LEV NUSSBERG

(продолжение, см.)

МЕМУАР-ПОЭМА О НУССБЕРГЕ,

по окончании копировки полутора тысяч страниц его биографии

2 эпиграфа:

... и ещё 2 тогда:

КАК Я СТАЛ ЧЛЕНОМ КОЛЛЕКТИВА “ГРУППЫ “ДВИЖЕНИЕ”

Куссберг* появился на моей (параллельно-бульдозерной) выставке “как отсутствующий 23-й участник” (Левитин), с целой бандой, перевернул всё вверх дном, и устроил из экспозиции – хэппенинг (см. фоты Приходьки)

* Опечатка, “фрейдистская”; отныне Нуссберга – переименовать в “Куззберга” – указ по армии искусств батьки КККузьминского-Махно, от 20 марта 2001;

см. также арабск. “кусс”, в “Сиренах”.

посмотреть и поучаствовать – было в чём: 23 художника и 128 работ на площади 24 кв. метра, не считая постоянной экспозиции полутораметровых пастелей Элинсона и ещё чего-то и кого-то (мой портрет-афиша 1973, А.Б.Иванова?) в корридоре

“корридор у нас узкий, бульдозеры не пройдут”, – утешал я малость вздрагивавших художников

но “бульдозер нуссберга” прошёлся по выставке, сметая в кучу участников, добавив полудюжину своих, кинокамеру, “режиссёра” (самого херра нуссберга), и выставка превратилась в действо

так я стал “членом коллектива”, сам того не подозревая и не желая

следующие выставки и события – протекали уже в тесном контакте с нуссбергом, с массой интриг, наездами энергетических москвичей (и особенно – москвичек), нуссберга “со товарищи”: потомка трактирного полового Пашки Бурдюкова, невероятной красоты Галочки Битт (“Зайца”), прелестной-агрессивной Наташки Прокуратовой (“террористки”) и однорукого мичмана Глинчикова, питерчанина-технаря, который и привёл всю эту банду ко мне, быв послан предварительно “на разведку” – то ли Нуссбергом, то ли вовсе даже – Понизовским, который тоже вскоре пожаловал на костылях сам (и стал, на прощанье – моим очередным Учителем), на тех же костылях – он фигурирует на фото на моих проводах...

к следующей выставке “13 фотографов под парашютом” – Валера Глинчиков упёр где-то парашют, прислал мне с кафедры бригаду пацанов-электриков (я жаловался на бликующие картины, масло), потолок был затянут таковым, поверх светильников – сняли его уже по моём отъезде (см. дневники Юлии Вознесенской, Ант., том 5Б), так что и все последующие выставки, ноябрь 1974 – апрель-май 1975, штук 6 (?), проходили “под парашютом”

время было буйное и хаотичное, запомнилась только выставка “Образ меня в современном искусстве” (приводится фотографией в двухтомнике Шемякина – Миша принял её за свою, персональную – поскольку там висели его фоты меня и портреты меня же, но выставка-то была – моя)

герр Нуссберг очень не одобрил такое выпячивание собственного “эго” и сурово отчитывал меня за самостийность, самолюбование и самоцентризм

а что было делать, если ещё тем же летом, на Соловках, возлегая у костра и в палатке, окружённый тремя бабами (женой, секретаршей-минетчицой и 9-летней дщерью от предыдущей жены), я начал составлять в каком-то красном комсомольско-делегатском блокноте список посвящённого мне и художников, рисовавших меня (блокнот сохранился, обложку при контрабанде – пришлось отодрать и выбросить)

всего на 1974-й – набралось за полсотенку имён, я даже намеревался сделать из этого книгу, но увял – за невозможностью воспроизведения живописи и немногих скульптур меня; стихи и проза – были даже перепечатаны

закончился весь этот проект – осуждённой Нуссбергом выставкой (и последующей ошибочкой Шемякина, в его двухтомном каталоге-монографии)

вторая “запомнившаяся” выставка – была тоже тесно связана с герром Нуссбергом, превратившись в “дважды подпольную”, по его совету

из ошивавшихся у меня профессоров-славистов (а шли они – конвейером), профессор из Йейля Роберт <Сифилис*> Джексон привёл свою жену Лесли, художницу, ученицу Поля Клее

обалдев от обилия русских художников, вполне зрелая американка возжелала показать свою ...

договорились, что они привезут её рисунки, развесим и учиним открытие

но сразу по уходе иностранцев позвонил Нуссберг, узнав, что я намереваюсь сотворить – тут же привёл мне пример какого-то капитана, устроившего выставку у себя на судне в чужеземном порту – какого-то иностранца (“на территории СССР” – поскольку корабль был под красным флагом) и севшего за это (*)

я успел догнать мирно шествовавших профессоров на выходе из дома, и мы тут же “переиграли”: выставка как бы и состоится, но будет сугубо “неоффициальной” и потайной: лесли принесёт работы и фоты с собой, в папке – и мы пустим таковые по кругу, чтобы немедля убрать в случае появления незваных гостей

так оно и имело место быть: стол был накрыт для “чаепития”, дюжина-другая гостей и художников передавали из рук в руки Леслины работы, посетители обменивались мнениями (а я переводил), словом Лесли Джексон осталась очень довольна и даже подарила мне роскошный рисуночек, храню

на каждый звонок в дверь публика истерически вздрагивала, рисунки прятались в папку, фоты сметались со стола, словом, было очень весело, впечатляюще и КОНЦЕПТУАЛЬНО (и слова-то такого мы тогда не знали!)...

[* что могло быть квалифицировано, как –

“Оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности

– как форма измены Родине – 157, 159.

Ст. 64, пункт (или параграф?) 7,

А также –

Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок

– 404, 405,

а также – ...”

См. “Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР”, М., “Юридическая литература”, 1971; присланный паном Мыколой Р. в пачке советских газет, в марте 2001. –

что бы и о чём бы я ни писал, стоит обмолвиться, рот раскрыть – и в первой же читаемой от не фига книжке – имеем:

“... родного судна, также являющегося частью российской территории и потому принимающего на себя всю ответственность за происходящее на этой территории.”, – пишет “Василий Моисеев из под Рязани, 1952, инженер-технолог, около 20 лет проработавший в одесской “Антарктике” на китобойных и рыболовецких судах”, и разродившийся чудовищно совковым “детективом” в серии “Русский бестселлер”: “Бриллиант на халяву”, М., ЭКСМО, 2000, стр. 328]

... потом Роберт Люис (за что и прозвал его “Сифилисом” – см. у В.В.Маяковского) долго вздрагивал и отказывался вывезти одну из моих антологий (прозы, по-моему – “Лепрозорий-23”, 23 прозаика Петербурга, или “14 поэтов”, не помню, – вторую!), поскольку это “нарушало законы страны”, а американцы поголовно законобоязненны, но я его уговорил (помогла и нелегальная “выставка” его супруги)

но уже в Америке я с боем выбивал из него экземпляр на копировку (“А где гарантии, что ты его мне вернёшь?”), финансовых гарантий я ему представить не мог

“Сифилисом” же он стал ещё и потому, что быв со мной на конференции в музее Достоевского (я там служил в качестве “домового”, с правом кричать в дымоходных трубах, знать все сплетни и водить бесчисленных иностранцев), несколько лет спустя в Техасе – выдавал всё услышанное им за “своё”, не моргнув глазом и ничтоже сумняшеся. Хотел я встать и сказать всё, что я думаю, но понял, что “не поймут”, и вместо этого упоил в сиську своего зав.кафедрой, Майкла Холквиста, бывшего моряка и дивного человека, за что его жена Катька Кларк (мордоворотина редкая) меня люто возненавидела и, заседая сейчас в жюрях всяких “Букеров” – явно зарежет мою кандидатуру, если мне что-то вздумается опубликовать (но это вряд ли, публикуют там сейчас совсем другое и, в основном, – говно)

... а потом начались – интриги, интриги, интриги (как в том привокзальном сортире)

Нуссберг снимает с выставки в ДК Газа четверых “моих” художников, в последний момент (политика – “разделяй и властвуй”): Росса, Путилина, Васильева и Лягачева, Петроченкова(?) – следуют чудовищные разборки с оргкомитетом Жаркиха и Ко (отдуваться приходится мне), кто-то возвращается “в ряды”, надо глянуть в каталог Газа – делали мы его с Жаркихом, так и остался в макете

НЕ помню, помню только – что Нуссберг повербовал в кинетисты Росса и Путилина, долгонько они ходили под ним, даже в Германии и Франции, но опосля – тихо вернулись на круги своя, судя по шлющимся мне и находимым в книжных развалах каталогам

Эта политика “разделяй и властвуй” продолжилась и годы спустя, в Техасе и Нью-Йорке

Помню, как я чуть не уписялся, наблюдая, как во время выставки Чашника в Техасе (я с боем и угрозами отставки – добился, на свою голову, чтобы Джон Е. Боулт, помимо вездеССУщих Комара-и-Меламеда, имевших к Чашнику отношение не сказать “касательное”, а – никакое, пригласил и первооткрывателя ученика Малевича, с сыном которого (Ильёй же, кстати), моя супруга была знакома по Ленпроекту – курили на лестнице, но этим и кончается, Нуссберг же вывез – всё, включая полутораметровые деревянные архитектоны, помню как Пашка Бурдюков мне рассказывал, как они их, плача, пилили – чтоб влезли в дип-чемоданы... Словом, я – настоял, и татарина-немца – пригласили), так вот, на моих глазах, у меня дома – Нуссберг отводил плюшевого Комара от спирохетного Меламеда и внушал, насколько он, Виталик, талантлив, а эта мондавошка, Алик – лишь паразитом при нём. Комарик щурил свои монгольские глазки-щёлочки, благодушно кивал головой и – соглашался. Но умненьких “Комаров-в-мармеладе” – Нуссбергу так и не удалось поссорить.

Но зато, когда я приехал “с корабля на бал” – на выставку Нортона Доджа в Нахамкин-билдинге, в конце ноября 1981, на моих глазах Нуссберг изъяснял лысому как колено Сокову, насколько тот талантлив, а соученик Нуссберга по школе и друг Сокова, Косолапов – тщетно извивался рядом, но Нуссберг упорно оборачивался к нему спиной, точнее – задом, в тот же вечер, на последовавшей пьянке – Соков с Косолаповым подрались...

Потом, начав ещё в 80-м, в 1982-м, герр Нуссберг потщился сколотить уже существовавшую группу “леваков”, русских нью-йоркцев, 40-летних (и старше) в некую “кинетическую” команду – кончилось всё тем же скандалом и мордобоем, на балу у Бурлюка (в честь его столетия)

Сначала он договорился со своей галлерейщицей Ингрид Хаттон (которой и втюхал Чашника за пару миллионов), что та оплатит выставку и каталог нас (я ещё был в Техасе, но был зачислен в команду), то есть: Тупицыных и Бахчаняна, Ура* и Косолапова, Герловиных, и не помню, кого ещё, – Мишу Чернышёва! (слона-то я... Бах по телефону напомнил!), и Хаттонша – согласилась

(* Бах говорит – Толика Ура не было; он участвовал в наших с Герловиными безобразиях. Сейчас, зачем-то – в Барселоне.)

Но Нуссберг, собрав художников, предложил им подписать коллективное письмо, с требованием сумм вдвое-втрое-(вчетверо?) больших – и Ингрид всех послала, куда надо. За вычетом Нуссберга, с которым продолжала “семействовать”. Так что все помянутые художники оказались к ней “не вхожи”, что и требовалось политесом-политикой.

К весенней выставке Бурлюка – Нуссберг произвёл окончательный раскол “в рядах”: на группу Герловиных и группу Тупицыных. Я, естественно, оказался там, где Бахчанян и гораздо более симпатичные мне художники Валера и Римма Герловины.

Кончилось всё это чудовищным побоищем на балу у Бурлюка, о чём уже писано-переписано и даже опубликовано: мои писма поэту Гене Трифонову в “Пчеле” (см.)

Идея Нуссберга была – купить в Манхэттене помещение, набить его ксероксами и аппаратурой – и предоставить нам, художникам (и поэтам) работать там под его эгидой.

Но это были не те 18-летние сосунки, с которыми он имел дело в Москве, идеалисты и мальчики-девочки, а матёрые и прожжёные циники за сороковник и старше, с чудовищным (и в большинстве, не удовлетворённым “эго”м), и идея – не проканала.

Тогда герр нуссберг удалился к себе в поместье, торговать по тихому авангардом 20-х (сбагренным за кордон караванами “дипов”) и при этом – прятаться от Интерпола (гм!), плодить-воспитывать ежегодно рождаемых (кесаревым сечением) детей и тщетно пытаться создать без группы, с одной женой на подхвате – серию двухметровых “Открыток из Будущего”.

Но не было с ним – эстета Фантика, умницы Битт, мальчика “за всё” Пашки, деловара и технаря мичмана Глинчикова, не было “их” – питавших не идеями, но соком и молодостью безумные проекты кинетиста 21-го века...

Не было работяг, ладивших за поллитра и из симпатии его “модули”, не было ментов (вдохновлявших – пусть “негативно”), не было борьбы, а было тихое замшелое поместье – “замшелым” болотом был участок у озера, а дом – американский архитектор строил “для себя”, но нуссберг прикупил.

И была, вывезенная с боем и трудностями – “мама Раша”, мать и свекровь, свихнувшаяся в американской глубинке-глухоте полностью – ни со старухами посидеть-попиздеть, ни телевизор по-русски посмотреть

Сын с невесткой – архивы разбирают, проекты рожают, “открытки” малюют, а ей?

Выходила на кухню, где Галка-Дика готовила и, проходя мимо, внятно так, В РИФМУ! – бормотала: “Променял мать на блядь... Променял мать на блядь...” Осатаневший герр Нуссберг свёз мать в какое-то общежитие со старухами (не нищее, платил изрядно), и даже внуков – сколько-то лет ей не показывал. Потом помирились, Галка стала бывшую комсомолку-активистку – по церквам возить, и к внукам. Но в доме ей было – “отказано”.

Таков Нуссберг, “помесь Гитлера и Чингизхана”, как я годы уже его дразню. (Второй мой друг, с 1963-го, ингуш, испанец и русский, кабардинский князь Карданов-Черкасский, Мохаммед Шемякин – как его назвали в НРС, он же Мишаня – ничуть не лучше, тоже тот ещё гусь.)

Я и сам не ангел (а даже напротив), но такие зверские – сатанинские и коммунячьи энергии – не по мне. Мне бы полежать, на укушеточке – а художники пусть сами вокруг крутятся, портреты мои рисуют. (Потом их – портреты, а не художников! – можно продать, и тем вылезти из очередной финансовой жопы).

Гг. князь и лидер кинетистов – как-то этого не понимают, очень обижаются, когда я продаю на харч – ихние подарки.

А вот Мышь сейчас читает Кокто, про Модильяни, как тот продавал любые работы – по 5 франков (но не дарил друзьям), и как один друг, задолжав кабатчику целых 18 франков, выпросил у Жана работку (портрет) и отдал её за долги. (Потом, правда, она шла уже за несколько миллионов – но это “потом”.)

Понятно, что Нуссберг – не Модильяни, а Шемякин – не Пикассо, но других “рыночно-товарных” друзей у меня, практически, нет. Тот же Юра Галецкий, участник выставки “23-х”, говорил мне, уже тут: “Мне бы хоть по 5 долларов продавать свои рисунки, я их могу по 100 в день делать!” Но где найти – СТО покупателей, вот в чём вопрос...

Шемякина же – охотно покупает у меня брайтон-битчская аристократия, и даже миллионщик-ювелирщик Феликс Комаров (помимо – он держит салон “Ролльс-Ройсов” в Москве), но который, почему-то, с лета забыл, что он мне должен. О существовании Нуссберга он, полагаю, попросту не знает, он у меня Лёню Пурыгина покупал, помимо товарных принтов Шемякина.

Но это, так сказать, “финансово-товарное” отступление: произведение искусства (если это не стишки*) имеет и материально-знаковую ценность и стоимость. Как говорила моя машинистка Фаина Косс, она же Ольга Устинова (которую я сдал в секретутки к Шемякину): “Хоть бы картинку какую подарил, на дырку повесить!” На какую дырку – она не уточняла. Можно, конечно, и листочком стихов прикрыться (3 поэмы ей посвящены), но “не так декоративно”, и не продашь, в случае нужды.  

* Впрочем, предсмертно-примиренческое писмишко Бродского, 3-4 листка крупно руко-каканных – я махнул на пулемётик “Максим”, вмазав за тыщонку кэшем – книжнику Алику Рабиновичу (копию, при этом – прикопав, для публикаций)

Точной цитатой:

   “Когда Модильяни писал мой портрет, он работал в том же ателье, что и Кислинг, на улице Жозеф-Бара. Я не знаю, что стало с портретом Кислинга, на котором изображен Пикассо в рубашке в черную клетку, рисующий в глубине комнаты.

   Портрет Модильяни был написан на большом холсте. Он мне продал его за пять франков. К сожалению, у меня нехватило денег, чтобы нанять извозчика и отвезти этот портрет к себе. (А – пешочком, на себе? – ККК) Кислинг задолжал одиннадцать франков хозяину кафе “Ротонда”. Он предложил ему взамен этот портрет. Хозяин согласился, и эта картина начала кругосветное путешествие, которое завершилось в Америке, где ее продали за семнадцать миллионов.”

(Жан Кокто, “Петух и арлекин”*, СПб, “Кристалл”, 2000, стр. 731-2)

– В цифрах я не силён – все переврал! (ККК)

* “Составление, предисловие и избранные примечания М.Д.Яснова” – а это Миша Гурвич-Курвич (псевд. Яснов), набивавшийся ко мне в “ученики” в 1969-м, но быв послан. Тоже не Кокто. Испохабивший Олежку Григорьева (причесав под свои прыщи) и всю детскую литературу, до которой прикасался.

   Интересно, почём будут идти мои портреты? Недописанный шемякинский – Миша Шварцман, увидев его у меня, хмыкнул: “Не успел испортить!” – Шемякин к пастозной живописи а-ля Сутин – добавлял иконописные лики а-ля Малявин, как бы “вклеенные”, как у китайцев-японцев, из слоновой кости на шёлке; меня он дорисовать не успел, так, намёткой – и уехал в Париж. Портрет я подарил-оставил своему ювелиру, Алёше Донцову – и по сю девок в его камушки одеваю, заказывая ювелирку по своим эскизам, один кулон подарил Сарке, секретутке шемякинской (не носит), портрет 1971 года – всплыл тут у покойного свиномордика Алика Левина, “школьного друга Целкова и Марамзина”, делаша – пытался втюхать его Нортону за 17 тысяч (не “деревянных”, зелёных!), дал мне повисеть на денёк, на моё скольки-то-“летие”. А потом я усадил Юру Иванова, “Пиндыра”, ученика Шемякина с 13-ти лет, написать 2 “ученические копии”, с фот. Кое-как справился, хотя до оригинала – далеко. Одну я подарил Нортону Доджу, в присутствии привёзшего его Алика Левина: тот, сунув поросячье рыльце в отобранные Нортоном картины – только и сказал: “А!...” – “Ага!”, – злорадно подтвердил я ему. А с Нортоном на прощанье дико поругался, что тот собирает такое дерьмо, как Кабаков-Булатов, а не – живопись (Шемякина, Ситникова...)

Про Нуссберга – поговорить-поругаться не успели, доругиваемся сейчас.

... не взять ли мне псевдоним “Кока-то – Кока-сё”? Оно и по-японски как-то... И в духе Монмартра начала века (где мы с Шемякиным, в третьей трети оного же – переебли за ночь все бардаки и всю Пляс-Пигаль, на деньги диссидентки-поэтессы Наташки Горбаневской, когда у Шемякина кончились), что как-то сближает...

Нуссберг – и по этой части далеко опережал меня. Цитатой из Воробьёва-Бороды:

   “Верный последователь Галина Битт сохранила в своем архиве листки интимных записок московского мечтателя:

   “... Встретил “комсомолок из Парижа”. И одеты – по французски! На седьмой (7-й) день они у меня забеременели, не французским, но советско-русским семенем, ядреным! Кое-кто мне завидует! ...”

   ... заметка от 15 июля 1957 года.”

(В.Воробьев, “Подпольные дневники”, [12 октября 1993, Париж], “Зеркало”, №?, 1994?, Израиль)

А мне Лев рассказывал (тут уже), что в каждой европейской столице у него имелось по ждущей его туземной девушке, к которой он вваливался с конфетами, духами и цветами – и бывал принят.

У меня на духи – никаких нуссбергов-шемякиных нехватит, поэтому не душусь, а просто – пахну. (Тщетно искомой цитатой из Миши Берга, издателя-редактора “Вестника новейшей литературы”: “Кока никогда не пахнул...” – не верю, чтоб неведомый мне, но уважаемый прозаик Берг – меня когда-либо нюхал. Там же, кстати, имеется весьма зримый образ, как Бродский позволял себе делать минет – брезгливо и высокомерно. Очень похоже на Осю. Хотя, опять же – откуда Бергу-то знать?...)

/окончание следует; писано 20 марта 2001, поутру/

Прим.-прил. №1:

“Шевелись же, комсомолка, что за лень?”

(Олег Охапкин, 1970?, Ант., том 4Б, см.)

Пишет сосед Нуссберга по поместью:

“Они умрут... они умрут, вожделенно подумал Л.З., когда я расскажу им хладнокровно о лишении невинности двух комсомолок сразу... Они умрут... они не вынесут от зависти моего успеха у женщин...”

(Юз Алешковский, “Смерть в Москве”, М., “Вагриус”, 2000, стр. 73)

– Лев Звольдемарович? Лазарь Зиновьевич?.. – “Лев Захарович”!

/3 апреля 2001/

Прим.-прил. №3 (долгоискомый М.Берг):

ДВА ПОРТРЕТА ККК И ЕГО ДРУЗЕЙ В ОКРУЖЕНИИ НЕМАЛОГО ЧИСЛА “СОБИРАТЕЛЬНЫХ” ДАМ

... вот он, долго-и-тщетно-искомый и помнимый Михаил Берг, оказавшийся не “автором”, а “переводчиком-комментатором”, якобы:

“... рассказ одной дамы

я спала с ними всеми считая что если залечу то от очередного гения и не потому что слаба на передок а просто так вышло и получилось само по крайней мере сначала что это были только те кто хотя бы сам считал себя гением и при этом был конечно хорошо несчастен сверху до подошв а мне нравилось в них именно это будто искра пробивала хотя все были разные или почти разные и то что сейчас я вспомнила первым именно коку ничего не значит хотя он обожал выставлять свое хозяйство напоказ и лежал в чем мать родила на столе пока вокруг крутились со стаканами и рюмками или встречал посетителей пришедших смотреть картины выставленные в его салоне с расстегнутой мотней из которой обязательно что-то торчало но как мужчина он был хорош и знал это и никогда не стеснялся и не был ни скобарем ни жадиной хотя слишком потел но и не вонял при этом как другие и все у него получалось весело хотя я и не была в восторге от этих стихов пенис пенистый бокал с наслаждением лакал или уполномоченный упал намоченный на пол намоченный но кажется уже перестала к тому времени читать или слушать их стихи так как мне это было не надо нельзя разевать сразу два рта как делают только жены но второй из них все равно закрывается рано или поздно а женой я хотела быть только раз когда это было невозможно потому что он умирал на глазах мой роальдик который и пустил меня по рукам ибо с него все и началось когда я была восьмиклассницей с белыми коленками а он умирающий от чахотки и одиночества поэт с бархатным взглядом у меня только второй год началось все женское и я влюбилась в его стихи которые поняла позднее и в него рокового черноволосого красавца и однофамильца другого поэта к которому он был почти равнодушен хотя и знал мало я жила на той же площадке и он взял меня легко как все брал в тот год ибо знал что умирает и его не бросили только бабы что просто сатанели от одного его вида а он чах кашлял и становился все прозрачней и красивей и часто начинал кашлять перед тем как кончить и ни у кого не вытекало так мало как у него но даже пот его пах чудесно и когда я сказала что хочу быть женой он и пустил меня по рукам сказав – нет так как в упор не видел ни одной бабы как настоящий поэт но я стала его женой после его смерти хотя и трахалась тогда направо и налево но только с теми кто считал себя гениальным и был при этом хорошо несчастен хотя их стихи меня уже не колебали или не так как было вначале пока не поняла во что превратилась и хотя опять вспоминается кока но он был уже позднее и перед ним был иосиф эта мраморная статуя которая заставляла раздевать себя до носков и любить как женщину требуя обожания а сам был какой-то негнущийся и неподвижный хотя даже его я была моложе а он был таким не то что до ссылки так как после он стал только хуже как все возвращающиеся оттуда осторожнее и молчаливей но и до армии не вылезал из кокона великого поэта даже на горшке и в постели и даже в рот надо было брать у него как у великого поэта и ему было плевать какой он мужчина а он был какой-то величавый и местечковый одновременно и не потому что картавил и во рту было полно слюны а мылся только раз в неделю но он был гением из провинциальных низов и не разговаривал а вещал и никогда не терял своего негнущегося величия даже вдрызг пьяный или когда на бардаках у коки не доносил и выливал на простыню и всегда как бы осчастливливал но странно я действительно чувствовала себя счастливой этого у него не отнять хотя я так и не узнала какой он сам по себе в натуре и загорелся только когда я стала спать с его дружком длинным бобом с которым я ошиблась потому что он не только не был гением но и сам не считал себя таким а хотел только чтобы другие верили в него однако этого было мало но когда я пришла с ним в первый раз в это кафе на малой садовой уже началась другая эпоха все крутилось и бурлило у меня глаза днем светились как у кошек ночью и все было иное в тот год пустили новые трамваи вместо старых квадратно-красных гробов с незакрывающейся на задней площадке дверцей новые с круглыми боками и я каждый день сидела с трех до вечера на малой садовой куда иногда заходил посмотреть на восторженно глазеющих на него поэтиков ленька с которым у меня закрутилось уже позднее да и не так чтобы слишком ибо он при всей своей ошалелости даже накурившись дури или сидя на игле все равно помнил о своей благоверной и был как-то чище и светлее иосифа но и как-то бедней и более однобокий хотя не делал вид как предыдущие оба что не знает где у меня клитор то есть думал не только о себе но иногда как бы застывал стеклянел впадая в пустую полосу в ней-то он конечно и застрелился хотя мы с ним не жили уже почти полтора года да я и вообще тоща больше сидела в Сайгоне и за спиной шептали вот та блондинистая герлуха с длинным хаером муза абрамовна или как сказало это ничтожество маленький бонапартик чайник с которым я не захотела лечь и не потому что было противно или боялась что он вытащит из сумочки кошелек или стащит книжку если пригласить его в дом хотя этого клептомана все равно приглашали и он крал а потому что не верил в себя и только хотел чтобы верили другие такая же мразь как шир и я не спала ни с кем из них хотя он и сказал когда полез с руками а я дала ему куда следует жидовская мадонна ебись со своими евреями потому что я была еврейка с блондинистыми волосами и голубыми глазами и видела что меня хочет каждый кто только видел и если не умел держать себя в руках то и показывал да и зеркало мне говорило поседела я уже потом но это была ложь что я спала только с евреями хотя их и было больше но мне было плевать на малой садовой потом говорили вавилонская блудница или первая еврейская блядь и я не обижалась ибо была первой и красивее всех и всегда знала что нужно мужчине даже не слушая его стихов ибо все было понятно и без них и когда я пришла в Сайгон с охапкой все опупели и решили что я ошиблась но он действительно верил в себя тоща хотя и казался таким же дураком и ходил тогда на вечера к дару который в попочку целовал всех своих длинноволосиков и вместо того чтобы хвалить их тексты делал им менет выражая высшую похвалу правда не все ему давали но тот кто не давал получал от ворот поворот и как-то незаметно кончились эти бешеные шестидесятые годы хотя казалось что так все и будет и никогда не изменится но все изменилось и начались семидесятые сначала почти такие же но никого уже не носили на руках как уехавшего иосифа или леню пока он не застрелился в своих любимых горах и полях и не сразу стало понятно что все уже другое что-то кончилось и начался отлив и стихи всем как-то не то что б надоели но стали тише и они стали меньше верить в себя но был еще кока пока и он не уехал и один из хеленуктов пока малая садовая не закрылась и тогда уже стало ясно что все кончилось и долгое время казалось что остался один вит которого держала про запас ибо у него было все но я немного боялась хотя все оказалось лучше и в постели он оказался такой же как другие только больше надо было делать самой но с ним мы уже были ровесники а ему хотелось моложе ибо я износилась но молодели только у меня потому как менялась и старела только я они приходили все примерно в одном возрасте начиная почти одинаково будто ничего не изменилось за эти годы ничего не зная о тех что были до них только чаще лил дождь и надо было сидеть дома и даже выйти в магазин на углу сиреневого бульвара была проблема и я поняла что начала сдавать не сразу ибо теперь самой приходилось строить глазки как делали все эти дурочки хотя я раньше над ними потешалась и брать на крючок так как эти новые молодые могли пройти мимо и не заметить так потрепанная давалка и все меньше находилось тех кто помнил то время садик на малой садовой скверик на пушкинской и как все вертелось и крутилось тогда и все были ошалелые и не как теперь и конечно вранье что от евреев пахло как-то иначе но я сама стала терять последнее время нюх и не бьет дрожь как раньше когда я вижу среди трех пришедших со своей бормотухой одного который знает что он настоящий и у меня только сжимает горло ибо он смотрит уже в сторону над головой и не возвращается за перчаткой или книгой забытой в прихожей на холодильнике и телефон может не звонить неделями и когда сижу на каком-нибудь чтении кто-нибудь толкает локтем соседа кто та седая в углу шут ее знает и только лет семь назад серж суетливо положил маленькую потную ладошку на колено и тут же испуганно сдернул будто обжегся и ничего не вышло а с кем получается я уже не знаю наверняка есть в них что-нибудь или я уже выдохлась и никто не позавидует и не скажет тому кто спит с этой герлой место впереди забито и сама знаю что ошиблась несколько раз и они оказались только пижонами и верили в себя на людях а со мной опять сжимались в комок а мне все равно становилось их жаль а значит все кончилась муза абрамовна и пора идти воспитательницей в ясли как решила когда-то когда перестанет жечь между ног и пачкать белье если течь начинает где-нибудь в городе и первый признак болит низ живота и все чаще думаю о том как это было когда-то и раз во сне опять стала тринадцатилетней лолиточкой в белых гольфах у звонка вместо которого торчали два медных проводка их надо было соединить и тарахтело за дверью и все обмерло опустилось пока щелкал замок и дверь открыл опять тот который был лучше всех и не только потому что его я узнала сама и сразу как молодая гончая свежий след а потом становилось все труднее и труднее пока не кончилось однажды но пока было можно я спала с ними всеми не упустив никого”

(Зигмунд Ханселк, Ивор Северин, “Момемуары”, перевод с английского и примечания Михаила Берга, “Вестник новой литературы”, №5, “Новая литература”, СПб, 1993, стр. 55-58)

“кока” КУЗЬМИНСКИЙ, “роальдик” РОАЛЬД МАНДЕЛЬШТАМ, “иосиф” БРОДСКИЙ, “лёнька” АРОНЗОН, “чайник” ПЁТР ЧЕЙГИН, “шир” ВИКТОР ШИРАЛИ, “охапка” ОЛЕГ ОХАПКИН, “серж” СЕРГЕЙ СТРАТАНОВСКИЙ(?), “и один из хеленуктов” А.НИК (КОЛЯ АКСЕЛЬРОД)?...

групповой портрет питерских поэтов с групповой собирательной дамой (элла липпа, наташа шарымова, аронзониха, лесниченко, вознесенская… и т.д., и т.п.)

… к сему ж:

   “ – Нас “огромной сетью личных отношений не удивишь”. Еще в конце 50-х мы тиражировали джаз на рентгеновских пленках, все больницы были задействованы. А потом – Галич, Высоцкий, Окуджава, Клячкин... И точно один случай знаю, как “окуджавку” одну заразила, – и пошла через нее “венера” по всему околосайгоновскому населению гулять. Крупные разборки были.”

(Б.Иванов, “Андерграунд как Бразилия”, “Гуманитарный фонд”, №25 (128), 1992, стр. 1)

– явно, Борис Иванович Иванов, редкостного лицемерия сука, экс-партийный, экс-капитан, экс-муж подруги “Мадонны”, Зиночки и почти что мой “молочный братик”... Фальсификатор “самиздата” и вообще, личность тёмная и мраконесущая (см. Ант., том 5Б, раздел “Таня Кернер”).

… обнаружил в инете вино “Nussberg” – Welschriesling Klassik 2000 Preis ca. DM 13,- zzgl. MwSt = DM 15,08

но потерял…

пишет мне Анри Волохонский, днями:

“… Просмотрел твои записи о Нуссберге.

Я познакомился с ним году может быть в 67-ом. Он приехал тогда в СПб с боевым отрядом хорошеньких девиц, числом я думаю двадцать. Но как я мог бы их всех увидеть? Может быть их было в десять раз меньше, но по ощущению все-таки двадцать. Сам он был красив, свеж, в пиджаке и значках. Пахло от него коммунистическим союзом молодежи, если не обманывает меня моя злосчастная антипатия ко всем этим ароматам. И препаратам. О нем ходила слава, что он изобрел кинетическое искусство. Но я уже тогда с подозрением относился к такого рода декларациям, столь обычным в устах передовых поэтов. Тем не менее девушек до двадцати стояли, сидели и зависали у него на подхвате, и он, узнав, что у меня есть неопубликованные сочинения, велел одной из них ими заняться. Она кивнула, я назначил свидание, на чем все и кончилось. Впоследствии я узнал, что это именно он, Лев Нуссберг, обставил весь наш город довольно плохими и неподвижными скульптурами, из коих видел одну или две из крашенной под бронзу бронзы. Тем не менее я всегда относился к нему с симпатией, но всерьез отнюдь не принимал: я чувствовал во всем этом некое пустозвонство. Продолжаю и сейчас. Был он, повторяю, молод, красив, энергичен. Сейчас боюсь, что уже нет. Твоя с ним переписка о том свидетельствует.

Вообще меня удивило, что ты с ним подружился еще в пору издания тома 2А, но потом я подумал о необходимости нести расходы по изданию и решил, что все понял, а сейчас думаю, что может быть понял неправильно. Меня не удивит, если он оказался вдруг талантлив. Очень может быть. Но и только. Это о Нуссберге.”

(Анри Волохонский, емеля от 15 ноября 2005)

ПЕШАЯ ПРОГУЛКА ПО НУССБЕРГУ, РОДСТВЕННИКУ СТАЛИНА

(в интернете)

Джугашвили (Нусберг) Мария Игнатьевна.
Мария Нусберг присутствовала на похоронах Василия.

www.hrono.ru/biograf/bio_d/dzhuga_mary.html (8 КБ) 31.01.2004 – строгое соответствие

Джугашвили (Нусберг) Мария Игнатьевна. Последняя жена Василия Сталина. Медсестра, эстонка по национальности. Познакомилась с ним в Москве в институте Вишневского, куда Василия поместили на лечение (больная печень, язва желудка) после освобождения из тюрьмы в 1960 г. Марию приставили сиделкой в отдельную палату Василия. Узнав, кто ее пациент, что он реабилитирован и вновь получает пенсию генерал-лейтенанта (4950 руб. в месяц, еще до денежной реформы), она стала ухаживать за ним с удвоенной старательностью. Позже жила с ним в Казани, где уверяла всех, что она – единственная его жена.

Действительно, ей каким-то образом удалось поставить штамп в паспорт о регистрации брака, хотя Василий так и не был разведен с Галиной Бурдонской. Три дочери Марии от предыдущего брака были удочерены Василием и, как и мать, носят фамилию Джугашвили.

Мария Нусберг присутствовала на похоронах Василия. От ее имени было установлено надгробие на его могиле. Светлана Аллилуева не приехала на похороны брата, тем не менее, она отметила в своих воспоминаниях: «На похороны собралась чуть ли не вся Казань... На детей и Капитолину (Васильеву. – Сост.) смотрели с удивлением – медсестра Маша, успевшая зарегистрировать с ним брак, уверила всех, что она-то и была всю жизнь его „верной подругой", хотя оснований для того утверждения у нее, вероятно, не было. Она еле допустила до гроба детей» (Аллилуева С. Двадцать писем другу. М., 1990).

Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000

НУ

Нугисекс (Nugiseks) Харальд (22.10.1921, Кайакюла, близ Сэреваре, Эстония – ?), эстонский коллаборационист, кавалер одной из высших германских наград, унтершарфюрер войск СС. В составе 46-го добровольческого гренадерского полка СС 20-й гренадерской дивизии войск СС (эстонской № 1) участвовал в боях на северном участке советско-германского фронта; командир взвода 1-й роты. В 1944 награжден Железным крестом 1-го и 2-го класса. 9.4.1944 награжден Рыцарским крестом Железного креста за отличие во время атаки на советские предмостные укрепления у Вопскюлы (февр. 1944).

Нумериан, Марк Аврелий – Римский император в 283-285 гг.

Нури-Паша (Nury-Pasa) Кылыгын ( 1889-1949), турецкий генерал

Лев Нусберг

В "Движении" – кинетисты во главе с Львом Нусбергом развивали идеи авангарда двадцатых.
Сам Нусберг пришел к кинетизму не сразу.

www.ieeu.udmlink.ru/campus/galery/images/di/ln.htm (3 КБ) 13.03.2002 – строгое соответствие

Нусберг Роальд Юлианович

chiefs3.jpg, 148×180 пикс./7 КБ

http://www.eavia.ru/chiefs_r.htm

http://www.ieeu.udmlink.ru/campus/galery/images/di/ln1.htm

"АЛФАВИТ" – ГАЗЕТА ДЛЯ ЛЮБОПЫТНЫХ

Как-то летним днём, будучи за городом, на берегу реки, лидер объединения молодых художников "Движение" Лев Нусберг столкнулся лицом к лицу с венчиком ...
На полях Нусберг писал:

www.alphabet.ru/nomer.shtml?action=select&a=3817 (21 КБ) – строгое соответствие

там же –

"АЛФАВИТ" – ГАЗЕТА ДЛЯ ЛЮБОПЫТНЫХ

Вот для примера одно стихотворение под названием "Брэм":
хорёк убил змею

www.alphabet.ru/nomer.shtml?action=select&a=3946 (26 КБ) – строгое соответствие

3. Австрия от А до Я

Пешая прогулка по Нуссбергу вознаграждается уютной атмосферой, вкусным вином и потрясающим видом, который открывается отсюда, с горы, на виноградники ...

www.avstrija.com/site_topic.asp?Group=3&TOPIC_ID=1304 (90 КБ) – нестрогое соответствие

Архив :: Журнал Энотека-Ваш путеводитель в мире элитных вин

На виноградниках Вены Рислинг также является важной разновидностью, особенно в Нуссберге и Бисамберге.

www.enoteka.ru/archive/articles/?id=33 (48 КБ) – нестрогое соответствие

Лариса Матрос. Литератрурные рецензии и обзоры

... нельзя считать неожиданной публикацию здесь произведения художника Льва Нуссберга "Смешение времен"... Хотя сам автор определяет свое произведение как ...

www.kulichki.com:8105/moshkow/NEWPROZA/MATROS/litobzory.txt (278 КБ) 22.03.2004

Виктор Тупицын. Коммунальный (пост)модернизм

Эта группа, возникшая в 1962 году и (помимо Нуссберга) включавшая в себя Ф.Инфантэ, Г.Битт, Р.Заневскую, Н.Прокуратову, В.Акулинина, В.Щербакова, В. ...
Для Нуссберга задача искусства сводилась к симбиозу естественного с искусственным; в эру спутников и космической эйфории ему удавалось убеждать ...

yanko.lib.ru/books/art/tupicin-kom-post-modern.htm (890 КБ) 10.05.2001

Константин Кузьминский: Умеренности я в себе не наблюдаю, ни в чем...

И Шемякин, и Нуссберг меня на прошедший год покинули, но ничего, выбивался сам – и жив, сыт, весел.
... в машине Бори Штернберга и его жены, москвичей-художников, сзади – херр Нуссберг с беременной новой женой и недоделанной к юбилею его-моей книгой ...

www.pchela.ru/podshiv/12/no_measure.htm (71 КБ) 12.09.2002

... местманом, я начал швыряться этим куском индейки куда ни попадя, загваздав и гердину афишу, и пару афиш нуссберга – пятнами индюшачьего жира

www.russkialbum.com/kuzminsky/Docs/gerdta.htm (96 КБ) 12.06.2003

Борис Турецкий.Библиография.

Первоначальные интересы группы художников, объединенных Львом Нуссбергом в 1962 году, известной впоследствии под названием “Движение", также лежали в ...

turetskiy.nm.ru/bibliography/bibliography_03.dhtml (43 КБ) 16.04.2004

10. Стереоскоп N24

Кинетические игры футуролога Нуссберга

В России лютый холод, бездорожье и пьянство. Вместо латинского алфавита какая-то славянская глаголица.

stetoskop.narod.ru/stetoskop/24/stetos24.htm (3 КБ) 08.01.2003 – строгое соответствие

Лариса Матрос. Литератрурные рецензии и обзоры

ЗАГАДОЧНОЕ СЛОВО "АРЗАМАС"

"Панорама " No 711 1994, журнал "Академгородок" No1 1997

Пятый номер, как и все предыдущие, солержит интересные материалы, освещающие различные грани жизни Пушкина, которые совместно с оригинальными иллюстрациями известного художника-пушкиниста Э.Насибулина и комментариями В.Бялого помогают нам погрузиться в подлинную атмосферу пушкинской жизни..

Я бы не хотела, чтоб у тех, кому журнал не попадался в руки, сложилось впечатление о том, что в нем публикуются матералы, касающиеся толко пушкинской эпохи. Отнюдь нет! Немало страниц в журнале занимают и материалы, посвященные современным аспектам культуры и литературы. Потому нельзя считать неожиданной публикацию здесь произведения художника Льва Нуссберга Смешение времен".

Хотя сам автор определяет свое произведение как литературно-художественную композицию, его можно отнести к жанру философского эссе, выполненного в форме, которую я бы назвала "словесной живописью" Устремленное к поиску средств изображения необходимости достижения гармонии между человеком и окружающим его миром, эссе выражает характерную для интеллектуалов 60-х годов попытку сопоставить и объединить в единую систему философские концепции различных сфер культуры: музыки, литературы, живописи, истории – чтобы продемонстрировать необходимость и возможность достижения их единства и преемственности. Избранный автором фон для размышлений – игровое действо "Смешение времен" – авангардистский прием, который позволяет "воссоеинить" взгляды различных мыслителей и литературных персонажей со взглядами реальных людей, сопоставить картины истории разных периодов, высвечивая те из них, которые несут назидательные уроки для нынешних и будущих поколений.

Во всех номерах "Арзамаса" помещено много портретов Пушкина, членов его семьи, друзей.Эти изображения, опубликованные в разных изданиях в отдельности, вероятно каждый из нас когда-то видел. Но собранные здесь все вместе, под обожкой, выполненной в стиле "старых добрых" времен…

---------------------------------------------------------------

 © Copyright Лариса Матрос

 Email: LarisaMatros@aol.com

 WWW: //www.geocities.com/matrosl/

 Date: 22 Mar 2004

… ну уж в самое что ни на есть говно попал-въехал

я за этими пушкиноманами давно слежу-наблюдаю (и «арзамаз», когда сам А.Пушкин приносит – почитываю)

угораздило же лёву – вступить…

опечатки матросни – сохраняю…

http://www.kulichki.com:8105/moshkow/litobzory.txt

Лепесток света

Кинетизм – союз искусства и науки

Как-то летним днём, будучи за городом, на берегу реки, лидер объединения молодых художников "Движение" Лев Нусберг столкнулся лицом к лицу с венчиком зонтичного растения. Какая-то неправдоподобная идеальная симметрия этого венчика поразила художника. А что если сделать подобный цветок из тонких трубочек, выходящих конусом из центра, на концах трубочек установить лампочки со сложной программой включения, а венчик заставить двигаться? Болиголов был срезан и отправился в московскую мастерскую. В голове художника уже крутился образ огромного "зонтика", светящегося в вечернем небе.
Наброски появились в начале 1964 года. На полях Нусберг писал: "Вот мой "Цветочек" (электронный). А на Западе никто такого и не делает, а?!" Это было важно: не просто придумать нечто невиданное – догнать и перегнать Запад. В первой же конструкции наметились характерные для нескольких поколений "цветков" особенности: вращение конуса с расходящимися трубочками в двух плоскостях, переменная скорость вращения и сложная светодинамическая картина от включающихся программой лампочек (специальные точечные очень яркие лампочки правдами и неправдами добывались в закрытых лабораториях курчатовского института). Сноп взметающихся искр-лампочек – весьма эффектное зрелище.
Самый большой 4-й "цветок", созданный группой авторов во главе с Л.Нусбергом, светился и мерцал на набережной Невы в ноябре 1967 года – Ленинград праздновал 50 лет революции. Назывался он созвучно времени "Призыв в космос". Кинетический объект диаметром более 10 метров напоминал смесь неземного растения с радиотелескопом. 36 разноцветных 300-ваттных ламп окружали одну 500-ваттную малиновую. Она вспыхивала каждые 5 секунд, "посылая сигналы во Вселенную и прослушивая космос в ожидании ответа собратьев по разуму".
Спустя два года в "Манеже", где группа Л. Нусберга оформляла выставку "50 лет советскому цирку", появился 5-й "цветок", больше похожий на изящное двухметровое деревце. В темноте его ствол и ветки исчезали, оставляя лишь фантастические огненные следы от мятущихся в пространстве огоньков, вспыхивающих, замирающих, взрывающихся фейерверком. Именно этот "цветок" – дивный плод союза искусства и науки, претерпевший реконструкцию-реставрацию после многолетнего подвального заточения, украшает сейчас выставку "Московская абстракция" в Третьяковке на Крымской.
Что же касается невероятных по размаху праздничных световых инсталляций, о которых 40 лет назад мечтал Л.Нусберг, то самым знаменитым в мире "световиком" стал господин Герт Хоф. Поговаривают, нынче он ангажирован для празднования 300-летия Петербурга. А для москвичей на следующий год собирается устроить 8-е чудо света – рождественскую электронную ель, светящаяся макушка которой будет видна даже жителям Подмосковья.

Справка «Алфавита»

Кинетизм (от греч. kinein – двигаться) – вид пластического искусства, в котором используются мобильные и трансформирующиеся формы, приводимые в действие рукой, воздухом или мотором. Как самостоятельное направление оформился во 2-й половине 1950-х годов. Использует широкий спектр материалов – от традиционных до сверхсовременных технических средств. Приёмы кинетизма широко используются при организации выставок, дискотек, в оформлении площадей, интерьеров.

(Екатерина Коробкина, Лепесток света, "АЛФАВИТ" – ГАЗЕТА ДЛЯ ЛЮБОПЫТНЫХ Номер 07 (221) от 2003-02-20)

ДВИЖЕНИЕ, группа художников, осуществившая масштабный прорыв «неофициального» российского искусства второй половины 20 в. из «подполья» (в этом отношении аналогом была студия Э.М.Белютина).

Члены «Движения» развивали принципы постфутуристического кинетизма, стремясь воплотить в своих образах новые горизонты постижения мира, открытые современной наукой и техникой. Организатором и душой группы, созданной в 1962 (в значительной мере из выпускников Московской средней художественной школы), был Л.В.Нусберг. В состав «Движения» входили также В.П.Акулинин, Г.И.Битт, А.Е.Григорьев, Р.И.Заневская-Сапгир, Ф.Инфанте, Ю.И.Лопаков и другие художники; к группе примыкали С.М.Зорин и В.Ф.Колейчук. Возрождая традиции конструктивизма (и последовательно переходя от станковой живописи и графики к дизайну), Нусберг и его друзья сочетали эти традиции с широким спектром новых технологических эффектов, призванных создать «тотальную среду» искусства, формируемую (в идеале) с активным участием зрителя. Группа выполнила ряд официальных заказов, ставших своеобразными парадами светокинетизма. Самыми крупными из них были оформление центра Ленинграда к 50-летию революции (1966) и дизайн огромной выставки «50 лет советского цирка» в московском Манеже (1969). Но еще более непринужденно творческие потенции «Движения» раскрылись в экстравагантно-живописных сюрреалистических хэппенингах, т.н. кинетических играх, которые устраивались «для своих» на восточном побережье Крыма (1971–1972), а позднее – в подмосковных лесах.

Несколько бурных лет с немалым риском просуществовав в авантюрном «официально-подпольном» режиме, группа распалась в первой половине 1970-х годов в результате давления со стороны властей и творческих противоречий. Эмигрировав в 1976 в Германию (где «Движение» еще до этого завоевало большую известность), Нусберг вновь собрал часть своих единомышленников, продолжая футуро-утопические разработки искусственной «биокинетической среды» («проекты ИБКС»). Окончательно деятельность «Движения» как художественного коллектива прекратилась с переездом его лидера в США (1981). См. также РУССКОЕ ИСКУССТВО. ЛИТЕРАТУРА

Колейчук В.Ф. Кинетизм. М., 1994

http://www.krugosvet.ru/articles/78/1007852/print.htm

… однако, слава благодарственен, и – ОБЪЕКТИВЕН (зря я на него…)

MegaBook <<<Универсальная энциклопедия>>>

НУСБЕРГ Лев Вальдемарович
НУСБЕРГ Лев Вальдемарович (р. 1937), российский художник и теоретик искусства.

www.megakm.ru/bes_98/encyclop.asp?Topic=topic71_N20 (28 КБ) 10.11.2000 – строгое соответствие

НУСБЕРГ Лев Вальдемарович (р. 1937) – российский художник и теоретик искусства. Лидер группы "Движение", возрождавшей традиции русского художественного авангарда 1910-1920-х гг. В 1976 эмигрировал из СССР, с 1981 живет в США. От кинетизма перешел к станковой живописи в духе сюрреализма.

ЛЕВ – млекопитающее семейства кошачьих. Длина тела до 2,4 м, хвоста до 1,1 м; весит до 280 кг. Малочислен; сохранился лишь в национальных парках и заповедниках Экваториальной Африки и Азии (Сев.-Зап. Индия). Находится под охраной; азиатский подвид в Красной книге Международного Союза охраны природы и природных ресурсов.

http://www.academic.ru/misc/enc3p.nsf/ByID/NT00034C42

Всероссийское генеалогическое древо

НУСБЕРГ
НУСБЕРГ ЛЕВ ВАЛЬДЕМАРОВИЧ 1937.

www.vgd.ru/N/nujdin.htm (45 КБ) 02.03.2004 – строгое соответствие

… и, наконец:

ПРИЗНАНИЯ ГИШПАНСКОЙ ИНФАНТЫ (весьма подозрительные…)

Что с 1966 по 1969 гг. были для меня периодом смутных ощущений, касавшихся дружбы с Нусбергом.

Что любил рисовать, вышивать (гладью и болгарским крестом), вязать кружевные салфетки …

Что обожал танцевать рок-н-ролл, твист, буги-вуги. Личный рекорд – восемь часов без перерыва…

www.artsalon.ru/projects/franciskoinfante/ (18 КБ) 07.01.2004 – строгое соответствие

… гм… танцы-шманцы-обжиманцы-вышиванцы… а я – о чём?... левитанцы…

Франциско Инфантэ – художник в бесконечно устроенном мире

2248, 02.08.02 // 1772

Постоянный адрес статьи: http://www.guelman.ru/culture/reviews/2002-08-09/Kovalev020802/

Нонконформист и лауреат Госпремии РФ – эксклюзивно для "Времени МН" о времени, пространстве и космосе.

Франциско Инфанте, потомок испанских эмигрантов и русский художник-нонконформист, с некоторых пор еще и лауреат Государственной премии. В 60-х участвовал в группе кинетистов "Движение", развивая программу футурологии раннего русского авангарда. Окончательную форму утопические размышления о соотношении "природного" и "искусственного" приобрели в начале 70-х, когда Инфантэ с женой Нонной Горюновой стал разрабатывать идею "артефакта". Утопия "артефакта" героически растянута во времени и пространстве и через сегодняшний день проходит практически в том же виде, какой родилась в 70-х.

– Как вы стали художником?

– У меня были друзья-художники, с которыми мы начали заниматься геометрическим искусством. И эти треугольнички и квадратики были для нас тогда неким конструктивом, на который можно опереться. Школа академического рисования имитировала живопись XIX века, но какие-то внутренние ощущения и некая включенность в мир актуальный, видимо, мешали осваивать это ремесло полноценно. Что-то не ладилось внутри, хотя, судя по отметкам, я рисовал неплохо. Нас учили – вот дальний план, а вот – ближний. Но все это было чистой техникой. А что такое искусство, нам не рассказывали. Для меня проблема искусства сводилась к росту собственного сознания.

– А на какие великие примеры вы ориентировались?

– Мои друзья подражали Сезанну, а я его не понимал. Я ходил в Третьяковку каждый день. Особенно мне нравился Левитан. Врубель мне казался странным, но постепенно я и к нему адаптировался. С творчеством Малевича я познакомился только в 1962 году, я увидел искусство, которое понять сразу не мог, но оно что-то пробудило во мне. Но в тот момент я уже самостоятельно делал геометрические вещи, например, "Рождение вертикали". Меня волновала проблема бесконечности, которую я осваивал с нуля.

– Что это такое – Бесконечность?

– Когда я познакомился с теорией множеств математика Кантора, я увидел, что его понимание актуальной бесконечности и потенциальной бесконечности в какой-то степени соответствует моим представлениям о мире. Меня поразило – я открыл велосипед!

– Физлирики в те апостолические времена были страшной культурной силой...

– Физики-лирики? Что за дутая проблема? Но физики, которые играют на гитаре около костра, меня всегда раздражали. Хотя и песни бывают разные, есть ведь Окуджава, Галич, которых не отнесешь ни к физикам, ни к лирикам. Хотя, может быть, и я как-то участвовал в этом странном явлении. Мы тогда делали искусство, которое было связано с техникой, у нас все двигалось и светилось. Я даже слово "артефакт" почерпнул из книжки Клиффорда Саймака, которую оформлял. Потом сделал это слово своим.

– А как сложилась группа "Движение"?

– И я, и мои друзья, Виктор Степанов, Владимир Акулинин и Юрий Лошаков, что-то делали уже в художественной школе. Акулинин лепил геометрические перегородочки из пластилина. Я делал геометрические рисунки. В конце 1962 года мы познакомились с Левой Нусбергом, который делал геометрические сетки и пространственные композиции – ящики с натянутыми нитями. И это очень нам понравилось. Но никакой группы "Движение" в 1962 году еще не было. Было содружество художников, которые работали вместе. В 1964 году Нусберг создал группу "Движение", а в 1965 году из этой группы все художники вышли. Я был единственным, кто остался, потому что я очень высоко ценил личную дружбу. Я сделал на ВДНХ конструкцию, огромная штука – 10 метров на 7, и внутри там все крутилось, светилось, и звук шел. Сам сделал, на общественных началах, ни копейки не получил. А Нусберг, который в то время был в Ленинграде, теперь везде пишет, что он автор этой конструкции. Человек, которого я считал своим другом, обокрал меня.

– Однажды вы нашли в себе мужество покинуть круг этих неразрешимых вопросов, на пару с женой, Ноной Горюновой, ушли в Природу и уже несколько десятилетий производите всякие манипуляции с природными объектами.

– У нас не было никакой специальной программы, но и для этого потребовались какие-то усилия и даже некоторое мужество. Ты как бы находишься в магнитном поле и, подобно сердечнику, пропускаешь через себя линии этого поля. Находясь в эпицентре этого поля, ты получаешь право формулировать то, что тебе хочется. Когда ты вышел за его пределы, ты никто, случайный дядя. Случай разрушает ситуацию, вот постоянность присутствия внутри этого магнитного поля гарантирует тебе возможность что-то делать. С одной стороны, ты понимаешь, что ты делаешь, а с другой ты не можешь оценивать этого. И постоянно ищешь зеркало.

– Но все же вы с Нонной были первыми, кто покинул мастерские и кухни...

– Это был 68-й год, тогда в России никто не делал ничего похожего. Значительно позже Михаил Чернышев устраивал акции на природе, потом группа "Коллективные действия" делала "Поездки за город".

– Несмотря на то, что вы предпочитаете почти монашеское уединение, вас однажды Борис Гройс причислил к отряду московских романтических концептуалистов.

– Я до сих пор не очень хорошо понимаю, что значит этот термин, возможно, какие-то жилки романтического в моем существе. Гройс их увидел и сформулировал. А поскольку Борис – фигура харизматическая, то все стали долдонить этот термин. Ну какой Чуйков романтик? Или Монастырский и Лева Рубинштейн? Какой романтизм??!!

– То есть и от этой тусовки вы отказываетесь?

– Мне как-то ближе слово "содружество". Я ценю дружбу, близкие отношения. Хотя народу много вокруг, а близкие отношения только с женой. А что мне тусовка? Я не современный в этом отношении человек, я люблю легких людей, которые ничего не строят из себя. А вот люди, которые хотят показать всем своим поведением, что они художники, показать, что они не от мира сего – вот они мне не близки. Художник в быту вообще не должен быть заметен. Он должен быть заметен в своем деле, в искусстве.

© 1999-2004 guelman.ru
e-mail: gallery@guelman.ru

pinis?...

(17 ноября 2005)

да нет:

КОММЕНТАРИЙ К ВЫШИВАЮЩЕЙ ИНФАНТЕ

“И постоянно ищешь зеркало.”

(Ф.И.)

“Что с 1966 по 1969 гг. были для меня периодом смутных ощущений, касавшихся дружбы с Нусбергом.

Что любил рисовать, вышивать (гладью и болгарским крестом), вязать кружевные салфетки …

Что обожал танцевать…”

(Франциско Инфантэ – художник в бесконечно устроенном мире, 02.08.02

www.artsalon.ru/projects/franciskoinfante/ (18 КБ)

“В 1955 году Акселя и Эйгила судили. На порно фотографии из журнала не потянули, и пару осудили с формулировкой "за разжигание похоти". Судья на процессе призывал "извести этих паразитов крысиным ядом", но Аксель и Эйгил отделались годичными тюремными сроками. Отсиживали они в разных камерах: Аксель писал мемуары, а Эйгил вышивал. По выходе из тюрьмы пара приняла общую фамилию Аксгил, составленную из первых слогов их имен, и стала отчаянно бороться за выживание…”

(Анастасия Бойченко, "МК-бульвар", №"22, 29 мая – 4 июня 2000)

… материал найден на сайте “gay.ru”, оправдывающем педерастию дантеса и убиение а.с.пушкина

(21 ноября 2005)

надлежит прочитать и девушку-француженку, знакомую с нуссбергом (шуня днями притаскивала):

See: The New York Times Bestseller

“Holds you tighter than a pair of hadcuffs.” (-Salon.com)

The Sexual Life of Catherine M.

Catherine Millet

Now with a New Afterword by the Author

Translated from the French by Adriana Hunter

Grove Press / New York

@ 2001

но некогда…

см. далее

“НУССБЕРГИАНА”