на первую страницу 

к антологии

 

 

ВЛАДИМИР БУРИЧ

 

ТЫКВЕННОЕ ПОЛЕ

 

О поле битвы долихоцефалов с брахицефалами!...

 

(1964, из книги изд-ва «Бе-Та», от А.Гинзбурга и Г.Ковалёва)

 

гришка балдел

я тоже

(всё немногое – в томе 1 антологии)

http://kkk-bluelagoon.nm.ru/tom1/formal.htm

 

из 6 приводимых текстов – 3 рифмованные

 

известно было что женат был на поэтессе МУЗЕ павловой

сунулся в яндекс:

 

ПАВЛОВА Муза Константиновна

Драматург, поэт.

Родилась в Перми в 1916 (1917 по новому стилю) г.

Была женой В.П.Бурича.

//www.rvb.ru/np/publication/02comm/16/pavlova.htm

 

сунулся…

в «синтаксисе» алика гинзбурга…

(Синтаксис, № 1, декабрь 1959 (Грани, № 58 (1965), с.111-113). 5 стихотворений):

 

Мальчик девочку тянет в кусты.

Санитарки воруют из тумбочек сахар.

 

… и т.д. (но тогда я не запомнил и не заметил)

 

 

… ссылки и поминания помимо:

 

http://www.liveinternet.ru/journalshowcomments.php?...

 

для меня русский верлибр тех времен был связан с ленинградцем Геннадием Алексеевым, а также, как ни странно, с переводами поэзии чеха Людвика Ашкенази.

о Буриче вообще у нас слышно не было.

полез проверять, и вот что обнаружил:
1)
Геннадий Алексеев 1932 - 1987
Владимир Бурич 1932 - 1984
2)
Статья Юрия Орлицкого "ГЕННАДИЙ АЛЕКСЕЕВ И ПЕТЕРБУРГСКИЙ ВЕРЛИБР "

http://www.cfi.lu.lv/teor/dima/lib/verlibr.htm

 

raf_sh, спасибо за ссылку. А я, наоборот, ничего не слышал о Геннадии Алексееве, зато наслышан (и много!) о Буриче и Метсе.

 

 

//prstr.narod.ru/texts/num0206/bur0206.htm

 

Владимир Петрович Бурич писал о себе: “Я родился 6 августа 1932 года в Александровске-Грушевском, расположенном на землях бывшего Войска Донского, в шахтерском городе, в русской (восточной) части Донецкого угольного бассейна, в городе, в котором учительствовал мой дед со стороны матери, Михаил Павлович Данильченко… Но своей родиной считаю Харьков, город, в котором встретились мои мать и отец, приехавшие в этот город на работу по назначению в проектный институт ГИПРОХИМ в качестве инженеров-химиков. В Харькове прошли мои детские и юношеские годы до двадцати лет, за исключением трех военных лет (с 1941 по 1944), проведенных в эвакуации на Урале в городе Челябинске.

 

В его верлибрах, опубликованных после его смерти, находим еще одно автобиографическое свидетельство:

 

В младенчестве меня

украли цыгане

На мясо

 

… исчерпывающе

 

 

II.

 

Поле битвы долихоцефалов с брахицефалами
на котором устроил свалку лупанарий

Желтые цветы-последы
перепутавшиеся пуповины
плоды беспорядочных копуляций
ублюдков и великанов

Сторож
высохший одуванчик
спит в соломенной книге
куреня

В ночном небе
тыквенное поле
мироздания

 

ТЫКВЕННОЕ ПОЛЕ (Поле битвы долихоцефалов с брахицефалами...) – Тексты, с.28.
В АГЛ-1 состоит из одной строки:

О поле битвы долихоцефалов с брахицефалами!

//www.rvb.ru/np/publication/02comm/16/01burich.htm

 

… естественно! все остальные – лишние (либо позднейшие)

в таком варианте – ни я, ни гришка – и не заметили б, и не запомнили б…

и паче – не напечатали б

 

 

III.

 

ЮНЫЙ БУРИЧ ПРЕСТАРЕЛОЙ МУЗЫ…

 

“Муза Грозно (поэтесса)”

(из «планового романа» /под дурью/, 1973; неопубл., см.:

//www.kkk-bluelagoon.ru/planr.htm)

 

забыто-неопубликованная рецензия на бурича в «юности» и иных поэток-писух, 1994:

 

ДОМ ПОЭТОК – ИЛИ "ДОМ ПОЭТОВ (Окно в соловьиный сад)"

 

– "куль-турист" Е.Ю.Сидоров? –

"Министру по культуре и туризму Е.Ю.Сидорову от коллектива оркестра Государственного Академического Центрального театра кукол..."

(Д.Семенов, "Убийство театра при отягчающих обстоятельствах, или Карабас-Барабас приходит к власти", "Крик", вып. 5-ый, М., "Русланд", [1993?], стр. 83-4)

 

"Господин Сидоров,

Тэффи не носи даров!"

(ВВМ, из классики)

 

" – С кем вы дружите в Переделкине?

– ... У меня хорошие отношения с министром культуры Сидоровым."

(Интервью В.Запевалова с Е.Евтушенко, "Обо мне напишут книжку и обязательно наврут", Брайтон-Бич, "Курьер", 15.12.94, стр. 90)

 

“В июне уже далекого года вышел первый номер "Юности". ... А в этом году – после такой нелегкой для всей России зимы – мы захотели открыть окна Дома поэтов стихами о любви. Они принадлежат женщинам.

/В оформлении поэзии использованы рисунки Анри Матисса/.

 

Анна Лысюк /Москва/:

 

"Полюблю себя такую,

Сошедшую с ума.

Полюблю себя сякую,

Полюблю себя сама.

. . . . . .

И взорвутся барабаны,

И немедленно взлетят

Павианы на лианы,

И кAлибри на слонят..."

– кАлибри – от слова "кал" или "калибр"?

 

или –

"Средь бела дня

Ты – Калиостро, я – шутиха,

Шут мне родня."

– взлетали в небо лысые шутихи...

 

"По лбу стекающая лава" –

– ну, это, бля...

 

Анна Гедымин /Москва/:

 

"Твой голос морозен, впору надеть тулуп."

"... Ты – Париж,

Который стоит обедни!

К Парижу этому вел диковатый шлях –

Дорога жизни моей, проложенная негладко." –

– тяжелые дела... У нынешних московских Гедиминовичей.

 

"С четверти первого до полседьмого

Ты говорил невозможные тексты!"

– возможно, цитируемые выше.

 

"Приехала из далеких краев /из Парижа?/

И, как назло, по пути домой

Увидела: ты кормил воробьев

В чужом дворе, истязатель мой."

– иносказание? о "чужом дворе"? и "дыре"?...

 

"И мчатся распухшие облака,

Слегка прижаренные и там и сям."

– блинчики, бля...

 

"Я-то знала, что буду нужна тебе и нежна –

Словно старшая дочь, а может, третья жена..."

– кровосмешение или полигамия? неясно, чего хочет авторша.

 

"Мне, в пыли находившей максимум три рубля..."

– максимум за трешку?

 

(Всё вышецитированное – по журналу "Юность", №6, 1994, стр. 2-5)

 

– кто из редколлегии / редакционного совета – пропИстил [опечатка: "у", но так – лучше звучит и значит] в печать этих "калибрей"-соловьих? олег кокин? булат окуджава? игорь обросов? юрий ряшенцев? валерия нарбикова? – явно, она, издающаяся ныне под редакцией (и в составлении) поэта/галлерейщика А.Д.Глезера....

 

– и почему эти стихи открывают, а не закрывают выпуск журнала, в разделе "Задворки":

 

"Вот, например, какой неожиданный образ для изображения своего неутомимого желания  нашел О.К. из Харькова:

"Десять дней я терзался от муки,

И, как кошка рожденных котят,

Я искал твои нежные руки –

Те, которые ждут и хотят..."

... То совершенно понятным будет ответ, который прислала Ю.Б. как бы из Воронежа:

"Я хочу увидеть тебя в гробу.

Я хочу услышать твою мольбу.

И последний вздох, и последнний крик,

Я хочу увидеть твой бледный лик...

Я хочу заставить тебя понять,

Что меня нельзя ни на что променять!"

Вот такие первозданные страсти еще встречаются в городе Воронеже."

(П.Нахабин, "Задворки", "Юность", №6, 1994, стр. 95-6)

 

– или аноним-редактор представляет повесть М.Кедровского, "Смерть рок-музыканта":

"Первую свою сказку он сочинил в шесть лет, ее записала бабушка. Первую рукопись принесла в редакцию его жена, когда ему исполнилось сорок два года. /?/ Кстати, мистики считают, что 6 и 42 – это одно и то же число. У него сильное поле. Если в помещении есть сломанные часы, они снова начнут ходить некоторое время. /?/ Но это его совсем не интересует."

/далее следует сравнение с Гофманом и Т.Манном, с оговоркой: "пусть и рука не столь талантлива..." – после чего читать не очень-то.../

– почему жена? сам уже ходить не мог?

– и какое "некоторое время"? московское?

 

– и тут же – нехуёвые "поправочки" (мелким шрифтом, в заду, под объявлениями о продаже книг Блаватской и Анни Безант, и "Уникальных, светящихся в темноте изделий..." – гондонов? которые пару лет назад изобрели два шустряка в Калифорнии?):

"ПОПРАВКА

В №4 поэт Евгений Кропивницкий, чьи стихи опубликованы там же под рубрикой "Мемориал", ошибочно назван Леонидом. Просим читателей извинить нас за этот просчет." (стр. 83)

– ну откуда же этим совкам-редакторам знать имя классика барачной поэзии, Евгения Леонидовича Кропивницкого? Они же не его, а Фазиля Искандера, напополам с Липатовыми и Абрамовыми читали (как рижские пожарники Вайль-и-Генис, канающие нынче за эссеистов-литературоведов. И печатающиеся – там же).

 

Отчего и в разделе "Литературная гостиная" (стр. 84-5) – вместо вышецитированных девушек – следуют, запоздавшие на 35 лет, 11 коротких текстов Владимира Бурича, и не по "Синтаксису" Алика Гинзбурга (только одно: "Ты хочешь счастья быстрого?"), а по цитируемому в анонимном "предисловии" поэту Вячеславу Куприянову, вероятно... Грамотной подборки одного из зачинателей формальной поэзии 50-х-60-х – в преклонных уже годов "Юности" нет и по сю...

– а где, спрошу, его гениальное (не хуя стесняться!) –

 

ТЫКВЕННОЕ ПОЛЕ

О поле битвы долихоцефалов с брахицефалами!

 

– конец 50-х, классика "моностиха". Где хрестоматийные "Заповеди города", где, наконец, лаконический, "прото-славянофильский" текст (принятый литературоведом без "верхнего" и издателем-редактором "Черновика" А.Очеретянским за "верлибр", по глухоте) –

 

"Я люблю все естественное:

Хлеб из теста.

Дом из теса.

Я еще об асфальт не истерся."

 

(те же "конец 50-х"...)

– где поэт Владимир Бурич?...

 

– уж лучше бы, по-прежнему, Полевой или Катаев сидели в "Юности"... Глядишь, какого бы Окуджаву-Аксенова-Искандера и напечатали...

 

(18 июля 1994)

 

 

В ПОИСКАХ МУЗЫ БУРИЧА…

 

§6. (07/12/04 21:50) Господа! Известна ли вам поэзия Владимира Бурича покойного и драматургия Музы Павловой?

Ирина (portnoj@gcnet.ru)

 

Отступление об ирине:

 

§11. (01/12/04 18:31) Уважаемая редакция! Не откажите в любезности передать мое письмо Татьяне Толстой. Очень прошу уведомить об отказе на мой электронный адрес. Татьяна Никитична! Уважаемая, умнейшая, любимая за немыслимый дар – производить на свет слова-одуванчики и слова-колоссы, за божественную способность облекать образы в единственно уместные звуки, за меру, за точный шаг, за отсутствие обременительной дидактики – можно ли надеяться на слово от Вас? Я ничего не пишу, я не займу Ваше время графоманским опусом, мне нужно только Ваше с л о в о – слово мудрого чувствующего и чувствительного человека. Обращаясь к Вам, я посягну на Ваше время, в Вашей воле мне отказать. Однако, ничего на происходит просто так – возможно, Ваша любезность выслушать меня и выразить свое мнение дадут мне возможность ЖИТЬ дальше. Это не смертельно, безусловно, но это и не блажь.Это не женская истерика, но и не трагедия – всего лишь изнуряющие переживания, отравляющие жизнь мне, а из-за меня – окружающим. Я уверена, что Вы поймете с полуслова и будете, как всегда, точны и целебны. Заранее благодарю. Ирина

Ирина Емельянова (portnoj@gcnet.ru)

http://www.litwomen.ru/letter.html?pg=9

 

§8. (06/12/04 13:22) Вниманию Ирины. Уважаемая Ирина. Мы не наделены такими полномочиями – передавать письма авторам, которые принимают участие в нашем проекте. Если Татьяна Никитишна захочет прочитать и ответить, то она это сделает. Если нет – то нет.

Пикунова Елена (http://www.litwomen.ru)

 

написал помянутой ирине – не знает ли она чего био-мему об МУЗЕ?...

 

… возвращаясь к музе:

 

СЕКРЕТУТКА Н.ТИХОНОВА, КУЗИНА ААА, МОНОПОЛИСТКА ХИКМЕТА…

(в мемуарах и поминаниях)

 

… и драматургии для русских писателей, в частности, поэта Музы Павловой, которая вскоре стала чуть ли не единственным переводчиком стихов Назыма Хикмета ...

www.azerros.ru/modules.php?op=modload&name=PagEd&file=index&topic_id .. (54 КБ)

 

… с приезда Назыма Хикмета в Москву началось на десять с лишним лет до смерти поэта почти каждодневное – без преувеличений – его общение с поэтом. Акпер Бабаев, будучи моложе Назыма Хикмета на двадцать с лишним лет, выступал во множестве ролей: и выполнял его различные житейские и литературные поручения, и был его, как говорится, телохранителем, переводчиком на встречах и переговорах, делал подстрочные, порой художественные тоже, переводы почти всего, что создавал в эти годы Назым Хикмет в поэзии, критике (имею ввиду, в частности, его великолепное литературоведческое эссе о Сабире), прозе и драматургии для русских писателей, в частности, поэта Музы Павловой, которая вскоре стала чуть ли не единственным переводчиком стихов Назыма Хикмета, а через него – и наших поэтов, к примеру, Расула Рзы, даже однажды принял активное участие в побеге поэта от одной жены к жене другой (о чём я писал в своих воспоминаниях, выпущенных в брошюре Азерроса “Самая большая скорость – скорость жизни", и повторяться не буду).

Кстати, тогда же чуть ли не в один день с Акпером, с той же формулировкой “общение с иностранным писателем" был исключён из комсомола другой видный тюрколог – покойный Радий Фиш, также интенсивно общавшийся с Назымом Хикметом, но он оказался побойчей и настырней Акпера, подключил, очевидно, в это дело ещё какие-то инстанции и сумел доказать, что “иностранный писатель" – вовсе не чужестранный, а поэт-коммунист и любимый гость СССР, и очень часто, даже чаще, чем это дозволялось, ездил в Турцию (и надо сказать, что не зря: Радий Фиш много сделал для пропаганды в СССР турецкой литературы).
ЧИНГИЗ ГУСЕЙНОВ, писатель

опять гусейнов!...

 

 

Павлова Муза. Полосатая смерть: Стихи. Ереван: Армгиз, 1943. – 40 с. – 3000 экз. – 3 р.

 

 

Агентство национальных новостей – Драматург и переводчик Муза Павлова скончалась ...

Известный советский писатель-драматург, поэт и переводчик Муза Павлова скончалась в среду после тяжелой и продолжительной болезни на 88 году жизни.

www.annews.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=28334

 

МОСКВА, 25 января 2006 (Корр. АНН Константин Катанян). Известный советский писатель-драматург, поэт и переводчик Муза Павлова скончалась в среду после тяжелой и продолжительной болезни на 88 году жизни.
Муза Константиновна Павлова занялась литературным творчеством после окончания Ленинградской консерватории. Известность ей принесли замечательные переводы на русский язык стихов Генриха Гейне, Луи Арагона, Назима Хикмета и Егише Чаренца.
Ее пьесы в жанре гротеска и абсурда, написанные во второй половине
 20 века, переведены на восемь языков и ставились неоднократно как на отечественной сцене, так и во многих театрах Европы.

(нешто катаняны – размножились?... не от лили же…)

 

Композитор изобретает инструменты

Газета: Вечерний Минск   Дата: 23 Февраля 2001 г.  

 

После десятилетнего перерыва с концертом в Минске вновь выступит народный артист России Герман Лукьянов, создатель и лидер легендарного камерного джаз–ансамбля "Каданс". Альбомы этого композитора, аранжировщика и исполнителя до сих пор популярны и любимы. Ученик Арама Хачатуряна Лукьянов блестяще применил полученные знания в джазе, который в его исполнении звучит по-особому – так считают музыкальные критики.

В московской квартире артиста рядом с пианино расположились и различные станки. По собственным чертежам он делает уникальные духовые инструменты. Например, на концерте в Минском Доме офицеров 24 февраля, исполняя классические джазовые композиции, он будет играть на трубе флюгельгорн, на альтгорне, флюгобоне, цуг-флейте собственного изобретения.

А еще Герман Лукьянов с увлечением пишет стихи. Возможно, литературный дар передался музыканту с генами. Его мать, поэтесса Муза Павлова, полностью перевела на русский произведения Назыма Хикмета. Кстати, она – двоюродная сестра Анны Ахматовой.

(Нина Марадудина)

 

 

Эдуард Лимонов Книга мёртвых

 

К Лиле Брик меня привела поэтесса Муза Павлова, жена поэта Владимира Бурича. Бурич был лысый мужик из Харькова, уехал давно, до нашей ещё волны эмиграции из города на Украине, переводил польских поэтов. Муза Павлова была похожа на ведьму из детских спектаклей, но тетка она оказалась хорошая. Потащила меня к Брик, чтобы меня «записали». «Вася должен вас записать», – сказала она. Мы прибыли. Дверь открыл старичок, последний муж Лили – Василий Катанян, «исследователь творчества Маяковского» – так объяснила мне его Муза Павлова. Квартира была тщательно возделана. То есть обычно в квартирах стариков от культуры каждый квадратный сантиметр возделан. Даже в коридорах, кухне, туалете висят и стоят картины и картиночки или раритеты, штучки, флакончики, абажурчики, накопленные за всю жизнь. (Мне это не грозит, я столько раз лишался всех вещей и начинал сначала, что потери невосполнимы, да и судьба другая).

 

Катанян привычно демонстрировал музей. Точнее, ненавязчиво, вдумчивым экскурсоводом указывал на особо выдающиеся экспонаты. Мыльницы Маяковского, конечно, не было, но, может быть, где-то в недрах дома и хранилась. Вдруг из этих самых недр вышло ярко раскрашенное существо. Я был поражён тем, что старая маленькая женщина так себя разрисовала и так одета. Веки её были густо накрашены синим. Я не одобрил её. Точнее, мораль моей пуританской мамы, жены офицера, самурайская простая этика семьи бедных солдат отвергла её внешний вид. Однако femme fatale Володи Маяковского оказалась умной и насмешливой, и я ей простил её пошлый (я так тогда и подумал: пошлый) вид. Катанян записал меня на какой-то сверхпрофессиональный магнитофон с бобинами, я читал долго – кажется, час. – стихи. «Я думаю, вы ей понравились», – сказала Муза Павлова, когда мы вышли.

Через много лет, в 1989 году, я встретил Музу Павлову в Белграде. В ещё предвоенном, но уже кипящем, бурлящем от предчувствия будущих Бед городе Белграде. Её, как и меня, пригласили на Белградскую встречу писателей. Я не узнал её, потому что вообще забыл об этой области моей памяти. Она напомнила: «Я познакомила вас с Лилей». Мы поговорили, и я убежал с новыми югославскими друзьями. Через два года именно эти друзья помогут выправить мне пропуска – военные «дозволы» на вуковарский фронт. Тот мир уже был чреват войной. Московскую Музу Павлову я ещё помню по эпизоду на чьей-то кухне, когда она, закрыв двери, спросила меня: «У вас нет еврейской крови, Эдуард? Совсем-совсем нет? Может быть, ваша бабушка была еврейкой?» – «Нет, – сказал я. – Ни капли нет еврейской крови». Так что моим бабушкам Вере и Евдокии не пришлось первой – бешено икать, а второй – переворачиваться в гробу. Познакомив меня с женщиной Маяковского, с легендой, Муза Павлова ушла из моей памяти, мелькнула в Белграде. И всё. Потом умерла, если не ошибаюсь.

 

Перечитав только что написанное, вынужден констатировать, что я очерствел. Если б я писал эти воспоминания о мёртвых раньше (впрочем, кое-кто из них был бы в таком случае ещё жив), я уверен, это были бы более восторженные и куда более добрые слова... Я думаю, что всё-таки справедливо будет каждый раз делать поправку на время и на Лимонова, председателя Национал-большевистской партии, человека, «бункер» которого взрывали, человека, у которого люди сидят в тюрьмах, в «Крестах» и «Бутырках», умирают в бункере, убивают. Что такому Лимонову раскрашенная старушка, увиденная им в юности?

 

повторяясь в интервью:

 

C Лилей Брик меня, тщеславного молодого человека, познакомила в 1970 году поэтесса Муза Павлова. Муза, косматая, крючконосая, была похожа на ведьму в расцвете креативных сил: она привела меня в квартиру Брик и Катаняна и гордо представила самородка из глубинки. Вдвоем они заставили меня читать стихи. И вот из недр квартиры на Кутузовском появилась Лиля. О, как она была размалевана всяческими синими тушами и тенями! Я подумал: вот не старуха, а клоун. Маленького роста, перепудренная, перекрашенная, одетая в цирковые какие-то индийско-цыганские тряпки (не платье, не халат, не блузка и юбка, но сразу все вместе), Лиля села в кресло. Вот уродица, подумал я, как же Маяковский мог с нею... Но тотчас вспомнил, что Маяковский влюбился в Лилю юную, лет пятьдесят пять тому назад.

Эдуард Лимонов. №9, Сентябрь 2005

http://www.gq.ru/exclusive/columnists/?ID=4056

 

 

"Забавы Дон Жуана", Муза Павлова,
На этот спектакль я уже давно "положила глаз" – хотелось посмотреть, что же нового можно придумать про Дон Жуана, про которого многие писали стихи ...

 

 

Журнал поэзии Арион / Библиотека / журналы / № 4, 2005 / АННАЛЫ / Леонид ...

– Нет, не Эрато, не Клио, не Терпсихора, – с горечью ответил я, – а Муза Константиновна, Муза Павлова, бывшая секретарша Тихонова.
У нее есть даже книжечка стихов "Полосатая смерть".

 

Из воспоминаний Леонида Мартынова

AННА АНДРЕЕВНА

Это было в начале пятидесятых годов. …

 

Сделав вид, что я его не узнаю, а, значит, и не замечаю, я сказал Анне Андреевне:

– Я очень рад приветствовать Вас! Как Вы поживаете в Ленинграде? Мне так много рассказывала о Вашей ленинградской жизни Муза!

– Какая Муза? – спросила почти угрожающе Анна Андреевна, будто бы знать не зная ни о какой ленинградской Музе.

– Нет, не Эрато, не Клио, не Терпсихора, – с горечью ответил я, – а Муза Константиновна, Муза Павлова, бывшая секретарша Тихонова. Она, ведь, неплохая женщина. У нее есть даже книжечка стихов «Полосатая смерть». Вышла в Перми, в эвакуации*...

Лицо Анны Андреевны не стало доброжелательней. Она даже как бы фыркнула: видно, добрая, но бесцеремонная Муза ей чем-то насолила.

– Прошу прощенья! – сказал я. – Видать, она чем-то досадила Вам!

http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2005&number=92&idx...

* см. выше: в ереване

 

(28 апреля 2006)

 

 

на первую страницу 

к антологии

<noscript><!--