«ШИКОТАН МОЙ, ШИКОТАН…», или

“РОМАН С ШИКОТАНОМ”,

ТРАЛФЛОТ (РАДЫГИН, РУБЦОВ), КУРИЛЫ…

САЙРА, ТИХООКЕАНСКАЯ СЕЛЬДЬ, МОРСКОЙ ЁЖ… И БАБЫ (1975-2005)

“11. Только одного я встретил, который выразил желание остаться на Сахалине навсегда: это несчастный человек, черниговский хуторянин, пришедший за изнасилование родной дочери; он не любит родины, потому что оставил там дурную память о себе, и не пишет писем своим, теперь уже взрослым, детям, чтобы не напоминать им о себе; не едет же на материк потому, что лета не позволяют.”

(Антон Чехов. “Остров Сахалин”)

“Пикуль В.С. «Крейсера»

Скорее они пойдут проливом Лаперуза, огибая Шикотан в группе Курильских островов..
– Обогнув Шикотан, проскочим через Лаперуза.”

(militera.lib.ru/prose/russian/pikul3/02.html (281 КБ)  · 15.04.2003)

… о Шикотане (и бабах) рассказывал мне Хакимура, он же Толик Мясников, вратарь университетской сборной, гитарист класса А на шестиструнной гитаре, ученик Исакова (а гитара была у него – Иванова-Крамского), которому Мария-Луиза Анида подарила свою «Аргентинскую мелодию», японист, работавший на патрульных судах на Тихом, в конце 60-х… отлавливали японских браконьеров…

… о том, как сейнера, приходя с моря, вываливали сайру на мол, а потом, за недостатком консервных банок, её бульдозерами сгребали обратно в море (но то же творилось и на балтике – с килькой-шпротами)…

… о том, что выловленные браконьеры-японцы считали каждую рыбку по головам и по весу, и даже чешуя – шла на искусственный жемчуг (выловленное – не ели, запасясь рисом и приправами, всё шло в дело)…

… о том, что на заводе консервированной сайры работали 3 тысячи баб, по вербовке, и был сухой закон, и кино – по праздникам-воскресеньям…

… о том, как морячки по ошибке высаживались на берег к цирцеям – а потом всю ночь в сопках раздавались крики насилуемых (не цирцей, а маруманов)…

отчего и вылезал у меня впоследствии – Шикотан, и в стихах, и в прозе:

“… Скаски казака Владимира Атласова, на строганых стругах Строгановых до Камчатки доплывшего, Семен Дежнёв денежку получил, Крашенинникова в крашеное рядно завернули, ламутам и корякам отдали, Беринга поджидая – так начиналось открытие Ключевской сопки <в районе ключиц>, завода консервированной сайры на острове Шикотан (ныне там девки-щекотухи живут, поймают моряка – защекочут: на три тысячи баб – сухой закон, по вербовке с выработки, озверели, нездешние!)

Эх, Сахалин, Сахалин, морская капуста, на жердь намотанная, ловят рыбачки вручную – всё в обработку идёт, курятся Курилы дымом седым, ракетные базы скрывают, и пошто их Козыревский открыл, не было б Татарского пролива, Геннадием Невельским обнаруженного, был бы Сахалин материком, послали бы японцев к корейской матери, панты и жень-шень под бархатным деревом ростили бы российским мужам членов во укрепление, а то заманихой живем, заменителями, лимонник китайский в тайге уссурийской проращиваем, лудевы на падях пятнистым оленям заделываем, а поверху – трубопровод, чтоб не бегли на юг до китайской границы, в Амур.”

(«Хотэль цум Тюркен», основной текст, 1975)

СУЕТА ВОКРУГ ШИКОТАНА

(от Кузьминского до Пушкина)

   "а на острове Шикотане бабы-щекотухи живут..."

(Хотэль цум Тюркен", неопубл.)

   "ах, шикотан, шикотан, корейская (?) капуста..."

(там же, где-то)

И МУАМАР ПРОРОК ЕГО...

   "Евреи не имеют законного права претендовать на Палестину и Иерусалим. Нужно создать для них государство в другом месте, например, на Аляске, в Эльзасе и Лотарингии или в Прибалтике... ... Можно в Поволжье."

(Муамар Кадаффи, "Мир идет к становлению джамахирий...", ЛГ, 17 января 1990, стр. 9, под рубрикой "Курсив наш", с предуведомлением: "Напоминаем, что материалы, публикуемые под этой рубрикой, не обязательно отражают мнение редакции.")

   А я что говорил?

   "... а как же русский центр? Предложили в Западной Германии, в 40 км от Восточной, я отсоветовал: долго ли на мотоциклах, тут и танков не надо, два раза проехал – и нет. Нет, я на такой центр не согласен, лучше уж в Канаду – развивающаяся страна, детские сады строят, опять же березки растут и небо синее, как в той песне. Там и еврейский центр можно основать, подальше от палестинцев и арабов, эти террористы тамошнего климата не выносят, а русские евреи ко всему привычны, потому что климат в России суров, но справедлив."

("Хотэль цум Тюркен", часть 1-ая, "Мулета-А", Париж, "Вивризм", 1984, стр. 56)

   "Сахалин и Курильские острова должны отойти к Японии."

(Кадаффи, ибид.)

   "Ах, японцы, японцы – вам бы только транзисторами торговать, а Сахалин в аренду всё равно не сдадут, Ленинграду нужен салат из сахалинской капусты – деликатес, 33 копейки баночка..."

   "Япония хотела сахалинской капусты и крабов. Но хотела тихо, не вздрагивая. Авансом предложила снабжать Советский Союз радиоаппаратурой для глушения "Голоса Америки" и техникой для подслушивания телефонных разговоров."

("Хотэль цум Тюркен", ибид., стр. 75-76, 91)

   и ещё где-то:

   "... отдайте Сахалин и Курилы японцам, и Северную Корею – Южной (можно наоборот)..." – помню, что писал и даже печатал, но не нашёл.

   Тем не менее, подписываюсь (даже с Муамаром!).

   Тем более, что:

   "Есть мнение, что если отдать Дальний Восток японцам, а Европейскую часть Союза немцам, то..."

(М.Иващенко, "Огонек", №2, январь 1990, стр. 6)

   – что будет?

   – а то, что было:

   "Сахалинъ отчасти занятъ японцами. ...

   Долгое время Сахалинъ лежалъ забытымъ, заброшеннымъ наслeдствомъ, которое получила Россiя отъ Японiи в 1875 году въ обмeнъ на Курильскiе острова."

   "Только за послeднюю четверть вeка на Сахалинъ обратили вниманiе. ... Тюрьма за тюрьмой возникала на пустынномъ островe и скоро он покрылся цeлою сeтью отдeльныхъ тюремныхъ поселенiй."

   "Количество обработанной земли ничтожно. Сахалинскаго хлeба, добываемого въ потe лица поселенцами никогда не хватало. Всe пищевые продукты привозные. На островe нeтъ почти рабочаго скота..."

   "Свыше миллiона въ годъ тратила Россiя на Сахалинъ, и можно съ увeренностью сказать, что эта трата совершенно безцeльна и безполезна.

   Сахалинъ богатъ.

   Нeдра его суровой земли таятъ сокровища никeмъ не считанныя, никeмъ не мeренныя.

   ... А теперь, вeроятно, ими умeло воспользуются наши враги."

   "Сельдь буквально кишитъ у сахалинскихъ береговъ. Богатый уловъ собирали тe же японцы, русской сельдью удобряя свои поля. Японцы были здeсь всегда хозяевами. Они являлись въ качествe промышленниковъ, они арендовали у русскаго правительства право на уловъ, они работали, они и собирали урожай въ видe золотыхъ монетъ.

   Сахалинская сельдь перерабатывалась въ тукъ и шла на удобренiе в Японiю; въ Россiю лучшiе сорта селедокъ ввозились изъ за границы, несмотря на то, что своимъ качествомъ сахалинская сельдь не уступаетъ заморскимъ товарамъ. Удобряя за грошъ поля Японiи, сахалинскiе поля оставались безъ удобренiя, такъ какъ это считалось "непринятымъ" и несогласнымъ съ традицiей...

   Богатый уловъ красной рыбы опять-таки обогащалъ японскiе карманы.

   Кромe всeхъ перечисленныхъ сахалинскихъ богатствъ есть одно, которое для насъ, русскихъ вовсе не имeло никакого значенiя, но которому знала огромную цeну Японiя. Это – добыванiе "морской капусты", употребленiе которой въ домашнемъ обиходe японцевъ огромное."

   "Даже самое названiе наше уже перемeнено и оно звучитъ странно для русскаго уха:

   – Кабафуто."

("Дневникъ войны", Безплатное приложенiе къ газетe "Иллюстрированныя Биржевыя Вeдомости", №37, Понедельникъ, 14 (17) iюля 1905 г., стр. 292-3)

   Но:

   "ЕЛЬЦЫН ПРОТИВ ПЕРЕДАЧИ КУРИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ ЯПОНИИ"

   Москва, 24 авг. (АП, ТАСС и др.) – Председатель Верховного совета РСФСР Борис Ельцын посетил в среду Кунашир – один из островов Южно-Курильской гряды, справедливые территориальные претензии на которую давно и безуспешно предъявляет Япония.

   "Нам не следует отдавать это место", – сказал Ельцын. (Обратный перевод с английского – Ред.)

(НРС, уикэнд: 25-26 августа 1990, стр. 2)

Странно, что его в этом обвиняют:

   "Стыдно за Председателя Верховного Совета РСФСР Б.Ельцына, торгующего за спиной Президента Россией, заключающего договоры с националистами Прибалтики, предлагающего от имени России мирный договор Японии и раздающего векселя на принадлежащие нам Курильские острова."

(Предвыборная листовка за подписью "Группа членов райкома, секретарей парторганизаций и председателей сельских Советов Успенского района", в письме Ю.В.Рудакова, хутор Веселый Краснодарского края, "Огонек", №40, октябрь 1990, стр. 6)

   [Тот самый хутор Весёлый, на Манычском водохранилище, где мы работали ихтиологами и браконьерствовали году в 63-м, и где в книжном магазине я купил первое избранное Платонова, Джона Уэйна, "Киру Георгиевну" В.П.Некрасова и массу других книг, недоступных в Питере – но причем тут Курилы?...]

   и:

   "Вскоре после ее [делегации правящей либерально-демократической партии Японии] возвращения на родину информационное агентство Киодо Цусин сообщило, будто японским официальным лицам был в Москве вручен проект соглашения, в котором выражалась готовность передать дальневосточному соседу два из четырех давно требуемых им островов южной части Курильской гряды.

   Сенсация прожила недолго: вскоре было опубликовано заявление "представителя МИД СССР", категорически опровергавшего не только слух, но даже самую мысль о том, что такое предложение могло быть сделано."

   "С 1960 года, когда взяли назад данное было Хрущевым обещание вернуть на определенных условиях острова Хабомаи и Шикотан..."

(В.Бегишев, "Путь к сердцу мадам Баттерфляй", "Панорама", №497, 19-26 октября 1990, стр. 5)

   – ни их, ни, паче, Сахалина, никто не намерен отдавать.

   (Правда, сахалинцы сами готовы с радостью перейти в подданство Японии, став, таким образом, заграничными гражданами.)

   – и, наконец, –

   "В ОДНО ПРЕДЛОЖЕНИЕ.

   Совет атаманов казачьих войск России потребовал передать Курилы под юрисдикцию казаков для обеспечения их неприкосновенности."

("Россия", №9 (68), 26 февраля – 3 марта 1992, стр. 1)

   – а что? после ульчей, нивхов, орочей, нанайцев, удэхе, айнов, юкагиров, самагиров, негидальцев, олюторов, гиляков, бохайцев, чжурдженей, манчжуров, эвенков, ламутов и коряков и, частично, чукчей и алеутов – казаки имеют следующее право на Курилы – от войска уссурийского и хабаровского, за казаков же Федота Алексеева, Семена Дежнева и Владимира Атласова, за Ивана Козыревского, Федота Кочевщика, Луки Морозко да Михайло Зиновьева – большее, чем Ельцын и центральное правительство России. И всяко допереж Японии. Которая и владела-то лишь двумя южными островами, да и то – с 1875 года...

   Казаков этих, впрочем (судя по последнему выпуску "Совершенно секретно", где излагаются автобиографически амурные делишки Евтушенко), сильно поубавилось: где-то 1% от общего населения Дальнего Востока. Точную цитату приведу к вечеру, когда Мышь привезёт газету.

   Не говоря о том, что атаман Войска Хабаровского и Уссурийского – свалил в Израиль, петь и плясать в казачьем хоре, о чём также имеется цитата. Найду.

ШИКОТАН-ЩЕКОТУН...

                                    с посвящением Хакимуре

   “… – так начиналось открытие Ключевской сопки <в районе ключиц>, завода консервированной сайры на острове Шикотан (ныне там девки-щекотухи живут, поймают моряка – защекочут: на три тысячи баб – сухой закон, по вербовке с выработки, озверели, нездешние!)...”

(“Хотэль цум Тюркен”, часть 3-я)

   “Малая Курильская гряда видна только на крупномасштабных картах. Шикотан – или, по-японски, Сикотан – крупнейший ее остров, и именно здесь знаменитый мыс Край Света, воспетый поэтами. ...

   На подходе Шикотан потрясал фантастической красотой своих мягких покатых сопок, покрытых изумрудной зеленью. Извилистая береговая линия таила в себе маленькие – по тихоокеанским масштабам, конечно – уютные бухточки. И если сравнивать ее с бутылкой, то вход в бухту был как горлышко – длинный и узкий, только что бортами не царапали о высокие темные скалы. Проскочив сквозь это горлышко, мы попадали на гладкое зеркало воды, окруженное сопками. За их защитой не был страшен никакой циклон. Впрочем, Володя как-то показал мне ржавые остовы судов на берегу. В одну несчастливую ночь ход циклона аккурат совпал с прямым фарватером бухты, и он ворвался в нее. На берег, как щепки, вылетели двенадцать судов. Так и остались лежать там на веки вечные.

   Но, конечно, не пейзажи Шикотана и не достоинства его причалов вызывали у нас столь радостную реакцию.

   Когда мы вошли туда первый раз, Коля прочел мне краткую лекцию.

   – Ты вот что, – сказал он. – Главное меня слушай. И не откалывайся. А то плохо будет. Девки утащат и изнасилуют.

   – Да ну?

   – Не скаль зубы. Точно тебе говорю. Знаешь, какие они там голодные ходят! Спирт-то возьмешь с собой? А? ...

   ... – Значит, возьмешь спирт, – повеселел Коля. – Тогда твое дело без меня совсем плохо будет. Точно говорю. Ты смотри. Сюда на навигацию свозят пять-шесть тысяч молодых девчонок. Живут они по десять человек в комнате, вкалывают у разделочных столов, как карлы, когда рыба идет. Тут тебе не до охраны труда. Стоят по шестнадцать-восемнадцать часов. И сухой закон. Если они после работы балдеть будут, все планы полетят. А бабы молодые, лет по девятнадцать-двадцать. Оторвы – не дай господи! Мамины дочки за тридевять земель за длинным рублем не поедут. А ребят на острове раз-два и обчелся. Всех не обслужат. Проходит месяц, другой, и начинают девки беситься. Так что ты за меня держись, вдвоем они нас не осилят...

   ... Глазеть было на что. Несколько дней не шла рыба. И тут как раз подгадал День рыбака. Местное начальство распорядилось выкинуть в магазины вино. Дешевую крепленку покупали ведрами. На комнату в бараке приходилось полтора-два ведра. С самого утра магазин осадили гомонящие девичьи толпы. А к вечеру остров был пьян. Бараки, чьи светлые ряды карабкались по зеленым сопкам, гудели и галдели до утра.

   Коля, стреляный воробей, почти насильно влил в меня несколько ложек теплого растопленного масла. Давясь от отвращения, я проглотил его и сейчас был ему благодарен: только легко кружилась голова и воспринимал я все с резкой, почти болезненной остротой. Вот вывалилась из соседней комнаты высокая красивая девчонка, прислонилась к косяку, разметав длинные черные космы, застонала, почти заплакала: “Никому я не нужна, никто меня не хочет! Никто мне ноженьки не раздвинет... о, господи!” Увидела меня, отвалилась от стенки и застыла, придерживаясь рукой: “Парень! Хочешь – дам? Я, знаешь, какая горячая...” И тут ее утащили обратно...

   ... И уж не помню, с кем бродили всю ночь, остерегаясь жгучей травы “ипритки”, чьи губы целовал, чьи полные теплые груди грели мне руки. Пришел в себя только на пирсе. Начинало светать, бараки затихали, на зябкую стылую воду ложилась полоска рассвета.”

(Илан Полоцк, “Истории, рассказанные самому себе”, “Родник”, №11, 1990, стр. 17-8)

(«Хотэль цум Тюркен», примечания, 1990-2000)

то же и о том же, но без экивоков:

“Зинку перли десять суток”

Сидим с Рябининым в третьем отсеке у переборочной двери. Ждем, когда можно будет пройти в Центральный пост, а оттуда наверх – в ограждение рубки – где можно будет наконец-то всласть покурить. После всплытия мы еще ни разу не курили. А гражданские все лезут и лезут в рубку, уже наверное по десятому разу.
– Рябинин и Мартынюк! – донесся из Центрального крик вахтенного инженер-механика, который руководил очередностью выхода наверх всех страждущих. – Пиздуйте курить, через полчаса погружение!
Только закурили, тут же поступил от старпома приватный приказ:
– Берите своих бойцов и готовьтесь к высадке на берег для выполнения очень важного спецзадания!
Это означало одно. Захватить пару канистр спирта и обменять их на берегу на хлеб, курево, мясо и сигареты.
Мы взяли матросов и высадились в поселке Пролетарская Гавань.
Сразу же бросилось в глаза, что абсолютное большинство людей вышедших встречать наш неожиданный десант – женского пола.
– Тут раньше была женская колония, – пояснил местный дедок, принимая швартовы. – Председатель поселкового совета тоже баба. Продукты у нас есть. За спирт? Отдадут! А за палку – так сами на ваш пароход все и доставят!
– Да че ты пиздишь, старый хер! – оборвала дедулю стройная красивая бабеночка годов сорока. – Иди на хуй отсюда, грубиян, без тебя разберемся! Вы, ребята, не стесняйтесь. Дед хоть и хуйло последнее, но бабы здесь действительно голодные. Так что если приглянется какая, то...
– А как зовут тебя, красавица? – спросил я, чувствуя в штанах крепкий стояк.
– Просто Зина, – зарделась та.
После загрузки катера, Рябинин с несколькими матросами и работягами остались в поселке для заготовки новых продуктов. А я со своими матросами катерком отправился в сторону нашей небольшой эскадры.
На "Бравом" при приближении катера закричали "Ура!", ну а когда мы торжественно продемонстрировали подводной публике два ящика с сигаретами, – вверх полетели и "чепчики".
Мы разгрузились и снова поспешили на берег – за второй порцией. На полпути нам встретился второй (Рябининский) катерок, доверху забитый не только продуктами, но и бабами – их было штук двадцать!
– Лейтенантик! Поспеши к своему товарищу, а то он в одиночку не справится! – крикнула с борта разрумянившаяся и, кажется, уже пьяная молодица.
Близился час грандиозной ебли в этих зверски голодный краях!
"А просто Зина – ничего баба, – подумал я, борясь с неопадающей стоячкой. – Не отказался бы такой в пиздень шишку вставить..."
Фантазии мои стали приобретать детальные подробности. "Сперва, конечно, в рот. В пизду сейчас не получится. После длительного перерыва в пизду плохо ебать. До влагалища не дойду – кончу. Сначала в рот. Мгновенный отсос. Может, успею при отсосе ей клитор погладить. А потом уж и в пизду. Ах, пизда! Пизденочки мои дорогие, сколько вас тут годами неебаных, не обласканных сильными и нежными офицерскими языками! А потом в жопу, между ягодичек! Положу просто Зину на живот, раздвину ножки... Эх!"
Когда мы прибыли к берегу, то ахнули.
Матросы, поставив раком на мешках с мукой баб, перли их во все дыры. Дыр было семь или восемь. Бабы, прогнув спины и оттопырив круглые белые попки, исступленно мычали. Одна повизгивала, и, протягивая руку назад, гладила и потискивала яйца своего ебущего. Другая громко и сладко выматерилась, сорвалась с хуя, обернулась, упала на колени и, закрыв глаза, жадно схватила ртом красно-синюю вздувшуюся залупу. Тут замычал уже и работяга...
Спрыгнув на причал и схватившись за хуй (сперма уже пошла!) я побежал к конторе, где надеялся найти просто Зину.
"Не даст, блядь, не постесняюсь, сдрочу прямо при ней! А хули ж делать?"
Возле конторы, на скамейке, с отрешенными лицами, раздвинув и закинув на плечи рябининских матросов свои ножки, ахали и охали две зрелые бабенки. Матросы ласкали языками их клитора. "Дочка и маман, что ли?" – подумалось на бегу.
Распахнув двери конторы, я очутился в уже знакомом мне кабинете предсельсовета Зины.
Голая председательша лежала на столе с раздвинутыми и заброшенными на плечи Рябинина ногами. Стол был немного высоковат, и Рябинину, чтоб дотянуться своим "алмазным стержнем" до Зининой пизды, пришлось встать на подшивку каких-то бумаг. От его сильных крученых ударов стол ходил ходуном.
Председательша, держась раскинутыми руками за столешницу и, приподняв голову, возбужденно смотрела на то место, где хуй и пизда слились в едином и прекрасном порыве.
Разрывая ширинку, я подбежал к столу и прижался истекающей залупой к уху Зины. Зина ойкнула и, закатив глаза, по животному завыла. Прижимая член к лицу председательши, я сильно оттянул по направлению к яйцам его шкурку – упругими толчками моя сперма стрельнула в глаза и губы Зины.
Ладошкой она прижала залупу к своему уху. Хуй не опал и я, не переводя духа, стал ебать эту милую даму в дырку, образованную ладонью и ухом.
Мелко задергался и кончил Рябинин. Кончил вторично и я, – прямо в ухо. И упал в стоящее рядом кресло. Отрешенно размазывая сперму по лицу, со стоном сползла на пол Зина.
– Куда это они? – застегивая ширинку и глядя в окно, вывел нас из оцепенения Рябинин.
На причале несколько десятков женщин спешно грузились в баркас. Не прошло и минуты, как он, чмыхнув движком, понесся к выходу из гавани.
– Поплыли ваших ебать, – весело ответила Зина, – А кто ж вам продукты задаром даст? Спирт мы и сами гнать умеем. Так что придется, ребятки, вам изрядно попотеть, – добавила председательша игриво и взяла меня за яйца.
– А ты вовремя подоспел, офицер! Когда только в пизду ебут – не могу кончить. Вообще, я под одним мужиком никогда не кончаю. Мне надо, чтоб два было.
– То-то я думаю: ебу ее, сударыню, ебу, сам уже обкончался весь, а ей хоть бы что! – резюмировал Рябинин. – А где ж ты, Зина, тут двух мужиков брала? Тут кроме похабного дедка есть еще кто-то?
– На безрыбье и баба мужик, – усмехнулась руководительница и, встав передо мною на колени, взяла в рот мой приупавший было член.
Закрыв глаза, я еще несколько минут наслаждался этими возбуждающими причмокивающими звуками, движением алчных губ и языка...
... Однако пора и честь знать. Как ни хорошо в Пролетарской гавани, но служебный долг превыше всего. С тонну продуктов мы выебали, труба зовет под воду...
Когда наш катер со второй партией продовольствия вернулся на лодку, баркасы Пролетарской гавани были еще здесь.
Не встретив никого ни на палубе, ни на мостике субмарины, мы шагнули к верхнему рубочному люку. Из люка, вперемешку со стандартными лодочными запахами – электрооборудования и машинного масла – на нас пахнуло и запахами любви. Будто ты не над рубочным люком склонился, а уткнулся носом в обкончаную Кама-сутру!
Эге! Вон чего сюда бабы пришвартовались. А мы-то думали: врет председательша!
Спустились вниз. Ну и бардак открылся нашим глазам!
Кэп с приспущенными брюками сидел, как ему и положено, в своем командирском кресле, а на его хую, держась руками за трубопровод высокого давления, скакала чертом – вверх-вниз, с вывертами и проворотами – молоденькая девчонка! Слюни, сплошные слюни удовольствия – вот чем был наш суровый кэп в эти минуты.
В открытые двери штурманской рубки то высовывалась, то пряталась чья-то волосатая жопень.
Ба! Да это же наш штурман собственной персоной! Дрючит поставленную буквой "зю" "пролетарочку"!
А дальше что?
Дальше – и того смешнее!
Посреди Центрального поста еще одну "пролетарку" ебут сразу трое, два матроса и работяга, один в рот, другой в пизду, третий – в упругую попку.
– Смотри, – говорит мне Рябинин, – это же настоящий разврат, когда трое одну долбят. Ты бы присоединился и выеб эту благородную даму в ухо. Ты, когда в ухо ебешь, то не только баба, конь сразу кончит.
В это время раздался сигнал аварийной тревоги.
Изо всех щелей, выгородок, рубок, кают и трюмов начали выскакивать, на ходу застегивая штаны, перепуганные мужички, мелькая жопами и болтая хуями.
– Пожар! – гаркнул кто-то с перепуга. – Сейчас торпеды рванут! Доеблись, суки!
Но быстро выяснилось, что причина аварийной тревоги – случайное нажатие сигнального ревуна одним из ебущихся. Исправлять ошибку не стали.
Когда народ занял места по тревоге, кэп стер со своего фейса слюни счастья, оценил "ситуацию" и дал команду готовиться к погружению. Он старательно перещупал все женские попки, когда подталкивал отъебаных по высшей категории мадам и мадмуазель к шахте люка. Подсаживал на трап он их тоже со знанием дела, по-хозяйски: брал сзади между ног так, чтобы вся дамская промежность оказывалась в его ладони.
– Ну, настоящий полковник! – повизгивали бабы восхищенно, – Девки, а кого ж он дрючил? Настю, что ли? Так она ж ссыкуха совсем! Я с таким мушшыной валетом бы спала, чтобы хуй изо рта ни на миг не отпускать!
"А девчушка-то ничего попалась, – думал в это время командир по-отечески. – Пизденочка тугая, резвая! А уж когда отсасывала, то ведь покраснела. Неиспорченная. Эх, на сосочки ей поспускать бы с недельку-другую! В отпуск пойду, возьму себе пару таких девчушек и махну-ка на юга!"
... А полчаса спустя в это время в третьем отсеке на средней палубе хитрый Рябинин старательно развязывал один из привезенных мешков с мукой:
– Зинуля, выходи! Да не боись! Тут у нас работяг полно и они все время меняются. Одни на "Бравый", другие с "Бравого". Сейчас переоденешься, и хрен кто что-нибудь заподозрит. Мы с Ржевским будем любить тебя по высшему классу!
При виде появляющейся из мешка сисястенькой и попастенькой сорокалетней Зины я вновь ощутил наличие у себя хуя...
Вопрос, впрочем, не в этом.
Конечно о нашей хитрости прослышал капитан и пришлось с ним поделиться Зинкой. Так мы и перли ее втроем дней десять, пока не настало время ссаживать пизду на троих обратно на берег.
(Автор: Денис МАРТЫНКО
Вторник, 23 апреля 2002 года
//www.libido.ru:8101/material/2002-04-23-1.shtml)

то же ж – легендами туземцев:

“СТАРУХА-НАСИЛЬНИЦА

Эта легенда-тылгунд была рассказана однажды вечером в далекой заснеженной юрте на севере Сахалина.

Тайга обширна и многолика, населена множеством живых существ. И живет она своей, отличной от человека жизнью, по своим законам. Человек знающий войдет, и та одарит его своими богатствами, а незнающий, но самовлюбленно верящий в свои силы, погибнет.

Не зря, ох не зря рассказывают старики, как нужно встречать тех, кто подошел к костру. Не заговаривай первым – кинз (черт) человеческого языка не разумеет, пока не услышит ее. Предложи еды гостю, не дожидайся, пока он ее попросит и выдай плошку из своих рук – родной котел чужих рук не любит. И гость и хозяин о своих делах должны говорить как бы невзначай, не хвастая о добыче и удаче.

Случилось так, что пошли трое молодых охотников соболевать. Выбрались к своему охотничьему угодью, обосновались. Старший бросил горящую бересту внутрь жилища, изгоняя злых духов, внес уголья из родного дома… Оставив младшего, Эськена, заготавливать дрова, да варить еду, старшие, Езак и Ымайе, отправились ставить силки, пообещав вернуться к вечеру.

Солнце уже давно собиралось уступить место Луне, когда за порогом послышался осторожный шорох.

– Заходите-заходите, а то ужин стынет давно, – угрюмо отозвался Эськен. Надо сказать, он был весьма расдосадован на товарищей за то, что не дали ему первый день в охоте провести, по рыхлому снегу тропки поискать. К изумлению парня к очагу вышла старушка, маленькая и сухая, одетая в поношенный хухт (женский зимний халат) с черной каймой – седая и совсем беззубая.

– Ты откуда, бабушка, взялась ?

– Сынок, ты бы дров побольше подложил, обогрел меня старую, накормил, а после бы спрашивал, черные глаза-бусинки хитро сверкнули.

– Угощайся, – пожал плечами охотник и хотел было положить ей еды, но та опередила его. Не обращая внимания на костер, внезапно затрещавший и фейерверком искр осыпавший ее обувь, она вычерпала чуть ли не с полкотелка. Эськен и глазом моргнуть не успел, как гостья съела все, удивился только еще больше.

– Интересно, – разомлела старуха – Сильный ли ты человек?

– Слабым не называли... – буркнул тот, про себя думая, хватит ли еды им троим, – за соболями слабые не ходят.

– Ой-ли? Да ты и меня, небось, не поборешь и соболя не задушишь. – Казалось, старуха издевалась над ним.

– Не обижай меня, старуха, настроение у меня черное – и побить могу!

– А давай поборемся...

– Не о таких ли говорят: "Ты почему ничего не знаешь?" (Идиоматическое выражение – безумная, глупая – прим. авт.) – Эськен начал злиться. – Где ж это видано, чтоб старуха с парнем боролась?

– Э-э, да у тебя сердца нет, одни легкие висят. (Тоже идиома – у храброго есть сердце, у труса нет)

– Пойдем – зло произнес охотник, всерьез решив проучить старуху и выгнать ее вон.

С первого удара старуха опрокинула парня в сугроб. Эськен поднялся, снова сцепился с соперницей, но та приподняла его и отбросила к деревьям. Старуха оказалась черезвычайно сильной и выносливой – как парень не сопротивлялся, она легкими с виду толчками сбивала его с ног, пока он не обессилел. Глумливо хихикая, старуха привязала Эськена меж двух деревьев таким образом, чтобы он остался лежать и был недвижим.

– Как ты думаешь, – задумчиво проговорила она, доставая небольшой нож и проверяя пальцем заточку, – если тебя убить, повесить язык твой с одной стороны, а сердце с другой и пройти между ними – стану ли я сильнее?

Охотник молчал.

– Я тоже думаю, что нет. – Старуха села на парня верхом. Эськен охнул, а потом заморгал, отгоняя наваждение. На нем сидела молодая невероятной красоты девушка, которая слегка откинувшись, раскуривала трубку.

– Ну, что мужчина... победитель жалких и немощных старух... нравлюсь ли я тебе?

Охотник лишь тупо смотрел на нее, не в силах ни вымолвить что-нибудь, ни отвести взгляда от очаровательной улыбки красавицы. Он вдруг почувствовал, как его мужское естество против воли стало пульсирующе увеличиваться, грозя заполнить чувства желанием.

– Охо-хо, – покачала головой девушка, ощутив ягодицами, как под одеждой парня поднимается бугор. Она громко рассмеялась чистым переливчатым смехом, сползла вниз к ступням и нежно проведя пальчиками в районе паха, резко стянула с Эськена штаны.

Было очень холодно и поэтому от теплого столбика, который девушка зажала в руке, шел пар. Эськен силился сказать ей хоть что-нибудь, пошевелиться, но не смог сделать ни того ни другого, с внешним обреченным спокойствием ожидая, снизойдет ли жестокое благодушие мучительницы до самого главного, а внутренне сильно, до дрожи в мышцах напрягшись.

Она приподняла халат, сняла короткие штаны-натазники...

Чувствуя, как его перенапряженный орган медленно погружается во влажное отверстие девушки, охотник не выдержал перенапряжения и задергался в оргазме.

– Охо-хо – повторила девушка, все также хищно улыбаясь, – ты всегда такой быстрый? Или может попробовать еще раз?

Эськен судоржно сглотнул и едва заметно, насколько это было возможно, кивнул. Его член находился в таком же твердом состоянии, как и до этого. Девушка приподнялась, вниз и снова медленно опустилась, томно вздохнув. Правда глаза ее при этом серебристо блеснули. Зло, холодно.

Эськен почувствовал, как стыдливая краска заливает лицо. С ним случилось то, что можно назвать самым худшим в подобной ситуации. Ему стало противно от самого себя.

– В борьбе ты слаб. – жестко констатировала девушка. – Думаешь, таких девушки любят, а? И ведь надо же, ты и в этом слаб оказался! Маха (негодяй, мерзавец)! – у парня от страха расширились глаза, вырвался стон. На нем сидела, молотя маленькими кулачками по груди старуха, плюясь от негодования и дыша в лицо гнилостным старческим запахом. – Чего удумал – старую совратить! Развлечься! Да еще позволил на охотнике, как на олене ездить!

Сплюнув ему в лицо продолжила, не обращая внимания на побелевшие от тихого гнева губы охотника, – не будет тебе из-за этого счастья ни на охоте, ни с…!

Старуха разошлась не на шутку. Не переставая орать на него, она встала над лицом бедняги и полуприсела, обдав его вонючими газами и полужидкими испражнениями. В тот момент Эськен хотел умереть...

... Старшие товарищи долго смеялись над ним, но все же отмыли и накормили. Рассказывая о случившемся, парень поклялся себе этой же ночью взять веревку и повеситься, уйти с обидой в сердце, но, дожидаясь, когда уснут Ынайе и Езак, не заметил, как уснул сам.

На следующий день в хижине остался Езак.

Эськен за весь день поставил около полусотни петель, – это обычная норма при охоте на соболя – и изрядно устал. Вернувшись, когда уже стемнело, он увидел Езака, мрачного, утирающего лицо снегом. Хотел было съязвить по этому поводу, но заметив серьезное лицо Ынайе, несущего воду, сказал негромко: "Вот и ты попался".

Езак что-то недовольно пробурчал в ответ, встал чуть покачиваясь, завязал ремешок на штанах и, нагнувшись, подставил ладони под воду, подаваемую старшим.

– Завтра я здесь останусь, – негромко сказал Ынайе, когда все ложились спать.

... – Эй, охотник, смотри у меня мясо есть, свари что ли мне, старой. Сам поешь, меня накормишь-отогреешь, – маленькая старушка придвинулась к костру, вытягивая свои сморщенные ручонки.

– Тебя греть, кормить – себе только хуже делать, – брезгливо улыбнулся Ынайе.

Он схватил гостью и повалил на живот, связывая ей руки. Старуха отчаянно сопротивлялась, но что она могла сделать против сильного, видавшего много зим, охотника?

Ынайе развернул противницу лицом к себе и поразился: на него смотрело чистое девичье лицо, в глазах которой стояли слезы. И вновь, как это случилось с его предшественниками, охотника охватило желание. Не смотря на протестующие жесты и всхлипывания девушки, он разорвал петельки-застежки на халате и мощными, крупными толчками вошел в нее, и имел до тех пор, пока не выбился из сил. А после закурил, погруженный в свои мысли. Старушка тихо ныла и пускала слюни, лежа у порога.

Подошедшие Езак и Эськен долго пинали ее ногами, вымещая всю злоть и обиду, а потом младший не поленился взять палку и ударами прогнать старуху-кинза.

История могла бы быть на этом законченной, если б не имела краткого продолженя. Старший Ынайе с той поры слыл удачливым охотником, а когда захотел взять жену, не встретил сопротивления от родителей невесты. Он ввел ее в свой дом, произвел "мулк мултера" (здесь: лишил девственности), женой сделал. Хорошо зажил, счастливо.

Остальные двое обеднели – на охоте к ним не шел зверь, а девушки при встрече отворачивались, как будто то, что с ними старуха сделала, так на лице и осталось, не отмылось.

Так сказывают, а слушателям самим решать, верить или не верить.

(//textbox.net.ru/story/story/239.html)

ОСТРОВ ЛЮБВИ…

(то же – словами совковых журналистов)

эпиграф:

“11% от общего числа проводимых в России абортов выпадает на долю девушек моложе 15 лет, а на Сахалине этот показатель еще выше – 14%.

catalog.atrus.ru/news/med/news/01/09/21_011.htm (18 КБ)

Именно эти годы становятся пиком популярности Курильского ожерелья и славной его жемчужины – острова Шикотан.
... только могла уехать одинокая девушка во времена Советского Союза, находился аванпост, известный как "остров любви": загадочный, прекрасный Шикотан.

vff-s.narod.ru/kur/k_sk18.html (30 КБ)  · 06.08.2002

Конец пятидесятых...
Тогда мы все жили в другом измерении, под небосводом надежды и звездой голубой мечты. Именно эти годы становятся пиком популярности Курильского ожерелья и славной его жемчужины – острова Шикотан. Уже построен рыбокомбинат «Островной». Рыбодобывающий флот, состоящий из кавасаки да кунгасов, исчезает, на смену приходят РБ-80, а потом и малые рыболовные сейнеры.
В Южно-Курильске, Крабозаводске и Малокурильске выстроены десятки общежитий. Жили в них тысячи людей. Эти строения окупились в первую же путину. Однако проживание в них оставляло желать много лучшего: в комнатах от пяти до семи человек. Общая кухня. Все остальное во дворе. Но рыбообработчицам, приезжавшим на путину, было до лампочки. Главное – подзаработать, а там хоть трава не расти.

Говорят, что на Курилах только пили, заняться было нечем. Но ведь и контингент надо учитывать. Сюда наезжало всякого отребья предостаточно. Как ни кратко было их пребывание, но кто-то оставался. И им, естественно, милее посидеть за бутылкой, чем повальсировать с дамой. Так стоит ли на них оглядываться?..

И все же культурная жизнь в районе била ключом.

Но и работали!
Гнули хребтину до ломоты в позвоночнике. Сайру добыть – это вам не окуня на крючок поймать. Ловить рыбу в море – каторжный труд. Рыбак – это моряк дважды.
Но мало поймать рыбку, ее еще сдать надо! Я не раз был свидетелем, когда улов, только что взятый, пытались принять третьим сортом, и рыбаки вынуждены были сбрасывать его за борт тут же в бухте.

Михаил ШМИДТ,
член Союза журналистов России. © «Наши острова», № 09(09), 09.11.01.

Остров любви

Необычный ракурс

      Далеко от Москвы, куда только могла уехать одинокая девушка во времена Советского Союза, находился аванпост, известный как «остров любви»: загадочный, прекрасный Шикотан.
      С 1960-х до середины 1980-х годов романтические надежды и высокая заработная плата привлекли на этот остров на восточной окраине России тысячи романтичных девушек. Советские власти доставляли сюда женщин на пароходах огромными партиями как сезонных рабочих для гигантских рыбозаводов в расчете, что это будут надежные и послушные рабочие, вполне подходящие для монотонной скучной работы на заводах.
      Как вы уже могли догадаться, “остров любви” в советском стиле совсем не был похож на санаторий. Это означало разделку рыбы по 12-16 часов в смену, скученные общежития ночью и запрет на употребление алкоголя в течение большей части года – плюс угроза депортации на материк за плохое поведение. Первое разочарование ожидало женщин, когда они приплывали в порт: катастрофическая нехватка мужчин на Шикотане.
      Из трех тысяч жителей Шикотана 80 процентов составляли женщины, многие из которых оставались здесь после предыдущих сезонов. Тысячи новых сезонных рабочих-женщин еще больше увеличивали это несоответствие. Даже сегодня моряки и капитаны, которые несколько выравнивали численность мужчин и женщин в начале каждого рыболовного сезона, рассказывают анекдоты о сладострастных женщинах, которых здесь было настолько больше, чем мужчин, что мужчины не чувствовали себя в безопасности.
      Миф о том, что доведенные до отчаяния шикотанские женщины могли напасть на мужчин, – это лишь попытка выдать желаемое за действительное. Но любому мужчине, который ступал на берег, как, ностальгически улыбаясь, рассказывают женщины на этом острове, безусловно, угрожало совращение в более мягкой форме.
      Политика вербовки и диспропорции в составе населения Шикотана способствовали культивированию вседозволенности, необычной для Советского Союза.
      “Это была зона свободной любви. Моряки приезжали с деньгами и любовью. Все были молоды. Ни у кого не было ни перед кем никаких обязательств. Сегодня ваш мужчина живет с вами, завтра с другой”, – говорит Любовь Другина, 59 лет, мать которой отправила ее на этот остров найти нового мужа, после того как ее первый муж умер.
      “Мы гуляли, целовались, обнимались, ну и более того, – рассказывает Валентина Мягкова, которой 51 год. – Молодые девушки, приезжая сюда, вырывались из-под родительского контроля. Они просто не могли устоять перед соблазнами”.
      Для одних это было большое романтическое приключение – между рыбьими потрохами и тяжелой нудной работой. Они встречали мужчин своей мечты и зарабатывали фантастические деньги. Другие видели, как их мечты подобно ртути ускользают сквозь пальцы. Многие женщины отказывались от поисков мужа и, желая стать матерями, беременели и без какой-либо помощи растили детей.
      “У меня в жизни было две цели – работать и воспитывать дочь”, – говорит Галина Буравлева, 50 лет, разведенная, которая научилась полагаться только на себя и на своих подруг.
      Почти все на Шикотане рассказывают о том, что приехали сюда на короткий срок, но остались навсегда. В советские времена они оставались из прагматических соображений, из-за денег. Но в конце 1980-х годов экономика разваливалась. В 1994 году, когда в результате землетрясения были разрушены четыре из шести рыбозаводов и многие рабочие остались без работы, положение стало действительно плохим.
      Многие из них попали в ловушку: не было денег, чтобы сбежать на материк, – не было надежды даже на отпуск на материке.
      Старые общежития пришли в упадок. Женщины живут в убогих домах, безработные или низкооплачиваемые, злые на Москву, которая так далеко отсюда. Но многие все еще хранят в своем сердце память о прошлой любви. А из-за зловредного кустарника под названием сумах – токсикодендрон ориенталис, – который скрывается в зарослях Шикотана, и десятки лет спустя многие имеют на теле шрамы от ночных свиданий в лесу. Коснувшись кожи, он вызывает волдыри, ожоговую реакцию.
      Тем не менее многие шли на этот риск: какая могла быть любовь в общежитиях, где в комнатах стояло по восемь коек.
      “Приходилось либо идти к нему на пароход, либо заниматься этим на горе. Но на горе рос этот ядовитый кустарник. Если девушка возвращалась с сыпью на спине, ногах и ягодицах, это означало, что она занималась на горе любовью”, – хихикая, говорит Мягкова.
      Пытаясь установить жесткий общественный контроль на Шикотане – одном из островов Курильской гряды, на которые претендует также Япония, – советские власти установили строгий порядок. Но власти закрывали глаза на эти любовные игры, которые не поддавались контролю. Против беременностей боролись депортацией беременных женщин на материк.
      В течение рыболовного сезона водка была под запретом, и тех, кто попадался пьяным или прогуливал, отправляли на материк.
      Женщины шли на заводы группами, распевая советские песни. Если рыбу привозили поздно ночью, начальники стучали в окна общежитии, созывая свои команды на работу. Смена заканчивалась, когда вся рыба была разделана.
      “Мы работали по 12 часов в день, а потом шли в клуб, возвращались, чтобы поспать всего три часа, а затем снова шли на работу”, – рассказывает Мягкова, которая приехала из Сибири в 1979 году, надеясь быстро заработать деньги и через год уехать.
      Моряки привозили не только деньги и любовь, но также продукты питания и алкоголь.
      По словам Мягковой, около 10 процентов завербованных женщин отлынивали от работы, переходя с одного судна на другое. “Они занимались любовью за еду, так что им не надо было возвращаться на берег”, – вспоминает она.
      Галина Буравлева, приехала на остров на шесть месяцев работать поваром. Она живет здесь уже 25 лет.
      Она в двух словах объясняет, чем привлекает этот остров: это природа и романтика, слова, которые словно эхо повторяют те, кто не смог избавиться от магнетизма этого острова.
      Отголоски разного отношения мужчин и женщин к диспропорциям в составе населения Шикотана слышны и сегодня.
      Местные мужчины ухмыляясь рассказывают истории о разгульных женщинах, которые пили одеколон, заканчивая обычным рефреном о женщинах, насилующих мужчин.
      Но попробуйте рассказать эти байки об изнасилованных мужчинах женщинам, жившим на Шикотане в пору его расцвета в советские времена, и их глаза вспыхнут негодованием.
      “Это всего лишь миф, придуманный моряками об этом острове, – говорит Буравлева. – Моряки никогда не любили просто за красивые глаза. Они хотели женщину в постели”.
      Любая женщина, по ее словам, могла просто выйти на улицу, подобрать какого-нибудь мужчину и затащить его в постель. “В этом не было никакого преступления. Кто хотел, мог выйти на улицу и найти себе мужчину”, – говорит она.
      Николай Григоренко, 54 лет, в то время сотрудник КГБ на этом острове, отвергает эти легенды. Главной проблемой, по его словам, были прогулы.
      Но для нескольких тысяч женщин не хватало даже 50 пароходов с моряками в весеннее время – когда в порту стояло так много судов, что можно было переходить с одной палубы на другую. И, по словам Мягковой, многие из моряков были женаты, что затрудняло поиски мужа. Зачастую у моряков одна семья была на материке, а другая – на Шикотане.
      Одним из результатов вербовочной политики был высокий процент матерей-одиночек, многим из которых удалось остаться на острове, в то время как многие из их товарок были депортированы. Сегодня их дети выросли, так и не зная своих отцов.
      “Здесь очень мало замужних женщин. Многие женщины живут одни и родили детей просто для себя, – говорит Мягкова. – Им все равно, есть у них муж или нет”.
      Она встретила свою первую большую любовь в первые месяцы пребывания на острове. Это был моряк, он был женат, но каждый сезон четыре года подряд возвращался к ней. На пятый год он не приехал.
      “Все кончилось. Конечно, мое сердце было разбито. Но клин клином вышибают. Я быстро нашла другую любовь и с тех пор живу с ним”, – рассказывает она улыбаясь.
      Холодным туманным утром, через 25 лет после своего приезда на остров, Галина Буравлева смотрела отсутствующим взглядом на пламя маленького костра, который она разожгла на шикотанской свалке. Стоя очень близко, несмотря на отвратительный химический запах, она шевелила горящую кучу мусора и размышляла о печальном сходстве этой кучи с Шикотаном, превратившимся для нее из острова любви в остров утраченных грез.

Р.ДИКСОН. («Лос-Анджелес таймс»). США.
© «Советский Сахалин», № 205(22293), 03.11.01.

//vff-s.narod.ru/kur/k_sk18.html

вербота на Шикотан

Виктор ЭШ
"КОРАБЛЯДСТВО"
Роман

Посвящаю Олегу, лучшему
пассажирскому администратору.

К борту теплохода "Ольга Садовская" примыкал небольшой узкий трап, предназначенный для служебного пользования. Проникшийся мыслью, что он допускается в святая святых, Лев Голдман стал гордо подниматься по металлическим ступенькам. Трап охранялся. Наверху стоял широкомордый черноволосый матрос.
– К кому, бля?
Голдман протянул направление из отдела кадров.
– Новый моторист? В каюту второго механика.
– А где она?
– Пиздуешь на шлюпочную палубу, а там увидишь, – матрос рукой указал на лестницу, по которой можно было подняться коротким путем.
Это был первый рабочий день Голдмана в Дальневосточном ордена Ленина морском пароходстве. И этот день ему не особо нравился. Лева был скорее электриком, чем мотористом. Точнее электриком первого класса, мотористом второго класса – это значилось в его дипломе. Причем о специальности "моторист" он имел самое смутное представление. Дело в том, что в то время, а это был 1986 год, была мода обучать совмещенным профессиям. Основная была – электрик, но отдел кадров был озабочен тем, что перед отходом пассажирского лайнера "Ольга Садовская" на борту не хватало одного моториста. Поэтому Голдмана, недолго думая, отправили именно на этот теплоход и именно мотористом.
– Хлиме-е-енко-о!!! – невдалеке раздался зычный рев.
– Дракон зовет, сука, – прошептал матрос втянув голову в плечи. Источником рева был приземистый мускулистый мужик, руки которого покрывал комплект морских наколок, сделанных неаккуратно, зато очень крупно. Голдману некогда было наблюдать за развитием событий, и он отправился искать каюту второго механика.
Его резиденция располагалась в красном коридоре. Рядом находились двери кают старпома, замполита, стармеха и капитана.
Второй механик был мужчиной среднего телосложения, с небольшим животиком и ехидным взглядом.
– Водку пьешь? – спросил он, положив подбородок на грудь и скрестив пальцы на животе.
Первой мыслью Левы было, что его приход на судно начальство хочет отметить надлежащим образом. Но вспомнив, что Михаил Горбачев объявил войну пьянству, Голдман отрицательно мотнул головой.
– Пиздишь! – решил второй помощник. – А если не пиздишь, то все равно сопьешься.
Такой вывод несколько расстроил Леву.
– Вахту будешь нести с четвертым механиком два раза в сутки: с восьми до двенадцати утра и с восьми до двенадцати вечера. А поселим мы тебя к электрикам. Пойдем, покажу твою каюту.
Если корабельное начальство имело поистине барские апартаменты, то этого нельзя было сказать о рядовых членах экипажа. Жилой отсек располагался на главной палубе почти у самой кормы. Коридоры были более узкими, каюты – более тесными. Да и жили в каютах по двое-трое. Это касалось и каюты электриков. Размером она была метра два в ширину и три с половиной в длину. Сразу справа находился умывальник, вплотную к нему тянулись две шконки, верхняя и нижняя, а возле самого иллюминатора спинкой к борту стояла небольшая кушетка. По другую сторону было два маленьких встроенных шкафчика для одежды, рундука, и металлический письменный столик, похожий на верстак.
Второй механик завел Голдмана в каюту и ушел.
На единственном стуле, выдвинув ящик стола и перебирая болтики, сидел одногруппник Голдмана Петя Ивин.
– Привет, Лева! – Петр протянул руку.
Приятели поздоровались.
Лева после мореходной школы взял на четыре недели отпуск и съездил к родителям на Урал, а Петя сразу же "сел" на "Ольгу Садовскую", поэтому уже прекрасно ориентировался в пароходских делах. Его стоило расспросить.
– Я слышал, у вас на корабле дракончик завелся. Или это крыша у отдельных представителей экипажа едет?
– Бывает и крыша едет, – Ивин засмеялся, – но в основном не от этого. А драконом боцмана называют. Это такой морской сленг.
– Так ты меня, Петенька, просвети, а то я и так мало чего здесь понимаю, впервые все-таки, да еще жаргончики морские окончательно с толку сбивают.
– Все очень просто. Вот тебя кем на работу взяли? – Петя ткнул пальцем во впалую Левину грудь.
– Этот ублюдок Коклин, начальник отдела кадров, отправил меня на "Садовскую" мотористом первого класса.
– Это он погорячился, ведь в дипломе у тебя только моторист второго класса. Вместе ведь учились? Но дело даже не в этом. На морском сленге, – Ивин очень любил иностранные слова и по любому поводу их смаковал, – моторист зовется мотылем или маслопупом.
– Почему это меня надо звать маслопупом? Ну, мотылем еще туда-сюда... – Голдман сделал вид, что обиделся.
– А ты в машинное отделение спускался?
– Нет еще. Первая вахта в восемь вечера.
– Когда после вахты будешь на несколько раз грязь с себя смывать и мазут, поймешь.
– Что, так грязно?
– Не то слово...
– Ну ладно, допустим я маслопуп, хотя мотыль как-то поприличнее, а ты, как электрик, кем будешь?
– Я – темнила! – гордо сообщил Петя Ивин.
– Ясно! Темнить ты умеешь.
– Это еще не все. Токарь, на сленге, – это точила. Старший моторист – стармот, с этим вроде бы все ясно. Переходим к пассажирскому составу, бортпроводницы – это те, что прибираются в пассажирских каютах зовутся номернушками.
– А я тоже жаргончик придумал, – похвастался Голдман, – сварщик – это держак. В смысле, которым электрод держат.
– Мне нравится твоя мысля, но переходим к руководству судном, – Ивин глубокомысленно закатил глаза. – Капитан – это мастер, старший помощник или старпом – это чиф. Сплошные английские названия. Но есть и русские: старший механик, стармех – дед, по нашему...
Открылась дверь каюты. На пороге появился худенький, грязный парень. Пахнуло канализацией.
– Петя, бля, ты биль в столевой команды? – у вошедшего наблюдался очень специфический дефект речи.
– Нет, так ведь жрать еще рано...
– Спустись, там такое творится!
Дверь захлопнулась.
– А вот это системный механик, отвечает за водопровод, канализацию и всякие ассенизаторские отходы. Его на судне зовут королем говна и унитазов.
– Слушай, Петя, а почему тут все матерятся по делу и без?
– Так принято у корабельной элиты. Поэтому матерятся все. Даже те, кто не умеет этого делать красиво.
– Ч-черт! В Шмоньке этому не учили…
– А чему там вообще учили, – задал филофский вопрос Петя. – Пойдем лучше в столовку, глянем из-за чего весь сыр-бор.
– Чего там случилось-то? – поинтересовался Голдман.
– Не знаю, пойдем и посмотрим, мне все равно долго в каюте в рабочее время нельзя сидеть.
В столовой команды находилось человек десять. Слухи по кораблю распространялись так же стремительно, как триппер по общежитию педучилища. Все стояли и смотрели в угол возле убогого раздолбанного телевизора. На полу лицом вниз лежала девушка лет двадцати. Ее левая рука была неестественно вывернута за спину. Рядом с телом ковырялись два сотрудника милиции. Один осматривал место происшествия, другой с его слов записывал.
– Несколько ударов твердым тупым предметом, но не головой, скорее всего стулом. Один пришелся по лицу, сломан нос, остальные – по затылку. В итоге сломан шейный позвонок, что, по предварительному заключению, и явилось причиной смерти. Да, еще вывих левой руки. Похоже ее держали за руку, когда били. Хотя, может быть, руку она подвернула при падении. Скорее всего избивал один человек.
– Посмотри, не насиловали ли ее.
Один из ментов заглянул под юбку девушки.
– Трусов нет, – поведал он торжественно.
– Ты лучше посмотри, – посоветовал второй, который, судя по всему, был старшим из них. – Эти корабельные бляди их принципиально не носят.
Первый приблизил нос к стриженому лобку мертвой девушки.
– По запаху не поймешь, – пробормотал он, как бы оправдываясь. – Я положу ее на стол и сделаю более детальный осмотр.
Он сдвинул на край стола стакан с салфетками и приборы с солью и перцем, потом склонился над трупом, подхватил его и переложил на обеденный стол машинной команды. Ноги жертвы обессилено свешивались с края стола.
– Не закоченела еще. Свежак, – довольно пробормотал милицейский эксперт.
Указательным пальцем правой руки он проник во влагалище мертвой.
– Смазка есть, – констатировал он. – Возбудилась перед смертью.
Достав палец, он вытянул руку и посмотрел его на свет, будто палец был каким-то неведомым индикатором. Потом приблизил палец к носу. Неудовлетворившись результатом осмотра и обнюхивания, он облизал его.
– Хрен разберешь, – возбужденно пробормотал он. – Надо провести глубокое бурение.
С этими словами он расстегнул ширинку и, запрокинув ноги покойницы, вставил в коченеющее влагалище свой член.
– Хорошо пошел, паскуда, – возбужденно произнес ментяра.
Старший опергруппы недовольно посмотрел на своего подчиненного и раздраженно произнес:
– Подождал бы результатов судебной экспертизы, а уж потом… через пару деньков, в порядке общей очереди.
– Один хрен сегодня я первый по жребию.
В столовую вошел старпом.
– Всем разойтись по рабочим местам. Кого через пять минут здесь увижу, получит выговор со всеми последствиями.
Приятели поднялись на главную палубу, а оттуда вышли на корму.
Справа величественно возвышался морской вокзал. Слева виднелся мыс Чуркина, где разгружались рыболовецкие суда. Амурский залив, да и сам город Владивосток прекрасны в любое время суток. Дул легкий ветерок. Голдман спросил:
– Что это за девушка?
– Буфетчица. Всего один рейс была на "Ольге Садовской". Я толком даже имени ее не знаю.
– А за что ее убили?
– Спроси что-нибудь полегче. У нее здесь подруг не было, любовника, вроде бы, тоже не успела завести. Понятия не имею, кому она могла помешать. Да, и помешала бы, не убивать же.
– А рейс из-за этого не задержат?
– Не должны, а вот капитану может не поздоровиться.
– Снимут?
– Кто его знает. Органы непредсказуемы. Ладно, пошел я работать, а ты исследуй пароход, может пригодиться.
– Я так и поступлю.
Несмотря на то, что судно было всего сто метров в длину, палуб на нем хватало.
Самая верхняя – навигационная – была небольшой. Располагались на ней всего лишь мачта, радар да верхушка пароходной трубы, из которой во время движения валил густой черный дым. Но пока судно стояло в порту, дышать можно было без опасения за свои легкие.
Ниже располагалась палуба мостика. Здесь находилась рулевая рубка, собственно, называемая мостиком и несколько технических помещений.
Шлюпочную палубу занимали каюты высшего командного состава – пресловутый "красный коридор". Судовому начальству полагались огромные каюты с личным санузлом. С высоты мочиться на подчиненных – это привилегия. А капитан, или мастер, еще имел и персональную ванну. Кроме того, каюты поменьше предназначались более мелкому руководству.
Верхняя палуба была самой интересной. Здесь был выход на бак, проще говоря, на нос судна с лебедками и люком в трюм. На корме – бассейн и волейбольная площадка под открытым небом. А в промежутке между баком и кормой – бар, ресторан, музыкальный салон, кинотеатр, библиотека, теннисный и спортивный залы, игровые автоматы и единственная каюта "люкс".
На главной палубе была большая часть пассажирских кают, ближе к корме жили машинная и палубная команды и пассажирский состав.
На нижней палубе пассажирские каюты были дешевле, но соответственно иллюминаторы там не открывались, была постоянная духота и шум машинного отделения. Несколько кают у входа в машинное отделение занимали официантки и повара.
– А еще ниже – машинное отделение, почти через час, в двадцать ноль-ноль ты пойдешь туда нести вахту! – это Ивин немножко испортил настроение Голдману.
Вечером в каюте электриков помимо Пети Ивина и Левы Голдмана находились еще двое: старший электрик Витя Матушкин, он был третьим и главным жильцом этой каюты, и пассажирский администратор Олег Ковалев, который жил в отдельной каюте, так как считался младшим комсоставом.
– Приятно посидеть с нормальными людьми! – выразил свои чувства Матушкин. – А то я тут как-то эту сонную блядь, номернушку Наташу Бардакову пригласил на кофе, так эта сука две ложки с верхом растворимого на маленькую чашку насыпала.
Ковалев замялся, чашка «застряла» в паре сантиметров ото рта.
– Нет, нет! Тебя, Олег, это не касается! – исправил положение Матушкин.
Олег Ковалев был человеком глубоко интеллигентным, что не мешало ему периодически хватать за задницу пробегавшую мимо бортпроводницу, и посылать на три буквы мелкое судовое начальство. Полгода назад он с успехом окончил Дальневосточный государственный университет, где в совершенстве овладел китайским и английским языками, причем китайский знал как свой родной русский. Но почему-то такие знания ни во Владивостоке, ни в его окрестностях спроса не имели, поэтому, посидев какое-то время дома, он устроился на пассажирский теплоход Дальневосточного морского пароходства администратором.
Что такое пассажирский администратор? Вопрос, на который ответить трудно даже тому, кто довольно долго проработал на пассажирском судне. Официально, это заместитель пассажирского помощника капитана. В его обязанности входит проверка билетов у пассажиров при посадке, контроль за работой бортпроводниц и периодическое дежурство в администраторской – месте, куда пассажиры обращаются со своими проблемами.
Что касается Вити Матушкина, то он был старше своих коллег. Если основной возраст команды был двадцать с небольшим лет, то Виктору было уже тридцать. При этом он был не женат. Все это, конечно, отложило определенный отпечаток и на характер. Матушкин привык, что каждая вещь лежит на своем месте, в туалет ходят в строго определенное время, а кофе пьют определенными дозами. Должен сказать, что трудностей для общения эти привычки не создавали. Возможно, потому, что Матушкин был человеком умным и в критический момент умел находить компромисс. Единственное, с чем он был в постоянном конфликте, так это со своей не по годам ранней лысиной.
– Наташа Бардакова – это еще тот кадр! – выразил мнение пассажирской команды Олег. – Спит на ходу, в постоянной отключке...
– Ее никто расшевелить не пытался, трахнуть что ли по дырке волосатой? – поинтересовался Матушкин.
– Матрос Сашка Истомин к ней клинья бил, но, насколько я знаю, ничего у него не вышло. До нее так и не дошло, чего же от нее хотели, – сообщил Ивин.
Витя улыбнулся и объяснил Леве:
– Истомин – наш половой террорист. Несет вахту рулевым матросом на мостике. Вахта у него по времени такая же, как и у тебя – с восьми до двенадцати утром и вечером. Стоит он на мостике утречком, а пассажиркам же все интересно, вот они и прутся на мостик. Сашка им популярно объясняет, что сейчас занят, но после вахты, пожалуйста, покажет пароход. Экскурсия, как правило, заканчивается в его каюте на шконке. Вечером история повторяется. В день Сашка ебет двух пассажирок, всегда разных.
– Хорошая жизнь, – поддакнул Лева.
– А сейчас для него и вовсе жизнь райская пошла. Целый месяц будем верботу возить.
Матушкин мечтательно прикрыл глаза.
Выражение "возить верботу" означало, что пароход под завязку, двести пассажиров, загружен молодыми девицами, которые отправляются по контракту на остров Шикотан. Такой контракт обычно заключается на пять месяцев. Весь этот срок молодые девушки работают на острове в Южно-Курильской гряде по двенадцать часов без выходных. Работа заключается в разделке лососевой рыбы. Икра закатывается в одни банки, куски рыбы в другие.
– И что же они такие падкие на мужиков? – наивно спросил Петя Ивин.
Старший электрик разъяснил:
– Перед отправкой им описывают красоты острова Шикотан. Среди его достопримечательностей есть одна весьма насущная: по всему острову можно насчитать от силы десять мужиков. Верботы же нагоняют в рыбный сезон тысяч пять и все девки молодые. А как пять месяцев жить без мужского хуя? Вот они и отрываются на пароходе.
– Но тебе это не грозит, Лева. В двадцать ноль-ноль ты отправишься на вахту в машинное отделение, а туда ни одну девку и близко не подпустят. – Ивин улыбнулся.
– Зачем ты его пугаешь? После полуночи возьмет свое. – Успокоил Ковалев. – Сам я, пожалуй, не буду принимать участия в оргиях, мне номернушек хватает.
– Курить хочется, – пожаловался Голдман.
– В каюте нельзя, – проявил власть Матушкин, – пойдем на "пять углов". Петя, как единственный некурящий, моет чашки.
"Пятью углами" называлась площадка в расположении кают команды, одно из немногих на пароходе мест, где экипажу разрешалось курить. Прислоненная к переборке, так на пароходах называют стенки, стояла скамейка, рядом висел телефон. По бокам этой площадки с обеих сторон тянулся коридор, вдоль которого находились каюты рядовых членов экипажа.
На "пяти углах" сидел матрос Игорь Хлименко и вертел в руках пустой граненый стакан. Троица уселась рядом.
– Внимание! Смертельный, бля, трюк! – Хлименко поставил стакан донышком на ладонь и примерился.
– Кончай свои трюки! – вмешался Матушкин.
Но было поздно. Рука со стаканом мелькнула в воздухе и врезалась матросу в лоб. На пол посыпались осколки. На лбу не было не царапины.
– Это еще что, – похвастался Хлименко, – я один раз таким же образом бутылку из под шампанского расхуячил.
– Игорек, никак ты опять пьян? – поинтересовался Ковалев.
– А что? Отплытие отметил! – матрос посмотрел мутноватым взглядом на Голдмана. – Новичок?
Голдман кивнул головой и протянул руку:
– Лева.
– Как же тебя, Лева, на проститутку угораздило сесть?
– На какую проститутку? – не понял Голдман.
– Как это на какую? На "Ольгу Садовскую"!
– Она ж вроде актрисой была...
– Верно, бля, – Хлименко хитро прищурился. – А все пароходы, названные в честь актрис, у нас проститутками ебаными называют: "Машка Савина", "Любка Орлова", "Ольга Андровская", "Машка Ульянова"...
Для Голдмана это было новостью.
– А знаешь, почему у "Садовской" такой быстрый ход?
– Два двигателя...
– Вот-вот, второй пропеллер в жопу вставили!
Хлименко заржал.
– А за что буфетчицу пришили? – сменил тему Голдман.
– Кто ее знает? Может сама? – предположил Ивин.
– Как же, ты затылок ее видел? Тут граненым стаканом не обойтись... – авторитетно заметил Хлименко. – Не дала кому-то, вот ее хуиной по затылку и запиздячили!
– Ерунда, – возразил Матушкин, – сейчас этого добра навалом. Вот начнутся рыбацкие рейсы, когда рыбаков будем с плавбаз возить, тогда бабы в цене будут.
– Ладно, мне пора в музыкальный салон дискотеку вести. – Ковалев встал. – Кто пойдет на верботу глядеть?
Вызвались все кроме матроса Хлименко. Больше женщин он любил водку, а она похоже у него еще оставалась.
Музыкальный салон до отказа был набит верботой. Когда Голдман переступил порог, то почувствовал как сотня пар алчных женских глаз придирчиво стали изучать его с ног до головы. Голдман хотя и был не робкого десятка, но порядком смутился от такой откровенности. Витя Матушкин и Петя Ивин были привыкшими к такой встрече, поэтому спокойно встали в углу возле стойки неработающего, по случаю сухого закона бара, где уже расположились несколько членов экипажа.
Вообще, на пассажирских судах контакты с пассажирами не поощрялись, а интимные связи негласно даже карались, причем не только между членами экипажа и пассажирами, но и между двумя членами экипажа. В период рейсов с верботой допускалось небольшое послабление. Но не ради экипажа. Просто с девушками надо было кому-то танцевать в музсалоне, а из пассажиров в такие рейсы не было ни одно мужчины. Разве что, начальник рейса.
Ковалев взял микрофон и объявил:
– Сегодняшний музыкальный вечер открывает Юрий Антонов.
– Антонов... Антонов... – прошелестело по залу.
Голдман с удивлением отметил, что реакция такая была отнюдь не на песню. За певца Антонова приняли администратора Ковалева. Понял это и Олег. Он действительно походил на автора песни "Море, море", но не настолько, чтобы уж совсем один в один. Скорее всего, сработало обостренное восприятие самих пассажирок.
Голдман посмотрел на часы – половина восьмого. Время осталось лишь поужинать и пора было заступать на свою первую вахту.
В машинном отделении четвертый механик, молодой улыбчивый парень, неофициально вводил Голдмана в курс дела.
– Существует три вахты. Со вторым механиком вахта с двенадцати до четырех. Она считается "собачьей".
– Почему? – спросил Голдман.
– Потому что ты до полуночи с девушкой погулял и пошел на вахту, а твою подругу в шконку потащит и трахает кто-нибудь другой. Вахта с третьим механиком с четырех до восьми – "королевская". До четырех утра с подружкой насладился, сон разогнал и на вахту, днем поспал, с четырех до восьми опять отдежурил и в восемь вечера к разврату готов, выспавшийся и отработавший. А наша с тобой вахта – "пионерская". В восемь утра ты заступил, тебе с ночи грязь и неисправности оставили, а в начале девятого по машине начальство любит бродить. Все пиздюлины, естественно, нам с тобой... Во время вахты, помимо того, что надо следить за механизмами, за температурой топлива, воды и прочей фигней, каждая вахта еще занимается своими механизмами. Скажем, второй механик отвечает за главные двигатели. В их вахту работы меньше всего. Весь ремонт главных двигателей проводится на стоянке, не выключишь же в открытом море машину. Вахта третьего механика отвечает за топливную систему и "динамки", которые электричество дают. Они в основном соляру гоняют из танка в танк, чтобы уровнять судно. А наша с тобой вахта отвечает за паровой котел и отработанную воду.
– Как системный механик что ли? – спросил Голдман.
– Нет. Наша отработанная вода остается от механизмов, а не туалетов. Наша с тобой задача отовсюду ее откачать, а затем либо очистить сепаратором, либо скачать вместе с грязью и мазутом за борт. Обычно так и делается, потому что воды столько натекает, что сепаратор не справляется.
– Так что, будем помои за борт качать?
– Сначала сходи на корму и посмотри, нет ли там чего подозрительного. Если все в порядке – все говно за борт, его порядком за стоянку накопилось. В открытом море нас никто за руку не поймает.
Голдман поднялся на корму. На море была легкая зыбь. Быстро темнело. Вдруг по левому борту он увидел иностранный военный катер. Его похоже тоже увидели. Пушка на катере развернулась в направлении советского судна. Голдман повернулся и быстро направился в машинное отделение.
– Ну, что там? – спросил четвертый механик.
– Иностранные военные катера нас патрулируют.
От неожиданности Голдман выразился во множественном числе. Но четвертого механика милитаризм капиталистов похоже совсем не удивил. Он расстроено почесал в затылке и принял решение:
– Ебать копать, придется запускать сепаратор. Пойдем покажу как это делается.

На мостике в разгаре были крутые разборки.
Первым вражеские катера, а их на поверку действительно оказалось несколько штук, увидел Сашка Истомин, о чем не замедлил сообщить несущему тут же вахту четвертому помощнику капитана. Четвертый работал недавно и ни разу с такой ситуацией не сталкивался. Поэтому, вместо того, чтобы действовать по инструкции и вызвать капитана, он запаниковал и позвонил радисту, чтобы тот отправил сигнал бедствия во Владивосток. Радист оказался опытным, поэтому "SOS" посылать не стал, а позвонил непосредственно капитану. Мастер не замедлил подняться на мостик, а когда понял в чем дело, быстро вызвал туда же третьего помощника, ответственного за прокладку курса.
– Ты что же, сука отмороженная, делаешь? Ты как курс прокладываешь, сонная твоя морда? – накинулся капитан на третьего помощника.
– Как обычно, – попытался сопротивляться третий помощник. Прокладка курса была его обязанностью.
– Почему это "как обычно"? Ты что? Циркуляры не читаешь? Как вот уебу сейчас по твоей сонной морде! – мастер замахнулся. – Пошел на хуй отсюдова!
У капитана была звучная фамилия Ким, по национальности он был корейцем, но родился в Советском Союзе. Понятно, что с такой национальностью нелегко стать капитаном дальнего плавания. Ким добился этого целиком за счет своих выдающихся деловых способностей. Экипаж его любил. Если, к примеру, приходило штормовое предупреждение, то Ким заходил в нейтральные воды и там пережидал непогоду. Другой бы на его месте поставил корабль поближе к родному берегу, но у Кима был верный расчет: пока судно в нейтральных водах, всему экипажу капает на счет валюта. Так что стоять можно хоть неделю. А иногда, когда пассажиров было очень мало, Ким вообще игнорировал штормовое предупреждение и шел напрямую не сворачивая. Пассажиры блевали, ничего не ели, ресторан терпел убытки, команда зеленела от девятибальной качки, но любила капитана за его смелость еще больше.
Однако пренебрежение к циркулярам было серьезным проступком. А бумага была в этот раз очень примечательная. Японские и американские военно-морские силы проводили в нейтральных водах совместные учения, о чем и предупредили ближайшие порты, в соответствии с международными законами по мореплаванию. Третий помощник циркуляр не читал или просто забыл про него, поэтому проложил курс "Ольги Садовской" в аккурат через зону учений.
Капитан сменил курс и послал сообщение об инциденте во Владивосток. Как только японцы перехватили сообщение, преследование "Ольги Садовской" прекратилось.

Старшему электрику Вите Матушкину сегодня везло. Обычно сказывался комплекс: тридцатилетний возраст и лысый череп, поэтому его половые связи с пассажирками складывались не часто. На этот раз ему удалось подцепить не какую-то там восемнадцатилетнюю ссыкуху, а уже сформировавшуюся женщину двадцати пяти лет. Петя Ивин клеил пассажирок на верхней палубе, молодой маслопуп Лева Голдман нес вахту в машинном отделении. Каюта была в полном Витином распоряжении.
– Ты пей кофеек, милая! – щедрость Матушкина этим вечером была безгранична. По такому случаю он даже достал из загашника коробку шоколадных конфет. Девушка монотонно пила кофе, а Матушкин правой рукой постигал тайны расстегивания новой модели лифчика. Понимая, что с этой задачей можно и не справиться, Витя завалил гостью на койку и стянул с нее джинсы.
– Зачем это? – удивилась та.
Похоже смысл происходящего до нее доходил не сразу.
– Так удобнее, – заверил пассажирку старший электрик, быстро стянув собственную футболку и джинсы.
"Наконец-то!" – подумал он, когда овладел ею.
Однако гостья бдительности не теряла и, когда Матушкин уже собирался, что называется, кончать, вдруг вспомнила, что не мешало бы предохраниться. Все-таки впереди пять месяцев житья вдали от цивилизации, аборт делать будет негде в случае чего. Короче, опасность!
– Витя! Высовывай давай! – потребовала она.
Но Матушкин ее опасений не разделял и, можно сказать, был невменяем. Тогда девица столкнула его с себя и подхвативши свою одежду выскочила из каюты электриков, на ходу одеваясь.
Витек не ожидал такого подвоха. Кое-как он натянул джинсы и выбежал следом. В коридоре никого не было. Лишь на "пяти углах" курила задумчивая Бардакова. Делать было нечего. В расстегнутых джинсах и с торчащим из них "дымящимся" членом Матушкин подскочил к ней.
– Наташа! Дай я тебе вдую! – с дрожью в голосе попросил он.
Вечно сонная Бардакова удивилась, задумалась, а затем переспросила невпопад:
– Куда?

В каюте капитана происходил серьезный разговор. Кроме хозяина каюты там присутствовал лишь первый помощник капитана по политической части Геннадий Андреевич Копотилов. Помполит был пятидесятилетним мужчиной с номенклатурной осанкой и пристальным с хитринкой взглядом, как у вождя мировой революции.
– Дело серьезное, Геннадий Андреевич, нам надо разобраться с этим нелепым убийством, иначе разберутся без нас, а тогда не поздоровится не только мне, – капитан Ким был решителен как всегда.
– Не поздоровится всем, – согласился помполит.
– Вот и давайте с вами проанализируем, кто это мог сделать.
– А может это кто-то из гостей?
– Гостей практически не было в это время на судне, – возразил капитан. – А те, что были давно перепроверены на десять раз и без нас.
– Тогда давайте посмотрим среди наших...
– Я это вам и предлагаю. Кто, как не вы должен прекрасно знать личный состав корабля.
– Есть тут одна маленькая сложность – буфетчица проработала на "Ольге Садовской" всего неделю...
– Так, Геннадий Андреевич, это даже проще. Если она не успела завести здесь знакомств, хотя кто знает, то круг подозреваемых заметно сужается.
– Вы все-таки думаете, что это сделал свой?
– А кто же еще? Расскажите мне о тех членах экипажа, которые сравнительно недавно у нас работают. Всех "старичков" я, вроде бы, знаю.
Копотилов начал перечислять:
– Что касается палубной команды, то тут непревзойденный ловелас, конечно же, Истомин. Но парень он безобидный, в то же время, и руку никогда не поднимет на женщину. Два матроса живут с буфетчицами, им вроде ни к чему вообще кого-то еще цеплять. Остальные тайные алкоголики. Им не до женского пола.
– Алкоголизм не освобождает от ответственности.
– Понятно, но матросов с явными уголовными наклонностями у нас нет. Да и быть не может.
– А машинная команда что из себя представляет? – озабоченно спросил капитан.
– Моторист Гришкин с прачкой живет, причем она его железно держит под каблуком. Он пернуть не посмеет без ее на то разрешения. Миронов, тоже моторист, любит свою жену и грустит о ней.
– Почему это?
– Она во фрахт ушла на теплоходе "Александр Пушкин" на восемь месяцев. А он с визой здесь сидит. Вы же знаете, что родственники не имеют права на одном судне работать. Могут убежать на Запад.
– Может он?
– Черт его знает, может... Хотя я чувствую, что не его метод. Да и спит он после вахты в это время. – Копотилов развел руками.
– Ради такого дела можно и проснуться. Кто там еще?
– Токарь Петухов. Странный какой-то тип, но вкалывает на работе, визу ждет не дождется. Электрик Матушкин давно на флоте, замечаний к нему нет. Ивин всего неделю работает. А Голдман и вовсе пришел на судно, когда все уже произошло.
– Дальше, – капитан выглядел все озабоченнее.
– Кто-нибудь из комсостава вряд ли бы на такое пошел, почти все партийные, – помполит на всякий случай защищал свою вотчину. – В ресторане есть пара педерастов...
– Почему бы их не списать на берег? Пока еще за это ответственность уголовная существует.
– Директор ресторана своих в обиду не даст.
– Да и ладно, пусть натягивают друг дружку... – капитан махнул рукой.
– Есть еще пассажирский помощник Белов и администратор Ковалев, но на них молодые девки сами вешаются. Причем, если Ковалева иногда и удается соблазнить, то Белов – сексуально неподкупен. Любит свою семью, да приворовывает помаленьку...
– Как приворовывает? – капитан изобразил непонимание.
– Безбилетников сажает на борт, в среднем кусок в неделю имеет.
– Ладно, пусть этим отдел кадров занимается. Им виднее. – Ким вернулся к теме, – Значит нет подозреваемых?
– Выходит, что нет.
– Чувствую, по приходу во Владивосток нас будут ждать неприятности.

Если кому-то и не везло в день прибытия в порт приписки, так это пассажирскому администратору Олегу Ковалеву. Началось все еще рано утром, когда с грудным ребенком одной из пассажирок, взятой в Корсакове, случился эпилептический припадок. Изо рта младенца полезла желчь, а мамочка, вместо того, чтобы оказать своему чаду помощь, пошла вызывать администратора. Олег вызвал судового врача, на редкость бестолковую и неграмотную бабу. В итоге все трое стояли и наблюдали, как ребенок захлебывается собственной блевотиной.
Сразу было ясно, что от медички толку не будет. Олег сомневался, что она знает каким концом и куда вставляется градусник. Но мать то с такими припадками своего младенца наверняка сталкивалась часто! Что же она стояла и смотрела? Олег решил, что пассажирка намучалась и решила избавиться от своего ребенка.
Когда младенец посинел и затих, мамаша предложила завернуть его в простынь и выбросить за борт по морскому обычаю. Происшествий за неделю на судне и так хватало, поэтому Олег запретил кидать в воду "что бы то ни было", забрал сверток с ребенком и отнес его в ресторанный холодильник. Трупик, по приходу во Владивосток, надо было сдать на экспертизу. И этим поганым делом опять же пришлось заниматься администратору.
После всех дел Ковалев зашел домой повидать родителей, а к вечеру вернулся на "Ольгу Садовскую". Хотелось выпить. Впрочем, на стоянке это было обычное состояние почти всех членов экипажа.
Засели в каюте бортпроводницы Наташи Чичериной. Компания подобралась следующая: администратор Ковалев, моторист Голдман, который к тому времени довольно сильно сдружился с Олегом, сама Наташка, да вновь прибывшая на судно официантка Ольга Лохманович. Положила начало пьянке Лохманович, так как принесла с собой две бутылки водки. Судя по собравшимся, общая канва беседы ожидалась сексуального порядка.
После второй рюмки Голдман решил завязать разговор. Он свято верил, что если перед третьей дозой сделать небольшой перерывчик, то похмелье не будет сильным.
– Откуда к нам залетела, птичка? – спросил он Ольгу.
– О-о-о, я на новом заебательском пароходе польской постройки была, на "Константине Черненко".
– И чего съебалась-то с него?
– Визы нет, бля, – Лохманович отхлебнула минералки. – "Черненко", я вам скажу, не такая хуйня как "Садовская". Два бассейна, четыре бара, кают вообще немерено, а у каждой номернушки своя кладовка с кушеткой. Устала – можно прилечь. Жалко, что у официанток таких кладовок нет.
– Тебе доверь, – вклинилась в разговор Чичерина. – Всех мужиков туда бы перетаскала.
– Это я люблю.
– Можно подумать, Чина, ты сама мужиков в каюты не таскаешь, – обратился Олег к Чичериной.
Чина – Наташина кличка. Ковалев и Голдман придумали ее совместно. Произошла она от инициалов бортпроводницы, причем для красоты звучания в середине появилась буква "и". Такую литературную работу Ковалев и Голдман совершали не впервые, буквально перед этим свое погоняло получил слесарь. Его приятели прозвали Бойлером, главным образом за тягу к ремонту канализационных систем. Бойлер был подручным системного механика Володи.
Чина улыбнулась:
– Я, конечно, сплю с мужиками, но, во-первых, не со всякими, вот с вами можно было бы, а во-вторых...
– А мне по фиг, лишь бы стоял! – подключилась Ольга.
– ... А во-вторых, я делаю это красиво и загадочно.
– Загадка ты моя! – Голдман положил руку на колено Чине.
Чина сбросила руку.
– При начальстве нельзя, – и выразительно посмотрела на пассажирского администратора. – Вот ходили мы в марте месяце в Новую Зеландию, рыбаков с плавбазы забирали. Мне один понравился. Я знаешь что сделала? Взяла пакет новозеландского сухого вина, в морозильник его, потом в термос и с этим термосом на палубу загорать. А он уже там лежит, только яйца сквозь плавки светятся. Легла рядом. Пить не хочешь, касатик, говорю ему, морсика глоточек другой. Он пьет и понимает, что это вино, причем охлажденное. А на всем пароходе спиртного не капли, сухой закон. Оценил сразу. Вот это мой подход.
– Конечно, ты опытная морячка, вся жопа в ракушках, – пошутил Голдман.
– Опыт приходит с половыми связями, – глубокомысленно заметила Чина.
– Тогда я знаю, кто у нас на пароходе самый опытный! – объявил Голдман.
– Кто? – заинтересовались девушки.
– Моторист Гришкин.
– Этот щупленький пизденыш? – Чина сделала недоверчивое лицо.
– Я как спать лягу, – для доходчивости Голдман прикрыл один глаз, так в переборку стук непрерывный. Думал меня на помощь зовут. Потом выяснилось, что у него болты, которыми шконка крепится расслабились. Говорю ему, прикрути свой сексодром, грохот спать мешает. А он либо обленился, либо обессилел совсем – никакой реакции.
– А в рот он своей бабе дает? – проявила профессиональный интерес Лохманович.
– Я что, подглядывал?
– А я не люблю глотать сперму. Полнею.
Голдман достал третью бутылку, уже неделю ждавшую своего часа.
– Куда пустую тару девать? – спросил он.
– Смайнай за борт. Вон иллюминатор. – посоветовал Олег.
Все уже были изрядно навеселе.
– А знаете, как происходит половая жизнь на небольших краболовецких судах? – Ковалев решил завладеть вниманием аудитории.
– Нет. – Голдман заинтересовался. – Я только слышал, что они теток в рейс не берут, чтобы не передраться из-за одной единственной поварихи.
– Они ставят на палубе большую железную бочку, заполняют клешнями и лапами крабов, паром все это обдают, и через несколько секунд мясо готово. Потом во время работы, а работают они по двенадцать-четырнадцать часов, периодически оттуда берут куски и едят. Мясо очень сытное, а главное шишка от него буквально дымит. После работы прямо в робе, покрытой рыбной чешуей, заваливаются на шконки и все ночь спускают.
– Это у них называется "мультики смотреть", – подсказала Чина.
– Я слышала, как они на стоянках в порту теток снимают. – Лохманович перехватила эстафету. – Делается это очень просто! Идет тетка по причалу, рыбаки компанией к ней пристают и уговаривают. Между делом суют ей деньги в карманы, очень много денег даже по их заработкам. Когда та совсем охренеет от подвалившего богатства, ведут ее на судно и хором трахают. Потом забирают деньги обратно, оставляют лишь по таксе портовой шлюхи.
– Может на палубу поднимемся, свежим воздухом подышим, хули нам? – предложила Чина.
– На самую верхнюю, навигационную, – поддержала Лохманович.
На "пяти углах" стоял матрос Хлименко с окровавленным лбом.
– Что случилось, Игорек? – участливо спросил Ковалев.
– Да вот, блядь ебать, стакан плохо отцентровал, – пожаловался Хлименко, вытирая кровь платком.
На палубе долго не задержались. Лохманович зачем-то полезла на пароходную трубу и по локти вывозила руки в саже. Когда возвращались, на корме встретили третьего механика. Судно заправлялось с берега топливом, и он держал этот процесс под контролем.
– Желаньем не горишь, морячок? – Лохманович схватила грязной пятерней третьего механика за джинсы, отчего у того в районе ширинки остался жирный выразительный отпечаток.
Вечеринка заканчивалась.

© Copyright: Виктор Эш, 2002   ЕНД: 2201150035

//www.proza.ru/texts/2002/01/15-35.html

… отчего ж, помимо, и не пустить – из сотни страниц – малость, отрывком:

Валерий Болотов

“Бурса-4”

Ироническая проза

Предисловие

     Дальневосточная морская академия совместно с Приморской писательской организацией  намерена к юбилею нашей  академии (1999 год) и 110-летию морского образования на Дальнем Востоке (2000 год) создать серию книг под названием “БУРСА”. Так “бурсаки” – бывшие и сегодняшние воспитанники академии (училища) – называли свою альма-матер.
     Среди выпускников – капитаны и стармехи,  руководители и работники пароходств, министры, даже... “новые русские”.
     Документальный очерк, рассказ об учебе, быте и  отдыхе курсантов нынешних и бывших, о самых  знаменательных или же веселых моментах их жизни – все это достойно пера.
     Интересно узнать о том, как учились курсанты  первых  наборов, как становились штурманами и механиками, судоремонтниками и инженерами. Сколько любопытных рассказов сможем  прочесть! А истории сегодняшних курсантов, преподавателей, профессоров, воспитателей всех рангов. Рассказы очевидцев – это ведь и о них добрые слова!
     Первый тираж книги или нескольких книг выйдет к 55-летию академии в 1999 году, а второй – исправленный и дополненный – в 2000 году  к 110-летию морского образования на Дальнем Востоке. До 2000 года, кажется, время еще есть, но помните, что  его и нет. Так что торопитесь войти в историю 2-го тысячелетия.
     Вот и данная книга – опыт одного из выпускников Бурсы. Данный опус это не окончательный вариант книги, на факт налицо – в ней есть все предпосылки  своего взгляда изнутри на курсантскую и послекурсантскую жизнь. Ироническое бытописание – это свое и интересно. Нет вычурности, надуманности, и это самое главное.

     Л.Князев, писатель

     … Рейсы были веселые – по дороге в Петропавловск  вербованных на Шикотан возили. А это тыщу девиц разного пошиба со всего Союза великого. Их туда на разделку сайры, на летний сезон завозили. Были и студентки из Москвы, Ленинграда и других городов. Они не представляли, куда едут? И что их ждет? Вербовщики расписывали прелести.
     – Весь Союз проедете! На экзотическом острове Шикотан побываете! Он вот-вот к Японии отойдет, и никому там потом не быть! Да и денег уйму заработаете.
     На это и покупались.
     Потом на Шикотане узнавали почем фунт соли. Работать приходилось по 15-16 часов. И рыбаки с сейнеров не цацкались. Бандерши распределением ведали.
     – Вон тебе та и та, а тебе вон та! – объясняли бандерши рыбакам в робах.
     Про это рассказывали нам эти же девчонки, когда мы их обратно везли.
     Выгружали их на рейде Шикотана в сетках: ноги, руки торчат, чемоданы летят – картина привычная при выгрузке.
     У художников – шикотанцев (Волков, Корж, Рачев, Лошаков – самые именитые в той группе) не видел такой картины, а жаль – надо будет подсказать. Или сам напишу – собираюсь с ними съездить на тот берег “золотой”. Хотя сейчас не те времена – рыбу разделывают на плавбазах и прямо в Японию за бесценок гонят. Вон какие плавбазы отгрохал Дальморепродукт.

Певек – город нашенский

     Пришли в этот город заполярный на пароходе “Капитан Бондаренко”. Привезли зелье с берега солнечного кавказского – “Солнцедар” в бочках. Я даже и не знал, что его везем.
     По приходу в Певек, отстояв вахту, подумал: Пойду-ка на палубу – гири потаскаю.
     Певек не вызывал после заграницы никакого желания изучать его.
     Вышел на палубу – а “палубы нет”, – стырили гири певекские грузчики. В раздрызганных чувствах и пошел в город.
     Сказать, что город, с большим натягом можно. Бараки одноэтажные, деревянные тротуары, в чехлах трубы над землей висят, несколько многоэтажек в отдалении выстроено и все. На улице толпа зачумканая.
     Пойду-ка синематографу внимание свое окажу, – решение принимаю.
     Тут смотрю, что-то толпа тусуется у гастронома. Оказывается, вино продают на разлив. Наши матросы во главе с боцманом крутятся.
    – Вино!  С нашего судна сгрузили, – прокричал кто-то радостно. – Давай по баночке.
    – Ладно, повод есть – горе – гири украли! – соглашаюсь.
     Выпили по одной... Затем и по второй. Тут милиционер подходит. Ласковый такой.
    – Ребятки, распивать в общественном месте нельзя.
    – Батя, смотри, продают же! – отвечаем на его заботу.
      Вижу – мужик вроде бы свой.
    – Певек ваш дрянной и люди в нем дрянные!  Гири у меня вот стырили, – распалился я.
     Он что-то промычал, а насчет нашего выпивона заметил:
     – Смотрите, вас предупредил.
     Мы же, выпив еще по одной или две поллитровых банки вина, как пива, на улицу вышли.
     Смотрю, ко мне направился  покровитель наш и шутя как бы разговор заводит:
     – Может, ко мне зайдешь? Потолкуем, кто там у тебя гири стащил? Найдем вора!
     Поверил я и пошел. Пока шли, меня и развезло. Зашли в строение государственное. Ментовка оказалась. И он так спокойно и говорит:
     – Давай-ка, братец, “скидывай сапоги” – снимай ремень, значок об окончании ДВВИМУ, погоны – в форме был – и ступай в камеру.
     Понял – сопротивление бесполезно...
      Утром первый помощник – помполит вызволял.

     “Что будет! – мелькнула первая мысль, как оклемался. – Визы лишат, точно!” Тогда строго было. За вытрезвитель визу чикнуть только так! А я на Канаду еще хотел сходить, Монреаль посмотреть. …

… Таким образом, появились у нас к колбасе и фрукты, а потом и винцо кавказское, а потом еще и чача пошла – тогда в поезде всегда торговля шла спиртом коньячным. Ехать до Москвы что-то чуть больше суток, вот мы и веселились.
     До Серпухов доехали. Вспомнил: в записной книжке адрес девчонки одной из этого города есть – на Шикотане была, я ее туда на “Ильиче” вез  и познакомился.
    – Как, у тебя в этом городе знакомая девчонка есть? – обалдело наехала на меня братва. Сходи, не пожалеешь. Если твоей зазнобы дома не окажется – подберут тебя здесь дивчины дивные. Их здесь хоть косой коси. Серпухов город ткачих.
     Для них, чтоб бунта не подняли, авиационное училище определили, и жить вне казарм курсантам разрешают. Да и у нас зазнобушки здесь есть – из Москвы наезды делаем в часы увольнения.
     Я и сошел в городе молодых девиц. Это особая история, печальная и радостная. Читайте про это и как дальше добирался, в полном собрании сочинений моих.

* * *

     Один раз стояли недалеко от Магадана. Груз был разного калибра, начиная от водки и кончая мануфактурой.
     Помню, в первые день уже под полночь отгрузили плашкоут полный – ее, “родимой”. Мы тогда, члены экипажа, на выгрузке еще подрабатывали.
      На выгрузке была она – “родимая”. Часть бутылок шла на бой –  полный чайник стоял, “иди ходи, пей”.
     “Редкая птица долетит до середины Днепра”. Это – у Гоголя. Так и у нас: редко, кто до конца смены добраться мог.
     Многих подстраховывать приходилось уже вначале,  как бы за борт не свалился. На плашкоуте борта низкие.
     Глаз за нами был – ОБХХЭСники, надзиратели и прочие “измы”.
     А вокруг лодок, барж, как на рейде в Японии. Отовсюду гонца пытаются заслать, водочки раздобыть.
     Смотрю, из-за борта мужик лезет, подзывает меня.
    – Парь! Достань водки пару! За них две бочки селедки дам. Собственного посола.
     Не разбирался я в селедке тогда. Знал как “ржавую”, поэтому восторга от предложения не испытал.
    – Стоит ли игра свеч менять две бутылки на бочку селедки? – спросил на всякий случай у моториста с нашего судна.
     – Что ты, давай, селедка, пальчики оближешь! –  замахал он руками.
     С приемщицей я уже познакомился и к ней:
    – Татьяна, выручай! Сделка века!
     Выделила бутылок пять – и,  как договорились, я мужику – пару и третью впридачу как премиальную вручил, а остальные заначил.
     Мужик по-честному две бочки и сгрузил. Одну  я команде отдал, а вторую с мотористом схоронить решили до Владивостока и по домам разобрать.
      К вечеру плашкоут загрузили. От судна он, как положено, курс к берегу взял и... пропал – в “голубом” тумане. Дня два искали, с ног сбились. Пропал плашкоут! На третьи сутки зарево огромное видели – оказывается, горит плашкоут “синим” огнем – толпа спилась и подожгла.
     Дотла выгорел. Люди спаслись, как сказывали, однако, кто его знает!

* * *

     В другом прибрежном поселке другая история приключалась. Встали на рейд. Наехали разные приемщицы и прочие завмагазинов – товар получать. Неожиданно штормовое предупреждение и нас срочно в море выгнали. Мужья по берегу мечутся, забросали радиограммами – где любимые женушки, а те про них и позабыли и позабросили – более интересную компанию нашли. Суток трое нас кидало.
     Подобный случай во Владивостоке был – плавбаза “Советская Россия” в рейс уходила. Чин-чинарем проводили, а она возьми и вернись через пару часов – двигатель полетел. Тоже уморы вдосталь было.
    – Что было? Ни вслух сказать, ни пером описать.

* * *

     А селедочка оказалось вкусной. Бочку уговорила братва на судне мигом. Видел, как боцман за один присест мог штук пять запросто уговорить. Во Владивостоке вторую бочку вывезти из порта сложно оказалось. Мой напарник давай выгружать ее чемоданами. Заходов за десять всю бочку и перетаскал. У меня же дома, когда заикнулся о таком деликатесе, шум подняли:
     – Селедка! Не, не нужна! Если б красная  или икорка, другое дело!
     Во были времена: “Подавай икорку, а на меньшее не согласны!”.
     Так что не стал я  возиться с селедкой, мой же корефан всю бочку домой и перетаскал.
     Потом, когда и селедочке были рады, часто вспоминал этот случай.

* * *

     С оставшимися  бутылками продолжение было. Отправили нас с банкотарой по плавбазам. Подошли к “Пищевой индустрии”, – у Шикотана стояла.
     Только концы завели, смотрю на наше судно амазонки лезут – штук двадцать, по канатам, как обезьяны. Спрашиваю у боцмана:
     – Што это они!
    – Шо! Що! Сейчас шукать тебя  будут! Они по свежим мужикам, ой, как соскучились. Прячься! Сцапают! – смеялся боцман.
     С этим набегом наши ребята “разобрались” –  преуспевали радист и токарь – два подельника – потом вместе и лечились.
     Под вечер мужики насели – выпивку давай!
    – Палыч! Продай бутылку! –  ломились они ко мне.
     И имя узнали, и что у меня пара пузырей есть – берег на 7 ноября.
     – Они мне самому на праздник пригодятся! – отвечаю.
    – Палыч! Давай чейнч – трехлитровую банку икры на бутылку, – не отстают мужики.
     Тут же соображаю:
    – С икоркой праздник можно провести и без выпивки. Ни разу не приходилось иметь столько икры.
      Обмен прошел в классическом стиле – через иллюминаторы – так близко стояли наши суда.
     Ночью опять стук.
     – Палыч, у тебя бутылка вина еще есть – давай за ящик крабов, – слышу голос парламентариев.
      Пришлось мужиков выручать. “Сам погибай, а товарища выручай!” Согласился и на эту сделку века. Правда, вместо крабов подсунули ящик сайры. Но ничего, и она сгодилась.
     На другой день посетил плавбазу с экскурсией.  Ознакомился с бытом и с теми, кто там работает.  Условия – страх небесный!
    – Каюты огромнейшие, простынями были разделены. Тут же еду готовят. Экономили деньги, что ли? Спят не раздеваясь. Нет, на судах пароходства быт на высоком уровне был.
     Потом, правда, пришлось на американском авианосце “Вашингтон” побывать, в Японии стояли рядом. Там себя почувствовал в том же убожеском соотношении, как рабочие плавбазы по отношении к нам. На “Вашингтоне” у самого захудалого матроса – суперусловия. Каюты – на одного, со спальней, кабинетом,  удобствами “не во дворе”, телевизором, видеомагнитофоном, включающимся с любой точки каюты – тогда для нас был в новинку пульт управления; холодильник, телефон – звони куда угодно и когда угодно, говори с кем хочешь. Для нас это фантастикой было.
     Угощали на “Вашингтоне” почему-то джином с содовой и без закуски. Правда, закуска нас и не волновала, мы больше на джин без содовой налегали.
     Наши девицы с судна – повариха и дневальная так запали на авианосце том, что до утра их не могли откопать. Спасло, что подружками второго и третьего штурманов были – они и выкружили их.
     А на “Пищевой индустрии” такого сервиса и не снилось, жалко было бедолаг! Хотя когда-нибудь и там праздник будет! Вон на плавбазе “Назине” намного лучше условия. Правда, мы с Димурой жили на ней, когда 25 человек было. А если 300 человек в рейсе? Это уже что-то страшное.
      Приключения на “Иматре” закончились. Три месяца всего и поработал. А событий сколько? Продали ее в Бангладэш – там реки большие, там и место ей. Продали всю серию, помню, “Галич” был и еще какие-то пять пароходов. …

     … После ресторана попал я еще в кафе “Театральное”. Там Гурченко со своей труппой после концерта отдыхала. Они на гастролях там были, вот и отдохнуть решила. Людка в кафе немного побыла и ушла, а девицы из ее труппы долго гуляли.
     Гульнул и я. Деньги были. К полуночи чувствую, нагрузился. На судно пора. Девицы в гостиницу себя нацелили.
     – Не! Девчонки! С вами не могу – мне в порт надо, – убеждаю, скорей себя, чем их. – Судно на отходе! За бугор идем!
     Посадили меня на автобус и в порт отправили. Оказалось, в порт, да не в тот – “рыбный”. А это у черта на куличках, по сравнению с тем, куда мне надо. Не поняв, куда приехал, на автомате проходную прошел и судно искать родное давай. Долго бы искал, пока кто-то ни объяснил, что нет здесь такого и что рыбный это порт.
     На выходе вахтер заартачился:
    – Как ты, сволочь, попал сюда! Давай удостоверение!
     По наивности и дал ему.
     – Придешь завтра к начальнику ВОХР и заберешь, – был ответ.
     Никакие уговоры не помогли. И пошел я ветром гонимый и луной палимый – луна светила. До морского порта – километра три-четыре будет. Путь мимо бараков проложен – место опасное – в них много бывших зэков живет – ждут этапа на землю перебраться. Димура в конце 40-х был, юнгой плавал, рассказывал, что тогда эти бараки страх нагоняли неимоверный, люду было – тысячи. И я вот иду, для смелости вслух разговор веду. Вижу у барака мужик стоит.
     –  Чего ругаешься?  Заходи в дом – по рюмке вдарим.
     Зашел. Как мне сейчас кажется, к Козину попал –  певцу знаменитому. Потом фотографии его комнаты видел в книжке и его самого. Думаю – он. И комнатка схожа. Шкафы под потолок с книгами стоят, рояль черный, стол большой и кавардак полный. Выпили по рюмке, и я на хода наладился.
    – На судно, мужик, путь держать надо, – объясняю ему.
      А он на колени пал и в объяснения вдарился, что  женщина он.
     – Какая женщина – у тебя же борода, – отвечаю, не соображая еще.
    – Нет, женщина я, – талдычит он.
     Тут, сообразив в чем дело, я уже действительно на хода пошел. Но не тут-то было – дверь на замок заперта. Пришлось действовать, как Чурикова в кинофильме “Начало”, помните,  “А ну, киношники! Дорогу!” –  дверь вышибать грудью.
     Выбегаю из подъезда, а мне вдогонку кто-то кричит:
     – Не ты первый из этой квартиры бежишь! Легко отделался.
     Иду дальше. Матерюсь. “Что за город! В милицию пойти, что ли? Помогли бы до порта добраться”, – громко сам с собой веду беседу.
     Какой-то мужик попался.
    – Паря, давай помогу – провожу до милиции. – Вот она, рядом.
     Пошел с ним. Только пару шагов отошли, неожиданно  парень подбегает и ударом кулака хлобысь, мужика с ног повалил.
     – Он, что, тебя в милицию хотел забрать? –  спрашивает. Решил, видать, спасти меня от этой напасти.
     И тут, действительно, откуда ни возьмись родная  милиция. Парень в бега пошел. Кто-то из ментов за ним, а остальные на меня с моим доброжелателем навалились.
     Он уже и петь начал по-другому:
       –  Вместе они! Подельники! Убить меня хотели! Ограбить! Он с ним, кто удрал, заодно!
     Все! – думаю, – влип. Тут уж не то, чтобы довезла меня  родная милиция, о чем по наивности мечтал, а пешком в три раза большее расстояние готов идти. Пьяненький, в кармане деньги. До утра продержат точно, – продолжаю размышлять. – А за это время судно уйдет.
     Допрашивал старшина. Выслушал и говорит:
     – Беги-ка ты, паря, на судно от греха подальше, пока не пришили дело тебе.
     Порядочным мужик оказался!
     Тут без выкрутасов я и дал деру.
      А удостоверение до сих пор в Магадане где-то в архивах пылится. …
 

      Начальником оборонно-массового отдела я не стал – потребовали в партию вступить. В горкоме рекомендацию вытребовали из пароходства (дело по Певеку – хода не получило).

     А из начальников кафедры меня, наверное, и поперли, что своим не захотел стать.

     Преподавателем у меня была дочка великого скульптора Манизера – она мои работы потом и включила в толстую книгу “Цвет и линия”. Был я потом в Москве – хотел поблагодарить, да не успел – умерла.

    С другом моим Володей Биргером с Сахалина там тоже беда случилась. Забрали в кутузку за то, что “Долой Ким Ир Сена” кричал. Срок большой хотели дать или даже расстрел учинить. Спасли из посольства нашего: “по пьяни случилось, человек не ведал, что творил”.
(//www.vld.ru/ppx/Bolotov/Bursa4.htm)

“… “Бурса-4” – творческая вещь – здесь и курсантская жизнь и детство. Первые зарисовки зачитывал в писательской организации. Подружился с писателями Львом Николаевичем Князевым, Сергеем Филипповичем Крившенко, которые самым активным образом поддержали мои начинания и советовали дальше писать. Читал выдержки и своим коллегам Коркишко Сергею Васильевичу, Зеленину Александру Ивановичу, которые также одобрили. Правда, потом, когда вышли книги, Зеленин, критикнул малость.

– Болотов, не всем нравится твоя писанина.

– Александр, на всех одну рубаху не примеришь, – ответил ему, – понимаю, людям романтизм подавай, а здесь, как бы копание в жизни, от которой и так тошнит. Когда-нибудь попробую и романтическое написать, а сейчас, как есть, извини.

Что не всем нравится, Александр больше себя имел ввиду, он и есть тот романтик, который хочет видеть только идеальное, как в школе учили, потому мои вольности ему и не совсем нравятся – табу на инакомыслие. Вот и моему дружку, художнику Евгению Димуре, героику подавай, или Юрий Волков – уж куда художник новаторского плана, и тот от писанины своего друга, поэта Фаликова – описавшего тонкости быта художников, не в восторге, ему и от моего рассказа, как мы на футбол ходили и водочку пили, “зубы ломит”. …”

(//www.vld.ru/ppx/Bolotov/Bolotov_z2.htm)

ШИКОТАН, АЙНЫ, ВЕДЬМЫ… ПИСТИС ЮЛИИ В.

(в интернете и помимо, полуакадемическая вставка непонятно зачем, но по поводу; отступление компилятора-комментатора, «по стерну»)

“Рассказ вполне реалистичен. Я могу сам подтвердить подобные эмоции, которые испытывал будучи в экспедиции на о.Шикотан во время путины. 10000 молодых сексуально агрессивных баб, вооруженных разделочными ножами... Методы "флирта" тоже подобны описанным. В столовой я поднимаю глаза и вижу, что напротив сидит баба слегка задрав юбку и раздвинув ноги. Трусов, естественно, нет.
Был известный случай самоубийства одинокого безногого инвалида, которого регулярно насиловали две разведенки. А байки про ужасы женских колоний? Не буду вдаваться в подробности техники изнасилования мужчины... а то нам, несчастным, страшно будет на улицу выходить.
Так что оказывается, любезная Юлия, пишите Вы в стиле "банального реализма"... шучу, хороший рассказ.”
Отзыв:
<Juche> – 2002/09/19 08:17

(Юлия Валеева, «ЮБИЛЕЙ», //proza.rnls.ru/texts/2002/05/20-42.html)

… необходимое но вынужденное привложение “в тему” (пять лет и раз спустя):

ЮБИЛЕЙ

Юлия Валеева

Я не танцую. А они танцуют. Вращая пухлыми задницами, поводя плечами, взмахивая длинными волосами, встряхивая короткими. Женщины.
Их много, а я один. Неподвижно сижу на стуле в центре танцующей женской толпы, словно истукан в стае взбесившихся бабочек.

Музыка грохочет так, что подо мной вибрирует пол. А может, он вибрирует от прыжков увесистой тетки в синем фартуке. Ее столбоподобные ноги выколачивают паркет почище двух отбойных молотков. Теткина огромная грудь вот-вот выскочит из рабочего халата, а очи – из глазниц. И, судя по направлению ее взгляда, шмякнутся мне прямо на колени, ближе к паху. Самое неприятное, что горят в этих глазах совсем не материнские чувства, а жаркая похоть, подкатившая из самой глубины чрева, наверняка выносившего не одного ребенка. Честно говоря, отцом очередного мне стать совсем не хочется.
Я отвожу взгляд от ее колыхающегося живота. Чуть левее отрывается блондинка лет двадцати пяти. Она тоже в умат пьяная. И похожа на молодое, слегка сумасшедшее животное. Глаза смотрят в никуда, ноги отбивают такт, пальцы прищелкивают, под майкой прыгают небольшие груди. Полное отсутствие мозговой деятельности, одни рефлексы. От соседки ее выгодно отличает отсутствие ярко выраженного интереса к моей персоне.
Со всех сторон на меня дышит женским потом. И черт меня дернул сюда зайти! Впрочем, от меня мало что зависело. Открыли дверь, схватили за руки, затащили внутрь и усадили. На стул прямо в середину зала, состоящего сплошь из зеркал.
Я порываюсь встать, но упругим толчком низенькая плотная брюнетка усаживает меня на место. Ее миндалевидные глаза отблескивают красным, а безупречные зубы прямо-таки светятся в бликующей темноте. Вот такие чудеса вытворяет светомузыка. Брюнетка отпихивает толстуху в сторону и занимает ее место прямо передо мной. Кажется, она намерена устроить стриптиз. Рабочий халатик летит прочь, миниюбка неотвратимо ползет вверх под наманикюренными коготками. Бедра, рельефности которых позавидовала бы королева бодибилдинга, непотребно вращаются, с каждой секундой оголяясь все больше. Я вскакиваю со стула и пытаюсь прорваться к двери, но пьяные дамочки смыкают кольцо.
Пока я робко тычусь плечом в мягкие тела, пытаясь прорвать живой заслон, бультерьер в женском обличье повисает на моей шее, обхватив бока мускулистыми ногами. Мы оба валимся на пол и нелепо возимся в центре танцующего круга. Брюнетка пытается стащить с меня пиджак, ее подруги одобрительно улюлюкают, нетерпеливо постукивая шпильками. Когда брюнетка вцепляется в мой ремень, пытаясь нащупать замок на ширинке, я забываю о том, что мама учила меня не обижать женщин, и изо всех сил бью бультерьерку по квадратной челюсти. По детски пискнув, она отваливается назад, ее товарки в легкой растерянности, продолжающейся, впрочем, недолго.

Эстафету у бультерьерки перехватывает увесистая тетка в синем фартуке, в руках у нее блестят ножницы. Она щелкает ими перед моим лицом, и визгливо вопит: «Подстричь, красавчик? Подстричь, красавчик?». От однообразности ее причитаний хочется завизжать самому. Я пячусь назад, но под лопатку мне утыкается что-то острое. Оглянувшись, вижу блондинку – идиотически улыбаясь, она демонстрирует мне ножницы с растопыренными лезвиями. Остальные дамочки тоже вооружены.

Металлический лязг со всех сторон, глумливые смешки, учащенное дыхание. Круг становится уже, я не столько вижу это, сколько чувствую – по тому, как сгущается вокруг меня жуткая смесь пота, водки и дезодоранта «Фа».

Женские ручки начинают ощупывать мои плечи и спину.

Они дергают меня за уши и щекочут под мышками.

Я безудержно хохочу.

Когда в глаза мне брызгают лаком для волос, я начинаю плакать.

Но даже это не может помочь мне разлепить ресницы.

Когда острые коготки вцепляются мне в мошонку, я теряю сознание.

Когда звонит будильник, я просыпаюсь.

Мне часто снятся сны про женщин. Жуткие и не на шутку изнуряющие. И больше всего я боюсь, что очередной сон окажется пророческим.
На всякий случай, в парикмахерскую я сегодня не пойду. Вдруг у них там и правда – юбилей?

© Copyright: Юлия Валеева, 2002
Свидетельство о публикации №2205200042

… мир тесен до крайнего неприличия

пару дней как я пишу об этой сучке (если это она) – и обнаруживаю её у себя же в компуторе

затычкой в каждой бочке

… вот присовокупить бы к «книге юных»: //www.kkk-pisma.ru/kniga_yunyh.htm

КАКОЙ КОШеР!

КАКОЙ КОШМАР…

ИЛИ «ПИСТИС ЮЛИИ ЛИ»

Проект "Дерзание юности и мудрость зрелых лет – таков источник мировых побед" (Чистопольское медицинское училище)

"Теория не вправе ставить предел дерзанию".

13 октября во Дворце творчества юных собралось множество оживленных выпускников литературного клуба «Дерзание». Поводом для встречи стало радостное событие – выход в свет сборника «Время и Слово. Литературная студия Дворца пионеров» (СПб.: Реноме, 2006). «Мы стремились воссоздать культурное пространство, в котором нам было хорошо» – подчеркнула составитель книги Юлия Валиева. В антологию вошли стихи, рассказы, пьесы, воспоминания участников студии разных лет, а также стихи и записки преподавателей.
Литературная студия, созданная в ленинградском Дворце пионеров в конце тридцатых годов, существует до сих пор. В разные годы с ребятами занимались Г.С.Семенов, Н.А.Князева, Е.Г.Эткинд, А.М.Адмиральский, И.С.Фридлянд, Р.М.Кац, Н.Царева и другие чудесные писатели и педагоги. Многие выпускники «Дерзания» уверены: клуб определил всю их жизнь. Именно здесь занимались в юности Виктор Кривулин, Борис Никольский, Михаил Яснов, Сергей Стратановский, Виктор Топоров, Евгений Мякишев и многие другие петербургские поэты, критики, переводчики, редакторы. Кстати, называют они себя по-разному: дерзателями, дерзавцами и дерзайцами.
О ранних годах студии рассказали переводчица Майя Квятковская и режиссер Игорь Масленников. Студию шестидесятых годов представили поэты Сергей Стратановский, Елена Пудовкина, Елена Дунаевская, Николай Голь, Татьяна Царькова, Петр Брандт, Людмила Зубова и Наталья Абельская. В те годы «Дерзание» было неким оазисом свободы с особой культурной средой и творческой атмосферой. Здесь проходили острые дискуссии, устраивались встречи с поэтами и писателями, выпускался рукописный журнал «Зеленые литераторы». Удивительно, что выпускники клуба по сей день с удовольствием читают чужие стихи: Людмила Зубова прочла тексты Михаила Яснова, Елена Дунаевская – стихи Елены Пудовкиной, Светлана Друговейко-Должанская – стихи Николая Голя. О жизни «Дерзания» в семидесятые и восьмидесятые поведали Светлана Друговейко-Должанская, Анджей Иконников-Галицкий и др. Конечно, выступили и одаренные выпускники клуба последних лет. После презентации все двинулись в помещение клуба, чтобы наговориться со старыми друзьями и отметить выход в свет замечательной книги. Вслед за тем многие перешли в «Платформу», где презентация антологии продолжалась до часа ночи.

На фото: Игорь Масленников

Автор: Ольга Логош 

//www.krupaspb.ru/piterbook/events.html?ym=&arc=0&nn=234&np=4

… учили писать стихи про павлика морозова

(ту же бешенкоскую-матки – см. ссылку:

//kkk-pisma.ru/kniga_yunyh.htm)

И ФОТО МАСЛЕННИКОВА ОБРАЗЧИКОМ…

… из почты (1 декабря 2007):

“Тут, правда, предложили в СПб университетском сборнике участвовать. Называется "Сайгон". Писать можно все про все.
М.б. ты бы тоже захотел бы что-нибудь туда тиснуть. Если заинтересуешься, я им предложу. Письмо прислали латиницей. Я его тебе тут и прилагаю.

Zdravstvujte, Eugenij!
Na kafedre Istorii russkoi literatury Sankt-Peterburgskogo universiteta gotovitsa k izdaniju boljshaja kniga materialov o Saigone (leningradskom kafe), kotoryj ponimaetsa kak "perekrestok", simbol neoficialjnoj kultury tech let. Bez Vashego uchastija, neposredstvennogo ochevidza i uchastnika sobytij, eta kniga ostanetsa nepolnoj. Ochenj nadeemsa na tvorcheskoje sotrudnichestvo.
Predpolagaemuje temy: realii, personazi, objekty, idei, kvartiry (salony), literatura, religia, domashnije vystavki, zurnaly, semji, marshruty, "avantury", "akcii", "folklor" i t.d.
Zanr: 1) memuary, 2) dnevniki, 3) esse, 4) tvorchestvo tech let, 5) dokumenty epochi (fotografii, risunki i t.d.).
Vsego nailuchshego, Joulia Valieva”

“Юля по Введенскому в ЛГУ (кажется) дотого делала сборник "Дерзание"
Э<…> её за выскочку держит, но на борщ пригласил (и кино посмотреть)
книга по Введенскому вышла осенью у неё
(чи – татарка, чи – нэт, нам усё равно)
Пе”

ЧАСТЬ 2-Я

(в поисках помянутой)

«кандидат сайгонских наук юлия валиева, она же? графоманка «юлия ли» в ЖЖ:

www.proza.ru/author.html?jouliali

… шатаев и валиев, сейсмологи-почвоведы

к чему мог служить такой секрет, расписанный на всех домах населенного сербами города Валиево, и сколько минут он мог остаться неразгаданным? ...

www.festival.skmrf.ru/library/library_files/strategy.htm

Не хочется говорить плохо о таких дерзаниях, но порою они оканчиваются трагически.

Жизнь любит сильных, так-то брат,

Будь сильным на пути дерзаний.
Равиль Валиев.

Ринат Валиев: Хочу в женский клуб!

ЧАСТЬ ОСНОВНАЯ

//vvedensky.by.ru/critics/gnost.htm

(pdf) Microsoft Word – vvedenskij_program.doc

Программа международной научной конференции АЛЕКСАНДР ВВЕДЕНСКИЙ И РУССКИЙ АВАНГАРД, посвященной 100-летию со дня рождения Александра Введенского ...
4. Валиева Юлия Мелисовна.

www.lfond.spb.ru/chronicle/40/program.pdf

Валиева Юлия Мелисовна. К.ф.н., докторант СПбГУ (Санкт-Петербург).
«Гносеологические мотивы в пьесе А.Введенского “Куприянов и Наташа”»

//novruslit.narod.ru/science/konf_vved.html

гнусе-ологические?...

– что это у вас, больной?...

– гнусА!

(из «плановОго роману», коллективное, 1973)

Концепт "смысл" в поэтической картине мира А.Введенского неотделим от представления поэта о знании в том значении, в каком оно существовало в гностических системах, тождественном "Божественной Полноте". Бессмыслица – синонимична отсутствию знания, что влечет за собой страдание и маету.
       Гносисом греки называли знание, пришедшее с Востока, экстатическое, полученное через религиозный, мистический опыт единения с божеством. В древнейших офитских сектах словом гносис обозначался путь спасения человека от пут материи и времени, а содержание таинственного, мистического знания (γνωσις) включало в себя все необходимое для счастья людей. В гностическом сочинении "Pistis Sophia", а также в одном из офитских гимнов γνωσις приносит людям Христос, раскрывая тайну совершенствования и духовного возрождения: "[Мария:] Мой Господь, вот мы узнали открыто, точно и ясно, что ты принес ключи тайн царства света, которые прощают душам грехи и очищают их и делают их чистым светом и вводят в свет" (Поснов 1912: 39). Этапы "искупления внутреннего человека" понимались офитами ступенями познания: "Начало совершенства – познание человека; познание же Бога есть безусловное совершенство" (Поснов 1917: 569). В большинстве гностических сект знание подразумевало и нравственно-практическую цель: избавить человека от бедствий мира, поэтому изучение человеческой сущности сочеталось с поисками природы зла.

Представление о знании как освобождении является центральной идеей поэзии А.Введенского. Откровение как единственный источник знания противопоставляется рациональным поискам.

"умираем/ умираем/ за возвышенным сараем/ на дворе/ или на стуле/ на ковре/ или от пули/ на полу/ или под полом/ иль в кафтане долгополом/ забавляясь на балу/ в пышной шапке/ в пыльной тряпке..." [Битва]

столы – это столы поминальные или столы, на которых лежат усопшие; скамья предназначается для ожидания Страшного Суда ("...на скамье присядем трубной..." [Значение моря]); одежда – фраки, кафтаны – является метафорическим описанием гробов; посуда – чашки, рюмки – представляет собой орудие или знак смерти ("наши мысли наши лодки/ наши боги наши тетки/ наши души наша твердь/ наши чашки в чашках смерть" [Значение моря]).

а ЖОПА?...

Острота ощущения апокалиптичности мира создается за счет контраста между сутью происходящего и вербальной реакцией героев: разговорный язык характеризуют ситуацию речи как бытовую, лишенную какого-либо пафоса.

В.И.ЭРЛЮ

пенис

тохес

пафос

(КККузьминский, 1969?73?)

про «КУПРИЯНОВА И НАТАШУ» см. в томе 4А (никем не цытируемое:

//www.kkk-bluelagoon.ru/tom4a/worm.htm)

Стремление к миру абсолюта, путь к знанию через преодоление материального начала Низшего мира – тема пьесы "Куприянов и Наташа". Действие пьесы ведется одновременно на трех уровнях, каждый из которых реализует свой сюжет. Бытовой план соотносится с любовной драмой; символический план – с космогоническими мифологическими мотивами. Связующими элементами и, одновременно, маркерами разных уровней текста служат эпитеты, сравнения и многозначные атрибуты и предикаты.

… эта идиотка со степенью не только меня (что естественно) – ЗАМЯТИНА не читала!

за что ей платют деньги и допускают до преподавания и составления

ей неведомого

вокруг сплошной ПИСТИС:

В гностическом сочинении "Пистис София", содержание которого – беседы воскресшего Христа с Марией Магдалиной и Пречистой Девой Марией, излагается миф о падении, покаянии и спасении Софии (Поснов 1917: 308-315, Николаев 1913: 470-473). София кается Свету Светов за то, что "воззрела ввысь" и пожелала стать подобной Неизреченному Началу, создать из себя ряд совершенных эонов: "И помыслила она: пойду я в сие место без супруга моего, возьму свет, создам из себя Эоны света, чтобы могла я идти к Свету светов, который в горняя горних" (Пистис София1996: 38). По системе Валентина, после падения эона Софии двадцать девятый член Плеромы, соответствующий Софии в последней сизигии, мужской эон Желанный, оставшись без своей пары, втягивается обратно всею Плеромою и в ней растворяется (Николаев 1913: 298).

       В заключительной части Куприянов "становится мал-мала меньше и исчезает".

В пьесе, как мы видим, во втором, символическом, пространстве по-новому разрешается мировая драма. Введенский, переигрывая ветхозаветный миф, спасает человека от последующего зла. Проигрывая и трансформируя миф о Софии, возвращает ее Свету Светов.

Валиева Ю.М.

Библиография

Апокрифы Древней Руси 1997 – Апокрифы Древней Руси: Тексты и исследования. М., 1997.
Введенский 1993 – Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т./ Вступ. ст. и примеч. М. Мейлаха. М.: Гилея, 1993.
Книга тайн Еноха 1997 – Книга тайн Еноха// Гностики или о "лжеименном знании". Киев, 1997.
Крэг 1993 – Крэг Д.М. Современная магия. СПб., 1993.
Липавский 1993 – Липавский Л. Разговоры// Логос. 1993, №4. С. 7-75.
Николаев 1913 – Николаев Д. В поисках за Божеством. СПб., 1913.
Пистис София 1996 – Пистис София// Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIV вв. М., 1996. С. 37– 44.
Поснов 1917 – Поснов М.Э. Гностицизм II века и борьба христианской церкви с ним. Киев, 1917.
Поснов 1991 – Поснов М.Э. Гностицизм II века и борьба христианской церкви с ним. Брюссель, 1991.
Поснов 1912 – Поснов М.Э. Гностицизм и борьба церкви с ним во II веке. (Речь, произнесенная на годичном акте в Киевской Духовной Академии 26 сентября 1912 года). Киев, 1912.
Фасмер 1996 – Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 1986.
Франк– Каменецкий 1924 – Франк-Каменецкий И.Г. Вода и огонь в библейской поэзии. (Отголоски яфетического миросозерциния в поэтической речи Библии)// Яфетический сборник.III. – 1924. – С.127 -164.
Франк-Каменецкий 1926 – Франк-Каменецкий И.Г. Пережитки анимизма в библейской поэзии// Еврейская мысль. – Л., 1926. – С.42-80.

Примечания.

* Впервые статья опубликована: Russian Studies. Ежеквартальник русской филологии и культуры. 2001, №4. Том. III.

1 Стихи Введенского цитируются по: Введенский 1993. Здесь и далее подчеркивание и курсив в цитируемых текстах наш – Ю.В..

2 Возможным импульсом к обращению Введенского к библейской тематике и к образу Яхве, каким он предстает в Книгах Пророков и в Псалмах, могли служить работы И.Г.Франк-Каменецкого, в особенности статьи "Вода и огонь в библейской поэзии" (Франк-Каменецкий: 1924) и "Пережитки анимизма в библейской поэзии" (Франк-Каменецкий: 1926) – итог докладов, прочитанных Франк-Каменецким в Рос. Акад. Ист. Мат. Культуры в январе и августе 1923 г.. С идеями ученого Введенский мог познакомиться во время учебы в 1922-23 гг. на юридическом, затем на восточном факультетах Университета.

А – ПО ПИСТИСУ?!...

(1 декабря 2007)

PISTIS PS

(разговор с потомком из 4Б)

напрасно ты так на девушку
все "с" и "б" применимы скорее к твоей "грудной"
музе шарымовой, ("белобрысою блядью, авангарда снохой..")
юля собирает и издаёт бескорыстно
(не как твоя другая экс-подружка мишина,
не говоря о "ученице" беломлинской)
да и не выскочка она (я не прав), её интерес верен и чист..
все мы – "выскочки",
сначала на свет Божий; ну и так далее
что же касается характеристик по Сайгону,
(это Юля просила о тебе поболе написать)
то я передавал впечатления от явления – "Сайгон",
а характеристики выдавал ты в "лагуне"
и постарался на (ну не на Славу же?)
я добавлю в повествовании "Кока или..."
ну не злобы же? (как теперь повелось)
Будь твой Пе

… а ты перечти пипетя (про себя и ВСЛУХ) не про меня а – ДЕРЗАНИЕ и ВВЕДЕНСКИЙ

бескорыстная отравительница фальшивоминетчица

занималась бы своей пиздой (как шарымова) – всё ближе и знакомей

меня кстати уже четверть века (и боле) ни на какие казённые конференции ни куда не приглашают

знают что "не то" скажу

им это нэ трэба

садятся и сосут-лижут по кругу

вся эта наёмная сов. и пост-сов. сволочь

маше левченко было писано поначалу – стр. с полста писем

не вняла и выняла

зряплату получает при том

ни эрль ни кто не выдал по морде этим обэриутоведам-коллегам

начиная с никольской и дале – кобринским и умке

коллеги ж

разговор в кои-то получился лишь с денисом иоффе (2 интервью – без цензурки)

и то его бред по "трубе гюль-муллы" он мягко проигнорировал

докладая в паре со стукачом парнисом

одна компашка

перечисляемое же тобой питерское блядво – тамара-валера, обе пиздюлии, скобкина-голубева, неперечисляемое – останины-ивановы, вальран-северюхин, долинин-рогинский и т.д. – что бы ОБО МНЕ придыхая ни писали – мне как-то по хую и по барабану

про себя – я и без них знаю

а ПРО ДРУГИХ... про других-то я и читаю

и реагирую

что б и о ком б я ни писал в "стране сайгонии" (не говоря за ХАЛИФА "иногороднего") – писано было с интересом любовию и по-человечески а не по-"академически"

даже ПРО ЮПА

потом эта сволочь с согласия или без расшаркиваясь берёт куски меня в СВОИ публикации (толя басин, миша герман) за что и имеет халяву-зряплату

я за 9 томин заработал только суд на 7 миллионов 200 тысяч от аркашки (с подачки ШЕМЯКИНА МИШАНИ – друга сердешного, ингуша)

и славу с четверть века тому померкшую

так что не отмазывай ты мне эту татарву с пиздой поперечной или отсутствующей

всё одно она селёдкой гнилой пованивает

знакомым запашком

шарымова хоть ЗНАЕТ но НЕ ПИШЕТ

тыкала меня носом – и по делу

но – ЗНАЕТ зато

не ровняй

... разговорчики...

а ПРОКУ?

всё одно эта гнусь (типа ковальского/орловых – "пушкинская, 10") грохнет за казённый кошт свой очередной кирпич

из коих кирпичей можно уже башню строить

а из чего кирпичи? – из кизяков

говностроительство

но оно уже даже не пахнет

окаменелость

а я ещё нет

твой кы 

(3 декабря 2007)

на шикотан шудру-шлюху! профессорствовать

впрочем может быть она не та а та не она

а не один ли хуй?...

(конец вставки позднейшей)

II. (“РАЗНОЕ”) «ВОЗВРАЩАЯСЬ НА ШИКОТАН»

“Те же действия в отношении трупа…”

Те же действия в отношении трупа криминальными по Закону о трансплантации не являются, хотя по сути не менее аморальны, так как несут в себе, как минимум, воровство чужого и надругательство над трупом.

Но к этому мы вернемся ниже, а сейчас обратим взор на карту России и увидим на ее немеющих восточных конечностях, в области дистальной (ногтевой) фаланги ее левой, выброшенной далеко в Океан, стопы – признаки жизни: населенные пункты Крабозаводское и Малокурильское. Русские поселки на острове Шикотан, приготовленном милосердными трансплантологами к пересадке на многострадальное тело Японии.

Значит, они врут, что острова не заселены, необитаемы.

Врут, желая создать видимость законности отвратительного преступления!

(Криминальный забор, Протоиерей Владимир Переслегин.

//www.moral.ru/ostrov_O_Vlad.htm)

«Шикотан или Сикотан?»

Вопрос о географических названиях был поднят в одном из электронных писем, пришедших к нам на сайт. Автор, сторонник "ШИ", едко вопрошал: "А вот вы говорите, надо везде писать "СИ", так что же – Кунашир и Шикотан надо писать как Кунасир и Сикотан?".

Отвечаем: нет, не надо. При написании и произнесении топонимов критерий должен быть один – географическая карта. В России, как и раньше в СССР, карты изготовляются централизованно, Главным Управлением по геодезии и картографии, что обеспечивает стандарт и исключает разночтения. В управлении работают квалифицированные специалисты по топонимике, которые способны учесть все аспекты – как чисто языковые, так и связанные с традицией – и вынести наиболее взвешенное решение.

Традиция в топонимике значит многое. Возьмите русское название любой страны – оно как правило будет отличаться от названия в соответствующем языке, а иногда и вовсе не иметь с ним ничего фонетически общего ("Венгрия", "Китай", "Великобритания"). Топонимические изыски российского руководства последних лет, нарушающие многолетнюю традицию ("Молдова", "Беларусь" и т.п.), выглядят по меньшей мере неуклюже.

В том, что касается Японии, традицией определяются русские названия самой страны ("Япония", а не "Нихон" или "Ниппон") и некоторых городов: "Токио", "Киото", "Иокогама". Туда же, видимо, следует отнести и названия двух спорных островов. Все эти топонимы идут вразрез с правилами транслитерации, принятыми в русской японистике, но это не должно быть поводом к их замене.

Тем не менее, некоторые пуристы и здесь хотят сказать свое слово. Так, мой друг Коваленин, переводя роман Мураками "Dance, dance, dance", сделал из Иокогамы "Ёкохаму". Хорошо еще, что он сумел остановиться в своем экстремизме и не стал делать из Токио "Токё".

Нет, пусть Шикотан остается Шикотаном.

(//www.susi.ru/SiOrShi3.html#4)

ДАННЫЕ:

“самый большой остров в М. Курильской гряде, территория России (Сахалинская обл.). 182 км2. Высота до 412 м. Населенные пункты – Малокурильское и Крабозаводское. Рыболовство. Добыча морских животных.

В этом году геологи будут искать платину на острове Шикотан Малой Курильской гряды, сообщили в субботу в Сахалинской геологоразведочной экспедиции.

Каталог рыбхоз компаний : Шикотан-Феско : добыча, приемка, транспортировка..

Острова Кунашир и Шикотан Курильской гряды могут стать одними из лучших на Дальнем Востоке объектами международного туризма.
Бухты и заливы Шикотана способны дать <…> многочисленным любителям

31/7/2002 14:40 НАЛАЖЕНО ТРАНСПОРТНОЕ СООБЩЕНИЕ МЕЖДУ ОСТРОВАМИ КУНАШИР И ШИКОТАН

Первый рейс между островами Кунашир и Шикотан совершил паром "Дружба", предоставленный правительством Японии в качестве гуманитарной помощи.
Предположительно, один раз в неделю "Дружба" будет выполнять грузопассажирские перевозки на линии Шикотан-Кунашир.

Самоходный плашкоут "Дружба" совершил первый рейс с о. Кунашир на о. Шикотан в конце прошлой недели.

Япония заставила корейских рыбаков уйти от Итурупа и Шикотана.

www.agro-servis.ru/branch_news/2001122801.shtml (19 КБ)

Территориальные проблемы являются одними из самых сложных в международных отношениях, и компромиссы в них далеко не всегда лучший способ решения, так как в будущем всегда остается возможность для возрождения проблемы.

Таково мнение профессора Восточного института Дальневосточного государственного университета Владимира Кожевникова. Он комментирует возобновившиеся в последнее время в СМИ разговоры о передаче Японии двух островов Курильской гряды.”

(c интернета)

“КАК ЗАЩИТИТЬ МОРСКОГО ЕЖА?”

Цены:

fegi.ru

bering.km.ru: $600 kg икра морского ежа

Морские ежи – шаровидные или дисковидные морские животные, относятся к типу иглокожих. Тело их диаметром до 8 см зеленовато-сиреневого цвета, покрыто короткими грубыми иглами. Это сидячие животные, двигаются они очень медленно, обычно прячутся в расселинах дна. Питаются в основном растительной пищей. Естественных врагов в природе у них очень мало – это калан и несколько видов рыб. Прибрежные мелководья таких Курильских островов, как Шикотан, Кунашир, Итуруп, за счет сравнительно высокой среднегодовой температуры воды и обилия корма, по промысловым запасам промежуточного морского ежа являются одними из основных на Дальнем Востоке.

Благоприятные природные условия, отсутствие промыслового изъятия и естественных врагов (каланов на Шикотане и Кунашире люди успешно истребили еще в конце прошлого столетия) явились причиной того, что к концу 80-х годов биомасса морского ежа на 1 квадратный метр площади дна в некоторых бухтах о.Шикотан достигала 1,5 кг.

Падение "железного занавеса" в конце 80-х, кроме положительных моментов принесло и ряд отрицательных. Одним из них явилось резкое увеличение экспорта сырьевых ресурсов. Для многих объектов животного мира это обернулось настоящей катастрофой. Так, за 2-3 послеперестроечных года в несколько раз сократилось поголовье амурского тигра, леопарда, кабарги.

Существенно уменьшилась численность каланов и медведей. Лишь последовавшее затем сокращение спроса на лекарственные препараты животного происхождения на рынках Кореи, Японии и Китая, а также усилия различных международных фондов, выделивших значительные средства на охрану исчезающих видов, помогли сохранить их.

В начале 90-х, с начала активной торговли с Японией, угроза нависла и над многими видами морских гидробионтов, таких как крабы, морские ежи, креветки, моллюски различных видов.

Рыбохозяйственная наука в СССР была ориентирована на изучение наиболее массовых, используемых отечественных флотом объектов, таких как сельдь, сайра, треска, лососевые. Таким образом, к повышенному спросу японского рынка в отношении волосатого краба, морского ежа, трепанга российская наука и рыбная промышленность оказалась не готова. Наряду с отсутствием технологии добычи, переработки, хранения, отсутствовали элементарные представления о промысловых запасах, распределении по районам промысла, миграциях, сроках линьки и размножения этих гидробионтов. Не были разработаны правила их промысла и охраны. Совокупность этих факторов привела к тому, что в настоящее время мы имеем: – подорванные в результате неумелого и сверх интенсивного промысла запасы большинства морских

биоресурсов, снизившееся по сравнению с 1992г. в 3-5 раз цены на экспортируемого в Японию краба и морского ежа, криминализацию рыбной отрасли.

Что же послужило причиной этого, или, как говаривал известный русский писатель: "Кто виноват?" Основной причиной послужила, на мой взгляд, существующая и по сей день практика ведения промысла, когда лимиты на вылов того или иного объекта промысла определяют ученые, поставленные в непосредственную экономическую зависимость от рыбопромышленника.

Научно-исследовательские учреждения, такие как ТИНРО, СахНИРО, ВНИРО вынуждены заниматься не столько изучением морских животных, сколько самообеспечением за счет торговли квотами.

Для этих научных учреждений не изученность таких валютоемких ресурсов, как крабы, креветки, морские ежи, явилась "открытием". Как иначе можно объяснить тот факт, что в 1994, 1995, 1996, 1997гг. квоты на вылов для научных целей таких гидробионтов, как крабы, морские ежи, креветки, трепанг, выделенные, к примеру, СахНИРО, многократно превышали квоты на вылов этих же объектов, выделенные рыбодобывающим предприятиям всех Курильских районов? Чтобы обеспечить освоение таких огромных квот, получила распространение практика привлечения научными сотрудниками на суда лиц, не имеющих даже отдаленного отношения к рыбохозяйственной науке.

Вернемся к морскому ежу. В 1995 году, квоты на вылов этого объекта по Южно-Курильскому промрайону были определены в 580 тонн. Выловлено и вывезено за рубеж было 857 тонн. Только экономический ущерб в связи с этим составил около 2,5 млн. долларов США. В 1996 году квоты на вылов морского ежа по Южно-Курильскому промрайону были определены в 400 тонн, включая промысел в научно-исследовательских целях, а вылов и вывоз за рубеж составил около 450 тонн.

В 1997 году из выделенных для промышленной добычи в Южно-Курильском промрайоне 125 тонн морского ежа, добыто было 124,97 тонн. Однако проведенная проверка показала, что в 1997 году по разрешению, выданному бывшим начальником Южно-Курильской ИРО В.Л.Коньковым, промыслом морского ежа в районе занималось не имевшее лимитов ООО "Успех", которое выловило и реализовало за рубежом 24,9 тонн морского ежа сверх установленных квот.

Для проведения контрольного и научного лова было выделено 145 тонн морского ежа, а выловлено и экспортировано в Японию 210 тонн.

Таким образом, превышение установленных по район квот на промысел морского ежа в 1997 году составило около 90 тонн. Экономический ущерб, нанесенный государству, составил около 700 тыс.долларов США. Природе нанесен гораздо больший ущерб. Вдумайтесь в цифры превышения квот – они измеряются

тоннами! Вы представляете, сколько морских ежей приходится на каждую тонну?

Наметившаяся тенденция ежегодного сокращения квот на вылов морского ежа с 580 тонн в 1995 году до 270 тонн в 1997 году не снизила антропогенной нагрузки на его популяцию.

Какой же выход может быть из сложившейся ситуации? На мой взгляд, их несколько.

Во-первых, поскольку морские ежи – животные не совершающие миграций на дальние расстояния, так или иначе привязанные к определенным местам, необходимо проводить строгое чередование используемых промыслом участков.

Так, выбрав промыслового ежа на одном участке, необходимо 2-3 года давать ему там восстановиться. При этом промысел должны вести собственники промысловых участков, заинтересованные в сохранении запасов, а не "варяги", вычищающие все подчистую для получения сиюминутной выгоды.

Во-вторых, взять под жесткий контроль промысел, проводимый в научных целях, поскольку вся "наука" зачастую сводится к освоению квот. Изменить ситуацию, когда "научные" квоты в несколько раз превосходят промышленные.

И, в-третьих, создание модельных резерватов, то есть участков акватории не затронутых промыслом, по типу заповедников. В настоящее время в состав существующих в районе особо охраняемых природных территорий заказника "Малые Курилы" и заповедника "Курильский" входят одномильные морские акватории вокруг островов Малой Курильской гряды; на о.Шикотан – от мыса Угловой до мыса Трехзубец; на о.Кунашир – от м.Рогачева до м.Крупноярова, от м.Палтусова до м.Ивановский, от м.Прасолова до м.Водопадный. Промысел биоресурсов на этих участках регулируется службой охраны заповедника и заказника. Это необходимо не только для сохранения запасов морских биоресурсов, но и для исследований, оказываемого человеком влияния на тот или иной вид морских животных и растений.

(Источник: Д.Соков

//www.bioshelf.ru/ru/raz/raz10.shtml)

“В районе Шикотана задержаны 2 российских рыболовных судна, занимавшиеся незаконным промыслом морского ежа.

Москва, 9 февраля 1999, 11:13

Патрульным судном "Пилия" Тихоокеанского регионального управления ФПС РФ в районе Шикотана были задержаны 2 российских рыболовных судна, занимавшиеся незаконным промыслом морского ежа. Как сообщили в пресс-центре ТОРУ, на судах "Борей" и "Накат", принадлежащих частным компаниям, обнаружено в общей сложности более 2,5 тонны морского ежа. По предварительным оценкам, нанесенный государству ущерб составил 130 тысяч рублей. Для проведения дальнейших разбирательств оба судна отконвоированы в Южно-Курильск.” ("Владивосток", РБК)

КАПИТАН С ШИКОТАНА – ЛОВЕЦ ПЕДОФИЛОВ

“Никто не исследовал, чем больше прославилась Латвия в мире – сановными педофилами, маршами легионеров, своим единственным олимпийским чемпионом или чем-либо еще. По крайней мере, если с двумя последними "номинациями" все более-менее ясно, то по поводу вялотекущего "педофилгейта" сомнения остаются. Правда, не у членов бывшей следственной комиссии сейма, с подачи которых главный охотник за педофилами, глава комиссии Янис Адамсонс дважды за прошлый год называл с парламентской трибуны имена высокопоставленных латвийских чиновников, чью "причастность" к делу он под сомнение не ставит.

Родился 3 ноября 1956г. в Прейльском районе Латвии. В 1979г. окончил Киевское высшее военно-морское училище, штурман. Более 10 лет служил в погранвойсках на Дальнем Востоке (Шикотан, Сахалин, Находка).

В характеристике, выданной Адамсонсу после окончания военного училища, говорилось: "Сила воли развита исключительно". А кличку "капитан-Акула" Янис приобрел уже на Шикотане. Так неподкупного пограничника окрестила якудза (японская мафия), представители которой предлагали Адамсонсу 45 тысяч долларов в месяц только за лояльность. Еще бы, если только один сторожевой корабль Яниса давал почти две трети всех штрафов, собираемых пограничниками на Дальнем Востоке.
В активе капитана Акулы несколько десятков задержанных быстроходных катеров и рыбачьих шхун нарушителей. Бывало, когда Янис шел на абордаж, прыгая на скорости на чужой борт, когда его сторожевик поднимало на штормящей волне, ломал свои и чужие ребра в рукопашной, применял пушку... "Дело Адамсонса" рассматривалось даже на Политбюро ЦК КПСС, когда его корабль во время задержания нарушителей в мае 1989 года впервые после Второй Мировой войны применил оружие против японцев. Политбюро признало, что советский офицер действовал в рамках закона.
Когда капитана перевели с Шикотана в Находку, два дня японцы в море не выходили – отмечали. Еще бы, ведь орден Красной Звезды и медаль "За боевые заслуги" в мирное время получают не часто.

– Меня вообще судьба по жизни бросала в разные клоаки и смотрела – выплыву ли? – говорит Янис.

Затем была создана комиссия. Председателем избрали Адамсонса (единственный голос из 10 "против" принадлежал ему самому).

В распоряжении комиссии имеются как прямые (полученные без посредничества), так и косвенные свидетельства, в которых многократно называются (как возможные пользователи, так и их соучастники по получению сексуальных услуг со стороны несовершеннолетних) следующие чиновники: премьер-министр Андрис Шкеле, министр юстиции Валдис Биркавс, генеральный директор госслужбы доходов Андрей Сончикс, генеральный директор ГАО "Латвийская почта" Айвар Дройскис, директор рижской классической гимназии Роман Алиев... Комиссия считает необходимым провести специальную проверку деятельности директора административного департамента генпрокуратуры Юриса Залитиса... Комиссия считает, что дальнейшее пребывание данных чиновников на каких-либо постах в государственных учреждениях аморально и в юридическом контексте, возможно, недопустимо.

Из досье FLB
Директор так называемого модельного агентства "Логос центр" Юрьев рекрутировал несовершеннолетних для порнофильмов и проституции, насилуя мальчишек и приучая их к "стильной жизни". По уголовным делам "Логоса" уже доказаны 214 преступных эпизодов по сексуальному использованию 67 человек, 61 из которых не достиг совершеннолетия. Самому младшему пострадавшему 13 лет.

Из досье FLB:
По свидетельству бюллетеня "Дети в Латвии" республиканского ЦСУ, в 1999 году зарегистрированы 760 детей, пострадавших от насилия. Причем в 76 случаях детям не было и 14 лет. В 95 случаях детей использовали сексуально, а в 51 – зарегистрированы действия, трактуемые, как развращение несовершеннолетних. По сравнению с 1998 годом данные увеличились на порядок.

– У нас был такой свидетель Анатолий Руденко, один из мальчиков Юрьева, – рассказывает тележурналист Вайрис Сташанс. – Руденко – наркоман, он очень нервничал, рассказывая, что показания дал и прокуратуре (к слову, и против бывшего генпрокурора – К.М.). Через несколько дней его забрали за изнасилование подростков и поместили в центральную тюрьму в общую камеру. Он поменял уже 11 общих камер! В каждой его, скорее всего, насилуют и переводят в следующую. Его так наказывают. Потому что и Эйсакс, и Тунс сидели в тюрьме Матиса – спецтюрьме для полицейских и депутатов. Когда я спрашивал, почему они сидят в одиночных камерах, мне отвечали, что по-другому не могут гарантировать их безопасность. Тогда почему Руденко в общей? Потому, мол, что мы не можем держать всех проходящих по одному делу в одной тюрьме. И все правильно, все объективно. (К слову, Ингусу Тунсу суд перенесли на 2002 год, и, по мнению Адамсонса, нет уверенности, что все то, что он рассказывал в прокуратуре, он подтвердит на суде.)”

(Карен Маркарян, специально для FLB, 01.02.2001
Постоянный адрес статьи: //flb.ru/info/5485.html)

2003:

Россия: сахалинские экологи бьют тревогу

В реках заказника "Восточный" областные власти разрешили ловить рыбу. Многие виды лососевых занесены в Красную Книгу. И находятся под угрозой полного уничтожения браконьерами.

Заказник "Восточный" образован 4 года назад. До сих пор это единственное место на Сахалине, куда не ступала нога человека. На территории заказника сохранились древние леса. И нетронутые хозяйственной деятельностью человека нерестовые реки – Пурш-Пурш и Венгери. Именно они привлекают интерес браконьеров. 25 мая этого года областные власти исключили из территории заказника морские зоны. И своим постановлением разрешили вылов лососевых пород рыб в реках. Рыболовство в заказнике приведет к серьезным последствиям. С началом промысла, опасаются экологи, люди начнут вырубать лес и строить дороги. Это нарушит экосистему острова. И тогда нетронутая красота может погибнуть. На территории заказника обитает 28 видов животных, много редких растений. Все они занесены в Красную Книгу. Природные богатства "Восточного" превосходят даже Поронайский заповедник. Поэтому экологи настроены решительно и не намерены отдавать привлекательные участки острова браконьерам. Общественная организация "Экологическая вахта Сахалина" уже обратилась в областную прокуратуру. Зеленые активисты просят признать постановление губернатора области незаконным. Документ они готовы обжаловать в суде.

01.06.2003 Источник: ИА "Regnum"

2005:

Москва: Путин считает неправомерными требования Токио о Курильских островах.

Владимир Путин напомнил, что декларация 1956 года была ратифицирована и СССР, и Японией, а Россия является правопреемницей СССР и будет выполнять все его международно-правовые обязательства, как бы трудно порой это не было.

"Если Япония ратифицировала эту декларацию, то почему сейчас японская сторона поднимает снова вопрос о четырех островах?" – сказал Президент России.

"Кроме того, я – юрист, и читаю в декларации, что Советский Союз готов передать острова, – продолжал Путин. – Но не сказано – на каких условиях, когда и чей суверенитет распространяется на эти территории. Это – предмет разговора с нашими японскими коллегами".

24.12.2004 (Источник: 1TV)

“Судя по письменным источникам, их "открытие" принадлежит голландцам. Курильские же острова (Тисима) первыми заселяют русские, а северные острова Японии Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп – японцы.
Однако важным является то обстоятельство, что одно только открытие – это недостаточное условие для того, чтобы настаивать на праве владеть территорией. Голландец Мартин Гериц де Фриз (?-1647) в 1643 году увидел острова Кунашир и Итуруп и высадился на острове Уруп.

С другой стороны, в Японии в 1635 году самурай княжества Мацумаэ Хироёси Мураками провел исследование острова Эдзо и впервые нанес на карту острова Кунашир, Итуруп и другие северные районы. Представленная на основе этой карты в 1644 году княжеством Мацумаэ правительству Токугава географическая карта называется Картой периода Сёхо. Это самая древняя в мире карта, на которой ясно обозначены группа островов Хабомаи, острова Шикотан, Кунашир и Итуруп.

Айны, которые ранее жили на этих островах, платили дань княжеству Мацумаэ и вели с ним торговлю.

В 1754 году княжество Мацумаэ приступило к непосредственной эксплуатации острова Кунашир, учредив там торговый пункт, а в 1786 году чиновник центрального правительства Токунаи Могами провел исследование островов Итуруп и Уруп.

В период проведения японо-российских переговоров о заключении в 1855 году Трактата о торговле и границах уже имел место факт действительного управления островами Кунашир и Итуруп со стороны княжества Мацумаэ. Поскольку царская Россия признавала этот факт, была беспрепятственно достигнута договоренность о проведении линии государственной границы между островами Итуруп и Уруп. При этом, правда, принцип первооткрытия Курильских островов не получил своего правильного осмысления.
Это объясняется тем, что на этих островах уже обитало коренное население.

… В случае если коренные народности потребовали бы независимости или автономии, вопрос о том, как разрешить эту проблему, международными принципами не регулируется.”

(с интернету)

“НАРОД”

“Цитирую с утро.ру:
Японцы все никак не могут успокоиться и поверить в то, что Курильские острова им не принадлежат. Не успел этот вопрос российско-японской дипломатии "уйти в тень", как правительство Страны восходящего солнца вновь возвращается к идее заполучить четыре острова в свое владение. На этот раз японцы подступают с "комплексной программой". Они думают, что если дойдут провозглашенным "новым курсом" до конца, то получат Курилы уже к концу этого года. Подробно о "новом курсе" официального Токио по отношению к России пишет сегодня газета "Асахи".

Япошки, в первую очередь, питают слабость к нашим дальневосточным "пряностям", как то золото и драгоценные камешки (а их там немало), во вторых – территория, так как жить им уже приходится друг у друга на голове, а ведь страна на демографическом подъеме...
Короче, если у нас и будет какая-то война – то скорее всего в первую очередь с узкоглазиками – японией и китаем. США, думаю, мешать не станут.”

(форум Dreamer.ru)

“Филин – форум Академгородка, Н-ск > "Устрашающий" Китай, "кровожадная" Япония..

Кровожадная Япония и у нас хочет отобрать острова Хабомаи и Шикотан.
Шикотан и Хабомаи мы им и так были согласны отдать ещё в 1960-х. Им всё надо.”

(owl.pp.ru/ipb/txt/index.php/t5944.html (15 КБ)

“… если учесть, что Япония сама минимум дважды в международном плане отказалась от своих прав на владение оными островами, подписав в 1951 году Сан-францисский договор, где она отказалась от прав на Южный Сахалин и все Курилы севернее Итурупа, а четыре пресловутых острова отдала, правда, без указания кому! Вторично Япония это сделала, подписав совместную с Россией (извините, с СССР) Декларацию от 1956 года, в которой ей обещано было в качестве жеста доброй воли, при условии заключения Мирного договора, передать (именно передать, а не "возвратить" как истерично орут повсеместно японские правые... Если говорить спокойно могут ведь и услышать!) два острова, а именно Сикотан и Хабомай (там, кстати, группа мелких островов)  

Может быть, мы (Сталин) и не прав, что окупировал  острова после войны, то есть уже после подписания капитуляции. Она ведь была не 16 августа, а в самом начале сентября.

Согласен,что на последние Курильские острова советские войска вступили уже практически после войны, но очаги сопротивления гитлеровской Германии сохранялись кое-где и после капитуляции последней.

Несколько лет назад мне довелось синхронить – переводить симпозиум по Зорге. Дело в том,что Зорге сотоварищи не только и не столько предупредил Сталина о нападении Гитлера, сколько сделал поистине выдающийся подвиг – именно Зорге передал информацию с ТЭННО КАЙГИ, о том,что "Япония НЕ БУДЕТ нападать на СССР". Это спасло нас от порабощения на Западе, так как десятки свежих сибирских дивизий были перекинуты на "восточный" – Drang Nach Osten – фронт и немцы были не только отброшены от Москвы с их помощью, но и в принципе наступил перелом в войне. Это правда. Но при этом, правда и то, что Зорге не стали просить вернуть (а ведь несколько раз японцы предлагали его обменять!) и он был казнен! Сталин, помните, и сына своего на генерала немецкого не поменял!

Достаточно посмотреть тему, которая идет параллельно нашей. Я имею в виду отряд 731 и изуверства, которые творили эти "японские врачи-убийцы"...  

Сразу скажем –
1) Россия в современном ее виде никак не будет решать проблему северных территорий (те передавать на каких бы то не было условиях Курилы Японии)
2) Если все будет идти так как сейчас, то скоро (50-100 лет) Россия распадется и, возможно, Японии чего нибуть перепадет.

Россия, застолбив северную Азию тормозит развитие не только всей восточной цивилизации, но свое прежде всего.

Ну хреново ДВ живет, это не секрет. Продаем в Китай лес ввозим шерпортреп, в Японию рыбу, ввозим б/у машины. Да и воды вечно нет – помыться нельзя. (А раньше и свет вырубали – вот счастье. Какие-то квартиры не платят, а вырубают всему дому). И мы не можем обменять сколько-то десятых территории страны на дружбу и деньги (а с Японии много можно взять, жаль только что до нас они не дойдут)  
Нет, я не думаю, что если бы Приморье было китайским, то жилось бы намного лучше. Но если японским – то да :).

Курилы – это 30 островов всей гряды от Камчатки до Хоккайдо //www.km.ru/education/ref_show.asp?id=94999B548A744E4C9275F3AF6B2EB 994. Если действовать в соответствии с обещаниями передать 2 острова в случае заключения Мирного договора, то речь ни в коем случае не идет о передаче ни 4-х, ни всех 30 с лишним островов, и тем более Южного Сахалина.//members.tripod.com/~merkulov/TEXTS01/P1011.HTM

Сейчас президент в Китае. Оттуда глухо доносятся сведения, что тервопрос с Китаем урегулирован. //www.asahi.com/international/jinmin/TKY200410150202.html    //news.yahoo.com/news?tmpl=story&u=/nm/20041015/wl_nm/china_russia_ dc_3 Как? Даманский и остров прямо напротив Хабаровска чьи? Или стали чьими? Почему китайцы инвестируют 1 млрд долларов в строительство скоростной магистрали Москва – Санкт-Петербург?

Да, тревожно.  
Между прочим, я нашел хороший способ, как исправить все это.  
Записывайте:
1 не смотреть новостей
2 не слушать радио
3 не читать газет
4 использовать  ya.ru вместо yandex.ru  
5 избегать знакомых которые живут этим
Поверьте, результат превзойдет ожидания.

Насчет Курил – 2, 4, 8, 16 – какая разница. Все это не реально. Это существует лишь в вашем мозгу, это как компьютерная игра, которую никак не можешь закончить покуда глаза не потекут.  

Я бывал несколько раз на Окинаве, где по-прежнему взлетают супер-истребители и местные жители как ненавидели американцев, насилующих школьниц между военных дел, так и приветливо и с несрываемым восторгом относятся к СССР и России, которая против США и ( а это говорили вполголоса) и центральной власти в Токио...

На Южных Курилах – острова Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи – проживает 7895 человек (2631 семья), в том числе 1354 ребенка и 1482 пенсионера.

Мой склероз уверен, что японцам нужен именно Шикотан, остальные – между прочим, а почему – не признается.
Тогда даже писатель Олжас Сулейменов выступил, страстно, в защиту демократии, отчего-то сравнив её с девочкой, которую "мы" насилуем, не дав ей ...

aversus.org/cgi-bin/cyrsite.pl?cyrtable=iso5&cyrfile=/vihrevich/disc/arc/250 .. (105 КБ)

Подумаешь, юкосы-хуюкосы. Добывающая компания, да на родине – это ж не пенсион, а чистый геморрой. Вот где пенсион:
ВОПРОС (японское агентство): Владимир Владимирович, вопрос о мирном договоре с Японией. Министр иностранных дел Лавров предложил решить территориальный вопрос, передав два острова Японии на основе Декларации 56-го года, а Япония хочет четыре.
Покочевряжится для видимости, не без этого. Зато косоглазые ему за эти четыре острова такой благотворительный фонд заебенят, что у него самого морда станет луной и глаза щелочками.
А Горби останется разве по ночам подушку кусать.

Мне когда то давно рассказывали, что дело не столько в сраных островах, сколько в изменяющемся статусе очень обширной водной территории с неслабыми рыбными и ископаемыми ресурсами. Может и обманули.

Во-первых, не обманули. Вокруг новоприобретенной территории будет 200-мильная исключительная экономическая зона.
Имеются также слухи (слабоподтвержденные) о неслабых запасах нефтегаза на шельфе и (эфирные) о неких весьма важных металлических месторождениях, о которых известно обеим высоким сторонам.

Имелось ввести, что два острова – это не пополам. Двух предлагаемых островов для изменения статуса водных территорий недостаточно, так что пополам получаются только сраные острова. А остальное остается российское целиком. Т.е. японцы на этот вариант не соглашаются вовсе не из самурайской непреклонности и гордыни. Во вторых, если я за давностью лет не путаю, 200мильная зона там непременима и непременяема, а речь идет о потере статуса "внутренних вод"(??? хз, как правильно эти отошедшие называются) всем/невсем Охотским морем и его окресностями.

Это есть вопрос темный. Охотское море не имело (и кажется, до сих пор не имеет) статуса внутренних вод. 200 миль применимо там, где не возникает перекрытия с чужой 200-мильной зоной, а где возникает – там ведут переговоры.”

(с форума)

ИЗ НОВОСТЕЙ:

“Япония все меньше надеется на "северные территории".

Количество людей, собравшихся на митинг в Токио, впечатляло – 1,5 тысячи человек, в том числе ведущие политики, явились, чтобы потребовать от России немедленно вернуть "северные территории" Японии, пишет японская газета Asahi.

Далеко на севере, на другом острове в тот же день проходил митинг прямо противоположной направленности. В Сахалинской области участники митинга протестовали против "территориальных амбиций" Японии. Около 300 человек, в том числе депутаты областной думы, выступили с резолюцией, призывающей Японию перестать вспоминать прошлое и сделать первые шаги к дружеским отношениям с Россией.

(Перевод на сайте Inopressa.ru.)”

ШИКОТАН В ФЭНТЕЗИ (с сексом)

“ – То-то же, – успокаиваясь, буркнула Анастасия и снова принялась вести урок наглядной географии. – Вот этот остров, в светских изданиях его называют Шикотан, представляет чрезвычайную ценность для наших... благодетелей. Если кто-нибудь из вас в школе хорошо учил историю, тот должен знать, что некоторое время Курильские острова принадлежали Японии и лишь после 1945 года были переданы Советскому Союзу.

– Ну, так это ж хорошо, – подала голос Кагами. – Что они наши.

– Ничего хорошего! – отрезала Анастасия. – Впрочем, нам нет дела до официальной политики Японии. Мы действуем только в интересах наших благодетелей, которые желают возвратить себе Курильскую гряду и особенно остров Шикотан для того, чтобы получить великую силу и власть...

– А нам-то какая выгода с того, что какие-то неизвестные япошки получат эти острова? Если получат, конечно...

Этот вопрос скептическим тоном задала Ама-но кавара. В изящных, уже переставших быть по-тюремному грубыми, руках она вертела золотистый шелковый шнурок, пропуская его меж тонких пальцев с розовыми отполированными ноготками.

– Я удивлена твоему вопросу, Небесная река, – сказала Анастасия таким тоном, что, будь Ама-но кавара чуть проницательнее, она тут же удавилась бы на своем золотистом шелковом шнурке. – Разве не вы получили благодаря поддержке этих господ удивительную волшебную силу? Разве не вы получили свободу, которая грезилась вам в каждую вашу ночь, проведенную на тюремных нарах?! И разве говорила я вам хоть когда-нибудь, что поток их милостей для нас уже иссяк?! Говорила?!

– Нет, нет, – зашелестели испуганные голоса.

– Главное – чтобы вы были послушными и последовательными в исполнении тех приказов, которые даются вам! Тогда вам не грозит никакая опасность. Подчеркиваю: никакая. Но если вы задумаете нарушить данную вами еще в колонии кровавую клятву...

Анастасия прошлась вокруг стола, оглядывая женщин глазами, горящими, как два зеленых светофора.

– Лучше бы вам не родиться на свет, чем даже в мыслях предать это великое дело, – тихо закончила она.

После этого минут пять все подавленно молчали. …

… И тут голова перестала болеть. А я, стремительно трезвея, села на кровати и увидела, что меня, голую и беззащитную, ласкает вовсе не законный муж!

– Ах ты, бизнесмен чертов! – шалея от гнева, прорычала я. – Ты что творишь, рожа паскудная!

От моего рыка Сергея Павлова воздушной волной снесло с кровати и припечатало к стене. Но он не растерялся, опустился на колени и таким манером пополз обратно к ложу греховной страсти.

– Вика, любимая, я тебе все объясню!

– Не надо объяснений! – Я, не стесняясь, встала в своей ослепительной наготе в полный рост. Бизнесмен просто прилип ко мне взглядом. – Ты, мерзавец, меня изнасиловал! Я тебя за это сейчас кастрирую без хирургического вмешательства!!!

– Не насиловал я!

– Да что ты говоришь?! Может, тогда ты своим инструментиком (кстати, он у тебя так себе, насколько я успела заметить) массаж мне делал?! Совратитель порядочных ведьм! Гад озабоченный! – Для того, чтобы окончательно не вскипеть от ярости, я выпустила из-под ногтей пару бело-голубых молний. Одна разнесла зеркало, а другая ударила в какую-то аппаратуру, кажется, в домашний кинотеатр. Запахло горелой пластмассой. – А ну натяни трусы, не заставляй меня превращаться в зверя!

– Не гневайся! Я сам не свой от любви к тебе!

– Иди ты знаешь куда со своей любовью, – я обессиленно уселась на подушку, посмотрела на скорчившегося у кровати голого бизнесмена, и весь мой безумный гнев исчез, уступив место истерическому хохоту. – Нет, моя жизнь – сплошная клиника неврозов!...”

(Надежда Первухина, “Все ведьмы делают это!”

//aldebaran.ru/rufan/pervuhina/pervuhina2/?13)

МАТРОНЫ О-ВА ШИКОТАН

“… Вспомнился далекий Курильский остров Шикотан. Работал я тогда младшим научным сотрудником в Сахалинском комплексном  научно-исследовательском институте. На Курилы меня послали изучать страшные волны цунами. Как-то раз в свободное от изучения цунами время забрел я вглубь острова и неожиданно

подвергся нападению стаи <мат>рон, их было штук 20. … <мат>роны проявляли редкую наглость и даже, случалось, лупили меня... Размером они были почти с ... … Таких огромных бройлерных <мат>рон никогда больше не видел. Там, на далеком острове Шикотан, я не стал испытывать судьбу и дал деру вниз по стометровому обрыву прямо к берегу Тихого океана.

   Чайкам с Бакланьего Камня было далеко до обнаглевших <мат>рон острова Шикотан,  и я смотрел на потуги местных … с некоторым снисхождением.

Куда им.

  Бакланий Камень, проплыв мимо, стал уменьшаться в размерах, пока не превратился из скалы, засиженной чайками, в необычное воспоминание, чудным образом связанное с далеким островом Шикотан и моим прошлым, которое перемешалось с настоящим, возбуждая удивительным способом. Я потерялся в пространстве-времени: то ли я на Курильских островах и молодой, то ли на Байкале и значительно старее. Приятно так себя чувствовать, и думаю, очень полезно для души.

   Бухта Песчаная заезжена туристами до такой степени, до какой Бакланий Камень засижен чайками. Это общепринятое мнение, и на первый взгляд, конечно же, чувствуется присутствие человека. Но по европейским меркам место все-таки достаточно дикое. Туристов я обнаружил всего несколько, а может быть, это были и не туристы вовсе, а так просто – люди непонятного назначения.

   Несколько обнаженных женских тел лежали на песке. Я старался плыть потихоньку, чтобы не спугнуть дам, но все-таки спугнул. Они встрепенулись и начали смотреть в мою сторону, как Ассоль на горизонт. Я подплыл поближе, и дамы, разглядев меня, нечесаного и небритого, перестали глядеть на горизонт как Ассоль, а стали смотреть на меня, как на неопознанный инопланетный объект. По какой-то причине дамы не разговаривали, и на мое приветствие ответили неопределенными вялыми движениями тел, после чего упали на пляж загорать дальше.

   "Странные женщины , – подумал я, – не байкальское какое-то у них поведение. Видимо, их привезли откуда-то издалека и забыли вернуть на место."

   В МРСе есть довольно-таки большая по здешним меркам турбаза, которая своим внешним видом очень похожа на угрюмые бараки далекого курильского острова Шикотан. Она вполне может соревноваться с ними в мрачности. И если турбаза "Мандархан" кое-как соответствовала названию турбазы, то турбаза МРС – категорично нет. Видимо, сюда надо привозить туристов, которые собрались окончательно завязать с путешествиями. Эффект будет стопроцентный.

   Люди с мрачным видом, под стать пейзажу, входили и выходили из барака.

   "Наверное это туристы", – подумал я.”

(Андрей Сидоренко. Заяабари (походный роман)

© Copyright Андрей Сидоренко

   Email: more123@yandex.ru

   Date: 18 Jan 1999

   Отзывы шлите в письменном виде по адресу: 334264 Крым, Гурзуф, ул.Соловьева, 4 кв.23 Сидоренко Андрею или по …)

ШИКОТАН – ЗЕМЛЯ АЙНОВ

“Проблема сохранения языка и культуры Айну в современной Японии.

Переводчики и надсмотрщики совершали множество злоупотреблений: жестоко обращались со стариками и детьми, насиловали айнских женщин, ругань в ...
Шикотан Си котан – "Большое населенное место" – в гряде Хабомаи Шикотан действительно самый большой остров, Кунашир Куннэ сири "Черная земля" – при ...”

(ainu-mosiri.narod.ru/history.pdf (247 КБ)  · 12.10.2005)

МОСКОВСКИЕ МУДРЕЦЫ

“Японцы митингуют под окнами Путина

Требуют отдать Курилы

Президента Путина наконец-то дождались в Японии. Его зазывали сюда год. Все дело, конечно, в Курилах, которыми японцам очень хочется завладеть. Посягают они на острова гряды – Итуруп, Кунашир, Шикотан и группу островов Хабомаи. После второй мировой войны они согласно международным договоренностям были закреплены за СССР. Россия отдавать их не собирается. Япония все больше серчает и не хочет подписывать мирный договор с Россией, который со времен второй мировой так и не оформили. (В 1956 году обошлись декларацией.)

 

Вблизи отеля, где поселился Путин, мы услышали скандирование: «Иван, домой!» А следом на японском: «КГБ, Путин, отдай Курилы!» Шуму было, казалось, на пол-Токио. Подойдя ближе, мы увидели лишь кучку людей, окруженную полицейскими, между которыми примостился японец с каким-то аппаратом. Оказалось, он замеряет шум. Как только демонстранты превышают уровень допустимых децибел, их тут же заставляют свернуться. Правда, эта группа тут же перемещается в другое место.

 

Разговор об островах ждет Путина сегодня. А вчера у него была культурная программа – он сходил на выставку российского художника Андрияки и японского Мисаки Андо. У выставочного зала Путина дожидался мэр Москвы Юрий Лужков, сопредседатель Российско-японского совета мудрецов.
– Мудрец Юрий Михайлович, – обратилась я к мэру, – что будет с Курилами?
– В том и заключается моя мудрость, – рассмеялся столичный мэр, – чтобы не бежать впереди президента. Я после него скажу. Хотя уже знаю, что скажет он.
– Но Курилы-то не отдаст?
– Нет, – довольно шепнул мне Лужков.”

 

(Лариса КАФТАН)

СТАЛИНГРАД И ШИКОТАН

“Д.Дондурей. Но мы – победили! Землю свою отвоевали, язык, культуру. Правда, людьми пожертвовали.

Л.Радзиховский. К той же логике: повысят цены на десять копеек – будем драться до последнего, повысят в сто раз – не заметим, за курильский остров Шикотан пасть порвем, а потерять половину Советского Союза – ну и хрен с ним! Ведь вот что интересно!”

(Анатолий Вишневский – Даниил Дондурей – Леонид Радзиховский. “Мы за ценой не постоим?”, //kinoart.ru/magazine/05-2005/now/price0505/)

ПАУКИ НА ШИКОТАНЕ

“Рыцарь-паук воздел правую руку горе и страшным голосом прокричал:

– Итуруп! Кунашир! Шикотан! Хабомаи!

Это страшное одноразовое заклинание утяжеления, умирая, завещал ему злой волшебник Передаш. Если бы волшебник не сделал этого, умирать ему пришлось бы значительно дольше, ибо конец веревки, на которой Передаш был подвешен над костром, в тот отрезок времени находился в лапах у паука.”

(ВАСИЛИЙ МИДЯНИН, “ЧЕРНЫЙ РЫЦАРЬ-ПАУК ЛЕОПОЛЬД XVII”, Июнь – октябрь 2003,

Клуб русских харизматических писателей, harizma.pvost.org/pages/comm/midyanin5.htm (94 КБ)  · 02.02.2005)

НАРОД:

“… решила задеть давно нашумевшую проблему, связанную с возвращением Японии курильских островов, я лично считаю, что отдавать эти земли нельзя, так как они представляют стратегическую важность, но в новостях было заявлено, что скорее всего эта проблема будет решена в пользу Японии, Российское правительство мотивирует свое решение тем, что разврешив этот спорный момент, мы все таки сможем подписать мирное соглашение, которое осталось со времен 2 мировой войны, и Япония сможет бесприпятственно инвестировать деньги в нашу экономику. А нужно ли отдавать эти территории Японии, ведь инвестиции это весьма сложный процесс, ведб Япония только дает гарантии на словах, а оффициально нигде не запечатлено. Конечно многие скажут, наверное, что в РФ и так большая территори и отсоединение каких-то маленьких островоков не повлияет на Россию, но воть мне кажется, что нельзя отдавать эти острова!

Не знаю. Я не очень понимаю, что в этих островках такого стратегического. И крайне отрицательно отношусь к выкрикам типа: "Ни пяди!.." Я бы, пожалуй, продал бы острова японцам за очень большие деньги. Однако – хрен его знает, может они и вправду зачем-то очень нужны России, помимо поддержания патриотического духа... Не знаю.

Пускай звучит не патриотично, но, на мой взгляд, Курильские острова не принадлежали России. Отдавать их или нет, я – не знаю. Курилы – практически непригодные для жизни, единственный плюс это рыба.

Ни че вы не знаете о причине неотдачи этих островов японцам. Все потому, что, если мы их отдадим мы будем платить деньги за каждое судно, прошедшее мимио этих островов, т.к. через эти острова лежит морской довольно таки оживленный путь, это одно. Второе – это одно из немногих рыбных мест, где Россия добывает рыбу, опять же никому не платя за это налоги. Вобщем вся причина в том, что Россия может потерять ряд важных экономических приимуществ на ДВ. Вот и всё...

Еще в СССР Шеварнадзе подарил США водное пространство (одно из самых рыбных).

Опять наши политики ведут себя как девочки-отсосы! Рявкнул раз на Японию – НУ НЕТ И ВСЕ.

Японцам и так жить негде, они и так косятся на американскую базу на Окинаве, к тому же американцы себя там не слишком прилично ведут. Если вспомнить. Стреляют, насилуют японок и пр. Японцы НИКОГДА не согласятся на новую военную базу США на своей территории!”

(//politic.sexnarod.ru/topic38488.html)

Курильские острова – Шикотан и Хабомаи – это уникальная акватория и стратегические ресурсы лососевых.

www.stockportal.ru/forum/index.php?act=Print&client=printer&f=14&t=6 .. (102 КБ)

Шикотан – самый крупный остров малой Курильской гряды, хотя длина его всего лишь около 50 км.

“За воздушным шаром один за другим появились четыре надувных острова с надписями Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи и медленной вереницей скрылись в направлении Японии....
– Помогите, помогите – насилуют!!”

skuki.net/lofiversion/index.php/t2161-250.html (136 КБ)

“… в «Лимонке» и на сайте НБП: … Вот, скажем, член НБП Яков Горбунов пишет статью «Почему я в НБП». В статье много лирики, цитировать ее нет смысла, но основных мотивов три: отец Горбунова родом с острова Шикотан, а этот остров вместе с остальными Южными Курилами Путин (якобы) хочет отдать Японии; по матери родня Горбунова – из Астраханской области, где некоторую приграничную полосу Путин якобы отдал Казахстану; наконец, Горбунов сам воевал в Чечне.”

//forum.borispol.org.ua/viewtopic.php?p=7124&sid=35ca0fe735c82e54f6597caa0a5dcef4

“И почему никому не жалко индейцев, судетских немцев (чехов), кёнигсбергских пруссов, японцев с Шикотана, шотландцев, аборигенов с островов Реуньона, австралийских аборигенов и т.д. Список можно долго продолжать ещё.
Не-е-ет! Скажете Вы, – это всё было давно и неправда!”

//www.eva.ru/static/forums/77/2004_3/124830.htm

“Кончилось тем, что он ударил штыком мичмана ... и ушел под трибунал, или как у нас тогда говорили <считать ворон на Шикотан> ...

А богатый нимфоман дал кому следует на лапу и продолжает насиловать девочек.”

ecumena.narod.ru/n4/publ/n4publ_al.html (237 КБ)  · 05.11.2005

“Случай со школьницами произошел, когда мы жили в пионерском лагере «Космос», а не в «Чайке», как обычно.

– Ну и что? – спросила бы С. – благородный чиновник унизил свое высокое звание. Сейчас его чик-чик или переведут на Шикотан. Не, все интереснее!

Взивцам и взивкам была an mass свойственна активная жизненная позиция.”

//www.sciteclibrary.ru/cgi-bin/yabb/Printpage.cgi?board=physic&num=1126297483

СТУДОТРЯД НА САЙРЕ

“Шикотан, 2001 г. Путина.

Вдалеке видны низкие серые дома, к ним проложены дороги, вокруг лужайки. На берегу стоят, поеживаясь люди, что-то кричат. Наконец выкрики команды на борту привели нас в чувство. Рухнула иллюзия, первое желание – домой!

Обустройство и расселение в двухэтажном деревянном бараке заняло целый день.

После нескольких дней отдыха (не было рыбы) начались серые монотонные будни. Работа выматывала однообразием, и, по началу презрительным отношением местных к студентам. Перекинуться парой фраз с подругой нельзя – мастер увидит, разгонит по рабочим местам – не позировать у конвейера приехали. Самая "приятная" работа – проверка шва после закаточной машины. Найдут брак и, десять человек останавливают работу на 20 минут, а это деньги...

Подарки на дни рождения делали из подручных материалов: то вместо сайры – конфет в банку закатаешь, то тортик (почти как дома) у местных испечешь.

И снова работа.

Наш завод состоял из четырех основных цехов:

Резка (первоначальная обработка рыбы)

Заморозка

Комплекс (встреча рыбы с банкой и специями, закатка под крышку)

Склад готовой продукции (варка в автоклаве, мойка, и ящики, ящики, ящики...)”

//www.vlc.ru/youth/studhq/vuzhq/putina/shikotan2001-photo.htm

"Заложники" курильского острова Шикотан.

   Рыбоконсервный комбинат "Островной", расположенный на Шикотане, уже несколько лет не выплачивает своим сотрудникам заработную плату. На острове это практически единственное предприятие, предоставляющее людям работу. Все, кто мог, уже давно уволились и уехали в более благоприятные места для проживания, остальные стали заложниками ситуации. Одна из бывших работниц комбината оказалась в отчаянном положении.
   Валентина Васильева более 30 лет проработала на Шикотанском рыбокомбинате "Островной". Свою зарплату она, как и многие ее сослуживцы не получает с 94 года прошлого века. В последнее время, чтобы выжить самой, и иметь возможность лечить больного сына, пенсионерка работала продавцом на рынке.
   Валентина Васильева:
   Будучи солдатом, он попадает в Чернобыль на ликвидацию. Находится он там 6 месяцев. Когда всех вывозили, их бросили туда. Сейчас он в тяжелом состоянии. У него вторая группа. Лучевая болезнь.
   Суд признал рыбокомбинат "Островной" банкротом. В августе прошлого года был назначен конкурсный управляющий. То, что ему досталось, рыбокомбинатом можно назвать только в насмешку. Прежние арбитражные управляющие Кривонос, Василий Бондаренко и Александр Бобков продали практически все имущество комбината: рыбоперерабатывающие заводы, холодильники, рыболовные траулеры и причалы. Остались только полностью разрушенные объекты недвижимости.
   Сергей Маринин, конкурсный управляющий рыбокомбината "Островной":
   – Поданы исковые заявления на расторжение сделок, которые были совершены предыдущими арбитражными управляющими. Прошел ряд судебных процессов, два из них мы выиграли.
   Это дела об отторжении судов у фирм "Купец" и "Флинт". Одним из аргументов к расторжению сделок служит то, что имущество рыбокомбината было продано по крайне низкой цене. К примеру, "Гидрострой" купил у комбината два рыбоперерабатывающих завода по цене одного холодильника. Теперь, в связи с расторжением сделок, арестовано имущество самого "Гидростроя".
   Задолженность по заработной плате комбината составляет 18 миллионов рублей. Это, так называемая вторая очередь. А в первую очередь должны получить своё инвалиды – тоже 18 миллионов.
   Сергей Маринин, конкурсный управляющий рыбокомбината "Островной":
   – Но при продаже имущества, даже при возврате, я думаю, что суммы такой не наберется: 18+18 – 36 миллионов. Без поддержки администрации нереально погасить полную задолженность по заработной плате.
   Существует договор, по которому администрация Южно-Курильского района возьмет всю задолженность на себя, если комбинат признают банкротом. От своих обязательств она не отказывается, но средств пока не имеет. Валентина Георгиевна не может ждать, ее сын находится в крайне тяжелом состоянии.
   Валентина Васильева:
   – Я обращалась в воинскую часть, я говорю: "Что же, ребенка отдала здорового, а вернули такого!" Они говорят: "Мы указания не давали, давал Горбачев. На Горбачева в суд и подавайте.
   Энергичный конкурсный управляющий не довольствуется только лишь судебной тяжбой. Он намеревался заработать деньги на промысле морепродуктов. Но в департаменте по рыболовству лимиты не выделили.
   Сергей Маринин, конкурсный управляющий рыбокомбината "Островной":
   – Ну, видимо, не считают нужным помогать.
   Наша программа будет следить за развитием событий.”

(Наталья Федосеева, ВЕСТИ. Сахалин-Курилы, 04 декабря 2005 года)

читайте там же:

“Масленица – это прежде всего обильная и сытная пища.”

ПРОРОЧЕСТВО ПАТРИОТА-1998 НА 2005, ШИКОТАН И АТОМНАЯ БОМБА

  “… Сазонтьева на Западе боялись давно и устойчиво, еще со времен памятной записи Шустермана. Атомная бомбардировка Шикотана еще больше усилила этот страх.

  – Что мы имеем? – бормотал, быстро стуча по клавиатуре, программист с неестественно большими линзами очков. – Ага, старый знакомый, "Шикотан". Скорее всего это группа из Киото, "Полночный камикадзе".

  Кто-то за его спиной присвистнул.

  – Это что за "Шикотан"? – тихо спросил Роман у своего наставника.

  – Японский зверь. Назван так в честь нашего удара по острову. Япошки все надеются поквитаться с нами хоть в "Паутине". Но, честно говоря, в программировании они довольно туповаты. "Шикотан" – их лучшее творение, он для харда страшен как та наша бомба. Осыпается все сразу.

  Первое время из-за конфликта вокруг Курил Япония полностью исчезла из числа покупателей рыбных продуктов России. Но война постепенно сошла на нет, и миллионы привередливых японцев снова пожелали увидеть на своем столе традиционные продукты моря. Морская акватория восточнее Шикотана из-за радиактивного заражения оказалась непригодной для добычи рыбы и крабов. Тогда армада браконьерских судов по привычке ринулась в территориальные воды России. И обнаружила неприятный сюрприз. Если раньше пограничники испытывали дефицит горючего и быстроходных кораблей, то теперь и того и другого у них хватало. Появились новые суда на воздушной подушке, переоборудованные под сторожевики суда на подводных крыльях. Кроме того, были задействованы авиация и вертолеты. Наглухо перекрыв кислород браконьерам, дальневосточный губернатор Молодцов выждал два месяца, а затем встретился в открытом море с одним из крупнейших японских торговцев рыбой.

  – Господин Ясухаро, вам нужны рыба и крабы, нам же нужна валюта. Давайте договоримся так: мы вылавливаем рыбу, вы дожидаетесь нас в условленной точке, и когда небо над нами будет чистым от американских спутников, перегружаем ее на ваши суда. Таким образом вы получаете рыбу и избегаете штрафных санкций США. Технологию мы отработаем, как вам сам принцип?

  Японец не задумался ни на секунду:

  – Мне очень нравится этот ваш принцип. Цены на рыбу и крабов у нас сейчас таковы, что их выгодно транспортировать даже из Норвегии, не то что с Курил.

  – О цене мы договоримся.

  – Я в этом уверен.

  – Только валюта нам нужна наличными.

  – Я не секунды в этом не сомневался, – вежливо осклабился в улыбке Ясухаро.

  Технологию они действительно отработали до совершенства. Несколько японских сейнеров болтались в нейтральных водах рядом с громадной плавбазой. Тут же, недалеко, промышляли и русские суда. Когда получался интервал в наблюдении из космоса, в воду с российской плавбазы опускались громадные

кошельковые неводы, под завязку забитые рыбой. Подцепить их и отранспортировать на свою плавбазу японским сейнерам не составляло большого труда. Полученной выручкой Молодцов делился с Москвой, и это устраивало всех.

  На основные продукты питания, ввозимые из-за рубежа: хлеб, сахар, рис, – пришлось установить фиксированные цены. Для того чтобы торговцы их не взвинчивали, объявили жесткие меры штрафных санкций. Во всех городах были расклеены номера телефонов, по которым можно было "настучать" на торгашей.

  Индийский чай исчез с прилавков, его целиком и полностью заменил китайский. Непривычный вкус последнего вызывал ругань и многочисленные шутки и анекдоты, но другого чая просто не было. Наиболее же возросли цены на кофе. Его закупали через третьи страны, и редко какая семья могла позволить себе купить большую банку. С сахаром было полегче, его, не афишируя, завозили с Украины. Это было настолько выгодно для обеих стран, что соседи-хохлы откровенно чихали на все эмбарго. Конечно же, подорожал шоколад. Его начали производить гораздо меньше, но витрины были им просто завалены, настолько кусались цены. Зато карамель на этом фоне смотрелась дешевой.

  В первый же год Соломин сделал упор на кооперацию.

  Торгово-закупочным предприятиям внутри страны были предоставлены такие льготы, что они начали расти как на дрожжах. У населения скупали все: мясо, ранние овощи, картофель. Если раньше дачники закапывали большую часть урожая яблок в землю, то теперь с нетерпением ожидали многочисленных машин, скупающих фрукты ведрами. Подпорченные яблоки шли на вино, все остальные "разметали" города-миллионеры. Охрану дачных поселков взяли на себя дюжие парни из Союза молодежи. Наиболее рьяных воришек при попустительстве милиции просто забивали насмерть, остальных связывали, вешали на шею табличку: "Вор" и, украсив похищенными овощами, в таком виде водили по городу. Перестали воровать и цветной металл, просто не было возможности вывезти его из страны. Для сотен тысяч наркоманов, живших за счет мелкого воровства, наступили черные времена.

  Весной две тысячи пятого года под картошку были вспаханы грандиозные площади. Народ, почувствовавший нехватку продовольствия, как всегда решил надеяться не на государство, а на себя. Помог и Бог, в этом году собрали огромный урожай пшеницы. Это позволило запустить на полную мощность производство комбикормов. Заработали птицефабрики, к концу две тысячи пятого года отечественная птица полностью заменила "ножки Буша". Дешевые корма и топливо вызвали ответную реакцию. Поголовье личного скота у крестьян выросло в несколько раз.

  Потихоньку, но начал наблюдаться подъем и в производстве. Газопроводы развернули на восток, стальные магистрали требовали сотен тысяч тонн стальных труб. Разработка нефти на шельфе Сахалина, производство цемента, кирпича и бетона вызывали ажиотажный интерес. Соломиным был создан специальный "Стройбанк", кредитовавший индивидуальное строительство. Беспроцентные ссуды давались на десять и двадцать лет, получило развитие ипотечное кредитование. Были введены новые нормы индивидуального строительства. Непременно предусматривалось снабжение дома водой и канализацией, размер участка предполагался не менее десяти соток.

  Уже никто не строил одноэтажных домов, российские деревни и городские пригороды неуклонно тянулись вверх.

  Менее значимое покушение произошло в самом конце визита Главковерха. Он спускался вниз по ступеням Гранд-Опера, когда к нему с криком "Банзай" кинулся человек с типично восточными чертами лица и кинжалом в руке. Не прерывая движения Сазонтьев выбросил вперед свою левую руку и кулак бывшего спецназовца мигом остановил самурая, отбросив щуплое тело японца назад. Кинжал террориста успел только попортить китель маршала, а японского студента Киито Море увезли в больницу со сломаным носом и сотрясеним мозга. Как оказалось, у новоявленного самурая на Шикотане погиб старший брат, за это тот и хотел отомстить Сазонтьеву. Все это было заснято вездесущими операторами "Антенн-2", и потом еще несколько дней крутилось в записи по

всем каналам.”

(Евгений Сартинов. «Последняя империя»

  Copyright Евгений Сартинов, 1998

  Email: chap@mail.samtel.ru

  Date: 30 Jan 2001

  (ИСТОРИЯ РОССИИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА В ЭПИЗОДАХ)

//lib.align.ru/book/win/9805.html)

… ну, блин! – прямо генерал пётр краснов, “за чертополохом”, 1920-е, и только…

тот самый, которого повесили в 1945-м в москве – за сотрудничество с немцами…

См. также:

Золото на крови

Письма уходящего века

Письма уходящего века

  Copyright Евгений Сартинов, 2000

  Прощай, Великая Россия!

  Последние экстремальные события в нашей стране убеждают меня в мнении, что России пора уйти со страниц мировой истории как великой державе.

  Пройдет двадцать лет, может пятьдесят, и Россия начнет походить на огромный кусок сыра, беспощадно обгрызаемый со всех сторон крысами. Япония схрумкает столь вожделенные Курилы и Сахалин, Китай – Дальний Восток вдоль устья Амура, Америка – Камчатку и Чукотку. И что тогда делать?

Золото на крови

   Copyright Евгений Сартинов, 1999

  “Мало того, Рыжий был большой охотник приударить за женским полом, причем женщины у него делились на три

категории: цыпочки, бигсы и просто бабы. Как раз в тот момент он начал свой очередной рассказ.

   – В Одессе поднимаюсь по Потемкинской лестнице, смотрю, стоит такая бигса... Все при ней, в мини, на платформе, размалевана что надо. И стоит она вот так, смотри, – Рыжий начал изображать девицу, подбоченился, выдвинул вперед левую ногу. – Я  думаю, ну все, королева, не подойти. Тут выворачивается из толпы какой-то очкастый хмырь, подваливает к ней и говорит: "Двадцать". Она ему: "Пятьдесят". Он ей снова: "Двадцать", она ему опять: "Пятьдесят... Ну ладно, пошли". И пошла...

   Под общий хохот толпы Рыжий изобразил прыгающую походку хромоногой жрицы любви.”

… вообще-то – бикса

не мешало бы знать родной жаргон…

“Последняя империя”. Книга вторая

“Около фонтана толпа продолжала кружиться вокруг насилуемых женщин.
– Значит надо бросить на них бомбу, как на Шикотан, – рубанул Ждан.”

(www.libereya.ru/biblus/last/2.html (690 КБ)

“А трагедия на площади разворачивалась своим чередом. Народу на ней заметно прибавилось. Со всех сторон сбегались люди, большей частью молодые мужчины с характерными азиатскими чертами лица. Первым из машины вытащили высокого человека с седой головой, в строгом черном костюме, с галстуком. – Я его знаю, это Канакбаев, декан факультета где училась Ленка! – крикнул Иван в зал. – У него жена русская, и зять тоже.
Седая голова декана лишь несколько секунд виднелась над толпой, потом его повалили и лишь водоворот человеческого муравейника указывал место гибели человека. А из машины выволокли женщину, потом вторую. Иван по прежнему слышал их крики, но слова разобрать было уже невозможно.
Множество рук сразу начали рвать с женщин одежду, толпа поволокла их широкому парапету фонтана, и обнаженное белое тело одной из них лишь на секунду попало в поле зрения Пименова, потом скрылось за спинами возбужденных погромщиков. – С-суки! – пробормотал Иван, и рванулся в прихожую. Оттуда он вернулся с охотничьим ружьем в руках. Увидев это жена кинулась на встречу ему, перехватила оружие обоими руками, и, упав на колени, заголосила: – Не надо, не надо, Ванечка! Они же убьют нас! Убьют! – Все равно подыхать! Жрать нечего, воды нет! Нас так и передавят здесь по одиночке! – Ваня!! – уже безо всяких уговоров заорала Анна, и повиснув всем телом вырвала ружье из рук мужа. Плюнув со злости Иван снова подошел к окну. А там уже драма подходила к концу. Растерзанное тело декана бросили на крышу машины и вскоре она запылала погребальным костром.”

… краснов, краснов, или – совпис…

БИБЛИОТЕКА КЛАССИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: ГОЛУБАЯ ИКРА ШИКОТАНА

ГОД 1992

Не по Империи тоска –

мне на земле довольно места,

о том, как лихо бьют с носка

от Шикотана и до Бреста,
и непонятно, почему

Господь из той же чаши поит...

Но то, что ведомо ему,

здесь сущих – мало беспокоит...

…

От гниющих болот и отравленных рек,

от кислотной испарины, язв на кистях,

до икоты, до рвоты напившийся век

отползает на старческих хрупких костях...

Он свое отгулял, отскрипел, оттянул,

отбоярил, отмыкался, сник, отмаячил,

но под тяжестью век и провалами скул

он еще пограничных – невымерших – прячет...

Неуклюжих мальков, голубую икру,
генофонд, искореженный "гамма" и "бета"...

…

(Марина Хлебникова. Проверка слуха
© Copyright Марина Хлебникова, 1998
From: dis_co@ukr.net

Библиотека классической литературы

//www.classic-book.ru/lib/al/book/644)

… стихами начали – стихами и закончим.

(коллаж смонтирован с утра 3 декабря 2005 и до 4 часов ночи)

пы-сы-зы:

в «спасённой книге» лёва друскин рассказывает, как ему рассказывал чукча юрий рытхеу, как чукчанку, жену какого-то председателя колхоза-совхоза (или повыше), плывшую в уэллен – всю ночь ебли всем гамузом и колхозом (на камбузе?) – за бутылку водки с рыла (вроде бы)

в инете «спасённой книги» нет (а странно)

положитесь на мою память

и аналогичный опыт с якуткой христиной в 62-м – на теплоходе «40 лет ВЛКСМ» (бывший «Иссык-Куль», трофейный) – от якутска до сиктяха

“сын будет – Косей назову”… очень может быть…

“После книги воспоминаний, названной автором "Спасенная книга", той, из-за которой поэту пришлось покинуть Петербург, той, которая так беспокоила ...”

(old.russ.ru/krug/vek/20020228_a-pr.html (27 КБ)

48 ссылок – купить и упоминаний, а книги – нет…

… поминают – но не о том, а о кормушке – совписовской:

“Помню, Юрий рассказал мне о книге воспоминаний талантливого поэта, инвалида Льва Друскина. Его рукопись попала в руки «органов» и стала поводом сначала прогнать поэта с казенной дачи, а потом и выдворить из страны. История эта, сама по себе позорная, широко известна. Почти все писатели сочувствовали Льву Савельевичу, в том числе и Юра, но были у него основания для обиды на своего соседа по дачной жизни. Не буду цитировать записки поэта, я их посмотрел впервые лишь в середине 90-х, а рассказ о них Юры слышал много раньше. Он говорил, что всегда старался помочь Леве и его жене, тоже инвалиду. Приносил продукты из магазина, выручал по-разному. И вот довелось узнать, что, оказывается, Рытхэу – преуспевающий писатель, который мог бы купить весь Кудринский переулок...
Действительно, Юра со своим немалым семейством – трое детей и жена – жил неплохо. Много работал и печатался. Но, как он сказал мне, – «дяди богатого» у него не было. «Все, что у меня есть, плод моих трудов».
Писал Рытхэу о том, что знал, и оставался в моих глазах всегда человеком порядочным. К случившемуся с Друскиным отношения не имел, о чем поэт знал. В том, что произошло, Друскин мог винить конкретное лицо (писательский сынок) да собственную неосторожность. Дело это фабриковалось не в писательском Союзе, хотя наша организация редко кого защищала.”

(Рынтын. Юрию Рытхэу – 75!

Александр Рубашкин, Звезда, №3, 2005)

www.litkarta.ru/dossier/ryntyn-rytkheu-75/

(4 декабря 2005, в преддверии сталинской конституции;

правлено 17 сентября 2006)

… да вот эта страница, искомая:

“349

Про свое детство Рытхеу рассказывает скупо, но все же рассказывает.

До двенадцати лет он не знал русского языка. Дети играли в русских, как наши – в индейцев.

Первый город, в котором Юра побывал, – Магадан. Главное и ужасное впечатление – нищий, протягивающий руку за милостыней.

– У нас такого не случалось. Одинокие старики жили по очереди в каждой яранге. Их кормили и никогда не обижали.

Рытхеу исполнилось уже четырнадцать, когда всех мужчин кроме стариков и больных, внезапно арестовали. Сквозь слезы и проклятия перепуганных женщин их погнали на пароход и отвезли в бухту Лаврентия – строить аэродром.

Официально они не значились заключенными, но территория была опоясана колючей проволокой и на вышках стояли часовые.

Юру определили помощником повара. Каша варилась в таком огромном котле, что ее размешивали лопатой.

Когда люди засыпали, Юра скидывал обувь, влезал босиком в котел и сдирал со стенок самое вкусное – теплую подгоревшую корку.

Думаю, что первую прививку цинизма советская влсть сделала ему именно здесь, в лагере. Надо было получать комсомольский билет и к мальчику приставили конвоира. Из райкома он тоже шел под дулом, держа аккуратную серую книжечку и разглядывая изображение Ленина.

Через несколько дней он сбежал. Его не нашли да и не очень-то искали.

Юра сел на корабль "Чукотка" и поплыл к себе в Уэлен. Команда не догадывалась, что он беглый, и к нему относились хорошо.

На корабле была еще одна пассажирка, жена секретаря райкома – красивая, совсем юная эскимоска. Всю ночь он нянчил ее ребенка, а матросы по очереди заходили к ней в каюту. И каждый оставлял плату – пачку махорки.

Утром она честно отдала Юре половину.

350

Отца своего Рытхеу не помнит. Мать пьяный отчим убил палкой.”

(Лев ДРУСКИН, СПАСЕННАЯ КНИГА. ВОСПОМИНАНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО ПОЭТА. OVERSEAS PUBLICATIONS INTRCHANGE LTD. 1984)

ДОПОЛНЕНИЕ ОТ ОНОЙ В ДЕНЬ КОНСТИТУЦИИ

“… хотя ни в стратегическом, ни в экономическом плане большой ценности два острова не представляют. Население всех Курильских островов около 14 тысяч человек, а Хабомаи и Шикотан фактически вообще не заселены.”

(Илья Барабанов, “Путин: передача Южных Курил возможна”, //www.nonews.ru/gpopup.php?varhref=//gazeta.ru/2004/11/15/oa_139587.shtml)

НАКОНЕЦ-ТО! СИНЕГЛАЗЫЕ БОРОДАТЫЕ АЙНЫ…

“Японская народность айны заявила свои права на Курилы.
NEWSru.com // В мире // Вторник, 15 ноября 2005 г. 10:38
//newsru.com/world/15nov2005/ains.html

 

Представители проживающей в Японии древней народности айны заявили о своих правах на Южные Курилы и потребовали прекратить переговоры между Токио и Москвой о судьбе островов.
Соответствующие документы были направлены "Обществом Бирикамосири" в министерство иностранных дел Японии и посольство РФ в Токио, сообщает РИА "Новости" со ссылкой на агентство Киодо Цусин.
Как утверждается в документе, именно айнский народ обладает суверенными правами на четыре южных острова Курильского архипелага – Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. "Общество Бирикамосири" намерено в будущем образовать на этих островах автономный округ.
//newsru.com/background/15nov2004/twoislands.html
Напомним, "возвращение" именно этих "северных территорий" Токио ставит условием заключения с Россией мирного договора.
"Поскольку это не есть ни российская, ни японская земля, обе страны не имеют права вести переговоры относительно ее принадлежности, а должны узнать мнение айнского народа", – подчеркивается в заявлении.

Реакция посольства РФ пока неизвестна. …”

АЙНЫ – народ на о. Хоккайдо, в Японии, 20 тыс. чел. (1992). Язык айнский. Верующие – буддисты.

ФУДЗИЯМА И ЦУСИМА АЙНОВ…

“Что касается роли айну в формирования японского языка, то она менее очевидна. Вполне возможно, что японский был разбавлен гласными еще и под влиянием айнского, но в японском языке очень мало слов айнского происхождения.

Фудзи – от айнского Хуци – Божество очага, Цусима – от туйма – "далекий", Oмори – маленький холм и т.д.

… например, айнское слово котан – "поселение", "местность населенная людьми" имеется в монгольском языке в виде готан, в языке гольдов – хотон, в маньчжурском языке – хотан, в нивхском языке – хотон.

Когда начинает складываться государственное образование Ямато, то начинается эпоха постоянной войны между японцами и Айну.

Айну постепенно вытесняются на север. История айну за последние полторы тысячи лет – это история постоянных войн с японцами. Длительное время (с восьмого и почти до пятнадцатого века) граница государства Ямато проходила в районе современного города Сэндай и северная часть Хонсю была очень плохо освоена японцами. Айну сражались за нетронутые леса, реки и океан подобно тому как земледельцы сражаются за свои поля.

В то время айну по вооружению не отличались существенно от японцев, а в военном искусстве даже превосходили их: айну "собирались вместе как муравьи, но рассеивались, подобно птицам" – хорошая оценка мобильности айну, чего нельзя сказать о японских войсках, которые следовали китайской стратегии и тактике. В военном отношении японцы очень долго уступали айну и лишь через несколько веков постоянных стычек из японских военных отрядов, оборонявших северные границы Ямато сформировалось то, что впоследствии получило наименование "самурайства". Самурайская культура и самурайская техника ведения боя во многом восходят именно к айнским боевым приемам и несут в себе множество айнских элементов.

Только в середине пятнадцатого века небольшой группе самураев во главе с неким Такэда Нобухирo удалось переправиться на Хоккайдо (который тогда назывался Эдзо) и основал на южной оконечности (в местности Осима первое японское поселение. Такэда Нобухирo считается основателем клана Мацумаэ, который правил островом Хоккайдо до 1798 года, а затем управление перешло в руки центрального правительства.

В ходе колонизации острова самураям клана Мацумаэ постоянно приходилось сталкиваться с вооруженным сопротивлением со стороны айну. Из наиболее значительных выступлений следут отметить: борьбу айну под предводительством Косямаина (1457 г.), выступления айну в 1512–1515 годах, в 1525 г., под предводительством вождя Танасягаси (1529 г.), Тариконны (1536 г.), Мэннаукэи (1643 г.), и под предводительством Сягусяина (1669 г.), а также множество более мелких выступлений.

Система управления в Мацумаэ была следующей: самураям клана раздавались прибрежные участки (которые фактически принадлежали айну), но самураи не умели и не желали заниматься ни рыболовством, ни охотой, поэтому сдавали эти участки в аренду откупщикам. Поэтому все дела вершили откупщики. Они набирали себе помощников: переводчиков и надсмотрщиков. Сёгуны Мацумаэ специально не учили айну японскому языку, чтобы их легче было эксплуатировать.

Переводчики и надсмотрщики совершали множество злоупотреблений: жестоко обращались со стариками и детьми, насиловали айнских женщин, ругань в отношении айну была самым обычным делом. Айну находились фактически на положении рабов. В японской системе "исправления нравов" полное бесправие айну сочеталось с постоянным унижением их этнического достоинства.

Мелочная, доведенная до абсурда регламентация жизни была направлена на то, чтобы парализовать волю айну.

Многие молодые айну изымались из своего традиционного окружения и направлялись японцами на различные работы (например айну из центральных районов Хоккайдо направлялись на рыбные промыслы Кунашира и Итурупа, которые в то время были колонизированы японцами), где жили в условиях неестественной скученности, не имея возможности поддерживать традиционный образ жизни.

Все это, естественно, не способствовало передаче и сохранению айнского языка и культуры и, по сути дела, здесь можно говорить о геноциде айну.

Закончилось все новыми вооруженными выступлениями: восстанием на Кунашире в 1788 и в 1789 под руководством вождя Мамэкири. Центральное сёгунское правительство прислало комиссию.

Чиновники центрального правительства рекомендовали пересмотреть политику в отношении аборигенного населения: отменить жестокие указы, назначить в каждый район врачей, обучить японскому языку, земледелию, постепенно приобщать к японским обычаям. Так началась ассимиляция. Однако, настоящая колонизация Хоккайдо началась лишь после революции Мэйдзи имевшей место в 1868. Мужчин стали заставлять стричь бороды, женщинам запрещали делать татуировку губ, носить традиционную айнскую одежду.

Еще в начале 19 века были введены запреты на проведение айнских ритуалов, в особенности, медвежьего праздника. Стремительно росло число японских колонистов Хоккайдо: так в 1897 на остров переселилилось 64 тысячи 350 человек, в 1898 – 63 тысячи 630, а в 1901 – 50 тысяч 100 человек. В 1903 году население Хоккайдо состояло из 845 тысяч японцев и всего лишь 18 тысяч Айну (6). Начался период самой жестокой японизации хоккайдоских Айну.

Ассимиляция со школьного образования, которое велось на японском языке.

Лишь несколько людей пытались создать систему образования для детей айну на их родном языке: Бэчелор, обучавший детей языку айну в латинской транскрипции, Фурукава и Пенриук, способствовавшие созданию частных школ для айну. Такие частные школы просуществовали крайне недолго, ибо японцы с самого начала чинили им различные препятствия. Всесторонняя японизация привела к тому, что к середине 20 века большинство диалектов айну исчезло.

На Южном Сахалине (когда Южный Сахалин был в совместном русско-японском пользовании и потом, когда по Петербургскому договору 1875 он стал русским и до того как стать губернаторством Карафуто) язык айну использовался в качестве языка межэтнического общения: "… "инородцы" Сахалина, как отмечено в "Сахалинском календаре" за 1898 г., "хорошо владеют и айнским, который является на острове общеразговорным для всех почти инородческих племен между собою, с местной администрацией и японскими рыбопромышленниками (8)." После окончания Второй Мировой Войны большинство сахалинских айну оказались на Хоккайдо. До недавнего времени оставалось лишь несколько человек, весьма преклонного возраста, говоривших на сахалинском диалекте Райчишка, с ними работала Мурасаки Кёко. Айну Южных Курил (Кунашир, Итуруп, Хабомаи) были достаточно рано ассимилированы достаточно рано, поэтому об их диалекте данных практически нет.

Что касается так называемых северокурильских айну, то их постигла самая тяжкая участь: после того как по Петербургскому договору 1875 года все Курильские острова отошли к Японии, все они были сорваны со своих мест и перевезены японцами на остров Шикотан, где находились на малой территории в условиях неестественной для них скученности. Японцы запретили им выходить в море без разрешения и, вообще, вести традиционный образ жизни. К 1941 году имелись сведения лишь о нескольких северокурильских айну.

Диалект их изучен наименее всего, меньше всего данных по грамматике. Есть лишь несколько весьма кратких описаний (Мураяма). Еще остались названия Курильских островов, которые все без исключения являются словами курильского диалекта языка айну. В отличие от русских и японских, айнские названия курильских островов очень точно отражают характер каждого острова: Шикотан Си котан – "Большое населенное место" – в гряде Хабомаи Шикотан действительно самый большой остров, Кунашир Куннэ сири "Черная земля" – при подходе к острову он кажется черным из-за хвойных лесов, Итуруп Эторопа – "Медуза", Уруп Уруп – "Лосось", Симушир Си мосир – "Большой остров", Кетой Китой – "Травяной", Ушишир Уси сири – "Остров бухты":

Рыпонкича Рэп ун – "Морской", Янкича Янкэ – "Возвышающийся", Райкоке Рахко кэ – "Место, где водятся морские выдры (каланы)", Шиашкотан Сиас котан – "Остров сивучей", Чиринкотан Чирин котан – "Очень маленький остров", Онекотан Оннэ котан – "Старое поселение", Харимкотан Хар ум котан – "Саранный остров" / "Остров лилий", Маканруши Макан ру сири – "Остров на пути к северу", Парамушир Пара мосир "Широкий остров". Этимология таких названий как: Экарма, Шумушу, Матуа – не вполне ясна, это материал для дальнейших исследований. Само название "Курильские" также, по всей видимости, происходит из языка айну. Мне здесь представляются возможными две этимологии:

1. от слова кур – "человек", в таком случае "Курильские" – это просто "Острова населенные людьми"

2. от слова кури – "облако", на Курильских островах туманы и низкая облачность очень частое явление

Камчатские и нижнеамурские айну смешались с местным населением еще до того, как начались серьезные научные исследования айнского языка, поэтому об этих диалектах языка айну данных практически нет, единственная работа – словарь диалекта камчатских айну, составленный Бенедиктом Дыбовским.

Сейчас в Японии проживает около 25000 айну. Большинство из них являются членами организации "Утари" и подчас само членство в этой организации служит маркером того, что данный человек – айну. Современные айну прекрасно вписаны в контекст японской культуры, многие, считающие себя айнами, внешне практически не отличаются от японцев и совсем не знают языка айну.

Сейчас в Японии есть множество центров, фондов, обществ по изучению языка айну, но все это лишь полумеры, потому что сохранить язык, и не только айнский, но и любой другой, может только автономия. В этой связи вопрос о возможной передаче Японии островов Кунашир, Итуруп и гряды Хабомаи приобретает особую актуальность: Россия и Япония на протяжении последних трехсот лет айнские территории делили, а у айну спросить забыли. Айну были одинаково "неудобны" как для японской, так и для русской колонизации.

Но, не следует забывать, что айну еще существуют, и что они имеют куда больше прав быть хозяевами спорных территорий. Так почему бы мировому сообществу не выделить один из Курильских островов для создания айнской автономии? Это был бы первый настоящий, серьезный шаг на пути сохранения языка и культуры айну.”

//ainu-mosiri.narod.ru/history.pdf

(А.Ю.Акулов. История языка айну)

… ЕЩЁ ОБ АЙНАХ:

//www.fido.sakhalin.ru/wayofsword/projects/ain/ain02.htm

Или: известно, что поклонение медведю, его культ были распространены на обширных территориях Европы и Азии. Но у айнов он резко отличен от подобных ему, существовавших у других народов, ибо только они вскармливали медвежонка грудью женщины-кормилицы!

Стрелы, как предполагают, были отравленными (айны и позднее употребляли для этой цели молотый корень одного из видов полыни).

Наконечники стрел изготовлялись из металла (ранние – из обсидиана и кости) и затем обмазывались аконитовым ядом "суруку". Корень аконита измельчали, замачивали и ставили в теплое место для брожения. Палочка с ядом прикладывалась к ножке паука, если ножка отваливалась – яд готов. Из-за того, что этот яд быстро разлагался, его широко использовали и на охоте на крупных зверей.

Шлемов айны не носили. Они имели природные длинные густые волосы, которые сбивались в колтун, образуя подобие естественного шлема.

Айнов осталось немного. В 1920 году их насчитывалось около 17 тысяч, из которых большая часть жила на Хоккайдо.

Наибольший интерес в айнской обрядности вызывает "медвежий праздник". Подобное событие случалось нечасто, и предназначенный для обряда медведь воспитывался с крохотной поры в деревянной клетке и вскармливался, как уже говорилось, грудью женщины. Жертвоприношение совершалось особым образом: медведя удушали между двумя деревянными плахами. Затем тушу свежевали, приготовляли жаркое, и все принимались за трапезу.

Сахалин, к примеру, они отвоевали у "тонци" – низкорослого народца, действительно коренного населения Сахалина. От "тонци" айнские женщины переняли привычку татуировать губы и кожу вокруг губ (получалась своеобразная полуулыбка – полуусы), а также названия некоторых (очень хороших по качеству) мечей – "тонцини".

Пиктограммы были и на "икуниси" (палочках для поддерживания усов во время питья).

Katana-jap:

//www.fido.sakhalin.ru/wayofsword/projects/japan/weapon/sword/swordtec.htm

О ХАРАКИРИ И КАННИБАЛИЗМЕ АЙНОВ И САМУРАЕВ

Говоря о харакири как о явлении, развивавшемся и пришедшем к своему логическому завершению на японской почве, нельзя не учитывать, что и у некоторых других народов Восточной Азии и Сибири встречались ранее обрядовые действия, сходные и чем-то отдаленно напоминающие по сути японское сэппуку. Стадиально их можно отнести к более раннему времени, чем собственно харакири. Это позволяет предположить, что обряд разрезания живота в ранний период истории народов Дальнего Востока имел более широкое распространение и был заимствован древними японцами, которые имели этнокультурные контакты с представителями этих народов.

Прежде всего следует обратить внимание на обряд вскрытия живота у айнов. М.М.Добротворский описал один из способов самоубийства аборигенов Японских островов, заключавшийся во взрезании брюшной полости (пере) и близко напоминавший японское харакири. Харакири так же как и пере, часто имело вид пассивного протеста и совершалось, как заметил С.А.Арутюнов, не из отчаяния; оно имело скорее оттенок жертвенности. М.М.Добротворский записал у айнов слово "экоритохпа", которое означает "принести в жертву инау", или в буквальном смысле "изрезать живот". Это позволяет предположить, что первоначально пере являлось актом жертвоприношения добровольного, в качестве очистительной жертвы, или насильственного.

Внимательное рассмотрение М.М.Добротворским морского инау (атуй-инау) – заструженной палочки, бросаемой айнами в воду во время бурь в виде жертвы божеству моря, навело его на мысль о человеческих жертвоприношениях в прошлом. Гипотеза М.М.Добротворского подтверждается фактом антропоморфности некоторых инау. М.М.Добротворский различал у инау следующие части: голову [эпусись (инау-саба) с макушкой (этохко), волосами (инау-сабару) и ушными кольцами из заструженных веревочек (нинькари)]; шею (трекуф); руки (тэки); туловище, на котором отдельно различается передняя сторона (которо) с волосами (нуса которге), зарубками (тохпа) "как выражением разрезывания живота" и коротенькими застружками (кехпа-кехпа), "идущими от зарубок вверх и вниз и выражающими отвороченные вверх и вниз мягкие части передней стенки живота (гонт-ракисара)"; ноги (черен). "Судя по этим частям, – пишет М.М.Добротворский, – инау, без сомнения суть остатки человеческих жертвоприношений".

Л.Я.Штернберг в своей работе "Айнская проблема" в основном соглашался с предположением М.М.Добротворского о пережитках человеческих жертвоприношений на примере с морским инау, говоря также при этом и о каннибализме у айнов. Однако в статье "Культ инау у племени айнов" он высказывает уже сомнение относительно гипотезы человеческих жертвоприношений и замене их деревянными инау. К противоречию в исследованиях Л.Я.Штернберга привело существование ряда неантропоморфных инау и инау, не имеющих зарубок вообще. Зарубки же на антропоморфных инау Л.Я.Штернберг трактовал, ссылаясь на объяснения самих айнов, как "брови, глаза, рот, губы или только рот, пупок и половой орган". Подобная оценка этого явления Л.Я.Штернбергом могла быть обусловлена, однако, временным фактором. Л.Я.Штернберг собирал свои сведения у айнов несколькими десятками лет позднее М.М.Добротворского. "К этому времени айны утеряли воспоминание о человеческих жертвоприношениях, рецидивы которых Добротворский еще застал", – отмечает С.А.Арутюнов.

Таким образом, вышеприведенные данные могут свидетельствовать в пользу гипотезы М.М.Добротворского.

Культ инау был распространен не только у айнов и народностей бассейна Амура. Инау или похожие на них культовые жертвенные предметы встречались и в других областях Азии, в частности в ее южной островной части. По этому вопросу среди ученых существует ряд мнений, говорящих о связях инау айнов и аналогичных изображений с территорий Сибири, Юго-Восточной Азии и даже Северной Америки.

В данном случае, вероятно, антропоморфные инау получили распространение у айнов вместо человеческих жертв.

Впоследствии культ инау, скорее всего, распространился и на домашний культ айнов и других народов Дальнего Востока, а также на ритуал медвежьего праздника и т.д.

Живот жертвы мог вскрываться и для получения крови, которая рассматривалась иногда в качестве очистительного средства. Эвенки, в частности, считали кровь жертвенных животных источником особой силы, могущей изгнать все злое. Этим, очевидно, можно объяснить наличие в древних погребениях Сибири, а также Японии охры, служащей заменой крови.

Возможно, что жертвы, убитые айнами на суше, затем съедались ими, подобно жертвенным оленям (или другим животным) народностей Сибири, при похоронах членов рода непосредственно вблизи могилы. На это указывают как рассказы самих айнов, так и многочисленные обломки человеческих костей со следами от каменных орудий на них, находимые археологами в раковинных кучах на территории Японии. Скорее всего, эти кости раскалывались предками айнов для извлечения из них костного мозга.

Е.А.Крейнович описал обрядовое действие, называемое нивхами "н'аур-к'ранд" (букв. "долбить живот").

В древний период истории Японии обряд харакири не был распространен среди японского населения архипелага. Однако, имея уже определенные представления о животе как главнейшем, по их мнению, пункте человеческого тела, древние японцы, вероятно, легко смогли заимствовать айнский обряд nep'e, отмеченный в свое время М.М.Добротворским. Собственно харакири появилось относительно поздно в среде воевавших против айнов военных поселенцев северных провинций, которые превратились впоследствии в сословие японских воинов.

Харакири выполнялось разными способами и средствами, что зависело от методики, выработанной различными школами. Самурай, погружая оружие в брюшную полость, должен был разрезать ее так, чтобы окружающие могли увидеть внутренности делающего сэппуку и тем самым "чистоту помыслов" воина. Живот разрезался дважды, сначала горизонтально от левого бока к правому, затем вертикально от диафрагмы до пупка.

Существовал также способ вскрытия живота, при котором брюшная полость прорезалась в виде буквы "х". Первым движением был прорез от левого подреберья направо – вниз. Оно проводилось самураем в сознательном состоянии, тщательно и с вниманием…

Кроме крестообразного вскрытия живота, применялись также и другие способы. Самым распространенным было вспарывание живота посредством косого разреза слева направо – вверх, иногда еще с небольшим добавочным поворотом влево-вверх, или в виде двух прорезов, образующих прямой угол. В более позднее время операция харакири была упрощена…

В редких случаях харакири производилось не стальным, а бамбуковым мечом, которым было намного труднее перерезать внутренности. Это делалось для того, чтобы показать особую выдержку…

Харакири (как и владению оружием) самураи начинали обучаться с детства.

В случае если голова была лысая, положено было проткнуть левое ухо кодзукой (вспомогательным ножом, имеющимся при ножнах меча) и таким образом отнести ее для освидетельствования.

(А.Б.Спеваковский "Самураи – военное сословие Японии")

//www.mysuicide.ru/death/obriyd_seppuku_xarakiri.html

НОЖИ ПОСЛЕДНИХ МОГИКАН (И АЛЛЫ СИСЬКИНОЙ), МЕДВЕЖИЙ ХУЙ…

Обзор ножей нивхов и айнов

//knifefoto.narod.ru/nivxi.htm

Виталий Дундуков (vitki), Сахалин

"…Кстати, айнов на сахалине нет уже... слышал, что вроде бы семья есть на Курилах, но это не факт… 

… у них табу на умение плавать, даже спасать нельзя того, кто в воду упал – пусть Хозяин Воды забирает…"

Из рассказов о айнах

      Во время последней поездки на север Сахалина в районы Оха-Ноглики мне любезно разрешили сфотографировать несколько предметов экспозиции Охинского и Ногликского краеведческих музеев. В Охе я сфотографировал только один нивхский нож с разрешения Аллы Викторовны Сиськиной – директора Охинского краеведческого музея (Рис.1).

Нож по нивхски: "тяк'о", "Ттавзэк'о" – большой нож кинжал древних нивхов, "иг'дяк'о" – строгальный нож, "уиг'лан'дяк'о" – табуированный нож, употребляемый для разрезания табуированных частей медвежьего мяса и сала. "Лахть" – большой нож на длинной рукоятке (типа "пальмы"), "аун'эр тяк'о" – ножичек из кости как средство против эпидемии (!) и т. д. Названий и типов ножей довольно у нивхов много, однако сразу бросается в глаза похожесть конструкций нивхских тяк'о и айнских ножей макири. Для сравнения привожу фотографию айнских "макири". Кстати, вполне сравнивать и наконечники копий этих народов (рис.3). Мне встречалась классификация "макири", и думается, что она вполне подходит и для "тяк'о". Формы "макири" у айнов можно разделить на два типа:

Закругленная рукоятка, изгиб клинка начинается от гарды (рис.4)

Закругленная рукоятка, изгиб клинка начинается от средней части (рис.5).

  У айнов тоже было очень много специфических слов, которыми обозначались клинки и их детали. Сходство форм "тяк'о" и "макири" скорее всего связано с взаимопроникновением культур. Если посмотреть на карту расселения коренных малочисленных народов Сахалина 1926-1929 годов, сделанную Крейновичем, то становится видно, что на юге редкие поселения нивхов соседствовали с поселениями айнов. Как следствие – смешанные межэтнические браки и появление на ноже для пластования юколы национального айнского орнамента (рис. 6,7).

   Держится "тяк'о" как и "макири", двумя основными способами:

– клинком вниз большой палец на скошенной части рукояти, лезвием к себе (рис.8).

– клинком вперед, обратите внимание, мизинец не расположен на одной линии с остальными пальцами, и это очень похоже на хват катаны. Рукоять довольно крепко сидит в руке. Иногда, во время резьбы по дереву, на скошенную часть пятки рукояти перемещается основание ладони (рис.9).

  Для иллюстрации использования нивхами ножа, опишу приготовление национального студня – "мос". С юколы снимается кожа и на ночь замачивается для приготовления студня "мос". Кожа каждой рыбы сворачивается при замачивании отдельно и связывается травинкой. Специальная доска для приготовления пищи кладется поперек на специальное корыто для "мос", далее развязывается каждая отмокшая кожа юколы и отдельно обрабатывается. Длинным, узким ножом для разделки юколы счищаются остатки рыбы и чешуи. Неровные края кожи обрезаются. Коже придается вид ровной полоски. Обрезки кожи и чешуя сливают в отдельную посуду вместе с жидкостью, в которой кожа замачивалась. Далее в корыто наливается чистая вода, в которой заново смачивают уже обработанную кожу. Затем, взяв за концы, сильно растягивают кожу руками. Остатки чешуи при этом приподнимаются и их счищают. Потом вновь смачивают кожицу. После чего один конец зажимается зубами, а другой с силой вытягивается левой рукой и на весу проводят ножом от зубов к руке, сверху и снизу последний раз очищая кожу от лишнего. Потом кожа обрезается по направлению от нижней губы к верхней, у самого рта.

   Кусок кожи, который остается в зубах, уходит в посудину с обрезками и чешуей, а готовый кусок кожи сворачивается вместе с еще несколькими другими, перевязывается травой и помещается в подвесной котел. Далее свернутые кожицы варятся, затем растираются в специальном корыте "мосайн'ох'" деревянным пестом в горячей воде, в которой кожицы варились, и в жидком тюленьем жире. В процессе приготовления добавляется по мере необходимости и то и другое. Получается однородная сероватая масса. Когда в массе уже не попадаются кусочки кожи, растирание прекращают и добавляют ягоды, с усилием бросая их в корыто. При броске они должны достигать дна. Ягоды не размешиваются, а остаются во взвешенном состоянии. В настоящее время иногда в "мос" добавляют сгущенное молоко. Постояв некоторое время, жидкость превращается в желеобразную массу, уже собственно "мос".

      В книге "Нифхгу" Е.А.Крейнович описывает процесс разделки туши медведя во время медвежьего праздника. Медведь у нивхов – двойник человека в горном мире, и посредник между человеком и миром духов. Крейнович упоминает, что разрезался медведь специальными ножами, хранившимися в колчане, который в свою очередь сохранялся в родовом медвежьем амбаре. Вся разделка происходила только ножами, топор не использовался, ни одну медвежью кость нельзя было повредить или сломать! Некоторые табуированные части только отрывались.

      Вот как Крейнович описывает ножи, которыми расчленялась туша медведя:

       "Приглядываясь к тому, в каком строгом порядке, регламентированном древней религиозной традицией членили медведя, я случайно заметил, что на рукоятках одних ножей надеты кусочки кожи с шерстью, а на рукоятках других ножей нет. Я спросил у них, чем это объясняется. Они сказали мне, что на рукоятки ножей одевается только кожа с половых органов медведя, что такие ножи называются "уиг'лан'дек'о" – "табуированными ножами". Ножи эти – без кусочков кожи, простые ножи. На мой вопрос, чем обусловлено такое деление узнал следующее. Медвежье мясо и сало делятся на "уиг'лаф" – табуированные части (места) и не табуированные части. Первые режут только табуированными ножами, вторые – простыми. Табуированные части мяса и сала разрешается есть только мужчинам, не табуированные – женщинам. Женщинам ни в коем случае нельзя есть табуированные части, мужчинам же можно есть и не табуированные. Табуированные части называют еще "азмть инф" – "места мужской еды", а не табуированные же части именуются "шан'к'иньф" – "места женской еды"…" Далее Крейнович перечисляет табуированные и не табуированные части медведя, и табуированные части которые категорически нельзя есть юношам и мальчикам, причем запрет для них касался, например, и лап медведя, которые за исключением нескольких кусков можно было есть женщинам.

   На сделанной в Ногликах фотографии ножей четко видны два табуированных ножа, охинский нож – видимо так же "уиг'лан'дек'о". Честно говоря, я не встречал отдельных исследований нивхских ножей "тяк'о", но думается это весьма интересная тема!

Вадим, Южно-Сахалинск

 25.11.2003

Внесу свою лепту:

С 13 века (cо времени последней экспансии айнов) население Сахалина формировалось в результате ассимиляции айнов и аборигенных племен («тончей» из айнских легенд), как следствие – обоюдные заимствования. Археологические материалы охотской культуры (9-й – 12-й вв., до айнского вторжения) также содержат металлические ножи (вероятно, Приамурского и Приморского происхождения). То, что мне посчастливилось увидеть – тонкие (1.5-2 см) цилиндрические деревянные рукоятки около 10 см длиной – видимо, женские ножи. 

Клинки не сохранились, за исключением остатков хвостовика. Интересная деталь на некоторых – длинный шиловидный выступ на конце рукоятки, по мнению некоторых исследователей, применялся для «заглаживания» швов при производстве одежды из рыбьей кожи. В дальнейшем он сохранился на нивхских ножах, но видимо, не использовался по назначению. Интересен материал рукоятки – анализ структуры древесины показал, что это тривиальная хвойная древесина (ель), жалко ссылку на литературу не найду – устное сообщение. Интересно, какие материалы на рукоятках этнографических изделий из других регионов? «Современные» ножи имеют роговую цилиндрическою шайбу между клинком и деревянной рукояткой, для предотвращения растрескивания. Монтаж всадной, на рыбьем клею из вареной кожи лососей (типа как моос делают). Материал клинков: традиционно мягкая сталь (обручи бочек и т.д.). Заточка односторонняя.

К сожалению, достать аутентичную вещь практически невозможно. Аборигены стремительно теряют навыки. Как говорит один мой знакомый этнограф: "Я могу сделать нарты, но это будут нарты хохлятские, а не нивхские". Подьем национального самосознания носит смешной националистический оттенок и приурочен к нефтегазовым проектам.

АЙНЫ-МЕДВЕДИ

Айны, пишет Фрэзер, первобытная народность, обитающая на острове Йезо, а прежде также на острове Сахалин и на южных островах Курильской гряды. Отношение айнов к медведю не поддается однозначному определению. С одной стороны, они называют медведя богом (Kanui). Но так как тот же термин применяется к чужестранцам, то речь, скорее всего, идет о существе, считающемся одаренным сверхъестественными (во всяком случае, экстраординарными) способностями, пишет Дж.Дж.Фрэзер. У айнов есть миф о женщине, которая родила сына от медведя, и многие айны, живущие в горах, гордятся тем, что происходят от медведя. Таких людей именуют "потомками медведя".

(Б.Ф.Поршнев)

НЕДОЕДЕННЫЕ БЕГЛЕЦЫ-КАННИБАЛЫ

“… не имевшие достаточных средств самозащиты, моментально оказывались в кандидатах на поедание. (Хотя, возможно, некоторым популяциям и удалось избежать подобной участи, вовремя отселившись от владеющих более сильным аппаратом суггестивного воздействия "гонщиков", "сойти с трассы", за что они расплатились относительной слабостью мыслительного аппарата контрсуггестии, т.е. гипертрофированной наивностью.

Именно такими ранними беглецами, "ушедшими в отрыв в сторону", видятся самые древние отселенцы: аборигены Австралии, японские айны, индейцы Южной Америки.)”

(Диденко Борис Андреевич. ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАННИБАЛОВ. Редактор В.А.Делийский. Консультанты И.И.Бороздин, В.Н.Медведев. Художественный редактор Н.Г.Катомина. Подписано в печать 27.07.96 г.)

… о каннибализме у айнов – см. в моей главе об адмирале головнине (неопубл.)

ДОПОТОПНЫЕ АТЛАНТЫ АЙНЫ

“В Японии тоже слагали предания о потопе. Согласно этим мифам, изложенным в древней книге "Койи-Ки", императорский род происходит от людей, живших до катастрофы. Первым правителем Страны восходящего солнца был сын богини Аматерасу; а она в свою очередь приходилась дочерью единственной супружеской паре, уцелевшей после гигантского наводнения. Японский Ной-Изанаги с женой спасся, когда вода стала убывать и острова появились среди волн океана. Сказка? Но вот мнение советского японоведа М.Воробьева: "Большинство ученых считают, что палеолита в Японии не было... Некоторые допускают его существование, но предполагают, что в результате неоднократных больших и малых колебаний суши все палеолитические памятники были разрушены, затоплены и т.д. Этот участок суши подвергался постоянным и довольно бурным процессам, связанным с горообразованием и трансгрессией". Есть и другие данные в пользу "японской Атлантиды". На Хоккайдо, Сахалине и Курильских островах живет народность, совершенно непохожая ни на один из народов Азии и говорящая на ином языке. Это айны. Их кожа бела, а черты лица близки к европеоидным. Одни ученые считают айнов первобытными жителями Японии, которых пришельцы с материка заставили переселиться на север. Другие усматривают в этом племени последних представителей расы, населявшей Японию до потопа...”

(Реферат по истории на тему: Атлантида. Выполнил: Медведев Д. Проверил: Массов А.Я. Санкт-Петербург 1997)

по мелочам, с интернету, в процессе:

“Просто страшно подумать какое количество отраслей (реклама, алюминиевая, стеклодувы-блин, вытрезвители, спорт..
Может, в следующую поездку в Страну восходящего солнца Путин одним росчерком пера передаст Кунашир, Итуруп и Шикотан, да еще половину Сахалина?”

(forum.eldaniz.ru/index.php?topic=240.msg2147 (110 КБ)  · 28.11.2005)

“Во точно! Я тоже лейтенант в запасе, в армии не служил.
Мне было 26,5 лет и тоже надо было получать загранпаспорт. А у меня был военкоматчик знакомый, который посоветовал ни в коем случае не ходить, а подождать до 27 лет, а то, говорит, придешь за штампом, а им человека надо на Шикотан посылать, а никого нет, а тут ты сам добровольно появляешься.
Короче, последовал его совету.”

(«форум боевого народа», о дезертирах и откупе от армии:

//games.cnews.ru/bb/index.php?s=326b64a06c52c6d9ebe00ea62ae98ea0&act=Print&client=printer&f=2&t=2486

“Такого детства, как у меня, не было, пожалуй, ни у кого из присутствующих здесь :))

Часть1

Представьте застойные годы на Сахалине (кто писал, что с Шикотана  привозили по 1,5 тыщщи?? Это почти рядом :)) Так вот. Путина. Ночью горизонт Татарского пролива сплошь усыпан огнями судов, сколько можно охватить взглядом. Там и большие плавбазы, и дрифтеры, и ПТСы, и МРСы: Слева светится как новогодняя елка огромная буровая вышка, что стоит на отстое уже лет 10.
По утрам оттуда приходит мотобот, и мужики идут в магазины затариваться водкой, консервированным молдавским перцем “Лютеница”, лимонадом в бутылках “чебурашка” и прочей снедью. В деревеньке неподалеку речушка впадает в море, по ней в августе идет на нерест кета. Пацаны-хулиганы люмпенского происхождения бросают в рыбу с моста огромные камни. Прохожие осуждают их, грозят милицией, а они собирают оглушенную рыбу и идут на берег разводить костер.”

ПЕСНИ ОСТРОВА ШИКОТАН

“В этом году я был в экспедиции на Дальнем Востоке, выполнял работы на небольшом рыболовном судне. В один прекрасный момент, когда все стояли на палубе в робах и готовились к работе с очередным за день "порядком" (есть такой вид рыболовной снасти), стармех спросил у меня, знаю ли я такую песню – и стал напевать "А волна до небес раскачала МРС". Я ему ответил, что, мол, только песен Кима мне сейчас и не хватает – настроение у меня было нехорошее. – Это какого еще Кима?
Когда я пояснил, он стал орать, что, мол, эту песню он здесь слышал еще до Кима, что она местная, курильская, что никакой москвич ее написать не сможет, только настоящий курильчанин, что написал ее такой-то с Шикотана, а он поет только свои песни, и что если я еще раз выскажу подобное, он меня за борт выкинет на месте. Положение спас боцман, который подтвердил, что эту песню написал Ким – он когда-то смотрел передачу по ТВ с его участием.”

(а глебушке горбовскому на сахалине – ещё и морду набили, когда он в кабаке вылез и заявил: “братцы, да это ж я написал!”, про свои “когда качаются фонарики ночные”, в 60-х…

см. и про колю ивановского – “постой, паровоз, не стучите, колёса…”)

ТРИППЕР ВО ФЬОРДАХ И ПЕР ГЮНТ

"Поселок Малокурильск расположен в живописной бухте, напоминающей норвежский фьорд"

Географическое положение: Россия, о.Шикотан

"В журнале две фамилии Иванова и обе с инициалом Е.. Напротив одной результат – триппер, напротив другой – сахарный диабет."

(www.dv-com.net/forum/lofiversion/index.php/t55-400.html)

"Вам не случалось увидеть где-нибудь в густой толпе на Кузнецком Мосту или на Никольской невесть откуда взявшийся и тут же растаявший силуэт в шляпе-веллингтоне и плаще-альмавиве? А прозрачный девичий профиль в чепце с лентами-мантоньерками? Нет?...

Пока одна из них не наградила его жестоким трихомонозом, который он долгое время принимал за триппер и лечил эритромицином. В результате чего чуть вообще без прибора не остался.
С тех пор он Грига вообще на дух не переносит. Даже увертюру к Пер Гюнту…

Одна шестая часть суши минус Хабомаи и Шикотан."

(aversus.org/vihrevich/disc/arc/2494.html (104 КБ)  · 08.12.2004)

“У моей бабушки была служанка, которую звали Малин. Она вычитала в какой-то книжке, что поросенка надо подавать с бумажными розочками в ушах и свежим яблоком во рту. "Малин, Вы скотина" – сказала бабушка.”

(Ibid.)

“MAIN DISH”

Дружба Народов, 2003 N4 | Илья ФАЛИКОВ – Полоса отчуждения.

Я попал на остров Шикотан.
– А триппер у вас гонконгский или парижский?

magazines.russ.ru/druzhba/2003/4/fal.html (234 КБ)

“ – Ерунда на постном масле, – говорил батя. – Никаких там боев не было. Мы высадились на Курилы без единого выстрела, и на Сахалине происходило то же самое.

– А как же там всякие Вилковы, которые – на амбразуру? – спрашивал дядя Слава.

– Не знаю. Не бачив. Я попал на остров Шикотан. Япошки перед нашим десантом ушли оттуда. Ничего там не было, кроме пустого китокомбината. В лесу прятались два-три калеки, и то, по-моему, не японцы, а айны. Хотя айнов-то там, на Курилах и Сахалине, как раз и не осталось. Им там вообще дюже досталось на орехи. Японцы в свое время всех ихних дивчин отправили на Хоккайдо в публичные дома, и рожать детей было некому. Айнам пришел капут. Полный банзай.

– Я после демобилизации ходил мимо Курил на “Аниве”. Уже в пятидесятых армию стали оттуда выводить. Выгонять по жопе мешалкой. А у нее там – большое хозяйство. Коровы, свиньи, лошади, птица и всякое такое. Вояки уходят – животные остаются. Идешь на судне мимо пустых островов, а оттуда – рев недоеных коров. На весь океан ревут!”

и ещё, из поэта фаликова:

“Во дворе братьев Ломотюк, чуть ниже нашего двора, вечером устраивались танцы. Выносили радиолу, ставили на стул, шнур от нее протягивали в окно Ломотюков. Играли фокстроты и танго. Пела Шульженко. Звенела золотая труба Эдди Рознера. Прибегали сочные, губастые девки. Приходила горбунья Лида. Ее приглашали мы, мелюзга. Взрослые брезговали. Моя рука опасалась коснуться ее горба, но это происходило, потому что она так хотела и в танце как-то внезапно приседала, всего партнера касаясь передом. Танец кончался, я вырывался из ее цепких рук – перевернуть пластинку.

Под деревянным двухэтажным домом возле колонки толпились человек десять матросиков. Они покуривали “Север”, посмеивались и, играя в какую-то игру, ударяли друг друга по плечу. На чердак дома вела железная винтовая лестница. Матросики по одному взбегали по ней и через некоторое время спускались. Там, на чердаке, жила Лида.”

“Между прочим, эта самая Си-ванму поначалу была страшилищем с хвостом барса и клыками тигра, а постепенно стала красоткой. Но пока она становилась красоткой, она женила на себе владыку Востока, у которого птичье лицо и тигриный хвост.”

“Там шла драка. Матросы бились с солдатами, а с теми и другими – курсанты мореходки. В воздухе полыхали бляхи, утяжеленные приваренным к ним изнутри свинцом. Трещали ребра и черепа. Но общим матросско-солдатским противником были курсанты. Эти размахивали палашами. Длинные такие были палаши, прямые, от пояса до земли, в ножнах, с позолоченным эфесом.

Мои дружки толпились неподалеку, болея за матросов.

Грохоча подкованными ботинками, приближалась грозовая туча флотского патруля. Драчуны разлетелись в разные стороны. В руки патруля попались два дохлых солдатика, на которых старлей, командир наряда, махнул рукой: отпустить. И повернулся уходить. Маленький патрульный матросик тайком от командира ловко дал обоим солдатам по очереди пиндаля в зад.”

“Шло беспощадное лесоистребление. Особенно страдал драгоценный тис, но и дубы валили без жалости и без счета, потому что в отечестве Вана очень ценится слизистый гриб, вырастающий на стволе через год после порубки. Русским лес рубить запрещено – соотечественники же вывозят его по-воровски сухим путем, через горы. Ван не питал излишней слабости к русским, он не был слеп и все видел, но стыдно было за своих больше, чем за чужих. Потому что свои не только лучше умели работать в тайге и на земле, но и подличали намного больше. Они спалят тайгу. Вану было ясно, зачем манзы выжигают осенью на большое расстояние траву вокруг жилищ – чтобы тигры знали свое место, знали место человека и не приходили незамеченными. Чтобы пастбище поскорей обновлялось сочной травой. Чтобы таежный пал останавливался перед бестравьем искусственных паленин. Но человеку этого мало. Вместо опасной и многотрудной облавы на зверя люди осенью поджигают сухую траву и валежник, пламя перекидывается на деревья на несколько верст по направлению ветра, зверь летит по ветру туда, где нет огня, а там – двадцативерстные засеки и бездонные ямы. С трех-четырех сторон зверя, счастливо обежавшего яму или не разбившего себе лоб о наставленные на него стволы посеченного леса, бьют в упор пулями дум-дум наповал.

Что и говорить, русские не знают тайги. Не знают озера. Они не умеют солить икру, выкидывают ее, а в калуге икры по три-четыре пуда. Казак – тот же гольд, который берет у манзы в долг порох, дробь, табак, соль и чай без надежды выйти из кабалы, сколько связок соболей ни приноси шанхайскому скупщику и местному маклаку. На капустных становищах – игра в кости, банковка, рулетка снов, ханшин, опиум, противоестественный разврат. У озера расплодились ханшинные винокурни, потому что в долине скучены русские войска. В голодные годы мужики уступают манзам жен и дочерей за деньги или за двухпудовый мешок чумизы в месяц. Продают и мальчиков.”

“Здесь, впрочем, всегда умели рискованно веселиться. В свое время инженер Бочаров, пробив туннель на Хингане, телеграфировал государю императору: “Счастлив донести Вашему Величеству, что Хинган лишен невинности”.

“Иннокентия впечатлил сюжет, поведанный ему Никаноровым. Они проходили мимо кабаре “Фантазия”, и Никаноров рассказал ему о том, что именно здесь наши бывшие офицеры, не пожелавшие пойти в шоферы или чернорабочие, в виде полуобнаженных рабов развозили тележки с закусками и бутылками вослед официанткам, облаченным в античные пеплумы и туники, – то были русские женщины, сжегшие свое прошлое. Эти “нубийцы” с глубоким поклоном прислуживали гужующему сброду неведомо как разжиревшей публики, среди которой, между прочим, был человек, некоторый срок побывавший в президентах одной из южноамериканских стран, страстный любитель танцевать танго. Офицеров, ребят крепко сколоченных и статных, охотно брали на эту работу. У одного из них завязался роман с официанткой. На утренней заре он провожал ее домой к мужу, своему товарищу по оружию, изувеченному на германском фронте. Муж ожидал их. Но не дома, а в кустах бульвара, с револьвером. Он выстрелил в спину соперника, тот упал в крови, но успел ответить тем же – пуля прошила нападавшего. Женщина, мечась между двумя телами, разорвала на себе панталоны и предпочла перевязывать рану любовника, уже холодеющего. Вся эта синематографическая драма была живо расписана в скандальной газете “Заря”, редактируемой горбуном Лембичем.”

“Опиум в Китай завезли арабы в качестве снотворного.”

“Иннокентий очнулся на холодной доске, не поняв, что это за доска. Сплошной камень узилища окружал его. Слабая лампочка мерцала где-то во мгле. Доска оказалась частью нар, вдоль которых лежало тело Иннокентия. Он услышал женский шепот и ощупью пошел на звук. Пальцы его уткнулись в дощатую перегородку с небольшим очком, то ли вырезанным ножом, то ли образовавшимся от выбитого сучка. Глазок позволил ему увидеть шепчущихся.

То были две женщины, и одна из них, стоя с поднятой юбкой, поправляла на себе пестрые ситцевые трусики. Лица женщин не входили в круг обзора.

– Ну и все. Щас выпустит.

– А который?

– Да этот, косорылый, старшина.

– Куда водил-то? Где было?

– Наверху, на втором этаже, у майора в кабинете, на диване. Хорошо, что спиной к нему, хоть рыла его косого не видно. Еще ты сходишь к нему, и все.

Иннокентий подал голос:

– Девки, закурить есть?

– А... Очухался, бичок. Полночи тут буянил.

В очко ему протянули сигарету, спички нашлись у него, он затянулся и по вкусу дыма узнал “Шипку”.

– Где это мы, девочки?

Послышался хохот.

– В тридцать восьмом отделении милиции, милок. Нечасто небось бываешь в таких местах?

– Редко.

– Моряк?

– Китобой.

– О! Тогда надо познакомиться.

– На воле познакомимся.

Громыхнул железный запор, и железные двери камеры, в которой томился Иннокентий, медленно открылись.

– Выходи! – раздался жестяной голос.

Иннокентий вышел из камерной мглы и, на слепящем свету коридора увидав лицо старшины, оценил женский талант к эпитетам.

– Иди за мной, – сказал ему сластолюбивый страж порядка, и Иннокентий сначала не так понял его, но быстро пришел в себя, потому что у деревянного барьера, за которым стоял стол дежурного, он увидел своего друга Юрия.

– Да, несомненно! – с пафосом декламировал друг, сияя дужкой очков и обширной лысиной. – Мы обсудим поступок нашего оступившегося коллеги на собрании коллектива и, я совершенно уверен, жестко осудим его поведение.

– Безобразное, – подсказал Иннокентий. Юрий бросил на него свирепый короткий взгляд.

– Именно так. Безобразное поведение, – подтвердил он.

Они вышли на волю. Здание, в котором помещалось 38-е отделение, стояло на углу Пограничной и Пекинской улиц. Это недалеко от Амурского залива, и они направились на берег. По пути их следования находилось кафе “Чародейка”, стекляшка, где у стойки можно было принять по сто коньяка.”

и т.д. … не ожидал от нелюбимого поэта фаликова…

а про дубовые грибы, съедобные лишайники, лудевы и пр. – см. у арсеньева, подробнее

(5 декабря 2005)

СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ШТУРМАН

“незваный гость хуже татарина”

   “… бывший начальник калининградского "Тралфлота" Василий Дмитриевич Албанов. Никто не станет спорить, что это был прекрасный человек. Буксир в порту, названный его именем, – вполне заслуженная память о нём. Но все стеснялись сказать ему правду – нельзя поощрять пьянки на кораблях!

   В 1965 году у нас в стране официально был введён праздник День Рыбака. Тогда я был третьим штурманом на РТМ "Паллада" в районе Юго-Восточной Атлантики, чуть севернее Уолфишбея. Именно в тот день, когда праздник отмечали, на промысел прибыл на ТР "Прибой" сам начальник "Тралфлота". Капитаном у нас был Герой Социалистического труда Цыганков А.Ф. Конечно, Албанов решил отмечать праздник у нас на борту. Утром наш капитан ошвартовался к борту "Прибоя" – красиво, даже элегантно. Начальник сразу перешёл на "Палладу". Нам перегрузили строп водки, потом строп коньяка, строп шампанского – под громкие крики экипажа "Ура!" Получив снабжение, почту, продукты, к обеду отошли от ТР – надо показать начальнику настоящий промысел. К этому времени Григорий Арсентьевич Носаль научил нашего капитана, как надо ловить рыбу на больших траулерах, а Цыганков А.Ф. – рыбак азартный и отличный организатор, – по вылову наш траулер шёл впереди всех!

   Вечером, когда весь экипаж собирался в салоне команды и в кают-компании за праздничными столами, (моя вахта начиналась на мостике с 20.00), капитан поручил мне в честь праздника и для высокого гостя поднять на палубу хороший улов – промаха не должно быть! Территориальные воды у Намибии тогда были 3 морских мили. За пределами границ встречались неплохие косяки сардинопса, но за ними надо было ещё погоняться – удачным получалось одно из трёх-четырёх тралений, так как тралы тогда у нас были далеки от совершенства. А в трёхмильной зоне, на малых глубинах у берега плотные косяки рыбы стояли почти сплошной стеной – за пять минут траления можно было "зацепить" полный траловый мешок. Предупредив меня не нарушать границу зоны, не приближаться слишком близко к берегу, капитан ушёл с мостика.

   Это предупреждение не было лишним, так как тогда грузинский траулер "Ореанда", капитан которого, увлёкшись рыбалкой, перед выборкой трала забыл развернуть судно носом в сторону моря и, вытаскивая отличный улов на палубу, посадил свой траулер прямо на пляж – потом буксиры несколько дней снимали его с мели. Рулевых матросов на судах типа "Тропик" не держали – я остался на мостике один – надо выполнять приказание капитана! Подойдя к берегу на расстояние около одной мили, выбрав площадку с хорошим грунтом, над которой по эхолоту видно было несколько мощных косяков сардинопса от поверхности до грунта, переключил управление на кормовой мостик, перебежал туда. Матросы-добытчики под руководством старшего мастера добычи Эдика Татулова по моей команде быстро отдали трал. Дал машине полный ход и перебежал в носовую рубку. Минут десять протащил трал по хорошим косякам – скорость заметно упала – есть рыба в трале! Развернув траулер в сторону моря, подальше от берега, начал выборку трала. Вытащив на промысловую палубу огромный траловый мешок, набитый до отказа "живым серебром", позвонил капитану – задание выполнено! Он пришёл на кормовой мостик вместе с Албановым. К этому времени я уже отошёл подальше от берега и от группы промысловых судов, остановил главные двигатели, лёг в дрейф – можно спокойно обрабатывать рыбу, остальному экипажу, свободному от вахт и работ праздновать День Рыбака. На глазах у начальства Эдик Татулов разрезал сбоку траловый мешок – рыба мощной струёй потекла на палубу. Через несколько минут вся палуба была заполнена толстым слоем живой, шевелящейся рыбы. Албанов прямо с кормового мостика по судовой трансляции громко и бурно выразил свой восторг:

   – Молодцы, ребята! Поздравляю с Днём Рыбака! Вот теперь я вижу настоящих рыбаков! Ящик коньяка бригаде добытчиков! – Конечно, эти слова были встречены громким "Ура!" всего экипажа. Всё начальство вместе со мной перешло в носовую рулевую рубку. В руках у Василия Дмитриевича я увидел бутылку коньяка и два фужера:

   – Молодец, штурман! Порадовал! Я тебя быстро выведу в люди! Ты у меня будешь хорошим капитаном! – Он налил полный фужер коньяка и протянул мне. Второй фужер налил себе.

   – Давай выпьем за наших рыбаков и за твои дальнейшие успехи!

   – Василий Дмитриевич, большое спасибо, но я на вахте и мне нельзя пить, – постарался ответить я как можно более вежливо, чтобы начальник не обиделся. – Ведь на мостике я один и отвечаю за всех людей и за "Палладу". Мне ещё три часа вахты до смены...

   – Пей! Я тебе разрешаю!

   – Извините, но я пить не могу, – ответил я начальнику, чувствуя, что совершаю какую-то непонятную мне ошибку.

   – Пей, не строй из себя красну девицу, – я разрешаю! – толкнул меня в бок капитан. Ему поддакнул первый помощник капитана Анатолий Михайлович:

   – Внукам своим когда-то будешь рассказывать, как выпивал с самим Василием Дмитриевичем Албановым в первый День Рыбака на мостике "Паллады"! Гордись!

   Албанов, видя, что я решительно отошёл в сторону, с возмущением хряснул о палубу фужер с коньяком, который сначала предлагал мне, выпил свой фужер, потом выбросил его за борт вместе с недопитой бутылкой:

   – Ты не рыбак! Никогда тебе не быть капитаном! – выкрикнул он мне, уходя с мостика. За ним поспешили уйти все остальные. Комиссар выразительно покрутил пальцем у виска, оглянувшись в мою сторону. Я остался на мостике один.

   Страшную цену заплатили наши рыбаки за неумение говорить правду в глаза начальству. Все в Калининграде помнят ураган 27 февраля 1967 года в Северном море, РТМ "Тукан". Тогда погибли 56 наших рыбаков. И причина одна – пьянка.

   Вся "деликатность" вопроса, оказывается, заключалась в том, что "так называемый писатель Татарин в своих опусах наносит наглые оскорбительные удары своим коллегам-рыбакам" и почти всеми уважаемому бывшему первому помощнику капитана Николаю Константиновичу. Очень бурно и эмоционально выступил в защиту неназванного капитана в моём рассказе "Казань" сам Николай Константинович и потребовал от меня извинения и опровержения через газету. Не забыл он упомянуть и про свою личную безукоризненность и честность.

   Сразу хочу уточнить – никогда не были товарищами, коллегами ни мне, ни большинству простых рыбаков, ни первый помощник Николай Константинович, ни тот бывший капитан БМРТ "Казань", по пьянке отдавший орден лоцману в проливе Зунд – они всегда были господами. Даже тогда, когда имели партбилеты КПСС.

   В 1983 году на БАТМ "Маршал Крылов", на промысле в Тихом океане экипаж готовился отмечать очередную годовщину праздника Победы. Заранее побеседовал я с моряками, которые по возрасту могли быть участниками Великой Отечественной войны. Таких в моём экипаже оказалось двое – моторист Сухарев Анатолий Васильевич и первый помощник Николай Константинович.

   В моей каюте я поручил поварам и буфетчице накрыть праздничный стол и пригласил их поднять праздничные сто грамм в честь славной годовщины, поздравил их с праздником. Для оживления компании пригласил судового врача, майора запаса Жура Александра Леонтьевича, посадив его между комиссаром и мотористом. Потом попросил их выступить на торжественном собрании перед моряками, поделиться своими воспоминаниями. Сначала выступил первый помощник. Очень красочно, интересно и подробно он рассказал, что в начале войны ему было 13 лет, начал он войну с фашистами, как СЫН ПОЛКА. Закончил её, с его слов, в звании младшего лейтенанта, – а потом ему посчастливилось принимать участие в параде Победы на Красной площади в 1945 году. Одним из эпизодов его рассказа было описание встречи с генералом Батовым, который обнял его и расцеловал прямо на Красной Площади. А сейчас он – майор запаса. Выступление Николая Константиновича было награждено бурными <долго несмолкающими> аплодисментами.”

(Татарин Леонид Серафимович, “ЛУКАВЫЕ”, //lit.lib.ru/t/tatarin_l_s/msword-10.shtml)

Комментарии: 2, последний от 20/04/2005.

1. Друг 2005/04/16 20:09
      ЧИТАЛ В ГАЗЕТЕ – СОГЛАСЕН! ТАК ИХ, ГАДОВ ЛУКАВЫХ!

2. Настя. 2005/04/20 17:09
      ХОРОШО ОПИСАНО!

… пошукал татарина непьющего ещё –

Леонид Татарин, член союза писателей России, капитан дальнего плавания:

“… Раньше постоянным капитаном на «Казани» был утверждён во всех инстанциях очень известный в Калининграде капитан. Правда, известность его была в основном скандального характера. Выгодно женившись на дочери солидного чиновника, который, прикрываясь партбилетом, изображал из себя “верного ленинца”, этот капитан позволял себе такие вещи, за которые любого другого одним пинком вышибли бы из плавсостава. Ему же всё прощалось. Заботливые родственники обеспечивали ему “зелёную улицу” на пути к славе, к наградам. Даже орденом Ленина его умудрились наградить. А он ещё бушевал и топал ногами в кабинете главного капитана:

– Какая бл… не пропустила мою “звёздочку”?! – когда БМРТ «Казань» наградили орденом Трудового Красного Знамени.

Но когда он по пьянке подарил этот орден датскому лоцману, как сувенирный значок, во время проводки через пролив Зунд, то скандал зашёл слишком далеко и виновника вынуждены были временно понизить в должности до четвёртого штурмана.

… Заходит ко мне “комиссар”, как тогда сами себя любили называть первые помощники капитана:

– Что случилось?

– За что вы оскорбили начальника радиостанции?

– Да я пошутил. Он что, шуток не понимает?

– Тогда зайдите в радиорубку, извинитесь. Ведь нам работать вместе полгода.

– Ещё мне не хватало извиняться перед этим жидом!

– В таком случае вы в рейс не пойдёте. Мне не нужен такой первый помощник.

Удивлённо поморгав, он наконец высокомерно процедил:

– Мальчишка! Больше ты никогда не будешь капитаном! – хлопнул дверью и пошёл в партком. Не прошло и часа, как меня вызывают туда. Шум, крики, оскорбления. На мои объяснения никакой реакции. Иду к начальнику базы. Всё рассказал, прошу заменить замполита. В кабинет начальника забегает секретарь парткома. Не дав ему сказать ни слова, В.И.Коваль сквозь зубы процедил:

– Замени замполита на «Казани».

Секретарь парткома попытался возражать, но начальник так рявкнул на него, что тот пулей вылетел из кабинета.

После всех этих приключений я был уверен, что меня снимут с должности капитана, но Михаил Фёдорович меня успокоил:

– В рейс на верный провал никто из капитанов на «Казани» идти не согласится. Вот когда ты вернёшься…”

(//bgnews.h11.ru/arhive/2003/41(109)/07.htm)

… вот такие у нас писатели

и капитаны…

НА БЕРЕГУ…

(для сравнения)

«СЕВЕРНАЯ НЕДЕЛЯ»

из Северодвинска

центра атомного подводного судостроения России

“Кошмар на улице Макаренко

Хотите ли вы, не хотите ли, но дело, товарищи, в том, что прежде всего вы – родители...

Да не откроют вам! Обычно, если к ним стучат, они из окна выпрыгивают, – на площадке второго этажа девушка объясняет нравы соседей.

А за запертой дверью напротив притаилось многодетное несчастье. Оно ходит тихонечко – это слышно, ругается про себя – об этом можно догадаться, выключает свет, встает у окна и ждет, когда отъедет машина с ненужными гостями из горуо и милиции. А впусти их, надоедливых, опять ведь начнут старую песню: не пейте, притон не устраивайте, хотя бы малышей пожалейте! И опять придется объяснять: если и выпито, то по чуть-чуть, а дети только что убежали погулять, довольные и сытые, от души наевшись компота из абрикосов. У мамы этого большого, недоедающего и поочередно отбывающего за колючую проволоку семейства, наверное, самое сладкое воспоминание о хорошей жизни такое – компот из абрикосов. Поэтому кричит о нем громко и гордо каждый раз, когда застают ее врасплох.

На улице окончательно стемнело. В милицейском уазике загорается лампочка: кто следующий в списке неблагополучных? Вечерний рейд комиссии по делам несовершеннолетних продолжается. В нем участвуют: депутат Горсовета Наталья Фофанова, начальник подразделения милиции по делам несовершеннолетних Валентина Порошина, ведущие специалисты горуо Зинаида Ларионова и Валентина Коновалова. Адреса, имена и проступки своих подопечных, а также их родителей они знают наизусть. Хотя приходится вносить корректировки: каждую неделю кто-нибудь сообщает: “У меня умер папа”. Или мама. От пьянки.

Никакой жалости к инвалиду

– И здесь не открывают. Может, свет отключен? – кнопку электрического звонка оставляем в покое, стучимся и слышим за дверью шаркающие шаги.

Тяжело больной молодой мужчина еле-еле ходит и так же говорит. С трудом разбираем его мычание: жена в очередном долгом загуле, дома который день нет ни крошки. Сын ворует последние копейки пенсии, пропивает их и прогуливает школу. А сейчас шляется неизвестно где, не имея ни капли жалости к несчастному отцу-инвалиду.

Руслану всего пятнадцать. Недавно он просил соседей помочь написать бумагу, чтобы объявить в розыск маму. Они отмахнулись. С ним давно никто не хочет связываться, кроме Галины Александровны, живущей этажом ниже. Впрочем, и она уже тоже не хочет...

Если бы парня вовремя научили любить, он бы понял, что ближе человека, чем абсолютно чужая бабушка Галя, у него нет. И вряд ли будет.

– Первого сентября, когда парня надо было в первый класс отправлять, зашла к ним – матери нет, отец пьяный лежит. Заругалась, а он в ответ: “Тебе надо, ты и веди”, – вспоминает Галина Александровна. – Собрала я Руслана кое-как. Все дети на линейку пришли красивые, с цветами, а он как оборванец... Родители его все время пили. Мать, когда появляется, кричит: “Они мне все уже надоели!”

Не жена – бабушка Галя ходила к больному соседу в больницу, носила передачки, а он еще и каждую копеечку пересчитывал – не обманула ли соседка? Не мать – бабушка Галя этим летом бегала по инстанциям, чтобы Руслана по “горящей” путевке в лагерь отправить. А сколько с ним в очередях больничных выстояла, чтобы он анализы сдал и справку получил! Потом в пять утра повела к месту сбора. И из лагеря мальчишку, сотворившего там что-то нехорошее, к ней же раньше срока привезли: принимайте своего обормота. Да не ее он, чужой совершенно, а нервы так натрепал, что добрейшей души женщина заболела от расстройства. Ну сколько можно тянуть из болота тех, кому в нем нравится чавкать? Все, хватит! Так и Руслану недавно сказала: “Даже здороваться с тобой больше не буду”.

– Говорите, опять отец без хлеба сидит? Что делать, соберусь сейчас, схожу в магазин.

Дай Бог вам здоровья, Галина Александровна!

Мы в дверь – они в окно

– Кто такие? Зачем пришли? Я сейчас в ФСБ позвоню, – разъяренный мужик действительно достает телефон и начинает ему докладывать о подозрительных личностях, ворвавшихся в квартиру.

Их, мужиков, в двухкомнатной клетушке четверо. Одни спят, другие шумно бодрствуют. А на кухне хозяйка, набирая обороты, защищает свою личную жизнь: “Один – мой сожитель, другой – друг... Имею право”. То, что тринадцатилетняя дочка из этого хмельного “рая” даже в школу не уходит, ее не волнует. И то, что в кухне в положенный час ужином и не пахнет: “Они (дети) сами кормятся”.

– Опять где-то по вороватке бегает, – недобрым словом поминает женщина четырнадцатилетнего сына. – Скоро у него суд, давно пора закрывать в тюрьму. Мне его не жалко, вампиреныша.

Зинаида Николаевна качает головой:

– Что же ты с собой сделала! Раньше ведь не пила, работала хорошо.

– Сыну спасибо за это надо сказать! Как вернулся из “спецухи”, вся жизнь под откос...

У следующей мамаши на лице печать пропитых лет:

– Клянусь, не было четырех приглашений на комиссию, только две бумажки получали. А как сына к вам вести? Цепей-то у меня нет! И самого Толика сейчас дома нет. Гуляет где-то.

Гулять недавно отпущенный из тюрьмы сынуля отправился, судя по всему, ровнехонько с нашим приходом: в соседней комнате осенний холод колышет занавески распахнутого окна.

– Нет, нет, – наливаются честностью глаза мамаши, – это мой сожитель, наверное, вышел. В магазин.

Как прожить “на что-нибудь”

За этой так и не открывшейся дверью живет папа-одиночка. Он приходит в комиссию по делам несовершеннолетних, выслушивает очередную беседу по поводу сыновей, малолетних правонарушителей, со всем соглашается: “Да-да... А самое страшное – они спать ложатся в ботинках!”

В этом общежитии на членов комиссии однажды с ножом пьяный дурак кинулся.

– Вроде бы, собаки у них раньше не было, – удивляется Зинаида Николаевна, услышав лай за очередной дверью.

И здесь подопечного не застаем. На вопросы отвечает сожитель его мамы.

– Почему ребенок в школу не ходит?

– Не знаю, каждое утро его будим.

– Вы с сожительницей не работаете?

– Не-а, – ленивый зевок.

– А на что живете?

– На что-нибудь.

...С каждым разом мне все нестерпимее хочется изо всей силы пнуть по очередной и без того избитой двери. И крикнуть: “Что же вы делаете, ..!”, употребив вместо многоточия гадкое слово, унижающее достоинство человека. Найти бы такое, чтобы ниже уже некуда... Нельзя. Надо так, как ведущие специалисты горуо: спокойно, с уговорами, терпеливо объясняя, что детей надо любить, воспитывать и кормить. Тихонько рассказать мальчишке, как его бравый дружок-подельник навзрыд плакал в суде, узнав о лишении свободы. Похвалить его за наконец-то появившиеся в дневнике хорошие отметки. Объяснить, когда за талонами на питание зайти... Терпение такое вовсе не из-за привычки к чужой беде, наоборот – по причине ее, привычки, отсутствия. Удивительные женщины.

Ужасы родительского дома

Только один раз за этот трудный вечер услышала от них крепкое печатное слово. На улице имени славного педагога Макаренко. Там, где сама онемела от страха, а у видавшего виды майора милиции Порошиной в глазах заблестели слезы.

Живут в грязи и вони общежитской комнаты четверо: родители и две дочки. Юле десять лет, прозрачной до ангельского лика Ирочке по документу – шесть, на вид – не больше двух. Есть еще крыс Миша в клетке. А вокруг такое, что зайди в эту душную помойку ярый гринписовец, так он бы кричать стал о нарушении прав домашнего животного на жизнь по-человечески.

Под потолком тусклая лампочка, на черном окне – мерзкая тряпка. Такая же плохо прикрывает клочья паутины и плесени в углу. Еще страшнее тряпье на трех спальных местах. С него, рваного, черную грязь не стиральным порошком – ножом соскребать надо. Зато над изголовьем родительского ложа роскошь какая! Не хватает, видно, отцу семейства в жизни красоты, вот и заклеил метра три квадратных картинками с голыми девицами.

На полу среди хлама – картошка прошлогоднего урожая, такую страшную и на помойке осенью не увидишь. Но ее утром жарили и днем кормили детей – об этом обиженный выговором папаша Михаил Евгеньевич кричит так, что вроде бы ему медаль пора давать. За спасение голодающих.

– А сейчас суп варим, – кивает он на кастрюлю, в которой бурлит один кипяток.

Мамаша с гордым именем Надежда Константиновна молча слушает упреки, объясняя, что не работают оба, а только подрабатывают: “Я квартиры ремонтирую”. На вопрос: “Вам детей не жалко?” обреченно кивает головой: “Жалко”.

А девочки испуганно молчат. Только Юлечка тихо-тихо шепнула мне:

– Нам дома хорошо.

– Заберите их, пожалуйста, – это за детей соседи просят. – Девочки голодные, грязные, вшивые, родители пьют и скандалят меж собой. Ужас, как живут!

Знаете, когда мне еще страшнее стало? Когда Валентина Степановна Порошина сказала: “Забираем! Сейчас же!” Оглянулась я на дверь, чтобы прикинуть, как скорее выбежать из этого мрака, не запнувшись за помойный развал. Чтобы не видеть, не слышать, как малышки будут цепляться за родителей и плакать...

“Какие тут у вас сквозняки!”

Скорее домой, смыть с рук грязь, а с души – налипшую тяжесть и забыть о ней хотя бы на время. Ощущение у всех одинаковое. Поэтому на обратном пути ищем другие темы для разговора. Валентина Порошина благодарит Наталью Фофанову – депутат помогла найти спонсора, Елену Викторовну Козлову, которая подарила подразделению по делам несовершеннолетних компьютер.

– Теперь на восемнадцать работников у нас их будет два. Спасибо!

А Валентина Коновалова предлагает улыбнуться. Увы – на заданную тему:

– Недавно одна мамаша к нам в комиссию приходила. Как обычно: страшная, грязная и вонючая. Села, ножку за ножку закинула, пальчики развела: “На работу я устроилась. Скажу куда – даже не поверите!” Выдержала паузу и – гордо: “Девушкой по вызову!” А однажды другая алкоголичка заявилась пьяной. Попыталась сесть и – мимо стула. Кое-как выкарабкалась из-под стола, отряхнулась: “Какие тут у вас сквозняки!”

P.S. Юлечку и Иришку забрали от родителей на следующий день. Сегодня они знакомятся с нормальной жизнью в инфекционном отделении больницы. Говорят, девочки очень обрадовались шоколадкам, которыми их угостили милиционеры. И совсем не плакали...

Ольга ЛАРИОНОВА

Комментарии:

Нет комментариев”

(//www.vdvsn.ru/papers/vs/2004/10/21/30259/)

… что там делается (и делают) с детьми – см. остальные мои коллажики

(5 декабря 2005)

“Газета также отмечает, что архангельский тралфлот до сих пор не оплатил квоты на 2006-й год. ... 45 миллионов, если судить по темпам погашения ...”

www.regnum.ru/news/518093.html (65 КБ)  · 25.09.2005

… о тех же краях и деталиях – стихами от автора-составителя (но “иным” языком), уже четвертьвековой давности:

P.S. Прим:

   “Времена романтики кончились, Крайний Север вымирает от водки, сифилиса и туберкулеза...

   ИЗ ДОСЬЕ “С.-И.”

   Коренных жителей Севера – юкагиров, энцев, алеутов, тофаларов, нганасанов, негидальцев, кетов – осталось в России от 300 человек до одной тысячи.

   Причины вымирания: Север заражен ядерными отходами (С 1965 года здесь проведено 115 ядерных взрывов); нет притока свежей рабочей силы; ужасное снабжение; алкоголизм; туберкулез... На Крайнем Севере есть поселки, где население полностью поражено палочкой Коха.”

(С.Рыков, “Дикая бригада”, “СПИД-Инфо”, №5, май 1998, стр. 2-3)

– спохватились...

“туда же” – поголовный бардак вахнюков и клячкиных:

ТРАЛФЛОТ В ПЕСНЯХ

ОДЕКОЛОН, МОРЕ, ЧАЙКИ… (НАДЕНЬКА И НЕБЫЛЬ…)

“ – Вы так и не сказали мне, куда именно держите свой путь.

– Я?..– Евгений игриво подернул плечами. – Пока ограничусь Владивостоком, а когда подъедут все мои друзья, все разом дернем на Камчатку, где проведем все лето в занятиях подводным плаванием. Барахтаться в недрах Великого океана неописуемо интересно. В нем есть чему поучиться двуногим.

– Мне же предстоит еще плыть... – Наденька мечтательно качнула головой, – на Курилы. Там есть один сказочно красивый остров Шикотан. Мне очень хочется оказаться на самом краешке земли нашей, среди океана, где наверняка все дышит романтикой!..

– И заодно испытать на практике теорию “непротивления злу”?

– Вам смешно... А я еще до встречи с этим проповедником была заражена такой идеей.

– Уверен, вас ждет там очередное разочарование.

– Пусть ждет... Только я в этом сама должна убедиться.”

(Александр Небыль //nebil.narod.ru/nadya.html)

НАДЕНЬКА…

Часть вторая.

Плаванье показалось Наденьке недолгим. Утром третьего дня пароход пришвартовался к небольшой бревенчатой  пристани без названия. Лишь по судовой рации было объявлено, что это и есть остров Шикотан. У причала торчало несколько особ женского пола, в робах, почти ровесниц Наденьки. Каждая озабоченно

покуривала, картинно выпуская дымок из уголков рта. Ни одного мужика видно не было. Сойдя на причал, Наденька поинтересовалась у оказавшейся рядом девицы:

– Скажите, пожалуйста, где находится отдел кадров?

– Тебе че, контора нужна? – уточнила та.

– Да, пожалуй, контора, – согласилась Наденька.

– Валяй за мною... Вон, видишь, на бугре ящик торчит? – девица указала окурком на видневшуюся из-за деревьев крышу барачного сооружения.

– Что? – не уразумела Наденька.

– Тебе че, контора нужна, или ты прикидываешься? – девица глубоко затянулась сигаретным дымком и щелчком пальца отшвырнула окурок далеко в сторону. – Так я же на нее тебе и тычу.

Сделав несколько шагов, она назвалась “Лолою”. Наденька назвала себя, сказав при этом, что она приехала сюда жить и работать.

– Ну, а ты прихватила че-либо с материчка? – тут же

поинтересовалась Лола.

Не уразумев сути вопроса, Наденька сказала, что остров со стороны океана смотрится очень красиво.

– Да, у нас тут жить можно было бы, – Лола говорила почти басом,– кабы сюда побольше мужиков подселили... А то воще!..Так ты имеешь че-нибудь про запас, а?

– А.а...что, по-вашему, я должна иметь? – опешила Наденька.

– Ну, хоть флакуху «Орхидеи», или «Шипру»?

– Зачем это мне?!

– Ты че, с выкидонцем, что ли? – Лола устремила на Наденьку презрительный взгляд.– Тогда вали в свой “ящик”. Там тебе сходу мозги прочистят.

Задымев очередной сигаретой, Лола показала жестом руки кому-то вниз “пустой номер” и, тяжело вздохнув, пошагала в обратную сторону.

На оформление Наденька затратила почти полдня. Две пышногрудых докторицы в полупросевшем бараке заставляли ее раздеваться наголо, беря какие-то анализы, затем поочередно вертели, как юлу, ощупывали все подряд. Одна из них едко спросила, не схватывала она еще “гонореи”, или “трепака”, или чего-нибудь в этом роде...

– Да как вы смеете?! – не сдержалась Наденька.

– Еще как смеем,– лаконично пояснили ей, – у нас тут добрая половина твоих ровесниц уже испытала такую “радость”. Ладно, иди паши, зелень!.. Только не всякого залетного тяни в кровать... Иначе...

Ей сунули в руки какую-то бумажку и направили к коменданту общежития по кличке “Яга”, пояснив при этом, что без клички на острове не обходится ни одна живая душа, и что к ней тоже прилепится в обязательном порядке.

Худющая, с редкими рыжими волосами, предельно вытянутым подбородком и бородавкою на нем встретила Наденьку комендантша. Причем, встретила с полным к ней безразличием. Выдав ей постельные атрибуты и робу, она провела ее в пустую комнату, где стояло четыре кровати, столько же тумбочек, шифоньер и вешалка у самой двери. Посредине еще стоял стол с графином, а по бокам его – два стула, с до предела истертыми спинками.

– Ты как, дюже блядовитая? – равнодушно спросила комендантша.

– Как можно такое спрашивать?! – отповела ей Наденька.

– Че, целкою прикидываешься? – Яга зло хохотнула. – Даже если и так, то тут тебе ее мигом поломают... Мордаха у тебя дюже смазливая... Залетным рыбачкам будет чем потешиться. И, уже уходя, предупредила:

– Гляди, не вздумай красть!.. Иначе укокошат за милую душу!..

Проводив странную женщину рассеянным взглядом, Наденька несколько минут стояла среди комнаты недвижимо. Услышанное, ее крайне насторожило.

Мгновенно само собой возник вопрос: куда она попала?.. Неужели здесь, вопреки ее недавним представлениям, как о чем-то неведомо прекрасном, все деется наоборот?.. Или таким вот неожиданным поворотом жизнь решила проучить за бегство от родителей?.. Нет, утешала она саму себя, еще рано торопиться с выводами... Это ведь, только начало!.. Даже не начало, а всего лишь первое впечатление, которое чаще всего бывает обманчивым.

… И тут же поинтересовалась: – Ты, наверное, голодна?

– Нисколько,– ответила ей Наденька, заглотнув при этом слюну. – Я же на судне  покушала.

– Так когда это было?.. Вот, съешь краба, сколько сможешь, – она вынула из сумки целлофановый кулек, подошла к столу и выложила на газету содержимое. – Привыкай к нашей островной. Кстати, крабы очень питательны.

– Фу!– капризно поморщилась Тося.– Я их как-то обожралась, после того крест поставила.

 – Ешь, не обращай внимания на их болтовню,– Нина Ивановна подвинула пищу ближе к севшей за стол Наденьке.

– Как вкусно! – сделав первый глоток, восхитилась Наденька. – Я еще ни разу в жизни их не ела. Настоящий деликатес!..

– На этот деликатес иные даже глядеть не желают. Ты их кушай столько, сколько твоей душе угодно. У нас тут этого добра хоть отбавляй. Рыбаки вместе с рыбой сдают. Мы же отбираем самых королевских и варим.

– Я бы съела эту гадость... разве что на закуску, – сказанула Тося, брезгливо поморщив губы. – А у тебя попить чего-нибудь ни-ни?..

– Если вам хочется чая, то у меня есть. Только нужно заварить...

– Я имела в виду чего-нибудь посолиднее... Одеколона глоток, что ли...

– Кушай, Надя, кушай, – тут же вмешалась Нина Ивановна.– Иная овца не помнит отца, зато сено ей с ума не идет...

– Уж чья бы мычала! – зло отозвалась Тося.

– А соседки по комнате, кто они? – Наденьке показалось вдруг, что Нине Ивановне очень нелегко даются воспоминания о прожитом. И она решила сменить тему.

– Обе перекати-поле, из Саратовской губернии. Пьют, развратничают, то и дело скандалят меж собой... Однако, жить друг без дружки не могут... Постарайся к их вычурностям относиться равнодушно... Правда, к ним иногда дошлые рыбачки заруливают... по ночам. Вот к таким оргиям я и сама никак не могу привыкнуть...

Она плотно-плотно сомкнула веки глаз и глубоко вздохнула... И тут... за дверью послышалось странное шарканье, затем дверь резко распахнулась и послышалось нечто схожее с медвежьим сапом. В комнату кто-то... нет, не вошел, а ввалился.

Наденька, приподняв голову, попыталась разглядеть это явно двуногое существо с каким-то черным квадратом за плечами. Оно подступилось к столу, нащупало стул, звучно плюхнулось на него, что-то промычав. Затем, бодро кашлянув, бахнуло по столу чем-то жестким, пробасив:

– Эй, девахи, кто жаждет?.. Давай, раскупоривайся!.. Покедова я добрый.

Ответом ему был едва слышимый то ли говор, то ли спор меж Розой и Тосей:

“Сегодня твоя очередь!”

“А почему не твоя?”

“Я им сыта дальше некуда!”

“Я тоже не голодна!.. Вчерась только ерзали!.. Давай, встречай гостечка!”.

Существо тем временем снова замычало, перетащив “черный квадрат” на живот.

И тут послышался напевный наигрыш гармошки и бас, исторгший частушку:

   –  На Курилы, на Камчатку

       Надвигается циклон,

       Просыпайтесь-ка, девчатки,

       Эх, жрать “Тройной одеколон”.

Вначале Наденьке почудилось вроде наступила желанная тишина, однако не прошло и минуты, как гармошка, гаркнув, залилась мелодией саратовских страданий. И тот же бас снова затянул:

– Как на остров  Шикотан 

               Заявился капитан,

               При погонах, при усах

               И в обшарпанных трусах...

               Эх, мать-перемать,

               Не пора ли наливать?...

Как ни старалась Наденька напялить на уши подушку, дабы не слышать дальнейших деяний, ничего ей не удалось сделать.

– Давай уж, плещи! – зычно приказала Роза.

Тут же послышалось бульканье от наливаемой влаги, за ним – чоканье, самодовольное уханье от наслаждения выпитого. И почти одновременно Наденька ощутила запах одеколона, показавшийся ей ужасно противным.

   Распитие оказалось недолгим. Роза встала из-за стола, поправила кровать и сердито проворчала:

– Разбирайся и вались, пока не передумала!

– Че, выдрючиваешься! – огрызнулся басок. – Чай не на халяву пила!..

– Да вались уж, горе луковое!.. И начинай, коль невтерпеж!

– Мне всегда невтерпеж, потому как это дело обожаю, – гундел басок.

– Ну, где там он у тебя?.. Отвис, что ли?.. – хихикнула Роза.

– Не пори горячку, дай взбудоражиться.

После некоторой паузы Наденька вначале услышала завистливое Тосино воздыхание, а вслед за ним безудержное сопение, усиливавшееся разом со скрипом койки.

“Господи, что за ужас!” – Наденька затыкала уши пальцами и ловила себя на мысли, что это всего-навсего кошмарный сон. Ей и в голову никогда не приходило, что подобное возможно вообще... Как тут быть?..

Она попыталась щипнуть себя, однако боли не ощутила. И... возрадовалась: значит, это все-таки сон!.. Сон!.. Сон!.. Однако крутой тон Розы возвратил ее в ту же реальность:

– Хватит, слабак, слазь! – рыкнула та и пнула своего любовника так, что тот покатился к столу и врезался в него. На пол свалилось все его содержимое. И тут уж Наденька не выдержала, сбросила с головы подушку, привстала и буквально оторопела от увиденного в темноте и услышанного. По полу ползало нечто несуразное с лохматой физиономией, явно в поисках своей одежки. Вот оно наткнулось на гармошку, взяло ее в руки, растянуло меха... Гармошка дико взревела, а само “нечто несуразное” вдруг уронило на нее голову и застонало, и захныкало, как дитя. Только в отличие от дитяти из его глотки извергался басистый вопль, схожий с воплем издыхающего от острого ножа хряка. Наденька уронила голову на простынь, изо всех сил прижав к груди подушку. Так и лежала она, не шевелясь, до той минуты пока не скрипнула дверь и не послышался блаженный шепоток Розы:

– Слава богу, черти унесли!..

В наступившей тишине лишь мерно тикал будильник, закатившийся со стола куда-то в угол. До рассвета оставалось каких-нибудь пару часов, а Наденькины очи так и не испытали блаженства сна в первую ночь пребывания на внешне цветущем острове, с названием Шикотан, что у японцев означает “Милый и ласковый”.

Утром Наденьку ждала работа. Стоя бок о бок у транспортера с Ниной Ивановной и иными жительницами барака, она отрезала головы минтая, швыряя туши в торчавшую рядом бочку. Такие бочки были подле каждой рыбообработчицы. Их подкатывал седобородый увалень по кличке “Ковш”, у которого на голове блестела лысина, зато борода вилась ниже пупа а обе пятерни были настолько громадными, что вместе сложенные они и вправду походили на ковш бульдозера. Наденька торопела от частого стука ножами о туши на дубовых досках и матерных перебранок ее новых подруг по работе. Подковырки сыпались со всех сторон.

Некая Дунька-Валюта на полном серьезе утверждала, что одеколон «Орхидея» по вкусу и запаху “куда аппетитнее самого «Шипра», а главное – дешевле и доступнее для “каждого”. Ей вовсю перечила дебелая девица лет сорока на вид, по прозвищу “Куба”, писклявым голоском доказывая, якобы “лучше и практичнее «Тройного» ничего в мире не существует”. Ее восхваления «Тройного» особенно коробили душу Ковша. Это отражалось на его землистой физиономии. Он стоял рядом с Кубою и въедливо глазел на нее. Дождавшись, наконец, паузы в ее казалось, нескончаемой тираде матерных идиом, он с придыхом поинтересовался: “А ты денатуру жрала?”. На что Куба машинально отреагировала: “Денатуру хлещут только дуры, для меня ж, как эталон, есть «Тройной одеколон!».. Усек, дубинушка?”. Ковш брезгливо напрягся, тряхнул бородою-веником и злобно прорычал: “Ни вкуса, ни ума у тэбэ нэма!”. И вдобавок повертел у виска.

Заявился бригадир, явно на подпитии. Он с деланной строгостью на пунцовой физиономии начал расхаживать за спинами работавших женщин и придирчиво вглядываться в их действия руками и ножами. Подойдя к Наденьке, он резко остановился и, стоя у нее за спиною, намеренно тяжко завздыхал:

 – Ты че, роднуля, минтая от минтаихи не могешь отличить, да?.. Так я научу...

Во, гляди-кось, – он выбрал покрупнее рыбину и выставил ее перед носом, вроде подзорной трубы. – Вот, ежели она насквозь просвечивается, значит это минтаиха, а ежели все по-темному, – минтай!.. Усекла, Мерилин Монро?.. И вообще, разве так рыбеху чекрыжат?.. У тебя ж руки не туды стоят!.. Нукось, дайкась мне свой тесак и отодвинься. Я тебе покажу, как надобно план выполнять!

Наденька поежилась от бригадирского баса, уступив ему свое место. Жуткий запах, исходивший от него, вынудил Наденьку слегка отвернуться, отчего по шеренге прокатился едкий смешок.

– Во, учись, молодая,– рыкнул он зычно и важно, сжимая ручку тесака и поднося жало к самому уху. – Во, как нужно ра-бо-тать!..

Он так саданул по хребту минтаины, что голова ее отлетела бог знает куда.

– Извините, – произвольно сорвалось с губ Наденькиных губ, – как ваше имя и отчество?

Бригадир уставился на нее, вроде на диковинку, и уже куда спокойнее сказал:

– Ну, Григорием меня зовут... Даниловичем. А что? – его пунцовая физиономия неожиданно заалела еще сильнее.

– Я здесь всего первый день... Оттого не все у меня получается, как хотелось бы. – Наденька неожиданно для себя смело посмотрела прямо в глаза бригадиру, – потому, если мне будет что-то не ясно, я обращусь к вам сама... Договорились?..

Бригадир выпятил и без того одутловатую губу, качнул головою и недоуменно спросил:

– Ты че, ершистая, да?

Наденька, не произнеся в ответ ни слова, взяла из его рук нож и стала на свое место.

– Ладно, – бригадир сотворил ухмылку на лице и, прежде чем уйти восвояси, добавил язвительно: – мы с тобою, Мерилин Монро, еще покалякаем... Только где-нибудь в другом местечке.

– Ты молодчина, – сказала Нина Ивановна как только бригадир отдалился. – Он иного языка не понимает. Веди себя с ним построже, иначе не отстанет... Впрочем, тут он не один такой. Имей это в виду.

Поблагодарив Нину Ивановну за поддержку, Наденька продолжила орудовать ножом, который ей казался в тот первый день очень уж неудобным для ее не привычных к разделке рыбы рук.

Час-другой пролетели незаметно... У соседок по конвейеру Ковш наполненные бочки отволок, очередные подкатывал, а Наденька за это время и половины бочки не нарезала. Нина Ивановна помогать ей начала, увидев на лице Наденьки стыдливость и растерянность за свое отставание в работе. Особенно стыдно ей было перед Розой, которую она презрела прошедшей ночью, и которая, как ни в чем не бывало, теперь, выстукивала азартно своим ножом, будто каблуками, выплясывая кабардинку. Причем, делала она это не только умело, но и с озорством, вроде она некий стимул перед этим поимела.

– Да не переживай ты так, – тешила ее Нина Ивановна, – Каждая из нас начинала с того же, что и ты сейчас начинаешь. Без муки ни в чем нет науки. Терпи и верь: после ненастья обязательно солнышко проглянет, так уж заведено.

У Наденьки от ее слов, с неподдельною искренностью сказанных, вроде ангелы в душу вселялись и силы ее удваивались. Потому, когда в очередной раз за ее спиной оказался бригадир, она не без иронии бросила ему через плечо:

– Не расстраивайтесь шибко... Еще далеко не вечер!

А уж когда, первая бочка была наполнена, Наденька прямо-таки просияла от радости, на что Нина Ивановна отреагировала вопросом:

– Что, сердечко петушком запело?

– Нет, иволгой, – отвечала Наденька.

Далее потекли дни и ночи, которые ясные, которые не очень.

Наденьке уже и казаться начало, якобы в ее жизни стало

выравниваться, однако до того самого желанного выравнивания житейской крутизны на самом деле было ой как далече. А незнаемая прямизна чаще всего и приводит к крутизне. И не только к ней...

У бригадира была фамилия и кличка, как впрочем, и у большинства шикотанцев. Фамилию он имел Тыкало, а кличку почти такую же, но после первого слога умышленно делали паузу, за что тот реагировал обычно ужасно оскорбительно. Стоит только заметить, что именовали его так лишь в ситуациях, когда от него желали отделаться. Наденьке рассказала об этом Нина Ивановна, хотя сама она ни разу той кличкой не пользовалась, поскольку не находила нужным. Вряд ли ею воспользовалась бы и Наденька, не окажись она вскоре в ситуации, когда иного выхода и быть не могло.

Итак, в один из погожих деньков, когда в работе из-за нехватки рыбы возник простой, Тыкало предложил Наденьке, якобы по делу, пройтись с ним в сторону причала. Они медленно пошли с ним сначала вниз по тропе, а затем вдруг он круто повернул в сторону лесистой заросли.

– Вы... куда? – подстраховалась Наденька, на всякий случай.

– Иди, не боись, – поманил ее ладонью Тыкало, тут у меня сюрприз для тебя заготовлен, какого ты еще в жизни не видывала. Ну же, будь посмелее!..

Наденька ступила шаг, другой и вдруг замерла, предчувствуя недоброе.

– Извините, Григорий Данилович, – заупрямилась она, – но уж чего я опасаюсь с детства, так это сюрпризов...

– Да ты иди сюда, глянь! – прорычал Тыкало из зарослей.

И Наденька, пересилив волнение, пошла.

Раздвинув ветви кустарника, она вплотную подступила к кедру в три обхвата и, ткнувшись в него плечом, замерла. Затем спросила вполголоса:

– Вы... где?

– Да, вот он я, вот! – раздалось у нее за спиною одновременно с появившимся на ее груди грубыми ручищами.

Наденька машинально попыталась было высвободиться, но ничего у нее не вышло, – бригадирские объятия оказались настолько мощными, что она даже не могла как следует дышать.

– Что вы творите!.. Я сейчас закричу! – только и успела вымолвить Наденька.

В тот же миг Тыкало зажал ей рот своею пятернею и промычал прямо в ухо:

– Ты че, целка, да?.. Или целку корчишь?!.. Давай, падай и не вертухайся!.. Из-под меня еще ни одной стерве не удалось вырваться.. Ты усекла, Монро?!..

  Только Наденька, даже если бы хотела, то не смогла бы “усечь”, что происходит, от нежданных бригадирских деяний.

– Лучше вались сама, если желаешь получить удовольствие! – понуждал он ее.

Правая рука его скользнула ей на лопатки. И тут Наденька уже никак не могла устоять на ногах. Рухнула наземь, как подкошенная. И-и... широко открыв глаза, перестала сопротивляться. По ее щекам ручьем потекли слезы. Но Тыкало не замечал, поскольку занят был другим: стаскивал со своей жертвы все лишнее, сопя и бурча в остервенении:

– Раз дошло, значит в курсе... И самой хочется, знаю... Вот и готова... А теперь чуточку успокойся, покуда я сам

разберусь...

В один момент тысячи мыслей пронеслись в ее раскаленном мозгу.

И самой навязчивой из них была та, что всю жизнь виделась самой страшной – мысль об изнасиловании. Ей почему-то всегда казалось, что это заранее можно предвидеть и избежать с помощью неординарного хода... А если уж такое когда-либо с нею случится, думалось ей, то дальнейшая жизнь станет просто позором и... она ее попросту оборвет. Она готова была расправиться с собою и в ту, гадчайшую минуту. Но... как?!..

– Гляди, Монро, – предупредил ее Тыкало в последний момент, – станешь артачиться, опозорю похлеще. Кому нужно знать, те знают, куда я тебя повел. Ясно?

– Да ты же кало.... кало... кало! – неожиданно для самой себя процедила она сквозь зубы. – И-и... мразь!.. Мразь!.. Мразь!..

Собрав в единый комок силы, Наденька толкнула разъяренного бригадира так, что тот оказался в нескольких метрах от нее.

Мигом встала на ноги и вовсю прыть понеслась к берегу океана, ничегошеньки вокруг себя не замечая. Ей желалось тогда одного: бултыхнуться в воду и плыть, плыть, плыть... пока хватит сил. А затем раствориться и исчезнуть на веки вечные из той среды, в которой она обитала.

Тихий океан в тот изумительный ясный день на редкость точно оправдал свое название и тем самым манил душу Наденьки в свой кажущийся вечным покой.

Она плыла, плыла, плыла по его глади, уже ни о чем земном не помышляя.

Даже холода воды не ощущала, ибо плыла она ни куда-нибудь, а просто в никуда.

И наверняка бы приплыла в это самое н и к у д а очень скоро, не окажись на ее пути сеть... Та самая сеть, которую выставили браконьеры для ловли крабов, уж никак не надеясь на то, что заловится в нее... голая русалка. Узрели они ее, сидя в шлюпке, буквально на подплытии к территории замета и, сбитые с толку, подались на полных оборотах выяснить, что за чертовщина барахтается подле их сетей. Настигли они ее скоренько и, схватив за волосы и ноги, кинули в шлюпку уже в бессознательном состоянии. А затем доставили на берег.

Пришла в себя Наденька на своей койке в общежитии, и первой, кого она увидала перед собой, была Нина Ивановна, лицо которой показалось ей до неузнаваемости изумленным.

– Что с тобой случилось, девочка? – вопрошала та протяжно и мелодично, поглаживая Наденькино плечо.

Наденька в ответ лишь стыдливо закрыла глаза и закусила губу.

Затем шепнула:

– Ничего...

– Неужели ты решила искупаться голой... в холоднючей воде?.. Это же глупо!..

– Я почти ничего не помню, – Наденька от нахлынувшего стыда отвернула голову.

Даже само признание казалось ей ужасным позором.

Нина Ивановна зорко и неотрывно глядела ей в глаза, как бы считывая с них ее мысли. Наконец, глубоко вздохнув, изрекла:

– Я, кажись, догадываюсь, что произошло.

Из уголков глаз Наденьки к ушам бусинками покатились слезинки.

– Я больше не хочу жить, – вымолвили ее губы.

– Ах, девочка моя, – проникновенно молвила Нина Ивановна, что же тогда остается делать мне, если со мною подобное случалось трижды?

– Трижды?! – у Наденьки вздрогнул подбородок.

– Да, трижды... И не без последствий...

Наденька застонала, услышав такое признание.

– Он тобою ... овладел? – уже серьезно и вдумчиво поинтересовалась Нина Ивановна.

Наденька отрицательно качнула головой, а щеки ее вмиг побагровели.

– Значит, ничего особенного и не произошло, за исключением возможной простуды от переохлаждения... Так вот, чтобы этого избежать, мы сейчас воспользуемся спиртовым массажем, как изнутри, так и снаружи. Ты как, глоток спирта осилишь? – Нина Ивановна вытащила из-под кровати увесистый чемодан, добыла оттуда бутылку, открыла ее, и нос Наденьки учуял запах чистого спирта. – Ну-ка, глотни разочек, хотя бы самую малость. Это тебя сразу поставит на ноги.

Наденька попыталась было глотнуть, однако в гортани ее вдруг так запершило, что она закашлялась.

– Ладно, – Нина Ивановна подмигнула ей с улыбкой, а затем приказала: – Ляг на живот, я тебе протру им лопатки, спину, шею.

Наденька с легкостью исполнила приказание.

Когда процедура спиртообтирания была закончена, Наденька поинтересовалась:

– Где вы добыли столько спирта?.. Ведь на Шикотане спиртное продавать запрещено.

– Не будь столь наивна, девочка. На нашем чудо-острове торгуют и коростою, у каждой сосны с весны до весны. Спиртное запрещено продавать лишь тем, кто обитает на земле, а всем водоплавающим продажа не ограничена. Вот они и покупают, а затем перепродают нам, втридорога... у каждой, у сосны. Уразумела? –

Нина Ивановна сунула бутылку назад в чемодан и, отчаянно вздохнув, сказала:

– Ах, как бы наши соседки по жилью не пронюхали, что у меня хранится спирт. Если узнают, сопрут немедленно. Это же для них дороже золота.

Наденька впервой улыбнулась, уразумев еще один секрет островного бытия.

Снова потекли дни мало чем отличимые один от другого. С наступлением осени всей бригаде выдали новую резиновую робу оранжевого цвета, в которой даже особы с карикатурными физиономиями стали выглядеть сносно, а уж если говорить о таких как Наденька, то им новая форма придавала щечкам румянца, глазам – блеска, а рукам уверенности. Один “бугор” Тыкало по-прежнему не расставался со своею замусоленной

телогрейкою и головным убором типа “буденовки”. Нижняя губа его выпятилась настолько, что лопнула посредине, и он скрывал это с помощью вечно висевшего на ней окурка, с которым не расставался даже во сне. А уж когда находился в стадии солидного подпития и надолго заваливался куда-нибудь в кусты,

то обнаружить его удавалось именно по плывущему оттуда дымку.

Наденьку он похоже надолго оставил в покое, и если уж поглядывал на нее, как на соблазнительную “изюминку”, то только искоса, издалека, и при этом неловко хмурился, воздыхая, томимый неприятными для своей персоны воспоминаниями.

Что-то внутри его саднило, то обжигая крапивою, то вонзясь рапирою.

Зато самой Наденьке от этого ни холодно было, ни жарко. И если уж думалось ей о чем-то в те осенние слякотные дни и ночи, то только об одном единственном человеке-загадке, с которым так неожиданно свела ее судьбинушка и столь же неожиданно развела, как видно, на веки вечные.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

В самом конце октября к побережью Шикотана подошла плавбаза «Приморье» и стала на якорь. С нее был спущен на воду мотобот, и семерка матросов разом с боцманом и капитаном отправились на сушу, дабы запастись питием и снедью, поскольку на носу был праздник. Взяв по ящику, все, кроме капитана Бахтина, подались в Крабозаводской за товаром, в то время как сам кэп решил просто потоптаться по земле, а заодно поглазеть как “земноводные” обрабатывают сайру, к технологии разработки которой они на своем судне только начинали приспосабливаться.

Наденька, как ни в чем не бывало, постукивала ножом.

– Вам не к лицу эта, с позволения сказать, работа,– выдыхая струю сигаретного дымка, сказал Бахтин.

– Да, неужели? – язвительно отповела Наденька, спонтанно обернувшись. – Вы, случайно, не инопланетянин?

– Почти, – загадочно улыбнулся Бахтин. – А вот вы, явно

инопланетянка. Иначе бы со своими внешними данными здесь не торчали.

– Вы имеете в виду... робу?

– Нет, только то, что скрыто под нею.

Наденька в ответ понимающе качнула головой и хихикнула:

–С того бы и начинали, незнакомец... Вам назвать таксу? – явно вызывающе иронизировала Наденька.

Нина Ивановна, стоя рядом, не могла не слышать их поступательных пререканий, потому, уловив паузу, наклонилась к Наденьке и весьма внушительно прошептала: “Будь повежливее... Это человек толковый... Я о нем наслышана”.

От такой информации с Наденькой мигом произошла метаморфоза: она сбросила перчатки, поправила косынку и почти со стыдом сказала:

– Извините... Я веду себя, как дура!..

– Но... это же я вас спровоцировал на такое, – смущенно парировал он и тут же, став по стойке “смирно”, дополнил не без иронии: Бахтин Александр Александрович , капитан-директор плавбазы «Приморье».

– И-и... кто же вы по специальности, милая Наденька? – Бахтин постарался придать своим словам дружескую окраску. И это у него прекрасно получилось.

– Я? – отвечала Наденька уже тепло и искренне, – несостоявшийся филолог. Сбежала от слишком уж практичных родителей, искать романтику, в дали дальней... И вот...

– ... оказались, извините, в дерьме фатальном, – со злой иронией молвил Бахтин.

Наденька понимающе вздохнула в ответ и согласилась:

 – Очень похоже. А как вы об этом догадались?

… А прочитал я обо всех ваших бедах в одном-единственном вашем мимолетном взгляде, который вы соизволили бросить на проходившего мимо маримана, то есть, на меня.

… Наденька, сдерживая улыбку, стряхнула со лба подушку.

– “Я красивых таких не видел...” – произвольно молвил Бахтин. И затих на полуслове.

– А дальше... как? – шепнули губы Наденьки.

– Дальше? – Бахтин призадумался. – Хоть убей, не припомню... Видно, непогода действует... Но, я могу подменить ... Есенина Гумилевым, если желаете.

– Да, желаю, – молвила тихонько Наденька.

– Пожалуйста, – сказал Бахтин и напевно процитировал:

    – ... Ты с восторгом смотрела на море,

         А над морем вставала гроза,

         Блики молнии, словно узоры,

         Искрометно слепили глаза.

         И я знаю, в уютной постели

         Не спалось вечерами тебе,

         Сердце билось, и взоры блестели, –

         О счастливой мечталось судьбе.

         Утонув с головой в одеяле,

         Ты хотела бы солнца светлей,

         Чтобы люди тебя называли

         Самой светлой надеждой своей...

Бахтин вдруг замолчал, призадумался, легко вздохнул.

– Ну, а дальше что? – нетерпеливо спросила Наденька.

А дальше вот что:

       – Этот мир не слукавил с тобою,

          Явь внезапно прорезала тьму,

          Ты открылась нежданной звездою,

          Но не всем... только мне одному.

– Зачем вы такое говорите?! – не сдержалась Наденька, щеки ее при этом побагровели.

– Ну, что вы, разве я на такое способен!.. Это же классик Гумилев написал!

– Да,он написал... Но произнесли их только что вы... Зачем? – не унималась Наденька.

– Такой уж стих нашел на меня во злую годину, – не сразу ответил Бахтин. – А вы меня, извините, за воздыхателя приняли?..

Наденька задумалась, прикрыла глаза, губы ее слегка подергивались.

… Наткнувшись на сочинения Драйзера, она взяла в руки его роман «Гений» и стала машинально перелистывать, то и дело натыкаясь взглядом на имя его главного героя – Юджина Витлу, в которого она, после прочтения, была когда-то безумно влюблена. Он всегда был для нее мужским идеалом. Любопытно, читал ли этот роман Бахтин? Если нет, то наверняка останется доволен ее выбором, а если читал, то интересно будет услышать о его впечатлениях на сей счет.

– Вот... я принесла вам книгу. Вы ее не читали? – Наденька отдала ему в руки роман

– Гм... Теодор Драйзер, «Гений»... Нет, вы знаете, я ничего у него не читал, кроме известной трилогии «Финансист», «Титан», «Стоик»... И о какой-такой гениальности здесь идет речь?

– О талантливом художнике, о любви...

– Что-то слышится родное... Я сам этим страдаю.

… и тут же возбужденно произнес:

– Вы посмотрите-ка на карикатуру боцмана-спасителя!.. Что тот чудак творит с немощностью чаек! Да взгляните же, взгляните!..

Наденька спешно подошла к иллюминатору и узрела следующую картину: седоголовый боцман с моложавой физиономией очень осторожно поднимал с палубы чаек, одну за другой затем добывал из принесенной им же миски мелкую рыбешку, совал ее в клювы серебристых птиц и, когда те заглатывали ее, он целовал каждую и, что-то приговаривая, осторожно выпускал за борт. Те, став на крыло, улетали не сразу, а делали круги над его белой, что лунь, головою, притом неимоверно галдели, вроде воздавали благодарность за содеянное им. Подкормив и выпустив на волю последнюю птаху, боцман, Бугримов Бронислав Васильевич, (Наденька днем раньше успела с ним познакомиться), как бы привычно помахал им рукой и удалился восвояси к своим повседневным делам. Наденька же, узрев такое, не сдержала слезу. К тому же из загашника ее памяти вдруг выползла та мерзкая ночь, когда в их комнату вдруг завалилось это чудище с гармонью... И что произошло после!..

Трое суток спустя, когда “циклон Мао” удалился на север, плавбаза «Приморье» с остатком рыболовной флотилии через пролив Лаперуза двинулась к родимым берегам. Стояла тихая звездная ночь, и шелест убегавшей от борта волны казался нескончаемым. Со стороны острова Хоккайдо, а точнее, с южных широт, ощущалось еще дуновение легкого ветерка, который сопровождал уходивший циклон к вулканам Камчатки и далее в Берингово море. Яркие огни с обеих сторон, как Хоккайдо так и Сахалина, казалось, блестели совсем рядом, хотя на самом деле их отделяли десятки миль. Наденька не могла променять на сон столь великолепное зрелище. Почти не моргая, застыв у открытого иллюминатора своей каюты, она смотрела и слушала как в зареве огней загадочной страны Японии вырисовывались холмистые берега и какая-то странная, еле уловимая мелодия, совсем не схожая с той, что давно стала обыденной в ее прежней повседневности, словно лазурь в ночи, полонила и радовала своей необычностью ее чуткое девичье сердце.

Для Бахтина же эта ночь выдалась кошмарною. Несколько матросов-обработчиков решили отметить конец рейса и, добыв на сухогрузе «Тройного», упились до безумия. Каюта, где проводилась оргия, располагалась почти у самой кормы. В ней обитали два бывших донбасских шахтера, Борщ и Точило. Когда Бахтин туда заявился, разом с боцманом и вахтенным штурманом, то узрел ужасную картину: весь пол был в крови. Борщ, раскачиваясь, в одних трусах сидел на табурете, измаранный собственной кровью, а Точило, стоя у его спины, соскребал у коллеги по труду с головы скальп острием разбитой бутылки. Как после выяснилось, Борщ таким методом пытался, под спор, доказать свое умение терпеть.

Наденька стояла у главной надстройки, опершись локтями о перегородку, и неотрывно вглядываясь в даль, все внимательнее и внимательнее вслушивалась в разговор двух рядом стоявших особ – буфетчицы кают-компании Эммы и камбузницы Веры, которая имела привычку, даже в самой обычной беседе, “выплевывать” слова изо рта так, что они вылетали кувырком, сдобренные матом.

И тут же, слегка потише, они заговорили о Наденьке, которую он вроде бы купил за ящик «Столичной» на Шикотане, известно для какой цели. Своего имени из их уст Наденька не услышала. Именовали они ее не иначе как “смазливая фифуля”, а иногда и покруче: “Прости господи”. И выговаривали эти гадкие слова нарочито

едко, с явным намерением донести их до Наденькиных ушей. С какой целью они это делали, Наденька не могла уразуметь. Да и вряд ли бы уразумела, не вмешайся в их беседу боцман, случайно оказавшийся тоже рядом, но с другой стороны.

– Прекратите нести несусветную чушь! – строго сказал Бугримов и, взяв Наденьку под руку, уже доброжелательно ей предложил: – Давайте заберемся чуток повыше, а заодно и побеседуем на актуальную тему.

– А-а... сколько Сан Санычу лет? – осторожно поинтересовалась Наденька.

– Тридцать семь...

– Но-о... выглядит он моложе.

– Даже незамужние женщины выглядят моложе. Мужчины же, тем более.

… а кто-то запел торжественным крещендо во весь голос о чем-то сокровенном “что снилось по ночам в неведомых широтах, где Тихий океан чарует и манит, где жар рыбацких душ лучится позолотой меж росписью небес и зеркалом воды”.

Наденька игриво соскочила с койки, умылась, скоренько привела себя в порядок и поспешила к завтраку. Но у двери кают-компании ее взгляд привлекла красочная афиша, которая призывала всех членов экипажа, в полдень того же дня, в кинозале плавбазы “посетить эстрадный концерт известного всей России певца и композитора Игоря Иволгина!.. Билеты будут реализовываться при входе в кинозал продюсерами исполнителя”.

Прочтя увиденное, Наденька буквально ополоумела от нахлынувшего на нее восторга. Это же надо, думалось ей, прямо здесь, на палубе судна, прямо перед глазами, она сможет увидеть воочию и услышать голос своего кумира... самого Игоря Иволгина!.. Вот это чудо из чудес! ... Значит, не зря ей снился водопад!.. Обилие воды – всегда к счастью!..

До этого ей приходилось слышать и видеть Иволгина только по радио и телевидению... Никто на свете так искренне и оригинально не умеет петь о самом главном, о любви. Она непременно усядется на первом ряду и не упустит ни одного нюанса из его репертуара!..

Ощутив себя в обычной городской суете, Наденька глядела не столько на людей, сколько на афиши,

развешанные повсюду, надеясь увидеть ту, которую она узрела на судне, однако, нигде ничего подобного так и не заметила. Потому сочла странным: почему Владивосток столь мало рекламирует выступление известнейшего певца?.. И, придя к выводу, что возможно его заезд сюда оказался непредвиденно случайным, в очередной раз безмерно порадовалась тому, что именно ей в этом плане повезло больше, чем иным фанам. Купив

букет самых пышных цветов, она не стала задерживаться на берегу, дабы случайно не опоздать к началу концерта, спешно возвратилась назад, в свою каюту. Оставался какой-нибудь час... до свидания с кумиром.

Наденька, стоя у иллюминатора, буквально трепетала, в ожидании своего ЧУДА. Неожиданно ей пришло в голову написать ему чего-нибудь эдакого... И вложить записку в букет... Лучше сделать это в рифму!.. Она лихорадочно стала подыскивать что-либо созвучное слову “Иволга”. Оказалось совсем не просто найти нужную рифму.

А время понеслось неимоверно быстро. “Надо успеть, успеть, успеть...” – стучало в мозгу. Ага, вот что-то подвернулось... “подолгу”?.. Нет, не совпадает ударение... Ну, что же, что же тут подобрать?.. Осталось менее получаса... Ну, неужели ей не удастся найти самые теплые слова?.. Разве что, порыться на библиотечных полках? Но для этого у нее абсолютно нет времени!.. И вдруг, словно ей кто-то подсказал: используй образ “идола”. Идола!.. Идола!.. Идола!..

Наденька не могла не возрадоваться такой “подсказке”. Рифма создалась моментально, вроде бы само собой:

            “В моих глазах вы стали идолом,

             Любимым, с ног до головы,

             Певец-легенда, Игорь Иволгин,

             Отныне в сердце – только ВЫ!”.

Она постаралась как можно каллиграфичнее изобразить сочиненное ею на квадрате ватмана и вложить его так, чтобы он обязательно увидел и прочел, не откладывая в долгий ящик.

Сначала она восприняла за кошмарный сон. И, чтобы окончательно убедиться в его естестве, надолго зажмурила глаза, затем резко открыла их. Однако, вопреки ожиданию увидеть нечто иное, увидела одно и то же: на сцене, с гитарой на груди, стоял тот самый... Да, тот самый Женечка, с которым она при странных обстоятельствах повстречалась когда-то в поезде, и с которым у нее произошло все, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они оказываются на тет-а-тет в уютном номере гостиницы.

… тот, который выглядел чуток постарше и поавторитетнее, присел поближе, раскрыл папку, приготовил ручку для записей и весьма дружеским тоном предложил рассказать все, что ей известно о человеке, который, по ее мнению, выдает себя за знаменитого певца Иволгина.

Наденька вначале с превеликим трудом стала, как на духу, рассказывать обо всем, что у нее было “с этим... человеком”.

Но, когда речь зашла о событиях в гостинице, она вдруг запнулась. Ей снова сделалось неимоверно стыдно за свою наивную доверчивость к этому... прохвосту!

– Вы, извините, были с ним близки? – тут же прозвучал любопытный вопрос.

Огромных усилий стоило Наденьке произнести слово “да”. Правда, она не удержалась от оговорки, сказав, что он тогда ей не казался “аферистом”, а совсем наоборот, рыцарем чести.”

(Александр НЕБЫЛЬ, «МИЛАЯ НАДЕНЬКА». Повесть)

finis…

“На Сахалине и Курилах процветает рабство и торговля людьми”

Депутат Сахалинской областной Думы Светлана Иванова приняла участие в работе Всероссийской ассамблеи по противодействию торговле людьми. На форуме в Москве сахалинские парламентарии впервые озвучили официальные цифры и факты. Как рассказала на пресс-конференции Светлана Иванова, о работорговле в Сахалинской области известно всем, но говорить об этом не принято. Это достаточно прибыльный бизнес. По некоторым данным, он приносит около 7 млрд долларов в год, сообщает корреспондент ИА REGNUM. По словам депутата, мужчин вербуют в основном в горячие точки, а женщин и девочек вовлекают в проституцию.

На Сахалине и Курилах ежегодно бесследно исчезает свыше 200 человек. На промысел морепродуктов нелегальные фирмы приглашают сахалинцев. Документы при этом не оформляются, нет необходимого снаряжения. Только за прошлый год в районе Южных Курил пропало более 40 водолазов. Тем не менее, Статья о торговле людьми и рабстве до сих пор не значится в Уголовном Кодексе Российской Федерации, сообщила сахалинский депутат.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/213392.html
08:37 05.02.2004

ПОКОЙНЫЙ ЛИРИК-РОМАНТИК ВИЛЬЯМ ОЗОЛИН – «О ТОМ ЖЕ»:

НАЯДА ВИЛЬЯМА ОЗОЛИНА, “солнцедар” и “бурый медведь”

“Нет – это не ресторанные выдерги и не портовые русалки.”

“На это ушло три дня и три ночи, пока штормовые матросские пирушки не раскидали их по Невельску. Ваня очнулся в портовой кочегарке в обнимку с совковой лопатой, на которой, судя по всему, накануне вечером жарили яичницу. Вася продрал глаза в неизвестной ему комнате на железной кровати в обществе довольно потрепанной наяды. Первым делом он пошарил по карманам и в рюкзаке, и обнаружил крупную недостачу своей отпускной махорки. Прервав сладкий сон случайной спутницы жизни, он вежливо поинтересовался о причине обнаруженного им дефекта в своем бюджете.

– Где деньги? – спросил он, глядя в ее выцветшие, как утреннее море, глаза.

– Какие деньги?! – наивно удивилась русалка.

– Деньги где? – повторил Вася, закручивая русалкин бюстгальтер на ее красной, как перезрелый морской закат, шее.

– Пад-мат-ра-сам!.. – прохрипела дебелая Афродита, совсем как та, известная всему миру старушка, которая “недолго мучалась в злодея опытных руках”.

Вернув утраченное, Вася отправился на знаменитую площадь “Пять углов”. Здесь, не сговариваясь, всегда встречались потерявшиеся в гулянках матросы, и Ваня, представьте себе, там его ждал.

   * * *

В корейской столовой они заказали себе по две порции душистого пян-се – это такие корейские манты, и запили бутылкой, не имеющего никакого колорита, “Солнцедара”, про который говорили, что будто бы это отработанное ракетное топливо, такая у него была убойная сила. Однако существовала и другая версия: из хорошо информированных матросских источников танкерного флота сообщалось, что “Солнцедар” имеет алжирское происхождение. Дело в том, что в ту пору, о которой здесь идет речь, наше государство было обуреваемо желанием помогать всем народно-освободительным движениям и войнам, в какой бы точке земного шара они не вспыхивали. Кто там с кем боролся, кто кого от чего освобождал до сих мало кто понимает, но матросы с нефтеналивных танкеров утверждают, что в Алжир они доставляли нефть и мазут, а обратно в тех же емкостях везли знаменитое “Алжирское”, которое потом, чтобы не волновать международную общественность, переименовывалось в “Солнцедар”. Но мы отвлеклись...

Итак, перекусив и поправив здоровье засекреченным “Солнцедаром”…

* * *

– Так! Что мы имеем? – Ваня, довольно потирая руки, осмотрел стол. – Шампанское под огурчики не пойдет, но есть выход: сейчас мы изладим “бурого медведя”. Люся, Марина! Полный вперед!..

Однако, как поется в песне: “недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!..” Бурый медведь – зверь серьезный, и здесь навалился. Первый сошла с дистанции Мариночка. Ей стало плохо, она ушла в комнатку, пала на кровать рядом с малышом и тотчас уснула. Вскоре “бурый” и Люсю подмял: личико ее и без того белое, совсем побелело. С широко открытыми глазами, она медленно, словно лунатик, поднялась и ушла вслед за подругой. Даже у матросов, и не к такому питью привыкших, затуманило мозги мертвой зыбью.”

(Вильям ОЗОЛИН, “КУРС – СТРОГО НА ЗЮЙД!”, "ДЕНЬ и НОЧЬ" Литературный журнал для семейного чтения (c) №6 1996г.)

народ-базар:

(//forum.rosbalt.ru/index.php?s=6633617e5f79615beaf0435f2811bc5d&act=Print&client=printer&f=2&t=5503514)

“Не очень понимаю почему за два острова около Япониии, а острова пустые и заброшенные, такой шурум-бурум.
Я в телевизоре видил както как там живут местные. Нету света нету магазина и керосина.
И рыбу ловить нельзя потомучто все шхуны затоплены. А японцы богатенькие. Какие класныне заводы рыбние там построют. И платить наверно будут хорошо.

Shift 14 ноября 2004”

“Шикотан очень хороший остров,был я там,а сколько там дэвушек работало......на рыбозаводе........”

“стихи-капустник” (ван?) дейка, в тему:

“… Послушайте все! ого-го! эге-гей!
Меня, попугая, пирата морей!
 
Однажды прибился к нам некий чудак,
Подобран голодным и нищим.
Он виршами плел и травил про бардак,
За что получал кров и пищу.
Но бриг флибустьеров – почти монастырь,
Где нету в помине девчонок.
И скоро порнуха раздвинула вширь
Гормоны от гланд до печенок.
Поймали певца, и держали певца,
Пока не сошло напряженье.
Вот так и бывает. Потом молодца
Списали – мешал он сраженьям.
Теперь, говорят, он в Стихире живет.
И лабает мягко порнуху.
Лиричным поэтом у многих слывет,
Под ником Давыдов Петруха.

Да, нет! Я в этих сам мастак, братан.
Ты пальцем покажи, где тут Си-ко-ку,
где Кунашир, где Шикотан?

КОНДИНСКИЙ (пьяно, под Киркорова):

Ой, мама, Шикотан, Шикотан,
ой, мама, Шикотан, Шикотан?

П-п-палундра-а-а! Ик...

От этой отравы проспим поворот
К далеким Курилам...

Видит храпящего МАРШАНСКОГО

Маршанский, японский
Ты выучил? Весь? Сайонара, бандит!
И аригатО. Нагасаки, девчонку
Ты помнишь? Ну, с маленькой грудью? Храпит

Давай, раздавай из пластмассы стаканы!
Стеклянные кончились... Мне моя роль
Завхоза-стивидора очень понятна.
Зайдем к Шикотану – загрузим икры
И крабов... И будет смешно и занятно

Глядишь – и дойдем мы до местного рая..

(поет с надрывом):

Вставал на пути Шикотан,
столица японского края...

"Бейёнский Конь" бросает якорь на Шикотане.
Команда – в кабаке. Местные жители –
в тихом ужасе. МАРШАНСКИЙ пинками выгоняет
команду из кабака.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ В Я-По-На-Опупея)…”

//www.stihi.ru/poems/2002/01/29-517.html

продолжение народного творчества:

“А душа от боли рвется,
Хлещет кровь душевных ран.
На хрена, скажи, японцам
Русский остров Шикотан?

Потеряли по-дурацки
Мы уже, напившись в дым,
Тундры нежные Аляски,
И любимый всеми Крым.

Так что, выкусите, нате,
Шиш вам с перчиком в заду.
Кстати, где это на карте?
Как-то сразу не найду.

Тех мы будем сечь жестоко,
Лезет кто к моей стране.
Скока вы дадите?... Скока???!!!
Это всем иль только мне?

Надо ставить в деле точку,
И оставить позади:
Мы вам пару островочков,
Вы нам – дружбу и кредит.

В синем море-окияне
Много разного добра,
Горевать о Шикотане
Мы не будем ни хера.”

(RustamKa <RustamKa@bk.ru>, 3 декабря 2004 г.

//www.okm.ru/cgi-bin/gb/gb.cgi?n=3372)

“… Чудесное утро. Советский остров Шикотан, что в гряде Курильских островов. Пограничники, потягиваясь на холодке, наставили привычные бинокли на знакомый берег по ту сторону пролива – как там наши узкоглазые поживают – глядь! блядь! а где же берег, где Япония? – нету, одно море разливанное ноздри рваные – бурые волны плещутся – только Фудзи Яма курится над Тихим океаном – простите мадам Вы что-то сказали я не расслышал – но ведь был же, был же там остров Акинава, точно помню, шепчет один молодой пограничник, там, на этом острове, мой папа в другой жизни был самураем... Куда же он делся? Кто – папа или остров? Остров делся туда же, куда и папа.

Налью-ка я себе водки русской в квартире московской и выпью за те острова, которых уже никогда не вернуть из-под океана, из-под моря Японского. Водки осталось ровно на один стакан – граненый – советский – и, значит, когда этот стакан будет допит, про водку придется забыть. Есть три пути: 1) идти еще за водкой; 2) сидеть и ворчать, что она кончилась; 3) плюнуть на водку???????????????????????????????????????????????????????????????????????????
????????????????????????????????????????????????
снова сядем за стол и снова будем пить за затонувшие острова, но кураж уже не тот, что два часа назад: мы напились, мы постарели, нам больше не нравится рок-н-ролл. Глаза наши гаснут, и мы засыпаем головой в стол. …”

(Андрей Емельянов, “Юкио Мисима. Сто ударов в парчовый барабан”

(материал с сайта www.gay.ru)

//misima.felodese.org/life/l6.html)

“За Кунашир и Шикотан,
(Не отдадим Pоссийской суши!)
Схожу в японский ресторан
И там порву зубами "сУши"!!!”

(михаил замула, «рецы»)

"Служил я в армии в одном небольшом городке на Дальнем Востоке..."

Нет, похоже – не служил. Ни на Дальнем, ни на Ближнем. Иначе знал бы, что эту байку уже не одно десятилетие рассказывают по всем гарнизонам от Кушки до острова Шикотан. Я ее лично слышал в 91-м году от "очевидца", только вместо злобного помощника коменданта выступал не менее злобный начальник бакинской "губы". В общем, автор пиздит.

(//www.verner.ru/an/an0312/q.html)

… говорят национал-большевики:

"Мы установим в стране климат порядка, дисциплины и повиновения! Россия – всё, остальное – ничто!" © НБП

Астраханская область. Это там, где Волга впадает в Каспийское море, где уровень мирового океана ниже 20 метров, где дуют ветра, не сдерживаемые ни маломальским пригорком, откуда “голубое топливо” разносится трубами по огромным городам за тысячи километров от газовых скважин, где очень много всего, что принято называть закромами Родины. Но много там и огромных пространств, не занятых ничем, кроме редкой мелкой растительности. Часть вот таких пространств Путин отдал Казахстану, под предлогом “оптимизации” границы, якобы казахстанские (не путать с казахскими) села близко расположены к границе РФ. Интересно, что казахов в Астраханской области много, по численности они занимают второе место, опережая татар. Так зачем “оптимизировать” было? Подписи поставлены, суслики бегавшие по русской земле, теперь бегают по казахстанской. Когда Сталин предложил отодвинуть советско-финляндскую границу в сторону Финляндии, удалив от Ленинграда, в обмен на часть Карелии финны не согласились. Дальше вы знаете сами. Путин отдал. Не поменялся даже. Отдал. Сталин брал. Путин отдает земли, предает жителей советской Империи на постсоветском пространстве. Я родился в жарком астраханском марте, и родня по матери вся астраханская до восьмого поколения.
Великолепные горные виды, пение муллы, почти безветренная теплая погода. На вершинах гор снег не тает даже летом, и когда, обливаясь потом, мучаясь от жажды, смотришь на них, это кажется фантастикой. Полтора года в Чечне. В пехоте. Разбуди среди ночи – нарисую карту этой “трудной республики”. Полтора года в сопровождении колонн, разминировании дорог с саперами, блокировании районов и сел. Те, кто знают – поймут, "что есть" провести в “федералах” полтора года. В 20 лет стал “Ветераном боевых действий”. Путин отнял льготы у всех. И у тех, кто воевал в середине века, и у тех, кто погиб недавно на птицефабрике Грозного.
Вот три причины, но есть еще одна. В то время, когда я служил, за мои права, за льготы, против раздачи русских земель, а значит, за мою Родину боролись мои товарищи по Партии. В нормальном государстве их называют патриотами, в нашем путинском они приобрели статус политических заключенных. Теперь моя очередь бороться за их свободу. И в своей борьбе я не побоюсь тюремных решеток и дул автоматов.

Достаточно? Или Монк, тебе надо разжевать? Хотя в игнор тебя. Пусть банят отморозочка.”

(//www.forum.nbp-nord.org/index.php?showtopic=661&st=all)

(продолжения-дополнения см. далее…)

17 сентября 2006;

малость правлено-дополнено ко дню конституции 5 декабря 2007

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

“где правда там и враки – но много читать... 175 страниц.

зачем нужно (кроме вроде твоих стихов где-то вначале)?

а не пойти ли мне спокойной ночи...

пойти, голубок...”

(молот, 4.12.2007)

см. также:

Перед самою війною з ескімосами
російський переклад:
Суламіфь Мітіної

… и т.д. (бессмертным велимиром)

(1 февраля 2008)