на первую страницу 

к антологии

 

 

СЛУЧАЙ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ

(коллаж поневоле)

нортону

 

“Погруженность в сугубо-национальную проблематику отнюдь не означает априорной и автоматической любви к отеческим гробам, а преданность метафизике конкретного космоса, смакование ее нюансов вовсе не подразумевает слепого обожания “побочных продуктов”, мутантов, уродливых отходов безжалостной художнической вивисекции.”

(Дуда*)

 

“художник, художник, художник молодой!

нарисуй мне дЕвицу с разорванной пи...

...кала гармошка

где-то вдалеке,

услыхал Ермошка

и сказал жене:

“Жинка ты, жинка,

ляг на кровать,

позволь тебя, жинка,

немного пое...”

...хали казаки в лес по дрова,

увидали дЕвицу, плакала она.

пики наставили, хотели воевать,

а потом роздумали и начли е...

...хал на ярмарку Ванька-холуй

и за три копейки показывал ху...

...дожник, художник, художник молодой... и т.д.”

(руское народное, с продолжением, безконечно)

 

новосибирск – это центр наук.

новосибирск – это келдыш (“мань, а мань, хочешь – я тебе келдыша покажу?” “ну что ты, вань, неудобно – не на конференции же!...”), это кедры, туристические кеды, это галич и филонов, шемякин и шагал в “академгородке”. это миша макаренко.

 

“сабля – сибирь?

соболь – сибирь?

сталевары – сибирь?

староверы – сибирь?

бип-бип!”

(ранний вознесенский, сб. “мозаика”, 1959?)

 

 

новосибирск – это вокзал с ощерившимися пулемётами (когда возвращались с фронта эшелоны

 героических штрафников), это вокзал с круглосуточным кинозалом (единственный на союз), где крутили фильмы /за рупь – сиди хоть все 24 часа!/ для ожидающих.

новосибирск – это пуп сибири, и её прямая кишка – с выходом на восток, это город высотных домов и дощатых бараков, заповедник для академиков и зона для зеков, это родина рок-гитары юры наумова и переводчика джойса изи шамира – и безногих инвалидов, играющих на гармошке, сгорбленных баб с лопатами и ломами, мир бараков художника и архитектора володи некрасова.

 

“Обосновавшись в Америке и примерив на себя немалое количество ее безупречно скроенных соблазнов и предложений, Владимир Некрасов в итоге предпочел верность родному российско-совковому интерьеру – с его безысходными, инфернальными сюжетами, диковатым, фантасмагорическим подтекстом и взбесившейся от эклектизма масонско-агитпроповской символикой. Выбор осмысливался в искушении...”

(Дуда*)

 

нельзя в искусстве танцевать от нуля. разве что – обратившись спиной к окружающему миру, НЕ видя его, создавая мир НЕвидимый, созвучный душе лишь. изображая этот мир – символами ли, знаками, кошмарами сновидений или сказками лубков и игрушек, но – предварительно очистив душу от скверны мирской: постом ли, молитвой, покаянием, юродством, позой, игрой, детскими играми. контролируя разумом, отодвигая, отторгая, задвигая в глубь подсознания всё виденное, всё узнанное, всё – невзначай и зачем-то – осознанное.

но – исчезает ли оно, это знание? оно остаётся в тебе и с тобой.

 

есть другой путь: рассказать, показать, поделиться. современные американцы это делают, платя бешеные деньги психоаналитикам; в россии – заливают водярой, под пьяную драку друзей и пение косоротых баб за столом.

 

 

“от ямщика до первого поэта / мы все поём уныло” (пушкин, вроде? – у пушкина, в однотомнике “всемирной литературы”, я этих строк не нашёл; помню, что “хрестоматийное”.)

о том же – жёстче, хлёще – де кюстин:

“Унылость русскихъ песенъ поражаетъ всехъ иностранцевъ; но эта музыка не только меланхолична...

Пeнiе русскихъ крестьянъ – громкое причитанiе въ носъ, очень непрiятное въ одноголосомъ исполненiи; но въ исполенiи хоровомъ эти жалобы принимаютъ серьезный, религiозный характеръ и производятъ изумительные гармоническie эффекты. ...

На мeстe императора я не удовольствовался бы запрещенiемъ жалобъ подданнымъ, я запрeтилъ бы и пeнiе... Оно – замаскированный протестъ.”

(“Записки о России французского путешественника маркиза де Кюстина”, изложенные и прокомментированные В.Нечаевым, /репринт издания 1910 г./, Нью-Йорк, “Серебряный век”, 1982, стр. 108-9)

 

... есть третий путь. Всё узнанное, увиденное:

“Nekrasov depict reality not as it could be, but as it is. A crippled girl senses the awakening of spring, an old man enjoies a solitary exitement, caught in their endless drudgery, a group of railroad workers maintains its tedium beneath a banner gloryfying labour. Such themes of grotesque happiness and human inhumanity are universal, they are component parts of our social systems just as the rat, the dog and the harmonica. The poignant message of Nekrasov's art is that we are on board his Ship of Fools – we are all on show in his Museum of Slum Art.”

(John E. Bowlt, “The Ship of Fools”, postword to “The Great Barrack” exhibition of V.Nekrasov /Nov. 7 – 17, 1984/, PODVALЪ Gallery catalogue)

 

Художник (там же и о том же):

“Родился в 1939 г. [20 января] в Новосибирске в Дзержинском районе на улице Трикотажная 49б.

 

 Детство провел среди засранных сараев. Длинный каменный трехэтажный дом, все коммунальные квартиры которого, а также подвал, были битком набиты жильцами, вовсе не имели туалетов. Лютой зимой сраи /опечатка: сАраи, но – в масть!/ засыпало снегом выше крыши, иногда сугробы наметало до 3-го этажа, а каково-то жильцам в подвале. Эти гигантские сугробы были ареной ожесточённых мальчишеских боёв за овладение сопкой. Летом устраивались далёкие походы (3-4 часа в один конец пешком) к городской больнице, стоящей далеко от города, чтобы порыться и поискать чего-нибудь среди грандиозной больничной свалки. Целью похода была “золотая бумага” – свитки алюминиевой фольги от каких-то электро-технических машин. Но ещё большей драгоценностью была линза от сломанного оптического прибора, служившая нам средством добывания огня. После нескольких часов раскопок в слежавшемся годами окровавленном мусоре, мы возвращались домой, отягощённые мешками с “золотой бумагой”. Делёжь сокровищь сопровождался драками. Через несколько дней эти мотки и рулоны бывали размотаны и все окрестности – сараи, кусты, лари и дома увивались этой фантастической бесконечной лентой, серебряной лентой. А в воздух взлетали десятки горстей и охапок тонкой чёрной дорожной пыли, знаменуя праздничный фейерверк. Солнце меркло от этой пыли, а волосы потом было не отмыть несколько дней. Осенью разливались моря грязи, которые преодолевались детьми с помощью высоких ходуль. А то враждующие группы детей сходились на ходульную битву посреди огромной лужи. Человек десять, сцепившихся в драке, стоя на ходулях, долго мотаются из стороны в сторону, прежде чем медленно повалиться в воду. И много всего такого. А дальше ещё пуще. Вот ОТКУДА ВСЁ ЭТО, БРАТЦЫ. ВЛАДимир /Некрасов/. 11-1-84. N.Y.”

/по авторскому автографу, в каталоге выставки “Великий барак”, см. выше/

 

“БИОГРАФИЯ” В ДАТАХ, АРХИТЕКТУРА КОМИ АССР

 

“Хронологический отрезок, вместившийся в его авторский кругозор, простирается “от ничто к ничто”, зарождаясь в оптимистическом экспериментировании Творца и растворяясь в сладострастии обвальной некрофилии.”

(Дуда*)

 

“ах, сыктывкар мой, сыктывкар –

маленькие домики...

надоели вы мне все,

ёбаные комики!”

(народное, 1960-е)

 

 
   
 
   
 

1976 – сыктывкар, усть-кулом, ленинград, рим, толстовская ферма, нью-йорк – в один год.

 

1946 – поволжские немцы в бараках новосибирска: пьяная немка, с разорванной пиздой, сидящая на крылечке в растопырку – кровь, текущая по ляжкам; мальчик-немец, отпизженный художником и, поверженный, – обоссанный торжествующим победителем; народ-победитель и враги его.

 

1945-46 – победители, вагоны штрафников, возвращающиеся в лагеря – составы стоят на путях новосибирского вокзала, вокзал ощетинился пулемётами, из опечатанных теплушек – вой, вопли и мат. возвращение героев-орденоносцев.

 

1945-50 – больничные свалки, с кровавыми бинтами, с анализами кала в спичечных коробках /воспоминание арнольда шаррада, львов/, запах хлорки, карболки, йода.

 

1945-50 – пыль, чёрная угольная пыль, вдоль железнодорожных путей тонким слоем, отрезанные ноги и руки; человеки, разрезанные пополам: мужской торс на путях, пацаны воткнули в мёртвый рот дымящуюся папиросу /из чьих-то воспоминаний/.

 

1945-50 – мужские торсы, без ног, на деревянных квадратах, с подшипниками вместо колёс; (из тех же подшипников и досок сделанные самодеятельные самокаты); инвалид, поющий или играющий на гармошке, рядом – ушанка или бескозырка для мелочи; слепые, поющие в поездах, с шапкой в руке; глухонемые, продающие самодельные сентиментальные фотооткрытки, раскрашенные анилином – розовое, голубое.

 

1945-50 – трофейные аккордеоны во дворе, поллитровки и чекушки водки, залитые красным сургучом, с картонной пробкой внутри – выбивалась ладонью об донышко – зелёное стекло, водка зеленоватого цвета, “зелено вино”; луковица, разрезанная на четвертинки, на закусь, крупная серая соль, чёрный, с кислинкой, непропечённый ржаной хлеб.

 

1945-50 – пьянь, вопли избиваемых баб, неуклюжее топтанье дерущихся – среди кастрюль, простыней, табуреток; запахи коммуналки – суп, жарящаяся капуста, кипятящееся бельё.

 

1945-50 – женский и мужской трикотаж, голубого, розового, сиреневого, фиолетового цвета; (ещё далеко – 60-е, женские штаны “с начёсом”, тех же цветов, на резинках); “общие” послевоенные бани – матери водили обоего пола детей, лет до 12-ти: в клубах холодного пара бесформенные, искривлённые работой, женские тела, жестяные оцинкованные тазики, коричневые кирпичики “хозяйственного мыла”, лыковые мочалки, берёзовый веник.

 

1945-50 – музыка: аккордеон, гармонь, патефон, в деревнях – балалайка, гармонь: “на солнечной поляночке / дугою выгнув бровь / парнишка на тальяночке / играет про любовь” (алексей фатьянов); клавдия шульженко – “и лежит у меня на погоне / незнакомая чья-то рука /нога?/”, “три танкиста, три весёлых друга”, патриотический или сентиментальный репертуар. и она – в зеленоватого стекла бутылке, с тёмно-красной нашлёпкой сургуча на горлышке – согревает, утешает и расслабляет. пьяные слёзы, любовь – переходящая в ненависть – неуклюжий мордобой, копошение по углам, облёванные раковины, полы и столы.

 

1945-50 – молчание после победных маршей, ожидание (напрасное) невернувшихся; вернувшиеся – кирза, гимнастёрки, ватники, однорукость, безглазость, безногость, мат, махорка, морфин.

 

1945-50 – бабы в ватниках на железных дорогах, ворочающие шпалы и рельсы, мужик-бригадир, бабы в платках, резиновых сапогах, юбках ниже колен, в рукавицах; в руках, вместо розы – пудовый лом, лопата, кувалда; баба-зверь.

 

1945-50 – барак, идиот на столе ссыт в тазик, подставленный мамой, за столом сидят, жрут – всё и вся на виду, семейные тайны – за тонкой фанерной перегородкой, на общей кухне – не до “тайн”, выяснение отношений – “у меня есть сердце, / а у сердца песня, / а у песни тайна, / тайна – это ты”

 

“познакомились у таганского метро

ночевал у неё дома

он бухгалтер похоронного бюро

она медсестра родильного дома”

(холин, 50-е)

 

“пригласил её в гости

сказал: потанцуем под патефон

сам дверь на замок

она к двери там замок

пыталась кричать обвиняла его в подлости

было слышно мычанье и стон

потом завели патефон”

(холин, 50-е)

 

“утомлённое солнце / нежно с морем прощалось”, ты тогда обещалась, а потом не пришла

 

“белесоглазый белобровый

косноязычный идиот

свиней в овраге он пасёт

кричит овцой мычит коровой

один мужик в деревне – вот –

белесоглазый белобровый

косноязычный идиот”

(сапгир, “бабья деревня”, ранние 60-е)

 

и –

 

“девушка красивая

в кустах лежит нагой

другой бы изнасиловал

а я лишь пнул ногой” –

 

любимым поэтом некрасова, олежкой григорьевым (поздние 70-е), и другим любимым –

 

“ведро вина, бок о бок кружки

дружки гуляют и подружки

в углу кого-то вяло режут

окольцевал иных картёж

сверкают зубы блещет нож

и всё загадочней и реже

смеётся наша молодёжь” –

 

глебушкой горбовским (60-е /15 августа 1962, якутия/, “в бараке”) –

 

И ВСЁ ЭТО ЕСТЬ В КАРТИНАХ НЕКРАСОВА

 

“И хотя для зомбированных сомнамбул некрасовских изоклипов пир во время чумы завершается вничью, обитатели одной шестой части суши едва ли имеют в ближайшей перспективе шансы выйти из сегодняшних мазохистских игрищ “всего лишь” искалеченными.”

(Дуда*)

 

добавим сюда: рисунок, композицию, динамику, колорит, мастерство – всё это, в тех же пропорциях –

ВСЁ ЭТО ЕСТЬ В КАРТИНАХ НЕКРАСОВА

 

 

нет одного: академичности, холодности, скуки, нет – равнодушия

 

потому что в каждой картине – живёт его ДУША –

его жизненный путь, его жизненный опыт, его жизненный сок –

 

а – умён он, хитёр, добр, глуп, щедр, жаден, говорлив, молчалив, беспомощен, практичен – всё это из других, НЕ ОТНОСЯЩИХСЯ К ЕГО ЖИВОПИСИ, бытовых категорий.

 

“Творческому воображению Владимира Некрасова близок постсимволизм – метод, позволяющий с максимальной уплотненностью обобщать и синтезировать фрагменты (классический символизм оперировал целостными мифологемами).”

(* Игорь Дудинский /”Дуда”/, предисловие к: “Владимир Некрасов. Живопись”, каталог выставки, издание MODUS Graffiti Ltd., Moscow, 1992)

– чушь всё это собачья, и гройсовщина. всё, к сожалению, куда как гораздо проще...

 

в последние годы, съездив в тёмную и задроченную Россию (бывший СССР) – художник, как вопреки! – высветлил свой некогда мрачный нью-йоркский /и питерский-сыктывкарский/ помоечный колорит, вышел – в радугу, в синь, вышел – к свету, и даже инвалидам – стал пришивать-приращавать недостающие ноги...

 

/начато 20 января 1995,

в пятидесятишестилетие художника,

закончено поутру 21 января, и поздно ночью 24-го/

 

 

Приложение:

 

ТРИ НЕОСУЩЕСТВЛЁННЫХ ПРОЕКТА АРХИТЕКТОРА НЕКРАСОВА

 

                           баженову, растрелли, леонидову (торговавшему в последние годы вениками у бани)

 

1. “Музей трущобного искусства в Ленинграде”, 1976.

эскиз сделан в том же году в сыктывкаре, приводится в каталоге выставки “Великий барак” (Нью-Йорк, “Подвалъ”, 1984). нереализован.

 

2. “Война некоторых микроцивилизаций на мусорной свалке пригородов Нью-Йорка”, 1980-е (конец 70-х?).

мультфильм: на городской свалке обитают две микроцивилизации, пропорции: крыса – лев (или тигр), неких разумных существ. их строительство, жизнь, война, архитектура, искусство, быт.

нереализован.

 

3. “Проект утилизации памятников Ленину”, 1986 (87?)

выстроить все статуи ленина на пьедесталах от сталинграда до ленинграда через москву (находящиеся на одной прямой), “шагающими идолами острова рапа-нуи /пасхи/”: фигура в движении, жест руки – последние статуи уходят в финский залив, скрываясь под водой. торчит только рука. (и лысина? – “и ничего в волнах не видно / помимо лысой головы” – ранний глеб горбовский).

(опубликован мелкомасштабно, вместе с проектами спекулянтов от искусства и просто девушек-любителей в каком-то понтовом /солидном/ американском журнале в начале 90-х: “New Yorker”, July 12, 1993)

нереализован.

 

4. “Балет на железной дороге”, эскизы-рисунки датируются с начала 70-х и по 90-е.

балет. классический. реализован в рисунках и в живописи.

 

5. “Великий барак”, 1976, Сыктывкар.

архитектурная конструкция из цилиндрических балок-брёвен, с фигурами. реализован в рисунках и живописи.

 

6-7. построена “некрасовка” /первая половина 1980-х/, отснята на многих видео и продана, за безденежьем; и отстроен летний дом-мастерская в касткильских горах, не видел и не снимал.

 

/20-24 января 1995/

 

 

Константин К. Кузьминский

 

Приложение: “О ПАНТАЛОНЩИКЕ НЕКРАСЕ В СИБИРИ”, статья из НРС

 

ПУРИТАНСКАЯ ЦИТАДЕЛЬ СТРИПТИЗА, или “КРАСНАЯ БАНЯ” ДЛЯ АМЕРИКАНЦЕВ

 

Аксиомы:

демократы боятся голого тела

Клинтон не принуждал девушек к ...?

“... а где мясо?”

 

... над мертвым (красным) львом можно издеваться, а над моралью капиталистической?

 

/Из “Истории бань в Росии”, напоминанием/

... средневековые общие бани – закрылись в просвещенное возрождение

... указ о “раздельных” банях – елизаветы? – см. у кузнецова?

 

“бани, бани – это дело

бабы прыгают в сугроб

чтобы тело не потело

а потел читатель чтоб

прямо с пылу, прямо с жару

не хватить ли ревеню?

слабовато ренуару

до таких сибирских ню”

(пародией 60-х на “бани” вознесенского)

 

... пластов – в “юности”, картина “весна” – та же хрущовская “оттепель”... (первая обнажёнка в массовом журнале)

 

   ... этим летом в галлерее “Мими Ферст” висела картинка Захарова: папа, мама и мальчик, голые, но в трусах. И надпись, на картине – ПО-РУССКИ: “поскольку руководство галлереи попросило одеть на мальчика трусики, то я их всех одел! я стал старше и надо кормить детей...”, в правом нижнем углу.

   (Узнаю брата Сашу!... Московского хиппи, выросшего на “Хвосте”...)

 

   ... вспоминается и мой друг, знаменитый американский фотограф Кевин Кларк, протащивший свой “Красный диван” по всей Америке и снимавший на нём звёзд, космонавтов и фашистов (постоянно идёт по 7-му каналу, в серии Ripley, “Beleive it or not”): хотел он сделать пригласительный к выставке, с фото своего сынишки 3-летнего, Ская, голенького (снимал его друг Джок, “семейный фотограф” семейства Кеннеди) – цензура запретила! А Ская моя жена бэбиситерствовала, и он у неё, голенький, активно прыгал и брызгался в фонтанчике Бэттери парка, это можно, а вот на фото – нельзя...

 

КАПИТАН ФЛИНТ ОТ ПОРНОБИЗНЕСА – СПАСИТЕЛЬ КОНСТИТУЦИИ США...

 

   “Одиссея Ларри Флинта вряд ли имела бы столь высокий резонас в стране, если бы не затронула святая святых* – Конституцию США, точнее Первую поправку к ней.** В судебном разбирательстве аргументы “народа против Ларри Флинта” были более чем весомы и убедительны: такие, как он, разрушают моральные устои общества. Увы, не менее убедительны были доводы Флинта: если сегодня запретят порнографию, завтра заткнут рот любым, чьи взгляды расходятся с господствующими. Что следует за этим, разъяснять не надо – любая диктатура. Верховный Суд США еще раз подтвердил незыблемость Первой поправки, а заодно и правоту Ларри Флинта.

   Сейчас он живет, как и положено мультимиллионеру, в калифорнийском Беверли Хиллз, владея 10-этажным офисом и 29 журналами, кстати, не только порно. Ездит в белом лимузине и в отделанной чистым золотом инвалидной коляске.***”

(В.Родионов, “Как издатель порножурнала спас конституцию”, “В новом свете”, 21 февраля 1997, стр. 34)

* запомнилась, чудовищностью – карикатура на “святая святых” (где-то в конце 70-х) в выпуске “Хастлера”: Дева Мария, поскользнувшись на коровьей лепёшке, падает <ноги – вверх!>, младенец Христос – вылетает из... прямёхонько в ясли. Текст из уст: “O, Holy shit!”... За куда как меньшее – Салмана Рушди отлавливают уже лет 10, цена головы дошла до пары миллионов уже... Американских, заметим, долларов...

** Писал я уже, в “Папе Карло”, что нищие художнички (не миллионеры и не порнографы) – тщетно ещё борются за подобную поправку “на живопись”... На хлеб рук своих...

*** после того, как какой-то пуританин всадил пулю в его позвоночник, лет 15 назад. (В отличие от Рушди – мне его, как-то и почему-то, не жалко. <Уж больно жирная и сытая харя.>)

 

   ... сообщил мне тут кто-то, что запретили плакат к фильму Формана, “Народ против Ларри Флинта”: женские бёдра, секси-трусики, и на них – распят герой, Ларри Флинт... Нельзя! А фильм разрешили...

 

ХУДОЖНИКИ СХОДЯТ С УМА, САДЯТСЯ В ТЮРЬМУ ИЛИ СДАЮТСЯ...

(Пушкин, Некрасов и Бренер)

 

 

   
 
   
 

... Александр Бренер нарисовал спреем зелёный знак доллара на белом кресте Малевича в музее

 Стедвик – почему-то это было сочтено за “кощунство и вандализм”. Сидит в голландской тюрьме, объявив голодовку.

 

... Моя любимая керамистка, ученица легендарной Алевской, прямо-таки сошла в Нью-Йорке с ума: переколотила молотком всю свою керамику, отчаявшись выставить или продать её – остались мой портрет, портрет Алевской и ангел в цветах...

 

... Нон-конформист, новосибирско-питерский “барачник” Некрасов – сдался, оставив штанишки Маяковскому (“опанталонив” великого поэта революции, трибуна и хулигана!): – “Американцам так нравится...”

 

   – что ж тут такого случилось, о чём трубить во все голоса?... – Спрей Саша Бренер использовал смываемый, зелёная краска видна лишь под микроскопом – в незаделанных музеем кракелюрах старенького холста великого авангардиста, хотя именно помянутый “доллар” – является ныне эстетическим эквивалентом русского “великого эксперимента”...

 

   – битый час лаялись с легендарным московским скульптором Абрамом Нитцбергом: футуризм это, или – вандализм? Но, во-первых, вандалы – разрушали то, что им было чуждо и на фиг не нужно, эстетически не интересно и – более того – враждебно! То же, впрочем, делали и футуристы – во главе с Малевичем (и при поддержке Макса Волошина!), требуя “сбросить Пушкина...”, “разрушить и сжечь музеи”, одобряя акцию сумасшедшего студента Балашова, порезавшего картину Репина...

   Бренер же этим “долларом” – очищал нежно и горячо любимого им Малевича от запаха свежеотпечатанных долларов же – намертво прилипшего к нему...

   Более того, Борисом Чичибабиным:

 

“Малевич и Врубель – у всех на устах,

А где же – художник Филонов?...”

 

   – очищая этим и Филонова, НЕ пахнущего (пока!) долларами... Своего самого любимого художника.

   Зачем же – “вандализм”? А – чтоб услышали. Сказанное до, и во время, и после.

   И – Маяковским:

 

“Я люблю вас,

но живого, а не – мумию!

Навели хрестоматийный глянец...

Вы, наверное, при жизни –

думаю –

тоже бушевали:

африканец!...”

 

   “Вандал” Бренер бушует – по-маяковски, по-малевичевски, по-пушкински...

 

   А вот –

   “Микромастер из Жмеринки Михаил Маслюк создал томик стихов Пушкина объемом 0,064 кубических миллиметра. Если смотреть невооруженным глазом, книгу можно не увидеть. Ведь она в 15 раз меньше макового зёрнышка!”

(Отрывной календарь, 21 февраля 1997)

   – это одобряется.

   Маслюку плевать, что на доходы с Пушкина – издается (издавались – до 1987-го, в “до-рыночный” период!) весь московский, ленинградский, ставропольский, рязанский Союзы писателей, издаются – но не продаются... Покупают – Пушкина, не в микроиздании маслюков, не вырезанного на конском или человечьем волосе, на зёрнышке риса, на чём там ещё? – а – недоизданного, кастрированного, хрестоматийно-”правильного”, любезного большинству...

 

   Ведь до сих пор (к 200-летию уже!) – ПОЛНЫЙ Пушкин так и не издан: юбилейное издание 1937-го, рассчитанное на 10 и более лет (академической, текстологической и комментаторской работы) – приказом сверху было “закончено в срок, ударными темпами”, без аппарата, без сверки текстов, куцое и неполное; переиздано Б.Томашевским в 1947-м (подвергшись дополнительной цензуре: уже не “крамольные” слова заменялись чёрточками, а – целые строфы изымались!); в таком же виде повторено в 1957-м, и – благополучно забыто...

   Англичане дали, зачем-то, деньги – на факсимильное издание рукописей и писем Пушкина, понтовое издание – осуществляется; полный же Пушкин – ждёт, вероятно, своего 300-летия... (Когда будет то же, что – с домом Романовых...)

 

ЗЕЛЁНЫЙ БОГ В ГОРОДЕ ЖЁЛТОГО ДЬЯВОЛА

 

   – и другим, уже местным, автором –

 

“Poet is Priest

Money has reckoned the Soul of America

[packed in condom]*”

(Allen Ginsberg, “Death to Van Gogh's Ear!”, Selected Poems, 1947-1995, HarperCollins, p.71)

* вероятно, изъятое самоцензурой (мною) – для газетной статьи

 

“Поэт – священнослужитель

Деньги пустили в дешёвую распродажу упакованную в кондом душу Америки

(Деньги поставили на четыре кости бессмертную душу Америки)...” –

   – тщились мы тут, со студийцами (имени памяти тётки Таньки Гнедич), перевести на доступный русский битника №1, моего старого приятеля Аллена Гинсберга – но перевести его можно только матом...

 

ОТСТУПЛЕНИЕ, ЗАСТАВКОЙ О ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КОММЕРЦИИ (ГОД – ПОЧТИ КОНЕЦ ВЕКА...)

 

Arbeit Macht Frei

труд делает свободным?”

(знакомым эпиграфом?)

 

   ... Художнички – тут же, как один, кинулись, чтобы занять рынок, “заполнить нишу”. Те “героические кастраты” (как выразился висящий в каждом зубоврачебном оффисе мой друг, великий художник-виражист), столпы соцреализма – были СУРОВЫМИ ИКОНОПИСЦАМИ, по сравнению с этой многотысячной толпой, жаждущей славы, но ещё более – денег. И уж эти-то потрафят самым низменным вкусам (и полному отстутствию оного) – всех этих свежевыпеченных купчишек, делашей, этой сволочи “ново-русской”, пожирательницы (и ценительницы) гнилой и гнойной попсы – “чем вонючей, тем лучше!”

   Словом, вполне “королевского” уровня...

   (см. “Королевский журнал”, брайтонского Шемякина)

 

 

“КРАСНАЯ БАНЯ” (или “НЕЧТО В ШТАНАХ”...)

 

“И я достаю из широких штанин –

Дубликатом бесценного груза...”

(В.В.Маяковский, “Стихи о советском паспорте”, хрестоматийное)

 

   ... Отгремела по 5-ти телевидениям выставка Шнурова (и частично – моя) в “Сибири” (правда, забыли упомянуть имя художника – но это мелочи, издержки “свободного” мира, свободных коммерческих СМИ), и вчера я развесил коренного сибиряка Некрасова, его “Красные бани”.

   Началось, как водится, “с цензуры” (вспомним летошний скандал с обнажённым бёдрышком Сарни и греко-римской “наготой” Ершова), а Израиль тогда же – отказался от Давида, дарёного: они там что-то неприличное разглядели между ног у царя библейского... (Мелькнула чудовищная мысль: а ну как микельанджеловский Давид был – необрезанным?...) Израильская дочь-киношница, моего русско-израильско-американского друга, в свои трезвые почти осьмнадцать лет, резюмировала: “Но у него же видны... genitals!...” (изъясняясь со мной по-аглицки) – как будто сам Г-дь Б-г создал Адама и его потомков без таковых...

   На дворе – почти третье тысячелетие...

 

   ... в 8 мне позвонили из бара: “хозяин не согласен на голого Маяковского... но мы из бумаги панталоны скроили...” Я взвился: “панталонщики?! по Микельанджело?!...” (напомню: который-то там папа, узрев непристойность в “Страшном суде” – повелел призвать другого художничка, приодеть фигуры только что почившего гения. История сохранила нам не имя, а только прозвание: “Панталонщик”!...)

   ... по дороге в бар, вспоминая статью В.И.Ленина “Никаких компромиссов?” (по поводу которой я в свои неполные 18 лет /1958, ЛГУ/ сравнил вождя революции – с орденом иезуитов: “Цель оправдывает средства!...”; а заодно – позднее – припомнив и “голубка мира” коммерсушника-коммуниста Пикассо, каковой символ – был до него высечен на воротах инквизиторов-доминиканцев, “Domini canes”, Божьи псы; а друг-художник, выставляемый – пошёл и дальше: голубок с оливковой ветвью в клюве – символ ещё Ноева ковчега...), словом, ехали по Би-Кью-И и толковали об искусстве и коммерции...

   Но ещё до, в телефонном разговоре с хозяином, я сказал: “Заклеим! ... Американским “Плейбоем” с Натальей Негодой – на обложке!...”

   – Так и сделали. (*)

 

   Я не буду давать репродукций работ: кто не знает Некрасова – тому незачем его и знать (это искусство – не для оффисов <зубоврачебных> и гостинных), а кто знает – сами примчатся, просто на имя. В полуподвальный бар “Сибирь”, угол 50-й и Бродвея, наискосок от гигантской вывески “CATS”, 10 ступенек вниз, в метро – и носом упрёшься.

 

/6-17 февраля 1997/

 

(*) Если бы... Звонит на следующий день художник, нон-конформист и “барачник”, друг Арефьева и Олежки Григорьева, и Глеба Горбовского... “Повесил, – говорю, – Наталью Негоду на ...?” “Да нет, – говорит, – американцы говорят, что им и так нравится...” Вот тебе, называется, провёл полит-воспитательную беседу! Художник согласен на то, что “им нравится”...

 

   Неделя спустя... “Нравиться” им перестало... Хозяин – через Ирку “Спутника-Ай”, первооткрывательницу и устроительницу – жалуется, что оборот упал, что картины русские – на клиентов депрессуху наводят (они ж в бар – не напиться от тоски приходят, а “культурно оттянуться”, с девочками...) Им бы повеселее чего, знакомого: красных звёздочек, Ленина там, пару флажков – и “Сибирь”!... Словом, подсуропил я американскому делашу, сынку какого-то сенатора или конгрессмена, от демократов – клиентов русским искусством отвадил!... (Клиенты, правда, по описаниям художника Ш., в особенности женские “демократки” – были чудовищные!...) Так что я доволен. Подорвал, хотя бы частично, американскую “рыночную экономику”... Процитировать опять, нешто, из романа (писанного ещё на “венской пересылке”, в 75-м)? –

 

   “... если не устроюсь в Париже в качестве поэта или, на худой конец, на худой, на худой, даже на очень тощий, в качестве литератора, открою ресторанчик “Коми АССР”, отделаю под барак, нары в два этажа, у входа – вертухай на вышке, и национальные блюда и напитки: пирожки с живыми личинками овода (буду самолетом заказывать, Советский Союз отпустит, еще одна статья экспорта!), квашеный тюлешка, мороженый мамонт, лишайники и – де-натурат, антифриз, тормозная жидкость, спирт гидролизный, из коктейлей – гуталин, зубная паста, одеколон “Цветок Грузии”, вохра – официантами, вышибалами – тож, всё как в России – на западе любят стиль рюс, аристократический кабачок “Русский барин” – щенки борзых в собственном соку, музыка Шостаковича, вход по паспортам, выход к стенке, рядом Пер-Лашез, еще не всех коммунаров перестреляли, в Париже они плодятся, хоть в Россию экспортируй...”

(Автор, “Хотэль цум Тюркен”, /часть 2-я, она же узел – с грязным бельём/, “Мулета-Б”, Париж, “Вивризм”, 1985, стр. 42)

 

   – вот на музыке-то я и подошибся: не желают американцы слушать русский рок, тот же клип гениальный, “Отдавай Америка, Алясочку!”, группы “Любэ” Николая Расторгуева, ни, паче, Шостаковича-Губайдулину или Курёхина Серёжу – им бы чего познакомственней: пока выставку развешивал, чуть не оглох, ревел без передышки музыкальный автомат, что-то сугубо национальное, но даже – не “Звёзды и полосы”, так, попса автоматикой...

 

ГЕНИТАЛИИ НАРУЖУ

 

   Маяковскому – надели штанишки, Говард Стерн – выставил свои причиндалы на всеобщее обозрение:

   “... Длинноволосого кумира несли из лимузина в магазин на руках. Радиошоу временами интересно, временами словесный натурализм автора так густо насыщает эфир, что начинает мутить. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ПОДХОД СТЕРНА К ЖАНРУ СВЕЖ И ОРИГИНАЛЕН (выделено мною – ККК) и, очевидно, не зря приносит ему 17 миллионов долларов в год (что уж тут выделять?... – ККК). ... Что так привлекает к нему публику? Сложный вопрос.”

(Мария Гордон, “Интимные детали” Говарда Стерна пользуются спросом” /От редактора/, НРС, 27 февраля 1997, стр. 8)

 

   – вопрос, впрочем, прост – “как яйца Колумба”: в гениталии и сортирный юмор Г.Стерна – вложены многие миллионы (на потребу – публике!), “деньги – НЕ пахнут!” (аксиомой американского и любого “честного бизнеса”), главное – чтобы они приносили деньги (и при этом соблюсти видимость приличия!)

   Поскольку картины сарни-ершова-захарова-некрасова денег ПОКА не приносят – их можно и ДОЛЖНО подвергать “цензуре нравов”, а журналы с Говардом Стерном и Ларри Флинтом – вы можете приобрести в любой бакалейной лавке или супермаркете. Если вам 18 лет, а если нет – подобрать на любой помойке и принести для разглядывания к себе домой.

   Такова суровая пуританская мораль свободного капиталистического мира. В мире же несвободном – вы можете схлопотать срок за фотографию собственной обнаженной супруги, каковое изображение будет квалифицироваться как “порнография”.

   Впрочем, и в “свободном” – тоже. Только сегодня Марек, издатель рукодельного молодёжного журнала “ВЫ ДА ВЫ”, в разговоре припомнил, что тут каким-то эмигрантским семейством занялась вкрутую полиция, когда они принесли в проявку плёнку собственных семейных фот. Полагаю, что вполне невинных: может же законная жена попозировать нагишом на коленях у обнажённого родного мужа – перед фотоаппаратом, имеющим автоспуск? Может. Может, они хотят сохранить своё фото в юности к грядущей старости? Но сотрудники фотолаборатории могут – и обязаны! – заявить, что им принесены материалы эротико-порнографического характера. И потом пойди, доказывай, что ты не верблюд, и к тому же – кастрированный...

   А поскольку доносы в Америке – “дело чести, доблести и геройства” каждого законопослушного гражданина, и стукачей здесь не кончают, а награждают (и обеспечивают защиту полицией), то...

   То – Говард Стерн оказывается на прилавках и в колонке редактора “Града и мира”, а наивные эмигранты, с их невинными семейными играми – в участке.

   “Jedem das Seine” (каждому – своё), из каких-то знакомых лозунгов...

 

 

ЛЖИВЫЕ ГОЛОСА...

 

“ – Вы верите Гитлеру?

– Нет, не верю...

– Вы верите Геббельсу?

– О, пропаганда!

– А мне вы верите?

... Минута молчанья.

– Господин комиссар! Я вам не верю!

Всё – пропаганда! Весь мир – пропаганда!...”

(Ранний Слуцкий, по памяти)

 

   “Белла Ахмадулина: “Я слушала “Голос Америки” в те времена, когда это было ещё не совсем принято. И в 1977 году, оказавшись в Америке, даже выступала на нем. Рассказывала о своей встрече с Набоковым. Благородная и милая сотрудница, записав текст, сказала: давайте не будем пускать. Вам очень попадет в вашем Отечестве. “С Отечеством я разберусь”, – сказала я. И они сообщали очень важные, жизненно важные вести. Так что привет этому тонкому, красивому и сильному “Голосу”...”

(Сообщает наш корпункт в Москве..., “Славный юбилей” /50-летие “Голоса Америки”/, “Вечерний Нью-Йорк”, 21 февраля 1997, стр. 8)

   ... тонкое чистое горлышко Беллы, моего соловья с 19-ти... И здесь – мне выпала честь целовать её руки, увидев впервые живьём, в 88-м... Она-то чиста, Белла Ахатовна Ахмадулина – ни одной лживой ноты за 40 лет в поэзии!... И голос её чист.

 

   Только – не “Голос Америки”. За год до неё, в 76-м, прямо из Вены – я битый час читал стихи ленинградских поэтов (не себя! себя я читал потом, для сотрудников), говорил о каждом и обо всех – о повязах в ГБ, душиловке, дурдомах, ненапечатанности...

   И звонят мне из России: “Как ты читал стихи!...

   – А то, что я говорил о поэтах?

   – А о поэтах ты ничего не говорил, только – стихи их читал, прекрасно...”

   Как знать мне было, что шеф русской редакции, Г-н Французов – чик-чик /ножничками?/ магнитофонную ленту?... Что “политика детанта” Генри Киссинджера – распространялась и на “анти-советский” русский “Голос Америки”...

   Но тогда мой стаж эмигрантский – исчислялся месяцем в Америке (и полугодом в Вене, в почти безнадежной борьбе хоть за какой-нибудь “фремденпасс”: выкидывали-то нас – с розовой советской выездной визой, с отказом от гражданства, за что приходилось ещё платить! И деньги эти – до сих пор не вернули. И не вернут, протратившись на ельцыных-горбачевых-кто-там-на-очереди?... В Мавзолей?...)

 

   Романом, неистребимым:

   “Америка проср..ла Кубу, Корею, Вьетнам и лихорадочно искала, что бы еще проср..ть. Япония хотела сахалинской капусты и крабов. Но хотела тихо, не вздрагивая. Авансом предложила снабжать Советский Союз радиоаппаратурой для глушения “Голоса Америки” и техникой для подслушивания телефонных разговоров. “Голос Америки” молчал, детантируя.

   “Ля вив Кутузов!” – кричаль Французов, главный редактор передач на Советский Союз. Посол Добрынин вежливо ему аплодировал.”

   – это что? это писанный в Техасе /начатый в Вене/, в 1975-76 “узел первый” романа “Хотэль цум Тюркен” (опубл. в альм. “Мулета-А”, Париж, “Вивризм”, 1984, стр. 90)

 

   – цинизм мой (политический и поэтический) имеет глубокие и давние корни... Ничегошеньки нового. Судьба реалиста-натуралиста, даже выраженная с приставками “сюр-” или “пост-”, или “абстр-”...

 

   А мои друзья, будь то – Бренер, Лимонов или Могутин – это невинные агнцы, лирики и романтики чистейшей воды – по сравнению с Говардами Стернами и Дэвидами Леттерманами, прожжёнными американскими бизнесменами от того, что некогда носило имя “искусство”...

 

 

“ГОЛЫЕ” СОСЦЫ МАДОННЫ И СИСЬКИ СТРИПТИЗЕРШ В ГУБНОЙ ПОМАДЕ

(по материалам туземной прессы)

 

   Зачем переводить? “Новые американцы” ДОЛЖНЫ изучать старый добрый английский язык. И нравы страны, куда они так рвались.

   Привожу материал – факсимилом, прямо по “Плейбою”.

 

   “HOLY NIPPLE

   Burlington, Ontario – An unusually pious member of St.Paul's Catholic Church is threatening to appeal to the Pope if a statue of the Virgin Mary is not removed from the congregant's place of worship. The woman claims that the nipples are clearly visible through the clothing of the life-size statue and that they incite carnal thoughts in male churchgoers.”

(PLAYBOY, November 1994, p.49)

 

   “PAINT JOB

   Lafayette, Louisiana – Seven nightclub dancers were acquitted of obscenity after a jury of five men and one woman agreed that the painted nipples were as good as pasties under Louisiana law. A state district judge, who kept his back to the action, allowed two of the defendants to show the court that their nipples were in fact concealed by makeup and that a touch of red blush created the illusion of nakedness.”

(PLAYBOY, October 1994, p.45)

 

(вклейка двух иллюстраций, прилагаются, не)

 

   И на этом – закончим.

   А калмыки никуда не убегут. Им уже некуда бегать: с одной стороны СПИД и шахматист из Нью-Васюков г-н Илюмжанов, с другой – их “еврейских кровей” (и корней) явно недостаточно для легальной иммиграции в благословенные США, не говоря о репатриации в Израиль...

 

   ... Калмыки опять подождут...

 

/27 февраля – 1 марта 1997/

 

 

P.S. ПЯТЬ ЛЕТ (НО НЕ РАЗ) СПУСТЯ, НА ПЕРВОМ ПОПАВШЕМСЯ САЙТЕ

 

“... Но вот пришел паук пуританства, прошуршал огромными, лохматыми лапами вдоль далеких рядов duty-free, ввалился в главное здание, добрался до касс аэрокомпании American Airlines, огляделся, увидел панно Сюзанн Нардули и зашипел, зашипел, зашипел... Панно, собственно, было завершено всего три недели назад, еще и открытие не состоялось, так, решили попробовать, какое впечатление произведут на паука маленькие гениталии маленьких летающих человечков и острые грудки стоящих на земле тоненьких женщин?

Паук упал об пол и бьется. Может, это экстатический припадок, выражение крайнего восторга, нет, милый, я знаю, что ты хочешь меня успокоить, но вряд ли, вряд ли. До второго августа будут решать власти города и аэропорта, уместен ли этот барельеф, можно ли его оставить на месте – или надо перенести его в подсобку, можно ли не трогать изображение – или надо понадевать всем трусики и юбочки, а внизу приписать: “Во время создания шедевра ни один сексуальный объект не пострадал”? Не знаю. Не знаю. Но в отпуск, милый, давай полетим в Чикаго. (4)

<...>

Вино, закон, голые женщины – атрибуты фильма о Диком Западе, атрибуты боевика или крупного скандала – оказались на этот раз компонентами трогательного пуританского инцидента. В то время как во всем мире семийон урожая 1999 года от Питера Лемана будет продаваться с наклейкой, изображающей апатичную гологрудую деву, в США и Канаде полки будут уставлены бутылками с портретом той же девы, но в зеленом платье.

Пристойный вариант наклейки был разработан австралийцем-производителем по собственной инициативе, просто из опасения, что американское Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия не допустит девичьи соски в страну невинных душ, набитую табаком, алкоголем и огнестрельным оружием. Опасение не случайно: прецедентов хватало, некотрые этикетки запрещали то навсегда, то на время, некоторые выпуски вин становились в силу запрета коллекционными, и если бы не частота повторений, можно было бы заподозрить Бюро и производителей в некотором, что ли, сговоре. Но сговора нет, а есть этикетки, приличные и неприличные: этикетку работы Балтуса для вин Ротшильда запретили в 1993-м – карандашный контур голой девушки, отказ по причине “слишком юного возраста изображенной модели” – разрешили в 1996-м – видимо, модели исполнилось наконец 18. На этикетках вин компании Clos Pеgаs в 1993 был изображен кубистического вида голый юноша. Гениталии заретушировали, этикетку разрешили. И еще, и еще, и еще.

Все это как-то трогательно и грустно – не скандалы, а такое тихое, камерное перетягивание моральных ценностей. Я понимаю, я все понимаю: Бюро и так уже виновато в том, что дети умирают от рака, пьяные старушки попадают под поезд, черные мальчики отстреливают друг другу пальцы, приличные люди блюют после приличных вечеринок, хорошие девушки бегают по школьным коридорам, паля в одноклассниц, и лично наши легкие покрыты темным медом никотиновых смол. Им, бедным, не хватает только обвинения в распространении порнографии; да и справедливость должна торжествовать – а ее не предвидится: если будут голые бутылки – что должно происходить с сигаретами и оружием? Голые верблюды? Голые пистолеты? (4)”

Источники: (1) CNN, (2) The Times of India, (3) Guardian Unlimited, (4) Ottawa Citizen

(Линор Горалик, 6/8/2001, с интернету)

 

 

НОСТАЛЬГИЯ ПО БАРАКУ

/намётки к писомому и недописанному/

 

ВЕСЁЛЫЙ БАРАК

некраса

сейчас о нём снимают фильмы. не о нём (хотя и о нём – тоже), а о ужасе и веселье его детства

холин, сапгир, кропивн. – коммуналка олежки, глеба (закончить – ведро вина)

евтух выморщил изд., но в ант. не включил, за полным в ней отсутств. худ-в, кроме ромадина-жутовского

баракка – нет денег (вайнер о билетах)

шемякин тоскует по паньке

его тёзка – “вынесет эту дорогу жел., вынесет всё что Господь

 

ам.коммуналка

война вокруг кучи мусора, 2х4

 

ВЕСЁЛЫЙ БАРАК

 

“Ностальгия – болезнь памяти физической”, – сказал Оноре де Бальзак.

К примеру, начистят морду в безгрешной юности, в каком-либо барачном посёлке – и годами, в старости, нежно вспоминаешь это незабываемое событие.

И плохое, со временем, превращается в хорошее.

Люди, “сделавшие деньги” – с трепетом вспоминают голодную юность – как, случалось, под килечку или под плавленый сырок...

Сидючи в ресторане “Петросяна” с дюжиной сортов каспийской икры.

Вспоминается вкус сырка...

 

Ещё острее это чувствуют поэты и художники.

Например, А.Яковлев:

“Молодость в нашей памяти всегда прекрасна – до слез и щемящей боли в сердце. Все кругом замечательно, солнечно, исполнено любви и надежд. ...

... Купил бутылку водки – радость, кусок колбасы – еще радостней, а по поводу покупки женских сапог или холодильника – бурные пьяные застолья. Забыли, что без очередей за тухлым мясом и гнилой картошкой жить не могли.”

(А.Яковлев, “Крестосев”, М., “Вагриус”, 2000, стр. 28, 27)

– “архитектор перестройки”, “отец гласности”, “одна из знаковых фигур /ХАРЬ/ современной России” – как значится на задней обложке...

– и тоже уже “бывший”...

“Я работал в ЦК еще только полтора года.” (1954) – начав при Сталине?...

“Я жил, в сущности, двойной жизнью, стал рабом мучительного притворства. Приспосабливался, лукавил, но все же старался не потерять самого себя, не опоганиться. В ЦК работать расхотелось.”

(Указ. соч., стр. 9)

– но вряд ли ему и после ЦК – приходилось “стоять в очереди за тухлым мясом и гнилой картошкой”...

 

“... кисел хлеб и тяжёл и влажен

от буханки отстала корочка

только вкус его в губы вложен

с подсолнечным маслом прогорклым

................................

вспоминаю ту корку чёрную

водку злую зелёную с сургучом

ручку-ножку девичью точёную

что по морде дала б сгоряча

 

за признания эти страстные

запоздалые равнодушные

нам дожить теперь бы до старости

обложившись мечтой как подушками

 

(писал уже я, “н.к. на долгие сороковины”, в 1998, моей первой любви, нашедшей меня по интернету)

 

... 5 лет я погибал в техасе на туземных харчах, обезжиренных и низкокалорийных, а хотелось, простенько –

... чёрного ржаного формового, с солёной селёдочкой... и огурчика, пусть не малосольного, хоть желтяка, с солёным соком внутри, из бочки, и помидорчиков, солёных, зелёных...

и всё это – ностальгия по полуголодному послевоенному детству – хоть этим было оно хорошо, это было и это незабываемо...

 

АХМАТОВА И НАРОД

(только цитаты)

 

“стоишь, глаза пустые

на блузке видит взгляд

всю дактилоскопию

малаховских ребят...”

(а.вознесенский, тогда поэт, “мозаика”, 1959)

 

“я была всегда с моим народом / там где мой народ к несчастью был”

(а.а.а., хрестоматийное)

 

“Как известно, ее отправили в самолете из осажденного Ленинграда. Хотя Москву бомбили, но все-таки это не артиллерийский обстрел, которого Анна Андреевна совершенно не могла переносить...”

“Ее приветствовали здесь как олицетворение мужества и твердости.”

(Эмма Герштейн, “Мемуары”, СПб, “Инапресс”, 1998, 524 стр.; стр. 302)

– а ольга берггольц в это время качалась от голода в питере и звенела своим голоском по радио, см. её дневники... пила потом по-чёрному, по-страшному (см. мои “мемуары”, со слов соседа по квартире сашки котова и секретаря её, гены трифонова...)

 

“ а мне б ватничек, да ушаночку...”

(а.а.ахматова, 60-е; из концепта ККК, “гардероб ахматовой”, Ант., том 2А, в конце)

 

“Возвращаясь домой, мы подошли к пивному ларьку, где я хотела прикупить папирос. Очередь расступилась. Но Анна Андреевна объявила, что хочет пить. Продавец протянул ей полную кружку пива. Она, не отрываясь, выпила ее до дна. И чем больше она запрокидывала голову, тем большее уважение отражалось в глазах окружавших ее рабочих, и она поставила на прилавок пустую кружку под их одобрительное кряканье и сдержанные возгласы удивления.” (1951, после больницы с инфарктом)

(Э.Герштейн, стр. 454)

 

“А ЛЮБИЛА АННА АНДРЕЕВНА – “БЫЧКИ В ТОМАТЕ”... (Е.Лозинская, устно)

 

“... иногда специально оговариваемые “бычки в томате”, тогда самые дешевые, штабелями стоявшие на полках. Приятель, увидев, что я их покупаю, и узнав, для кого, заметил понимающе: “Наверно, напоминает ей одесское детство”.

(А.Найман, “Рассказы о Анне Ахматовой”, М., “Вагриус”, 1999, стр. 208)

– о!... а я-то думал: пролетарская закусь нашей полунищей алкогольной юности...

 

они, они:

... “БИЧКИ, обсмаженi у томатному соусi. Держкомрибгосп Украiни. Рибоконсервный завод “Пролив”, мiсто Керч, вул. Кiрова, 4”, как значится на банках, привезённых мне хозяйкой “Русского базара” днями, в числе прочего предстоящего гонорара.

... Тамань, Тамань, господа!...

 

/5-12 апреля 2000/

 

 

В.ВОРОБЬЁВ – В.Г.НЕКРАСОВ

(републикация из – см.)

 

Владимир Гаврилович Некрасов, "Вальтер Некрас" для американцев, родился в сибирской тайге, в семье непреклонных раскольников. Учился в Ленинграде на архитектора. Там же обзавелся семьей и работой. В 1976 году выдал себя за правоверного еврея, получил льготные деньги и перебрался в Северную Америку.

В Нью-Йорке, в Бруклине, он стал владельцем доходного дома, ставшего легендарной "некрасовкой", населенной русскими эмигрантами высокого творческого потенциала.

Рисует, лепит. Строит. Уже дед.

Все внуки – честные американцы с высшим образованием.

Любит помогать людям, что до сих пор считается замечательной чертой подлинного гуманиста.

 

Владимир Некрасов

Кредо

 

Искусство – один из методов общения меж людьми. В моем рассуждении речь идет об общении с помощью рисунка или живописи, музыки, пения или танца, скульптуры, архитектуры или литературы.

Состоит из трех частей:

1) орнамент, 2) наивность и 3) деловитость.

 

1) Орнамент

 

Необходимое чувство орнамента – это умение завязать событие-знак в некий орнамент. Например: событие – небо и земля. Орнамент – тысячи маленьких точек и штрихов голубого и серого цвета, сделанных прикосновением маленькой кисти, как в картинах В.Я.Ситникова. В природе орнамент – декоративная система, выработанная непостижимым образом у цветов, бабочек, рыб и т.д. Соврешенство и простота орнамента в природе повергает в благоговение. Значит, если цветам совершенство удается, может быть, удастся и человеку? Может быть, надо встать в чистом поле или на горе безоблачной ночью и, вместив в себя звездное небо, просить помощи ЕГО? И откроется, и начнет художник подавать сигналы – не как азбуку Морзе, а в виде пятен и линий: "Я здоров и весел – купите меня! И повесьте мою картину в спальне". Или: "Я необычен и остроумен – купите меня и повесьте в зубоврачебном кабинете". "Я мигаю и мерцаю, я футуристичен – купите меня". "Я мощен и ржав – купите и поставьте мою работу в научно-исследовательском бюро, где я столетиями буду излучать мою гипнотическую силу, вдохновляя поколения ученых на познание вселенной". Орнамент – это вибрация живой души на грани жизни и смерти. Малейшая неудача – смерть.

 

2) Наивность

 

Но овладение магической тайной орнамента – не самое главное. Основной элемент искусства – наивная простота или, как говорили в старину, искра Божия. Любопытно, что этот элемент возник только с распространением христианства. В цивилизациях не-христианских этого элемента в искусстве нет и быть не может. И возможно, с исчезновением христианства исчезнет и важнейший, неуловимый компонент искусства. Лучший пример наличия искры Божией в искусстве – музыка Моцарта. Абсолютный орнамент и абсолютная наивность соединились здесь таинственным образом. Неисповедимы пути. Этот второй элемент дается с рождения.

 

3) Деловитость

 

Третий элемент – деловитость, практицизм, умение толкаться локтями у кормушки. Художника должны купить, как пчела должна прилететь на цветок. "Я продаюсь – значит, я существую", – как сказал кто-то, где-то, когда-то. И нечего этого стесняться. А толкаться нужно не только локтями, но и коленями, а также пятками, отталкивая стоящих сзади и продвигаясь таким образом к заветной цели. Учат этому в училищах и институтах. К этой последней категории искусства можно отнести все виды мудрствования, концептуализм, иллюстративность, порнографию, фотореализм, а также принудительный реализм, известный под именем социалистического.

В жизни все три категории искусства смешаны в неуловимой пропорции, составляя неповторимую индивидуальность художника.

 

(стереоскоп N24

Номер составлен Валентином Воробьевым. Честь подбора текстов и иллюстраций принадлежит, таким образом, только ему.

Редакция журнала, безответственно передавшая свои полномочия Борцу за правое дело, рвет на себе волосы, а издатель усмехается в усы, радуясь задорному и жизнеутверждающему новому Стереоскопу.

Вместо стетоскопа "СтеРеоскоп" N24 (1999). Маленький журнал полезного чтения)

 

В номере:

Надежда Сдельникова. Итак, стих...

Константин Кузьминский. Проводы, проводы...

Олег Соханевич. Стихии

Михаил Богатырев. Коробки

Кароль К. Способы действия

Митрич. Милитаристские мечтания

Валентин Воробьев. Кинетические игры футуролога Нуссберга

Николай Павловский. Начало Арт-клоша

Эдуард Штейнберг. "Бороде с любовью..."

Владимир Титов. Манифест

Владимир Некрасов. Кредо

Владислав Красновский. Дивертисмент

Ирина Врубель-Голубкина. Письмо Валентину Воробьеву

 

пыссы от републикатора:

я называю этот понтово-самодеятельный журнальчик “РЕКТОСКОП” (по неприятным ассоциациям), куда меня затащил поневоле (и за неимением лучшего) скандальный воробей, он же борода…

(а некрасыча – отнюдь не демосфена-цыцерона – он явно подредактировал…)

 

КККузьминский 2000-2006

 

 

 

 

 

 

на первую страницу 

к антологии

<noscript><!--