на первую страницу 

к антологии

 

АГЕЕВ. ЕЩЁ ОДНА «СУДЬБА ПОЭТА»...

 

Леонид Агеев. Фотография с первой книжки

 

 

«сборник» ТО ВРЕМЯ – ЭТИ ГОЛОСА майи борисовой искал долго но тщетно...

пока не прислал мне СВОЙ экземпляр – толик домашёв...

где я нашёл, наконец (с запозданием на 1957-2000-е? – лет) – РАННЕГО Агеева...

привожу – по книге – «до»-печатного и «после»...

 

Леонид АГЕЕВ

Первый раунд

 

Были «лишние люди»... Было «потерянное поколение» Ремарка... Было...

Был заданный себе однажды вопрос:

«А из какого поколения ты?. Как его нарекут, если такому суждено случиться, потомки?»

Находился и ответ: «Я из поколения «детей войны», тех самых, родившихся незадолго перед началом Великой Отечественной...»

На пятом десятке всплыло и утвердилось новое – не то чтобы более точное, а просто иного плана понятие: обманутое  поколение; я – из поколения обманутых...

Осознанию первого обмана помог XX съезд.

О культе и репрессиях говорили и раньше, до съезда; настойчивее – после 1953 года.

Мне и двадцати не было. Молодо-зелено, но не настолько, чтобы, наслушавшись таких – чаще полушепотом – разговоров, не добраться до материалов всех съездов ВКП(б) и не сравнить, с карандашом в руках, в первую очередь – списки руководящих органов партии,

избранных XVI и XVII съездами...

Обман оказался жестоким: с детства тебе рассказывали сказку о самом добром, самом мудром, самом заботливом... отце-вожде-учителе...

– он же, оказывается, был совсем не таким: нехорошим, по меньшей мере, был человеком, а скорее всего – настоящим злодеем.

Услышать сказанное Хрущевым на XX съезде я был готов. К 1957 году Сталин для меня умер вторично. Труп я сжег, прах – развеял. Хрущевский, брежневский обманы были впереди...

 

 

ОБВАЛ В УГОЛЬНОЙ ШАХТЕ

 

Всей массой тел чернокожих,

всей силой рук,

ног

ломились к забою мы,

очень ломились,

и все же

труд оказался не впрок...

Прорвались и, тела ощупав,

сели, выдохшись до нутра.

... Четыре тяжелых трупа

вынесли на-гора.

Положили, дыша надсадно.

Сбился в круг шахтерский народ,

и не верилось самым задним –

пробирались они вперед,

пробирались и каски

свои

с голов опущенных стаскивали...

Виноватых не было вроде,

но была вина,

и она,

отыскав нас на скорбном сходе,

рядом встала – черным-черна.

Да...

И все-таки не успели...

Да...

И взгляды со всех сторон...

Как виновные в самом деле,

так ушли мы.

Мы спать хотели,

досмотрев самый страшный сон...

 

1955

 

 

Агеев, «до-печатный» (но – читавшийся, вслух):

 

*  *  *

 

Упорно правда голая

стояла на ветру.

«Я – женщина, я – гордая,

без вас я не помру.

А без меня товарищам

уха из петуха!

Несите женам алчущим

российские меха!

Меня одеть не пробуйте,

одеть меня – убить!

Как в пропасти, как в проруби,

как в топке загубить...» –

Ее –

писатель – гордую –

сажал в свое авто,

в пустом лесу за городом,

не сняв с себя пальто,

на откидных сидениях

насиловал с трудом

и стуже на съедение

выталкивал потом.

Но возвращалась – голая –

и шла по мостовым,

подняв высоко голову, –

по людным и пустым,

на перекрестке – голая –

вставала, не таясь:

«Я – женщина, я – гордая,

моя сильнее власть!..» –

Ее –

братья-политики

вели под локотки

за стены монолитные,

за хитрые замки,

давали чай с малиною

и кофе с коньяком,

горчичники – на спину ей,

а в душу – шепотком:

«У нас житье не скудное,

останься, оцени...» –

И одеялом кутали

багровые ступни...

Но, отвергая торжище, —

кидалась на панель,

на сломанных, на стонущих

тащилась сквозь метель,

на перекрестке – голая –

твердила речь свою:

«Я – женщина, я – гордая,

все будет – как велю!»

 

1956

 

 

ОКРАИНА

 

Здесь избы и дома старинны –

кот на крыльце, герань в окне.

С получки тонут здесь мужчины

в дешевых бабах и вине.

Летят в сельмаг и из сельмага

всегда охочие «гонцы»,

примагазинная дворняга

кропит задорно на венцы.

... Шла женщина – лицом к закату,

по грязи волоча платок.

«Куда ты сгинул тут,

куда ты

запропаститься, леший, мог?!

В какой избе, в котором доме,

на чьей занюханной печи –

голодный клоп, лютуя, донял,

пригрели камни-кирпичи?!

Отдай законного, шалава!

От краденого –

откажись!

Тебе – недолгая забава,

а мне – какая еще жизнь

без лютого, без проклятущего?..

Глаза не видели б его!

С похмелья злющего,

убойно бьющего,

но... моего!

Но – моего...»

 

1956

 

 

МАРТ 1953-го

 

Единая трагическая сцена

промерзших улиц, скверов, площадей.

Под крыльями усталыми Шопена –

тяжелое безмолвие людей...

Казенная фуфаечка смешная

да брюки «клеши» чертова сукна...

Шел человек,

спешил, не поспешая,

тащил бутылку легкого вина.

Весенний –

от бородки неопрятной

до четко пританцовывавших ног,

веселый –

он веселости не прятал,

и не хотел, и, видимо,– не мог...

Густой плевок в заплаканные лица!

На рану – ковш кипящего свинца!

Заклятый враг,

пришедший поглумиться

в мой дом, осиротевший без отца...

Бил я не многих. И всегда – за дело.

Отпустятся грехи – невелики.

Но то

со стуком рухнувшее тело...

Но те очки –

толпе под каблуки...

 

1957

 

 

ВСТРЕЧА ПОЭТОВ С 1937 ГОДОМ

 

Лежал их путь – трагичен и короток.

Они не знали –

будет ли, как было...

А им еще глядеть из-за решеток,

а им еще точить в Сибири пилы.

Еще они друг другом не любимы,

осмеяны, зашучены друг другом.

По-мелкому спесивы и ранимы,

пока еще не пайкой, а досугом

делясь,

бранятся шумно из-за строчек

и пьют, во славу общую, спиртное.

А им –

рабами выкормышей волчьих –

одно на всех

большое и тупое

бревно

тащить на окрик паровоза...

Они еще побриты...

И одеты –

по моде...

И – при женщинах... И в позах

героев – из богемной оперетты.

Они не знали –

будет ли, как было...

Нагруженные хмелем и стихами,

про время вспоминали с петухами

и, кофе отрезвляюще-постылый

глотая залпом,

подымались вяло,

шли к вешалке походкою неверной.

А будущее их

уже стояло,

примкнув штыки, за тоненькою дверью.

 

1957

 

 

В ЖЕНСКОМ СТРОИТЕЛЬНОМ ОБЩЕЖИТИИ

 

Пятерка к пятерке –

скидывались

и

за сладким, за горьким –

«Чья очередь-то?..» – шли.

Обильно приносили,

ставили на стол,

в стаканы светло-синие

вливали грамм по сто...

Сползала с плеч усталость,

склонялся к взору взор.

И так уж получалось –

сужался разговор.

И так уж выходило:

во ржи, в глухом овсе,

на сеновалах стылых –

обманутые все.

Недолгою, неверною,

горючей,  горевой,

единственною, первою –

и не было второй.

... На койках общежитий,

в прорабских закутках...

«Подруги, плесканите!

Спекается в грудях!..»

Над крышами зависшей

луны прищур – в окно,

кончается девичник –

прикончено вино.

Не рано и не поздно –

суббота в облаках.

... Во сне любимый позван,

во сне – обласкан как!..

 

1959

 

 

 

Агеев... ещё вроде не член СП, но уже...

выгоревший-отгоревший...

 

ГИМН БЕЗВКУСИЦЕ

 

Увы, лишен я вкуса

во всем и вся подряд...

Еде

любого вкуса,

любых кондиций

рад.

И впрямь, не все равно ли

что каша, что банан,

и сколько в супе соли,

и – бык или баран?..

Съедобно все съестное –

живот бы не был пуст.

Из влаг

ценю спиртное –

за градус, не за вкус.

Воспитывают яро

меня со всех сторон:

то

галстук слишком ярок,

то цвету глаз не в тон.

Мной польза хулахупа

не понята пока,

предпочитаю глупо

чарльстону трепака.

Люблю

неярких женщин,

неласковых детей,

люблю простые вещи

топорных кустарей.

Нахалов – беспардонных,

нехитрых дураков,

барбосов – беспородных,

беспаспортных котов.

Люблю вралей – волшебных,

поэтов – чумовых,

художников – ущербных,

Бетховенов – глухих!..

Насквозь безвкусный малый

гуляет по стране!

Немного,

но немало вокруг

подобных мне.

Безвкусен я, безвкусен...

И застрахован тем:

ну кто ж меня укусит –

невкусного совсем?!

 

1960

 

 

* *  *

 

                             Е.Шварцу

 

Последний мрачный гражданин

был в черное одет.

Толпою люди шли за ним,

смеялись хором вслед.

Последний мрачный человек

тот город покидал,

в лицо летел веселый смех,

и ветер хохотал.

Пропал за белой пеленой

угрюмый гражданин.

Прощальный хохот – за спиной,

прощальный свист – над ним...

И тут

сам главный весельчак,

шутейных мастер дел,

не отчего, а просто так –

вздохнул и помрачнел.

Стоят вокруг весельчаки,

расплывшись до ушей,

но неподвижны их зрачки,

и смеха нет уже.

Стоят и силятся понять,

и не поймут никак,

кого ж теперь им осмеять –

ведь каждый – весельчак!

И, озабоченный ничем,

сам главный шел в кино.

И постепенно стало всем

нормально-несмешно...

 

1962

 

 

ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА

 

А кони все скачут и скачут,

А избы горят и горят...

                         Наум Коржавин

 

1

 

Подполковники милиции...

И советники юстиции...

Над столом «Казбека» дым...

Человек не дрейфить силится

и стихи читает им.

Он, сюда повесткой вызванный,

должен снова убедить,

что

все мысли его – вызнаны,

что не кличет он беды

на родимое правительство,

на родной советский строй,

а особо – на провидца,

на того, кто всей страной

обожаем...

Подполковники

и советники молчат.

На закатном подоконнике

глобус пламенем объят...

 

2

 

... Дочитать –

с мольбою: верьте!

Дохрипеть – не онеметь!

До слезы

глаза

на двери

кабинета –

не смотреть

заставляя...

Повезет ли,

как тогда... и как тогда?..

Невезучих – были сотни,

где они?

«Иных уж...» Да.

... Словно мышь из мышеловки,

выпускался он в Москву.

В первой встреченной столовке

водку пил, жевал жратву,

наливался теплым чаем,

клал под блюдечко рубли...

Разморожен,

беспричален –

уходил

и шел, как шли

рядом тысячи.

И только

что-то в теле пело тонко,

что-то саднило во рту!

Про советников юстиции,

подполковников милиции

(как в студентах – на ходу!

как в семнадцать лет – запоем!)

он стишата «выдавал»,

и боялся их запомнить,

и к утру не забывал...

 

1962

 

... а это – «уже», гм...

 

* * *

 

А живая вода зацветала

тем пронзительным тинистым цветом.

На нее мы смотрели устало

и думали только об этом:

живая вода зацвела –

веселые наши дела!

О как долго ее мы искали,

как упорно –

и не находили.

Мы обшарили долы и скалы,

стали лысыми мы и седыми,

и здесь вот,

в ладони земли,

сегодня нашли...

А она зацветала,

живая вода,

жить без пользы устала,

ждать устала – отыщем когда...

Что ж мы скажем

пославшим когда-то

нас – от плуга и жатки – за нею?

Что,

вернувшись к поникшим пенатам,

на вопросы ответим немые?

Нелегко умирать,

вероятно,

если даже – за веру в идею,

легче ли

на пороге заката

убедиться впервые,

что живая

лишь в сказке жива,

донести этой правды слова?!

Ложь во благо,

приди к нам на помощь!

Мы вернемся и скажем:

«Простите!

Мы устали, близка наша полночь,

пусто в нашем разбитом корыте.

Мы по чести вершили свой труд...

Снаряжайте детей наших –

пусть

за живою водою идут..

 

1962

 

 

ЮНОСТЬ ФЭЗЭУШНАЯ

 

В субботу

мы трудились в бане.

Гурьбой влезали на полок,

исхлестывали, изрубали

себя

и вдоль и поперек.

Мы причащались пеной нежной,

добрел наш нрав,

светлела мысль,

и становилась легкой негой

недельная

усталость мышц.

Нас охлаждал предбанник пивом,

сквозящим в щели холодком...

Потом всем «банным» коллективом

мы заходили в гастроном...

Любви нас женщины учили,

растаскивали за собой.

Что за кудрявые кадрили

крутили мы на мостовой!

О нас:

«Ах, как они испорчены!» –

ворчали склочник и добряк.

Так становились мы рабочими.

Вернее,

нам казалось

так.

 

1962

 

 

* * *

 

В брюках старых, но не рваных,

в пиджаке, в рубахе потной,

Иванов Иван Иваныч

возвращается с работы.

 На углу, сойдя с трамвая,

покупает он газету:

за едой, за чашкой чая –

побродить по белу свету;

растянувшись на диване,

забивать голы в ворота,

в фельетоне

в рог бараний

поделом согнуть кого-то...

Дочитает терпеливо

о разводе, о погоде,

а потом неторопливо

к телевизору подходит,

и включает, и ложится,

и глядит, не засыпая,

на доярок круглолицых,

на детишек, на Чапая...

Выключает ровно в десять –

к десяти берет зевота.

Скажет сын:  «Ты, папа, деспот!»

Деспот скажет:  «Спать охота...»

И с подушки, и с дивана –

на подушку, на кроватку...

Утром встанет рано-рано,

бодро сделает зарядку,

что-то съест,

напьется чаю,

спрячет сверток с бутербродом,

и – к трамваю, и – к трамваю,

и – к заводу, и – к заботам...

В брюках – старых, но не рваных,

при дымящей сигарете.

Хорошо Иван Иваныч,

хорошо живет на свете!

 

1962

 

 

* * *

Посреди ночной печали

рак тихонько засвистел.

А когда

все услыхали,

признаваться не хотел.

Возражал, шурша усами,

лез в нору, клешней звеня:

«Это вы свистели сами!

Не валите на меня...»

Все ему:  «Не отпирайся!

Ждали мы три тыщи лет!»

Все ему: «С норой прощайся –

выползай на белый свет!»

Только

рак молчал, не слушал,

в черноте норы исчез,

не краснея,

плюнул в душу,

отравил весь интерес...

И наверно,

в самом деле

свистнул кто-то, а не рак:

так услышать все хотели,

ждать устали так...

 

1962

 

 

*  *  *

 

Я пришел к жене солдата...

Вот его портрет усатый,

а вернее – жидкоусый,

восемнадцати годов.

Парень крепкий, парень русый,

из породы добряков.

Вот –

к его портрету тесно –

и ее портрет: невеста,

золотой покос волос.

Им со свадьбы до повестки

месяц вместе не спалось...

Далеко сегодня служит первогодок,

ставший мужем

прежде,

чем мужчиной стать.

Нянчит личное оружье,

любит письма получать...

... Не волна волну, бывало,

в озлоблении сшибала,

о гудящий борт круша,

так, изверившись, стонала

в душном кубрике душа.

Каменел мой дальний берег...

«Не открытых – нет Америк:

ничего не брать всерьез!

Никаким слезам не верить –

море солоно без слез...»

... Угощаюсь терпким чаем.

Не мрачней, жена чужая!

Чай с брусникой – благодать!

Не тебя я осуждаю –

сам себя боюсь предать...

 

1963

 

 

* * *

 

Ты роди мне сына Ваню,

изгрустился я по сыну.

Буду с ним ходить я в баню,

будет он тереть мне спину.

Ты роди мне Ваню-сына,

станет он бедою школы:

от бровей до пяток – синий,  (сильный? – ККК)

до бровей от пят – веселый.

Ты роди мне чудо-юдо,

пусть он также любит женщин,

я бранить его не буду –

не поможешь сумасшедшим.

Пусть меня облепят внуки,

словно пчелы – мед столетний,

да не помер бы со скуки

я – Агеев предпоследний.

Ты роди мне сына Ваню...

Он мне гроб – как дом – построит,

он землей меня завалит,

он травой меня укроет.

Не зову я с неба манну,

не хочу я жизни сытной,

а хочу я сына Ваню,

а зову я Ваню-сына...

 

1964

 

 

ДИЛЕММА

Шутейное

 

«Ну оратор! – трясли бородами.–

Ну писака, болтун, ветрогон!..»

Лбами бычьими воздух бодали:

«Не пущать трепача в наш загон!»

Убеждать твердолобых обрыдло,

спертым духом трахеи сожгло...

И однажды –

как будто отбрило:

в горле спазмы

и – к черту стило!

Ничего нет приятней молчанья –

в шуме леса... в забвенье травы...

над стаканом семейного чая...

вдалеке от вселенской молвы.

Но молва никому не спускает,

ищет явных и мнимых обид.

«Во, молчит! Во, молчун!!! А какая

подоплека? Не зря ведь молчит...»

И молва выползала за грани...

Плюнул. Дрогнул –

купил саксофон:

не молчит, не глаголет –

играет,

хоть и начисто слуха лишен.

 

1969

 

 

СУДЬБА

 

1

 

А.Г.<ородницкому?>

 

Какие там круглые даты?!

Когда ты за сорок забрел,

они тебе все – угловаты,

на ссадины – крепкий рассол.

... Ребенок, потомок, наследник

не кошенных веком страстей,

владелец фантазий несметных,

пороков своих казначей –

ты в море забав неизбывных

нырял с недоступных нам скал,

ты плавал на мутных глубинах,

запретного дна доставал.

При каждой удаче ликуя

и жаждая новых побед,

раскручивал скорость такую,

каких на спидометрах нет.

Воздев кулаков своих гири,

расхрупав и сплюнув печать,

о том говорил,

что другие

боялись и в мыслях держать.

Ты был в лицедействе искусен:

на взгляд – простодушен и лих,

других убеждал, что не трусил,

а трусил не меньше других.

Но билось

в мистерии этой

такое страстей естество,

что

времени доброй приметой

казалось твое торжество...

Каких только дел и деяний

нет в списке твоем послужном!

И есть ли судьба окаянней –

увязнув, остаться в былом?..

 

2

 

Кто выдумал круглые даты?!

Здесь круглый – лишь стол,

да за ним

округлые гости распяты

на стульях – едой и спиртным.

Дежурные гости – в дремоте,

им пресен, хозяин, твой вид.

Театр – на бессрочном ремонте,

гниет под дождем реквизит.

Страстей отшумевших

покосы

асфальт задушил и бетон...

Поминки!.. Растерзан,

разбросан по скатерти

бывший лимон:

он высосан, выжат,

и скоро –

с объедками –

в мусорный бак!

Ты нюхаешь желтую корку,

смакуешь заморский табак.

Буянил, не зная запрета,

весь выгорел, все превозмог...

Всего отбоялся...

И это –

твой самый последний порок.

 

1970

 

 

*  * *

 

Скучно глядя на окна и стены,

на рисунок лепной потолка,

в это утро свое

постепенно

возвращаешься

издалека...

Неуклюже смещенная мебель,

плащ, висящий на ручке дверей.

Суетясь,

что-то мелет и мелет

человек под венцом бигудей.

Незнакомое – как все знакомо!

Никакого смущенья в крови...

Ветхий кодекс высоких законов

освистали давно соловьи.

Предрассудков забытая залежь

отмирает в седом серебре...

Все условней

любви изменяешь,

все бесспорней и глубже –

себе.

 

1970

 

 

 

РЕПОРТАЖ

 

Чин министерский, награду вручив,

тотчас же отбыл в столицу.

В счет премиальных

решил коллектив

в складчину повеселиться.

Выпив чайку – по одной, по второй,

возговорили витии:

каждый сегодня – немного герой,

тянется в передовые...

Быть бы пирушке – в числе рядовых,

в памяти стершихся живо,

если б не женщины,

если б не их,

умниц,

инициатива...

От удалых в болтовне мужиков

не ожидая подмоги,

потанцевать –

сорвались с постромков,

веселы и легконоги.

Статус и стиль поведенья забыв,

дергались друг перед другом,

под погоняющий тело мотив –

парами мчались и цугом...

Но:

и расхристанной музыки власть,

и заводную пружинность –

страсть заслоняла,

исконная страсть,

истовость и одержимость.

Кухня? Работа?

Забот винегрет?

Ужас – а вдруг Хиросима?..

За пеленою столетий и лет

женщина

неугасима!..

Не сочетаются – зренье и слух,

давят сознанье мужское:

это ли наша бабуся – главбух?!

Эта ли – киснет в месткоме?!

«Муж надоел, а начальничек стар!

В поле некошены травы...

Зря укатил министерский гусар,

поторопился, кудрявый!..»

 

1970

 

 

... такие стихи – вполне мог бы писать и следующий в сборнике:

 

Владимир БРИТАНИШСКИЙ

Я перестраиваю

здание раздумий

 

 

Глеб Семенов - литературный наставник большинства участников сборника.

 

Глеб Горбовский

 

Татьяна Галушко

 

Виктор Соснора

 

Олег Тарутин

 

Нонна Слепакова

По молодости нам казалось, что это весна, а не оттепель.

Появилась «Весна в ЛЭТИ» и следом волна студенческих спектаклей.

В конце 1955 года – вечер студенческой поэзии в Политехническом институте.

Больше тысячи студентов три часа слушали нас; читали человек тридцать.

1956 год. Эйфория. Захлеб.

Сразу после XX съезде в апреле – конференция молодых.

На заключительном вечере я прочитал пять или шесть стихотворений.

Бурное одобрение половины зала и столь же бурное негодование другой.

Мнение этой другой половины долго преследовало меня, на первую книгу «Поиски» (1958) «Ленинградская правда» отозвалась статьей:

«Снимите с пьедестала!»

Значит, был и пьедестал.

Пьедесталом было время, приподымавшее, возносившее.

Пьедесталом было внимание и доверие сверстников.

И некоторых старших: рукопись книги поддержали Вера Федоровна Панова, Вадим Шефнер. Старшие...

Нравственное влияние Глеба Семенова, Учителя.

Но и – Давид Яковлевич Дар.

Для ленинградской литературной молодежи он был тем же, что Сократ для афинского юношества: учил самостоятельно мыслить, быть собой.

 

... и т.д.

 

алфавитно или возрастно? (но не по качеству) в книге борисовой присутствуют:

 

сергей давыдов (член-перечлен)

майя борисова (когда-то поэт)

ЛЕОНИД АГЕЕВ (бывший ПОЭТ)

владимир британишский

олег тарутин (шуткарь-штукарь)

ТАТЬЯНА ГАЛУШКО

ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ

александр городницкий («бард»-океанолог)

АЛЕКСАНДР КУШНЕР

нонна слепакова (больше легенда, чем факт)

вадим халупович (сваливший в израиль член)

ВИКТОР СОСНОРА

лев гаврилов (был такой, но как бы – и не был...)

 

«ТО ВРЕМЯ – ЭТИ ГОЛОСА.

ЛЕНИНГРАД. ПОЭТЫ “ОТТЕПЕЛИ”»

сборник стихов

АО изд-ва «Советский писатель», 1990 г., 336 стр.

составитель Майя Борисова

худож. редактор Б.А.Комаров (нешто боря комаров, председатель горкома графиков? – см. в «дименте»...)

тираж 20 000 экз.

 

«суммирует» всё это препаршивыми стихами –

сов-израильский-поэт – халупович:

 

ДЕНЬ ПОЭЗИИ. 1973.

 

Вот и снова мы собрались

Под обложкою одной.

Составители старались,

Но они ль тому виной,

 

Что не так, как мы хотели,

В этом сборнике идем?

Впрочем, что я в самом деле? –

Невиновным воздаем!

 

И об этом мы не будем,

Пусть спокойно спит Сергей...

Очень рад я близким людям:

Здравствуй, друг ты наш, Агей!

 

Как растет там сын твой – Ваня –

Дождик в туче, свет в окне?

И с тобой, Галушко Таня,

Встретиться отрадно мне.

 

Нас не балуют, как видно,

В этом времени лихом,

Но воскреснуть впрямь не стыдно

Хоть одним таким стихом.

 

Вот во тьме подходит к рампе,

Излучая жесткий свет,

Галя Гампер, Галя Гампер,

Божьей милостью поэт:

 

«А любовь у нас такая –

Вся из сучьев и корней...»

Глеб Горбовский, отрекаясь,

В «гореванье» стал сильней.

 

Мертвый маятник, раскован,

Вдруг качнулся сам собой:

Слепакова, Слепакова,

Век не властен над тобой,

 

Ты и в радости, и в смуте

Держишь с музами союз...

А в Антарктике Тарутин

В небо вбил бубновый туз.

 

И «с браслетом на запястьях»

Смотрит Кушнер на Неву...

Я давно считал за счастье,

Что в один с ним век живу,

 

Что в ночах своих бессонных

(Да простится нам вина!)

Глеб Сергеевич Семенов

Помнит наши имена...

 

20 октября 1973

 

... ну что тут скажешь, на такую тягу-муть?...

в одном котелке варились однако...

что и продемонстрировала «составитель м.борисова»...

фотки самой борисовой в сборнике нет (только на заднем плане с ниной королёвой на чтении – кушнера), а когда-то мы с мишей пчелинцевым пили за неё (том 5А вроде), да и стихи её в сборнике – я просто читать не стал

чтоб не расстроиться...

 

(30 октября 2011)

  

 

... и наконец,

 

«ПОСТСКРИПТУМ К АГЕЕВУ», 2006-2011

(ЦЫТАТНИК ОТВСЮДУ, С КОММЕНТАРИЯМИ)

 

эпиграф:

 

Всё же работу, с их точки зрения очень и очень приличную. Они служили «неграми», пускай и у самых неавторитетных, неуважаемых землекопов. А те, кто не желал честно трудиться, «промышлял могилами». То бишь подобно птицам Божиим клевал всё, что оставляли на могилах безутешные родственники, – конфеты, печенье, хлеб... И, естественно, водку из гранёных стаканчиков и пластмассовых стопочек, предназначенных для усопших. Находились и такие, кто, обладая артистическими способностями и храня приличие внешнего вида, пристраивался к похорон­ным процессиям, выдавал себя, например, за школьно­го друга покойного и после погребения вместе со всеми отправлялся в город на поминки – пожрать на халяву. А повезёт, так и прихватить из квартиры что-нибудь ценное на память о «друге»... Местные легенды красочно по­вествовали о жутких расправах, время от времени учинявшихся над изобличёнными виртуозами жанра.

Ещё бомжестановцы ходят по грибы, воруют овощи с совхозных огородов и продают дары природы на пере­крёстке Волхонского и Пулковского шоссе. А вот чужа­ков они не жалуют. Так что на экскурсию в Говниловку лучше не ходить.

А еще Дюбель рассказывал о свалке, чьи гигантские терриконы возвышались по ту сторону Волхонки. У подножия терриконов копошились аборигены, грязные, оборванные, презираемые даже среди бомжей. Мусорное эльдорадо давало им всё: еду, одежду, курево и жильё. Они не брезговали даже чайками с вороньём – добывали птиц с помощью самодельных луков и пращей.

– Что с них возьмёшь, – говорил Дюбель. – Свалочники.

Юркан слушал его, согласно и презрительно кивая головой, но потом вдруг спохватывался: а я-то сам до чего нынче дошёл? Я-то сам, а?..

 

(Разумовский/Семенова, «Кудеяр. Вавилонская башня», 2006)

 

 

Из Антологии (том 1, с примечаниями):

 

ЛИТО ПРИ СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ
 

Много их было, разных ЛИТО. Похуже, получше, подольше, покороче. Глеб Семенов, средний советский поэт, фигуру являл – для меня – подозрительную. Как, допустим, редактор Лениздата Игорь Кузьмичев, из того ж поколения. Через руки Кузьмичева и Семенова – прошли ВСЕ почти ведущие поэты конца 50-х. Чему ж они их научили? А как печататься! Как безошибочно отбирал Кузьмичев "проходное" у Сосноры и Глеба! Как страшно было смотреть на выпускников ЛИТО Семенова в Горном – Лёню Агеева, Городницкого, Тарутина, Кушнера... Ну, за Куклина я не говорю. Эта блядь мужеского пола – и в поэзии была абсолютным дерьмом (а я, блядь, помню его слюнявую "Кукушку" еще 56-го года! Кошмарная память!), но – спрашиваю геологов, как он – как геолог? Еще хуже, говорят. Но остальных Глеб Семенов "примирил" с действительностью. Что знал я, но увы, еще не знали "молодые". Надеялись.

 

1957 год. Во дворе Горного института сотрудниками КГБ сожжен тираж второго сборника стихов поэтов Горного. Студенты были на практике.

Леонид Агеев (см. стихи "Женщина") – спивается.*** Член Союза писателей. На семинаре молодых поэтов (1968?) выпускает на эстраду голубого зала стриженого пацана, <по виду, боксера>. Сжав кулаки, со злой усмешкой поэт читает стихи о парикмахере, который за трёшку оставляет новобранцу на сантиметр волос на голове:

"Что ж ты, сволочь?!..."

Леня живет в этом поэте. Член Союза писателей с заткнутым ртом.

 

*** “Агеев спивается” ­– хуже того: по рассказам недавним Вики Платовой-Беломлинской, в Союзе писателей слушалось персональное дело поэта Агеева. Жил он рядом с кладбищем и нашёл себе “приработок”: как видел (из окна) похороны – тут же присоединялся к скорбящим. А когда траурные речи кончались, выходил вперёд и говорил: “Да, мало мы знали Ивана Трифоновича... А какой человек был! Я вот, поэт – и то о нём стихи написал...” (И читал заготовленные, дежурные, посвящая – очередному усопшему). После этого – естественно, – приглашаем был на поминки... Где и надирался – законно и на халяву. Но бдительные могильщики, заметив примелькавшегося “кладбищенского поэта” – капнули, куда следует. И дёрнули Лёню на публичную разборку...

 

**** Я видел как он реагировал: сидел рядом. Лёня был там – на эстраде, говорил устами этого мальчика... Усталый, поблекший – он весь загорелся, как бы вторя каждому слову. И это единственный раз, когда я его видел живьём. Уже здесь, в Нью-Йорке (в 1994-м?), позвонила мне гастролирующая по грантам поэтесса Нина Королёва (с ней я виделся тоже – ровно один раз, принеся ей в Гавань стихи для “Дня поэзии” году в 69-м, которые, конечно, не прошли. Точнее – это она меня дёрнула к себе, и даже кофием угостила! Но не напечатала, и не дала). Позвонила – сообщить, что умер Лёня Агеев. Девушки это очень любят: сообщать похоронки, имею уже изрядный и долгий опыт...

Но Агеев мне помнится – стихами, и – тот, “бывший поэт”, переживавший за ученика своего – в Союзе писателей... А Нина – квочка, что с её спросишь?

Она, что ли – напишет мемуары о Лёне? Нет, она приехала – пушкинское “грязное бельё” полоскать (по собственному признанию; см. мою “Любовь и злато” в “Век ХХ и мир”, 1994, на интернете), и печатать в НРС стишки о своих бывших пассиях... (См. приложение “Нина-чукча”).

 

 

Прим.-прилож.-2001:

(из писма поэту-геологу Володе Березовскому)

 

“К примеру: Британишский. Читал его в 57-м в сборнике ЛИТО Горного института. С тех пор не читал – как и Куклина, Фонякова, Торопыгина, прочую сволочь: читал, и как бы – и не читал.

Могу процитировать, из сборника того:

 

"... В потёртой меховой шубейке

Мальчишка, лет пяти на вид,

На лужу у большой скамейки,

Не отрывая глаз, глядит.

Пусть лёд ещё местами крепок,

Пускай ладошки затекли –

Из мокрых прутиков и щепок

Соорудил он корабли.

Он сделал грот, поставил кливер –

Работа, видно, не легка! –

И отражаются в заливе

Лишь нос, да кончик языка.

.........................

Пусть будет мартовская слякоть

И солнце с самого утра!

... А что девчонки? Только плакать,

Да ябедничать мастера!"

 

(1956, по памяти – я и не такое говно помню, единожды прочитав в 1957-м.)

 

 

Владимир Британишский - студент Ленинградского горного института.

 

Александр Городницкий

 

Британишский, хотя и переводчик (подобно Топорову) никогда не котировался по уровню Агеева, Тарутина, Городницкого – с которыми он начинал в ЛИТО Горного. И Городницкий – как бард – ничуть не меньшее явление В ПОЭЗИИ, чем рокер Гребенщиков. Его "Атланты", "Всё перекаты...", "Над Канадой небо синее..." – тексты классически-канонические. И, вдобавок, – его.

 

А Агеев... Суперсуровый, суперреалист. Даже “слабые” стихи его – помнятся, 40 с лишним лет спустя.

 

Из того же, сборника Горного:

 

В эту ночь у соседа нашего

Не явилась дочь ночевать.

Он на кухне жильцов расспрашивал,

Не умея горя скрывать –

И когда домой забегала,

И из дому ушла когда...

С малолетства она не лгала,

Не спросясь – не шла никуда...

 

Не спалось нам. А утром рано,

Всё ещё у дрёмы в плену, –

Видел я, как мочил он под краном

Свежую седину.

Вы счастливые, вы не видели

Покрасневших студёных* рук...

И уже о своих родителях

Почему-то вспомнилось вдруг...

 

1956

 

(*) дрожащих? – не помню...

 

... но мемуары пишет – не он, покойный – а всё тот же британишский-городницкий, подсуетившиеся – переводчик и доктор... паршивый переводчик каммингза, и глава кафедры-конторы морской геологии. читать их – тошно.

 

 

из писма Б.Тайгину 25 января 2000:

 

хорошо, что нашлась ирэна сергеева у тебя, но увы – стихи одного года и цикла... 1961-го. а что она писала до и после?...

пошукать бы и стихи наташи карповой (помню, что были неплохи, но "не мой секс", как говаривал старик дар...)

и даже антологии майки борисовой, –

То время – эти голоса: Ленинград. Поэты «оттепели»: (Сост. Майя Борисова) : Сб. стихотворений. – Л., 1990.

– у меня нетути...

не мог бы ты с ней как-нибудь пересечься, попросить экземплярчик для меня? меня она куда как помнит – особенно, после визита в 91-м...

 

зато узнал горестные и мрачные подробности о последних годах жизни лёни агеева из горного – живя поблизости, ханыжил на кладбище, читая дежурные стихи при каждом свежем покойнике, "с посвящением", отчего был приглашаем на поминки... за что был взгрет на секретариате СП...

 

в общем, боренька, пока ещё не вечер – думай и поступай

составь хотя бы максимальную опись своего архива (пограмотней и поподробней), занеси её жеке, других концов у меня там нет, чтоб скопировала и выслала мне

а я уже буду говорить с публичкой. возьмут меня – не минуют и тебя...

 

 

... на 2011 нашлась токо ДРУГАЯ «наталья карпова»:

 

Аромат любви (Наталья Карпова-Хабарова) / любовная лирика / Стихи ...

www.stihi.ru/2011/07/29/4663

30 сен 2011 – Наталья Карпова-Хабарова. Аромат любви. Мой милый, я тебя ...

 

 

а не та – убиенная по дороге из церкви о которой писал даже либерал-инженер д.гранин...

 

Я не нашла биографию и никролог Н. Карповой (Дина Дрель ...

www.stihi.ru/2011/05/26/5726

ПОЧЕМУ Я НЕ НАШЛА БИОГРАФИЮ НАСТОЯЩЕЙ НАТАЛЬИ КАРПОВОЙ И НИКРОЛОГ О ЕЕ СМЕРТИ В ИНТЕРНЕТЕ?.. Потому, что её заказали две ... ревнивые родственницы высокопоставленного лица, претендующего ещё раз на президентское место... По анологичной причине исчезли биография,перечень заслуг и никролог на ужасную смерть поэтессы из интернета (по крайней мере легко не находятся), как и никролог на не менее загадочную гибель архитектора нового проекта стадиона им. Кирова – Кишо Курасавы, который был известен во всём мире.
  Как и в подмене со сведениями об архитекторе (даже на странице о Казахстане, где, как косвенно обещано в кратком  содержании, должна быть хоть одна строчка о нём – нет!), вместо архитектора везде фигурирует другой японец – кинорежиссёр, так и поэтессу, которой отрезали голову в 1995 году в феврале, в интернете "заменили" другой писательницей-однофамилицей поэтессу Наталью Карпову, которой отрезали голову на пути в Церковь Преображения Господня т.е. в Преображенский собор...

http://www.stihi.ru/2011/05/26/5726

© Copyright: Дина Дрель, 2011

 

... ужас...

 

Скоро будем платить по счетам, дни нещадно летят.
Мы стареем, и время состарилось вдруг в одночасье.
Перемены к плохому приелись. Нас, словно котят,
Продолжает лукавый топить, проповедуя счастье.

В одиночку спасаются, крест непосильный неся,
И подобно апостолу, вмиг отрезвев, горько плача…
Отреклись мы от Господа двадцать столетий спустя,
Став рабами греха и безродною сворой собачьей.

Говорили, что жить хорошо и что жизнь хороша,
Не держа даже в мыслях, пройдёт ли мытарства душа?

 

(Наталья Карпова, +1995, зверски убита)

//www.library.pravpiter.ru/book_28/44.htm

 

СТИХИ ПОКАЯННЫЕ

 

Плачешь в сетях искушений, нечистая тварь,

Бьёшься в когтях сатанинских, греша ежечасно.

И поделом, и поделом…

Не прочитан тропарь

Силам Безплотным.

Избита душа и несчастна.

И поделом, поделом…

Вразумляет тебя

Ангел Хранитель.

И ты, осознав вразумленье,

Снова скользишь по наклонной, нещадно губя

Тленное тело и душу – источник нетленья.

Помыслы щедро всевает расчётливый враг.

Ты собеседуешь с помыслом…

В мире духовном

Хрупко и то, что построил, и каждый твой шаг

Хрупок. Смиряйся, душа, стой на привязи – овном!

Кайся, молись – и услышит смиренный Господь.

Лишь покаяньем возможно подняться из праха.

Как надоела ты – жадная, жалкая плоть,

Душу облекшая, словно гнилая рубаха!

Кайся, нечистая тварь, – что в твоём багаже?

Мерзость от помысла тянется и до поступка.

Плачь о своей благодать потерявшей душе,

Зная, что в мире духовном всё зыбко и хрупко.

 

(Наталия Карпова, зверски убита в центре Петербурга 5 февраля 1995 года)

//www.pravpiter.ru/pspb/n200/ta017.htm

 

поиском нашёл пару текстов (в обоих случаях указано «зверски убита»...), и больше – ничего, будто бы – и не было её

а я – помню

... «не мои» стихи, но... искренне...

 

см. очередное «приложение об»: НАТАЛИЯ КАРПОВА

 

  и (радостное!):

 

Для меня уход Льва Куклина – особенно горькая потеря.
 Лев Куклин был, что называется, мастер на все руки: он писал стихи, песни, киносценарии, фантастические рассказы, эпиграммы, критические статьи ...

Не думал я тогда, что в следующий раз увижу его на Смоленском кладбище, там, где уже лежат его друзья по литературной молодости: Олег Тарутин и Леонид Агеев…

(Борис Никольский, «хозяин» «НЕВЫ»...)

 

 

... а вот и ещё одна параша всплыла:

 

Аскольд Шейкин(-Матки?)

 

Николай Рубцов, в бытность свою в городе на Неве, любил повторять: «На стихи нельзя жить. Но пить можно.»
Утверждение более чем парадоксальное. Для некоторых – девиз жизни. В чем-то судьба.
Так вот. Один поэт – фамилию называть не стоит, это в данном случае не очень важно – мучимый, во-первых, неимением тем для очередных высокохудожественных произведений, во-вторых, безденежьем, в-третьих, постоянным желанием выпить и закусить, после некоторых размышлений решил все эти проблемы следующим образом.
С утра он шел к какому-нибудь из кладбищ и как только замечал более или менее солидную похоронную процессию из не слишком интеллигентных людей, пристраивался к ней и поскорее собирал сведения о покойнике: имя, отчество, фамилия, место работы, заслуги, оставшиеся в живых родственники. Далее, за те минуты, что процессия двигалась к месту погребения, он подставлял эти сведения в подходящее к случаю собственное стихотворение.
На гражданской панихиде он просил слово, как поэт, некогда близко знавший покойного, и читал свой опус.
Благодарные родственники неизменно приглашали его на поминки.
Тихо и мирно проходил день за днем. Чего и желать?
Но есть такой демон – совесть.
Со временем, с похмелья, поэта стала одолевать мысль: почему он такая скотина? Обманывает приличных людей! В чем тут дело?
И однажды во время подобных раздумий, его осенило:
Ой! Так я же – это больше не я! Меня подменили! Когда? Ночью? Кто? Американская разведка!
Он поскорее побежал на Литейный проспект, в Большой дом, к уполномоченному Госбезапасности по городу и области и, подав писательское удостоверение, сказал дежурному:
– По документам я такой-то поэт. На самом деле я – американский разведчик. Прошу учесть: явился с повинной.
Дежурный прервал его, немедленно вызвал каких-то своих сослуживцев, может быть, даже были включены скрытые магнитофоны и кинокамеры, после чего поэту было предложено продолжить рассказ.
Он продолжил:
– Меня подменили. Лег спать человек-человеком, а они меня ррррраз!
Сотрудники Госбезопасности не сразу все поняли.
Когда же поняли, отправили поэта в вытрезвитель. Оттуда он потом вполне благополучно возвратился домой. Лечился от пьянства. Калымить на кладбище перестал. И вот же: начал писать и печатать очень неплохие стихи!

http://www.teal.newmail.ru/nomer2/hroniki.html

 

... оно плывуче

оно вонюче...

 

токо такие параши-«легенды» и остались

но – не СТИХИ ПОЭТА...

 

(29 октября 2011)

 

 

 

... нашлась она только на дамском сайте – натальи лайдинен – биографией, парой стихов и фоткой (паспортной):

 

 

Наталия Карпова

 

Карпова Наталия

 

Биографический материал о Наталье Карповой

Оригинал материала находится по адресу:
www.hrono.ru/biograf/bio_k/karpova_ni.html

Карпова Наталия Ивановна


(15.07.1940
5.02.1995), поэт, переводчик. Родилась в Ленинграде. Окончила Ленинградский институт культуры (1965) и аспирантуру при нем (1968), кандидат педагогических наук.

 

Первая подборка стихов напечатана в альманахе «Молодой Ленинград» в 1965.

Выросшая в семье верующих родителей, Карпова с детства была глубоко религиозна. Уже в первой книге «Колодец» явственно чувствовалась высота души поэтессы, ее тяготение к религиозно-философскому осмыслению мира: «Мне так нужны бессмертные слова, / В которых есть и корень, и основа…».
«Поэтесса не боится высоких слов, не прячется в иронию, не маскируется витиеватой метафорой, и “душа”, “Честь”, “Совесть” для нее не поэтические символы, а смысл жизни». «Вера в людей, радость общения, счастье бытия все это необходимые слагаемые ее мироощущения». Удивление мирозданию, видение в «обычном ходе вещей», в траве и дожде икону Творца.

Последняя книга «Над темной водою канала». Сумеречный настрой, неприглядные приметы времени: «незрячие кинулись в поводыри», «взрывчаткой самодельной преполнены дома», «и не светла печаль, и ненадежен дом». Эта ненадежность земного бытия начинала казаться предвестьем заслуженного и неотвратимого возмездия. Мотивы ухода звучат в них с роковой неотступностью, не раз звучит мысль о тщете земных усилий. «Немотою подернуты стены домов», Петербург «город больной», а «люди злобой подогреты». Но это и приметы последнего времени («Уже на улицах раздают листовки…») порой сближаются с древними духовными покаянными стихами: «Человечек, подумай, ты сам разрушен, / Словно храм, так спасай свою душу голую, / Омраченную, уже смердящую душу!»

Выход в Боге: важно не то, что «мы дети безвременья», важно, что «все мы Божии дети» («О том, что времена последние…»). Встречи с людьми, некогда приносившие радость, теперь воспринимаются как «искушенья, соблазны», ибо «всяк человек ложь» («Господи, да будет воля Твоя!»). Не идеализируя прошлое, когда калечили души, нынешнее время эпоха нового безвременья. Мир становится безрадостным и бесчеловечным, прекрасный город больным, поколение — эпоха безвременья, оно поглощает «громады газетной отравы», толкается «в колоннах у разных знамен», и «кто спасется во тьме, властно, алчно опутавшей землю, / Где коммерция, бизнес, богатство весь смысл бытия?». «Но, увы, на съездах заседая, / И монах сегодня депутат».

В творчестве Карповой все большее место занимает тема исповеди, покаяния, отчаянной борьбы с грехом, жертвенная готовность. Последний цикл Карповой озаглавлен «Стихи покаянные».
Предчувствуя свою гибель, Карпова молитвенно обращается к Богу, прощается с близкими: «Всех простила от сердца / Простите меня, дорогие», ее надежда и мольба «Только б пройти через узкую дверь / К Господу без преткновенья!»; «Возьми мою жизнь, Господи, / Обретшую пару крыл». Карпова была убита воскресным утром в день поминовения Новомучеников российских, по пути в Спасо-Преображенский храм. Похороны пришлись на день гибели А.Пушкина.

http://www.laidinen.ru/women.php?part=7045&letter=%CA&code=7046

 

... там же:

 

Статья Алексея Ахматова "Преображение души" о творчестве Наталии Карповой

Оригинал материала находится по адресу:
dlib.eastview.com/browse/doc/13658182?enc=deu

Мир наступает, мир ощерил пасть.
Трезвись, душа, не стань его мишенью!
Н.Карпова

По свидетельствам современников, у Натальи Карповой была не одна, а целых три жизни. Во всех трех она реализовалась с удивительной полнотой и самоотдачей. Первая, и самая известная, – литературная жизнь. В архиве Анны Андреевны Ахматовой сохранилось её пометка на письме Натальи Карповой с ранними стихами: "Надо ответить". Зная взыскательность мэтра, можно сделать вывод о достаточно высоком уровне начинающего автора.
Вторая жизнь Натальи Ивановны Карповой – жизнь учёного, историка библиотечного дела. Она была преподавателем, доцентом института культуры, опубликовала более сорока научных трудов. И третья её жизнь, которая незримо прорастала в тайниках души, и стала, наконец, главной – жизнь во Христе. И всё же жизнь человеку дается одна, даже если он вмещает в себя все то, что успела сделать Наталья Карпова.

Эта болезненно-хрупкая и красивая женщина с юных лет, даже с детства, пыталась жить мужественно:

Каждый день, что мужественно прожит
Озарится и украсит год,
Все мои победы приумножит
И в судьбу естественно врастет.

Будут эти дни стоять, как вехи,
Чтоб припадки слабости и слёз
Отметать, безмолвно, как помехи,
Скашивать, как травы в сенокос.

Мужество возвышало её душу, но судьба оказалась сурова. Воскресным утром 5 февраля 1995 года рядом с Литейным проспектом на пути в Спасо-Преображенский собор Наталью Карпову убили с необъяснимой жестокостью люди, которых и людьми называть трудно. Их мотивы, да и сами они так и остались неведомы для земного правосудия. А незадолго до случившегося была написана проникновенная "Молитва":

Светлая дева Мария,
Не оставь меня в час нужды.
Светлая дева Мария,

Не оставь меня в час вражды. ...

 

//www.laidinen.ru/women.php?part=7045&letter=%CA&code=7050

 

... там же – см.:

 

Биографический материал о Наталье Карповой Биография Наталии Карповой. Фото поэтессы Наталия Карпова. Поэтический подстрочник к роману "Собор Парижской богоматери" Статья Алексея Ахматова "Преображение души" о творчестве Наталии Карповой Стихотворения Наталии Карповой

 

 


* * * 

 

Статуи старого города   

ждут в назначенном месте.

Я прохожу площадями,

                  набережными, мостовыми...

Там постою, там присяду,

                          ловя из прошлого вести.

Мосты обросли, словно статуями,

                              парочками молодыми.

Мостик Почтамтский увижу  

                            выгнут дощатой спиною. 

Ему, дорогому знакомцу,                                    

смогу ли другой предпочесть?

Я, словно странник, по городу

                                       ночь поброжу,  

                                                       и со мною

Будут бродить любимые   

                      люди, что умерли здесь.



* * * 

 

Ветер словно сорвался с цепи,

Гонит, гонит Неву к наводненью,

И летит, словно смерч по степи,

И качается, как привиденье.

Не пройти, он хватает за плащ,

Хлещет, словно плетьми избивает,

Никуда не укрыться хоть плачь,

Он по Марсову полю гуляет.

Он гуляет, преграды круша,

Сея хаос, пугая прохожих,

Может быть, разболелась душа

У него, сумасшедшего, тоже.


* * * 

 

Ах, город, город вечная загадка,

Хотя здесь родились и здесь умрём.

Ты нас выматываешь без остатка

В столпотворенье вавилонском днём.

Порой пустая улочка милее

Проспектов и ансамблей площадей.

О, дай напиться тишиной твоею

И равнодушьем душу отогрей. 

 

плюс – здоровенной поэмой, названной: Поэтический подстрочник к роману "Собор Парижской богоматери"

 

СОБОР ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ – NOTRE-DAME DE PARIS (мюзикл L.PLAMONDON R.COCCIANTE

//www.laidinen.ru/women.php?part=7045&letter=%CA&code=7049

(проще перечитать – гюго...*)

 

... ну, ааахматовой такие стихи может и могли понравиться («ответить!» – по а.ахматову ж), но мне – не.

возлюбил я наташу – за скромность (при пышности тел – чего нет на фото), да и виделись мы – ну, пару раз, и вполне платонически

но – запомнил

она была какая-то тёплая, уютная, добрая, домашняя, безвредная – всяко, не монстрик-вундеркинд поэтесса лена шварц

она – и райка вдовина, лошадница...

беспонтовые

 

(30-31 октября 2011)

 

 

(*) ... «подстрочник» (с её предуведомлением?) всплыл и на каком-то сайте чего-то и каких-то «фанов»:

 

поэзия фанов: NDP Опубликовано в 29.08.2004 22:20:00 ( 3135 прочтений )

//frenchmusicals.ru/modules/xnews/article.php?storyid=85&page=33


BELLE
(Р.Коччиант – Л.Пламондон, русский текст – автор Наталья Карпова)

Старалась попасть в размер – но он и в оригинале гуляет слегка, там слога не хватает, сям лишний... В итоге руководствовалась музыкой. Испытание на певучесть... то есть – на возможность быть спетым... этот перевод прошел довольно успешно.
Зачем посягнула на святое и перевела? Ну, примерно затем же, зачем раз двадцать уже переводили стихотворение Эдгара По "Ворон" В.Брюсов, К.Бальмонт и иже с ними. Во-первых, из любви. Во-вторых, это же настоящий экзамен, вызов... "Что, непереводимо? А мы попробуем!". Однако посмотрим правде в глаза: поэтический перевод – фикция, его не существует в природе. Невозможно "перевести" стихотворение. Можно сочинить похожее, более или менее верно передав содержание и ритмическую структуру – но не больше.
Кому интересно – вот на этом сайте английский перевод всего либретто (ссылка открывается в новом окне). Англичанам больше повезло – в англ. около половины слов французские. Вот и норманнское завоевание сыграло свою положительную роль. Да и своих слов хватает: рифмуй – не хочу: belle-well-hell-fell-sell и проч. и проч.
Буду благодарна за ваши отзывы и мнения (по почте) тут еще есть что пошлифовать. Только ногами не бейте! :)
Самокритика (недостатки, которые я и сама сознаю): 1) совершенно выпало имя Эсмеральды :( , 2) от Феба заразилась его страстью повторять по двадцать раз одно и то же разными словами (числится за ним такое, см. песни Dechire и Je reviens vers toi) – и вот, пожалуйста, что получилось из пятой строки его куплета.

 
Квазимодо
 

Ей
Так привольно в свете солнечных лучей –
Словно птице божьей в синем небе.
Ей
Лишь стоит вскинуть руки, бросить быстрый взгляд
И я готов пойти за нею даже в ад.
Ах, платье прелестей ее не может скрыть!
К чему молиться, если хочешь согрешить?
Тот,
Кто руку на нее осмелится поднять,
Тот недостоин этим воздухом дышать.
О Люцифер!
Дай мне хоть раз остаться с ней
И утонуть в густых волнах ее кудрей.
 

Фролло
 

В ней
Мне явился сам великий враг людей,
Чтоб смутить навек покой души моей.
И вот я, жертва этих низменных страстей,
Поднять не смею к небесам своих очей!
Все в ней – соблазн, порок и первородный грех,
И все ж она желанней всех, прекрасней всех.
В ней,
В простой плясунье воплотилось для меня
Все зло земли, весь пламень адского огня.
О Матерь Божья!
Ты услышь мольбы мои
И дай хоть раз проникнуть в сад ее любви.
 

Феб
 

С ней
Забываешь даже о душе своей.
Что за пляска, что за дивный блеск очей!
Неужто эта колдовская красота
Никем не тронута, невинна и чиста?
О нареченная моя, позволь же мне
Предать тебя, побыть хоть раз наедине
С ней!
Любой мужчина был бы, кажется, не прочь
Ценою жизни – но купить такую ночь.
О Флер-де-лис!
Меня бесчестным назови,
Ведь я готов сорвать цветок ее любви.
 

Втроем
 

Ах, платье прелестей ее не может скрыть!
К чему молиться, если хочешь согрешить?
Тот,
Кто руку на нее осмелится поднять,
Тот недостоин этим воздухом дышать.
О Люцифер!
Дай мне хоть раз остаться с ней
И утонуть в густых волнах ее кудрей.

 

... это мне нравится больше, чем то, что понравилось ааахматовой – ККК-Махно

(хотя, помимо её – переводило и нечто по фамилии «С.Цирюк»...

//frenchmusicals.ru/modules/xnews/article.php?storyid=605&page=33

... и анастасия леонова, и юлий ким, и марианна попович, и александр сердечный, и дарья нехороших – всего с дюжину переводчиков... что там – поэтическое соревнование переводчиков было?... или конкурс?... не понял...)

чего только не накопаешь в инете...

да и – ТА ли ЭТА «наталья карпова»? или – другая?...

по эмоциям – на мою знакомую, убиенную, религиозную – шибко не похоже

даты и пр. информация – отсутствуют

 

... всплывает и:

юхать...» IV. Туй поэзий\ (свадебная поэзия) Свадебная поэзия сохранилась хорошо.  наговоры, заговоры), Н.И.Карпова 98. (игра на балалайке, участница художественной самодеятельности)...

 

и:

Наталья Карпова деловая женщина 19 века Самая известная из трех дочерей Наталья Карпова, которая приходится мне прапрабабушкой.

 

и:

Тут сегодня на дежурстве его жена рядовая Наталья Карпова (на снимке внизу) и волонтер-спасатель Боря.  1975.

 

и т.д. (бесконечное)

 

... а я всё помню – другую

выпустившую – после моего уезда (как оказывается):

 

Сочинения:

Колодец. Л., 1976;

Совпадения. М., 1980;

Мой город. Л., 1981;

Трамвайный перекресток. Л., 1987;

Краски дня. Л., 1988;

Над темной водою канала. СПБ., 1994;

Разлук и встреч печаль и радость… СПБ., 1996.

http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/karpova_ni.html

 

(30 октября 2011)

 

 

МАЙЯ

 

«майя значит мираж

на языке чьём-то...»

(ККК, 1960)

 

 

... всплыла на каком-то сайте и сама МАЙЯ БОРИСОВА, фоткой и стишком (в тему сайта?):

 

 

Майя Борисова

 

Моих детей не будет никогда.

Ни выросших, ни умерших не будет.

Ни в вещих снах, ни в праздниках, ни в буднях –

моих детей не будет никогда.

Устав от волхований, от стыда

Перед собой, судьбой и медициной,

Я поняла: ни дочери, ни сына –

моих детей не будет никогда.

С тех пор прошло довольно много лет.

Чужих собак я, припадая, глажу.

Но это не чужих собак я глажу:

Ласкаю я детей, которых нет.

Когда вы мне бросаете упрек,

Что я молчу, то это я в молчанье

Неведомых имен ловлю звучанье:

Мне почему-то кажется что трех...

Когда же прохожу я стороной

По улице

И выгляжу престранно,

Три маленьких разреженных пространства –

Три пустоты бегут передо мной.

Мне говорят: не велика беда... –

Не велика! – я отвечаю людям.

Но на земле детей моих не будет.

Нигде. И никаких. И никогда.

 

//www.liveinternet.ru/users/4281522/post190220661/

 

... ну это уж Майя – вполне (и в полный рост)...

узнаваемо

поэзия месячных и абортов – как выразился где-то я...

 

Главная-Б-Борисова Майя.  Пародии на Майю Борисову. Я к вам пишу (Александр Иванов) Чего-чего, а это...

litparody.rupersons/borisova-mayya.html

 

не слабо...

(это – не я, это – интернет)

её-то «на Б» в интернете полно

 

(30-31 октября 2011)

 

 

 

на первую страницу 

к антологии

<noscript><!--