LEV NUSSBERG

(окончание, см.)

[к этим 27 членам колл. “Движение” надо добавить ещё 8-10 человек, кто активно помогал, не будучи настоящими членами коллектива творческой деятельности “Движение”.]

На следующих 25-ти цветных фотографиях (тех, что сохранились) запечатлены лишь некоторые моменты  л е с н о й  и русской кинетическо-футурологической ИГРЫ “ЛЕСНЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ” (или “Пришельцы в лесу”), разыгранной колл. ДВИЖЕНИЕ в июле 1971 года, в глухой части леса, в ЧЕРТАНОВО (Москва). А подготовка и разработка её велись с осени 1970 г.

И ещё прежде, чем вовлечь публику в нашу игрово-драматургическую затею, мы раза два разыграли для самих себя, но, естественно, в сокращённом и облегчённом виде: чтобы каждый из нас конкретно уяснил своё место, свой игровой настрой и роль в затяжной импровизации…

                                           * * *

С самого начала был задуман сюрприз: все гости (друзья, приятели и подружки, хорошие знакомые, иностранцы и некоторые соседи) были введены нами в заблуждение относительно цели и … содержания встречи.  Одних мы приглашали в одно время и к нам домой (ул. Красного Маяка, д. 2, Чертаново и т.д.) – понятно, что это были иностранцы и некоторые “солидные” люди, как, скажем, Г.Д.Кастаки, Б.Понизовский, С.Юткевич, Ю.Айхенвальд, Н.Каретников, ещё пара пожилых дам и т.д. А иностранцев на часик позже, чтобы их сразу же на машинах отвезти в нашу глухомань, зная, что за ними могут быть конторские “хвосты” (в нашем распоряжении имелись 3 автомашины: “Волги” А.Бениаминова и его приятеля “армянина-Алика”, да “Москвич” соседа-автомеханика Генки).

А друзей-приятелей – пораньше, и на конечной трамвайной остановке, в 10 мин. от нашего дома; а оттуда их проведут наши девочки по лесным дорожкам, затем вдоль оврага на “нашу поляну”: не торопясь если, то путь пешком занимал минут 35-40…

В глухом месте, с правой (южной) стороны километрового оврага, располагались две поляны: одна – большая, а другая – маленькая, уютная; между ними – зелёной стеной маленький перелесок. По краям полян заботливо расправили свои ветви старые дубы, давая большую, прохладную тень.

Начиная с четверга – чтобы успеть к воскресенью, – мы установили в густом березняке, метрах в ста от полян, 4 просторных палатки с едой и питьём (Аввка Бениаминов со своим Аликом и его взрослым племянником замариновали в субботу 2 больших эмалированных ведра мяса с луком для шашлыков – нами ожидалось, в целом, не менее 40-45 человек, включая, конечно, нас). Но не только продукты мы складывали в палатках: ещё массу различных вещей, реквизит, детали декорационных структур, конструкций, костюмов, инструменты и т.д.

Но не только это – мы также сделали за три дня в разных местах, вокруг полян и на них, кое-какие серьёзные приготовления: на краю большой поляны (будем для краткости называть её просто “Поляна”, а маленькую – “полянка”), недалеко от огромного старого дуба – это был северный уголок Поляны – мы нашли удобное место и подготовили всё для мощного костра, а под тем местом, где будет костёр … вырыли яму в кубометр, чтоб спрятать нечто в глубине.

Высоко, в густой кроне дуба над этим же местом, смонтировали искусств. объект из картона на длинном тоненьком стальном тросике, а заодно укрепили ещё выше 2 мощных радиодинамика и незаметно подвели проводку.

Натаскали валежника и веток сухих для большого костра; замаскировали в кустах канистры с бензином. Построили около палаток “паланкин” и носилки, и ещё много чего … другого, по мелочам… Этим занималась так наз. наша “техническая команда” – А.Бениаминов с двумя своими дружками, с гангстерским налётом (им я подарил по пластинке “Beatles”…); С.Ицко, П.Пахнов, Саня Григорьев, Гребенко (занимался электрикой и радиотехникой); Галя Кондратьева (кормила нас и следила за петухом и за спаниэлькой нашей “Мухой”, помогала при монтаже), Нуссберг (организатор, финансист и координатор…) и Генка-автомеханик (помог кое в чём, + автомашина).

И ещё: чтобы ребята в ажиотаже не перепутали основные места и “линии поведения”, и не опозорились бы перед гостями, мы ходили несколько часов и отмечали “узловые точки” и места; для каждой группки наших людей мы обвязали деревья разноцветными ленточками: для одной – красными, а для другой – зеркальными, для третьей – жёлтыми и т.д. а затем “прогнали” несколько раз наиболее запутанные комбинации движений – разумеется, что каждый повторял их сам для себя по многу раз… Чтоб импровизация получилась стремительной и лихой – абсолютно необходимо знать как делать (профессионализм) и не потерять при этом контакта, эмоционального и психологического, с теми, кто окажется в тот момент рядом с тобой... Задача -–не простая, тем более для “движенцев”, т.к. почти никто из нас не занимался серьёзно ни танцами, ни, тем более, балетом; не говоря уж о гостях-соучастниках, и вовсе не подготовленных или вообще НЕ … настроенных на нашу волну.

Гости наши не знали, что их ждёт в этот день на самом деле. Одни думали о “кинетическом дне рождения” и, конечно, шашлыках с обильным возлиянием. Другие (в основном, представители “неофициального искусства и литературы”), – что “дипы” и “корры” во время пикника покажут какие-то, только что опубликованные, статьи о московском артистическом подполье и обалденные книги… В реальности ничего такого не имелось, но я использовал этот “мёд для мух” (в конечном счёте это оказалось весьма продуктивно) вот для чего. Всё по порядку…

После наших выставок и театрализованных представлений (март 1963, Москва; декабрь 1964, Москва; май 1965, “Импровизации”, Ленинград; май-июнь 1966, “Метаморфозы”, Москва, и, конечно, другие), так называемого  ч и с т о г о  или экспериментального  к и н е т и ч е с к о г о  и с к у с с т в а , принёсших нам, колл. ДВИЖЕНИЕ, известность в стране и на Западе (причём, не только в левых, “полуофициальных” художественных кругах Москвы и Питера, но стали и объектом для нападок – наряду с “лианозовцами” да … “сюрреалистами” – в глазах официальной, советской критики, защищающей основы соцреализма), я, пробив грандиозный госзаказ, вместе с десятком друзей – членов коллектива, мы за год реализовали в натуре, в крупном масштабе, многое из задуманного и спроектированного, украсив красавец-Питер к празднованию “50-летия октябрьской революции”, в 1967-м. После этого из полуподпольных кружков художников и поэтов, эпигонствующих на подсмотренном ими западном искусстве, с инкрустацией советско-антисоветской и православной символики, поползли сплетни и наветы… В том смысле, что, мол, “Нуссберг-со-ученики … продался советской власти, используя свои кинетические мигалки и вертелки во второсортной, советской, оформиловке… В общем, хороший организатор и пробивной карьерист…”

Сильнее всего, естественно, подванивало этим из Лианозово, да из компашки “великих советских сюрреалистов” (Неизвестный, Янкилевский, Булатов, Кабаков и др. – лишь только Ю.Соостер являлся исключением, и, пожалуй, Ю.Соболев).

А после того, как мы создали 9 крупногабаритных кинетических объектов и ансамблей на выставке “50 лет советского цирка” (Ц.В.З. – бывший Манеж), снисходительно-презрительное мнение о “главном советском кинетисте”, да и вообще, об этом – антиискусстве – кинетизме, окончательно окрепло (и незавидную роль в этом сыграли “шестёрки” Советской власти: секретарь ЦК ВЛКСМ А.Камшалов, искусствовед в штатском В.Ракитин, писклявая Гэ. Маневич-Штейнберг, секретарь Союза Худ. СССР, академик К.Рождественский, доктор искусствоведения В.Ванслов и ещё с десяток таких же доброхотов кинетизма…)

Поэтому мне казалось интересным и даже важным сделать так, чтобы десяток-полтора известных деятелей неофициального и полуподпольного искусства побывали в лесу на нашей – ни на что, не только в СССР, но и на Западе, не похожей – кинетическо-футурологической ИГРЕ “Лесные пришельцы”, и, разумеется, добровольно поучаствовав в художественно-игровых ситуациях, радикально бы изменили свои обывательские, инерционные заблуждения относительно деятельности колл. “ДВИЖЕНИЕ” и русского кинетизма в целом.

                                          * * *

Но вернёмся к воскресному июльскому утру. Пока гости собирались  на Поляне – девицы наши уже привели по лесным дорогам и вдоль оврага две группы гостей, в каждой по 6-7 человек, – наполненной ароматами полевых цветов, уймой летающих пчёл, стрекоз, бабочек и всевозможных мошек, и весёлым концертом посвистывающе-чирикающей и щебечущей лесной братии … я, переходя от одной группки к другой (некоторые из гостей были хорошо знакомы, другие – не знали друг друга), приветствовал и благодарил за приезд-приход, заодно и знакомил одних с другими… В основном, это были мои многолетние приятели, хотя в художественном жанре или стиле … непримиримые оппоненты; или лично знакомые иностранцы.

Некоторые из них, будучи заранее заинтригованы, и не найдя сразу же накрытых столов и выпивки, пытались выведать у меня … “по-дружески” … когда же что-то всё-таки начнётся? А я, лукаво улыбаясь, объяснял, что мы ждём чрезвычайно важных персон, после их появления сразу же и начнётся! … “Начнётся … ЧТО?!” – допытывались наиболее нетерпеливые (такие, к примеру, как Толя Брусиловский или Миша Гробман).

~ 11.10

Часам к одиннандцати уже исчезла утренняя прохладная свежесть, да и некоторые гости стали слегка нервничать от ожидания – я дал нашей “техкоманде” сигнал, и откуда-то сверху, из кроны дуба полилась … “Аве Мария” Шуберта (там были укреплены два 100-ваттных динамика, а усилитель, связки батарей* и магнитофон “PANASONIC” – спрятаны за деревьями, в кустах).

* Связки батарей. Это был очень важный технич. элемент-момент…

Публика встрепенулась… Когда “Аве Мария” почти заканчивалась, на противоположном, пригретом июльским солнцем, конце Поляны появился из-за деревьев монах в длинном холщёвом балахоне-рясе, капюшоне, и с огромным горящим факелом в руках, свет от которого отражался прыгающими всполохами в чём-то зеркальном (вместо лица у этого … “м он а х а” была зеркальная маска). “Монах”, идя через Поляну, что-то громко говорил. Но понимать его речь начали только тогда, когда он, не торопясь, приблизился к одной из группок гостей, продолжая так же громко материться отборным и грязным, “извозчичьим” матом – душещипательная мелодия “Аве Марии” ещё неслась над Поляной! – в адрес начальства и… электриков, которые, типично по-жлобски, вырубили абсолютно весь свет, и теперь он со всей монашеской братией не может найти в кромешной тьме  д о р о ж к у  туда, где приземлились … ПРИЛЕТЕВШИЕ!!!

Ругался он баритоном, грубым, с хрипотцой… Приставал то к одной женщине, то – к другой: “Ну, вот ты, Сударыня, ты вот скажи-ка мне, ебёныть… Как пройти туда, где, ну … приземлились эти  п р и л е т е в ш и е , а? – при этом он придвигал плохо пахнувший факел к лицу. – Да неча отворачиваться-то, он, чай, свет Божий даёт!… Ты лучше подскажи… А? … Не знаешь… То-то и оно… Бля!”

(В этом образе “монаха” играл-импровизировал, причём от души, наш Паша Пахнов). –

См. фото №4.

Кто-то из гостей заливисто смеялся, другие, эстетствующие, отворачивались и отступали в сторону. А две рафинированные дамы-критикэссы так ещё стали ему и выговаривать: “А к чему же ненормативной лексикой выражаться?… Можно бы и поостроумнее, не так ли, дружок?”

Но “монах” не слушал их, продолжая приставать и дальше к другим, наступая нахально со своим вонючим факелом, пока не обошёл почти всех…

Мелодия Шуберта незаметно сменилась каким-то ноктюрном Шопена. В это время в нескольких местах из-за деревьев, позади гостей, начали появляться одетые аналогично монаху-матерщиннику … “монахи” с бенгальскими огнями в руках и вежливо спрашивать у присутствующих:

“Не подскажете ли нам, если кто-то знает, где приземлились … эти? … Ну, пожалуйста! – просили они, приближая капюшон с зеркальной маской к гостям, так что те видели слегка искажённое и перекошенное своё собственное лицо-отражение. – Ну что же нам теперь делать: мы бродим уже всю ночь и утро, стараясь найти то, заветное, место их приземления… Мы уже и на трамвайной остановке спрашивали, и у ментов… Но… Но никто не знает – только смеются над нами, или ругаются…”

Гости реагировали по-разному: некоторым было от души весело (Игорю Холину, поэту-абсурдисту, да Льву Кропивницкому, эрудиту и рационалисту… Ну, там ещё каким-то женщинам и т.д.) Другие же пытались задиристо острить: пара журналистов, известный искусствовед (выкрест), для которого всё, что находилось вне  п р а в о с л а в и я, было от … лукавого; да ещё сценарист с “Мосфильма”. А Г.Д.Костаки, примостившийся на складном стульчике у ствола дуба, спрашивал с серьёзным видом: “А это у вас, ребята, вообще-то, что такое?… Театр абсурда, что ли … или какой-то КВН новый?”

Зато иностранцы, вежливо улыбаясь, принимали всё так, как и положено воспитанным и образованным европейцам… Без подколок.

Вежливые “монахи” как-то поисчезали за деревьями – так же незаметно, как и появились.

~ 11.25

Похоже на то, что  п е р в у ю  игровую фазу мы – члены коллектива “Движение” и наши гости-участники, т.е., не посвящённые – преодолели: слегка обескуражив, но при этом эмоционально и психологически втянув их как бы сотрудничать с нами … д е й с т в о в а т ь ! Несмотря на психо-эстетические, серьёзные расхождения некоторых из гостей с нашей идейной концепцией, с нашим кинетическо-футурологическим стилем.

А чтобы не ослаб ни на минуту у присутствующих интерес, я, выйдя перед ними, объявил: “Всем, всем, всем! Появилась абсолютно реальная возможность зажечь костёр … на расстоянии, только СЛОВОМ! … Кто из вас хочет поиграть в реальный телекинез, пусть вытащит фантик из шапки!”

Я выставил из-за спины кепку со скрученными фантиками. Сразу же многие захотели попробовать (про себя я отметил, что вот уже и доверие устанавливается…). Вокруг меня собралась почти толпа. Некоторые из старинных приятелей вполголоса спрашивали: “А что, это не понты?… Не очередная ваша “кинетическая” шутка, а?” В это время над Поляной тихонько зазвучала музыка PINK FLOYD’ов, из их альбома “UMMAGUMMA”. Гости, разобрав более двух десятков бумажных фантиков, и развернув их, … не обнаружили ни одной бумажки с заветным словом “ОГОНЬ!”…

Некоторые недоуменно, а кто-то и с раздражением, выспрашивали друг у друга: “Что, мол, тот, которому повезло, почему-то молчит, скрывает?… Стесняется.?… Хитрит?” (но я специально положил в кепку все фантики-бумажки пустые; надеюсь, что Вам, Читатель, понятно – для чего это?). С удивлением, не меньшим, чем у них, я, улыбаясь и извиняясь, что-то там невразумительно объясняя, собрал назад бумажки, и незаметно подбросил туда несколько таких же фантиков, но с написанным внутри словом “огонь!”. Теперь публика с большим энтузиазмом, выстроившись почти в очередь, вытаскивала свою удачу… Послышались радостные вскрики: “Ага, вот у меня!… И у меня!…”

Счастливчики, а за ними и все остальные, поспешили к тому месту на Поляне – под старым дубом с могучей кроной, – где в корзинообразной огромной структуре из металлических прутьев были искусно сложены дрова для костра. Какая-то нетерпеливая гостья выкрикнула: “Огонь!… Гори, огонь!!!” Но древесная сложная пирамида не загоралась…. Тут и трое других обладателей “волшебного слова” закричали наперебой: “Огонь!… Огонь!… Зажгись!…”

~ 11.40

И вдруг сверху упало нечто, напоминавшее отдалённо цветок, но сделанный из кристаллических элементов, размером не менее метра. Успели лишь заметить, что по колориту он был желтовато-оранжевый. И, как только он врезался в гущу палок, дров, сухих веток – мгновенно вспыхнуло из-под него мощное пламя… Восторг был всеобщий: все закричали, захлопали в ладоши. Подошли даже те, кто оставался ещё в тени, на краю Поляны. А раскаты из пинкфлойдовской “Умма-Гуммы” неслись над Поляной в полную мощь (те, кто знает эту  а в а н г а р д н у ю  революционную музыку, смогут оценить её органическую слитность, да просто эмоциональную необходимость для происходящего на Поляне; и это – год-полтора после того, как этот шедевральный диск попал к нам в руки – особенно во время сусловского мракобесия, да ещё … в часе езды от Кремля!)

Цветочнообразная кристаллическая* структура, сразу же, конечно, загорелась и начала медленно, как бы сама по себе, подниматься из костра, и, объятая пламенем и дымом, постепенно уплывать вверх, пока не скрылась высоко в дубовой кроне. На Поляне все оживились, повеселели, жестикулируя, обсуждали происходящее. В это время из-за деревьев двое осторожно вывезли на детской тележке целый ящик с четырьмя трёхлитровыми банками из-под солёных огурцов и батареями бумажных стаканчиков – недавно вошедших в моду… Очередное влияние “загнивающего Запада”, – банки были наполнены морсом со льдом.**

* Придумала этот “кристаллический цветок” Галя Битт, а помогали ей делать его из бумаги и картона, да раскрашивать: Григорьев, Нат.Прокуратова и Нуссберг; поднималась структура на невидимом – дым, гарь, пламя! – тонюсеньком стальном тросике.

** За это были ответственны: Т.Быстрова, Г.Кондратьева и Кл.Неделько…

12.00

Припекало уже ощутимо. Пока происходило выше описанное – пролетело незаметно около часа, а самое интересное-то ещё впереди… Итак – полдень. Естественно, многие устремились к тележке с питьём (да ещё рядом поставили большое ведро с чистой водой). Минут через 10, когда народ, в основном, напился и слегка успокоился, я объявил всем, что, наконец-то, вскоре прибывает долгожданный Верховный Правитель, и если кто-то захочет, то возможно его встретить в лесу… И после короткой аудиенции сопровождать его вместе со свитой к тому таинственному месту, о котором Вас выспрашивали … монахи-скоморохи.

На предложение тут же откликнулось человек 6-8: пятеро из них, естественно, были девицы и взрослые дамы, да пара мужиков. Я сказал им, что, пожалуй, уже пора… И мы двинулись через Поляну, в южном направлении, где начинался густой березняк (Поляна – и соседняя с ней, через тоненький перелесок, – полянка – располагались как бы вдоль довольно глубокого, заросшего ольхой и орешником оврага, пролегающего с севера на юг… Поляна, заросшая полевыми цветами, как ни странно, ещё благоухала утренними ароматами). Когда мы вошли в прохдладу леса с жаркой, душистой Поляны, я метнулся в сторону, метров на пять, и вытащил из куста овальное зеркало с оборками из зеркальных ленточек (плёнка) по краям: оно должно служить  м а с к о й  для Верховного правителя – никто не может видеть его лик, – и какая-то из вызвавшихся женщин-энтузиасток сможет, “подарив”, укрепить зеркало на его “голове”. Тут же начался спор… Женщины! Пришлось им сорвать травинки, как в детстве, разной длины и … вытаскивать, чтобы не было обидно…

Пройдя ещё метров 15-20, мы заметили сквозь листву идущих нам навстречу … “монахов”. Четверо несли носилки с красным балдахином, типа  п а л а н к и н а  (у них вместо лиц были также зеркальные маски), на которых восседал этот самый … “Верховный правитель”. За паланкином двигались остальные, в таких же холщёвых балахонах с капюшонами, которые несли на длинных палках или древках какие-то знамёна или, скорее, хоругви, но бех христианской символики. Почти у всех в руках горело по факелу.

Носильщики остановились, “Верховный правитель” сразу закрыл голову огромными, поблескивающими перчатками, напоминавшими своим металлическим блеском рыцарские. На голове его мерцала корона, обильно утыканная маленькими свечечками, а под короной голова была обтянута зеркальным полушлемом. “Избранная” женщина лихо подбежала к паланкину, чтобы одеть “Верховному правителю” зеркальную маску, но передние “монахи”-носильщики-стражи резко остановили её, ….. бесцеремонно взяли у неё овальное зеркало, и указали ей, чтоб она отошла подальше… В растерянности, явно обиженная, она отступила к нам… А две молоденькие девчушки – не могу вспомнить, чьи это были дочки?! – из нашей “делегации” отпустили что-то обидное в её адрес.

После того, как на “Верховном” укрепили зеркало-маску, вся процессия двинулась мимо нас, довольно быстрым, энергичным шагом. Мы, оказавшись в хвосте процессии, едва поспевали за ними и вскоре вышли на знакомую Поляну…

Фото №3.

С момента прилаживания зеркально-овальной маски “Верховному”, я, не мешкая, незаметно отойдя за берёзы, рванул среди крайних деревьев, минуя Поляну, в сторону оврага, и, оказавшись в восточной её стороне, пластично смешался с толпящимися в ожидании – чего?! – гостями (правда, шибко запыхался…).

12.30

Музыка PINK FLOYD’ов плавно и естественно растворилась в средневековом пении: кажется, по началу… Григорианское, но затем вырисовывается знакомая из “Musique profane” Гийома де МАШО (скорее всего, из тех пластинок, что мне присылала “моя Жаклин” Fontaine из парижа, ещё в 1962-65 гг.).

А на другом – южном – краю знойной теперь Поляны, медленно вытекая из-за берёз, появилась знакомая процессия с “Верховным” в паланкине, которую я недавно незаметно покинул.

Когда  п р о ц е с с и я  уже двигалась по Поляне, перед ней вдруг выскочил маленький, тощенький паренёк, затянутый целиком в чёрное трико, и начал вертеться перед процессией, вращая и крутя в разные стороны, над головой и вокруг себя, зеркальной полутораметровой палочкой или дротиком, ослепительно сверкающим против солнца. Процессия стала надвигаться на нас быстрее, а вертящийся перед ней “чертёнок” угрожающе, чуть ли не задевая толпящихся гостей, размахивает и вертит своей “бриллиантовой” палицей… Народ, конечно, расступается, но нехотя, кто-то недовольно что-то бурчит. А трое солидных культуртрегеров едва успевают отскочить… И процессия, пройдя сквозь группки участников-гостей, исчезает за деревьями, в густом лесу (в северо-западном направлении). Все сразу стали спрашивать друг друга… Но многие, разумеется, обступили меня с расспросами об этой довольно странной … “абстрактной” процессии. А я, только что утолив жажду холодненьким домашним морсом из огромной банки, в весёлом расположении духа, улыбаясь, шуткую-острю: … “мол, спешка у них и невежливость оттого, что они и вправду боялись опоздать к раздаче пирога, или, скажем, шашлыка, ну, … то-есть … они не хотели опоздать к тому “месту-времени”, где сядут …… прилетевшие…” Тут меня и вовсе засыпают вопросами: “Постой, постой… прилетевшие?… Кто? … Откуда они?! Если прилетели – а ты, часом, не разыгрываешь нас, а? – то на чём, на вертолёте?… Или?!…” Ну, тут уж я, понижая таинственно голос, абсолютно серьёзно, без тени улыбки, по-дружески, почти шепчу, что в отдалённом, совершенно глухом месте, за вторым озерцом, должен приземлиться вертолёт и оставить… какой-то ящик или капсулу со сверхсекретной информацией о … Будущем… Ну, и что эти “монахи” – вовсе не монахи, а специальная группа или команда переодетых... “по захвату”... Приятели мои и друзья – не все, не все, конечно – ошарашены. Кто-то лукаво и многозначительно улыбается, другие понимающе мне подмигивают... Девицы, на правах "личных”, клянчат: им-то, по секрету… я должен, хотя бы намекнуть… “Правда, вертолёт скоро прилетит, да? Или всё… дурака валяешь, а?… Кончай штучки-дрючки свои “кинетические” с нами выкидывать… Не… серьёзно, без хохмочек, скажи: Где они… приземлятся?… Далеко отсюда?” – Отсюда не видно, – отвечаю.

А несколько человек, как раз из породы всё и всегда знающих, прагматиков, которых “на мякине не проведёшь”, заскучав, – но, главное, изрядно уже проголодавшихся: звали-то их на шашлыки с грузинскими винами – даже решили … отвалить домой, большинство же уехало из дома около 8 ч. утра. Ну, этим заскучавшим-проголодавшимся я шепнул… кое-что  и н т е р е с н о е  – остались. А остальным: “Друзья и подруги, дамы и достойные мужчины, скоро вся эта бодяга закончится и … уже начинается подготовка к жарке шашлыков – каждому гарантировано по 2 шампура!… Конечно, будет чем их запить. Немного терпения и через полчасика, ну, чуть дольше, мы вкусим радость жизни … в тени дубравы и березняка!”

12.45

Сразу: одобрительные возгласы, смех, а кто-то даже зааплодировал.

В это время из той части леса, куда удалилась странная процессия, послышался, трижды, трубный глас* – своеобразные позывные.

(*) Это проиграл на сопрано-саксе наш сосед и друг – известный джазист Стас Григорьев, участвующий в балахоне “монаха” в процессии.

Гости наши встрепенулись. Послышалась сверху хоровая русская музыка (скорее всего… великого Димитрия Бортнянского … из его ДУХОВНОГО КОНЦЕРТА №10 – “Пойте Богу нашему, пойте!” и ещё – “Слава Ему!” И пока звучал этот, берущий за душу хоровой – вообще-то, обидно, что на Западе русское искусство обходят как-то стороной; а музыка Бортнянского по гармонии и эмоциональной глубине, и особенно в смысле чисто человеческого тепла и задушевности, не уступает хоровой музыке в еликих Jоsquin des Pres, Palestrina, Orlando Lassо или … Victoria – Концерт (минут 10-12), все пртихли, ожидая идущих по лесу. Это был удивительный и трепетный момент: в разливающееся над Поляной старинное русское пение “a capella” деликатно и ювелирно инкрустировалось птичье пение … посвисты … щебет и перещёлкивание… И остающаяся ещё в тени утренняя свежесть.

Вскоре послышалось откуда-то голосовое гудение … отдельные слова… Треск веточек. И ещё раз… трубный глас, оповещающий, о чём?… По мере их приближения над Поляной усиливалось: “Пойте, пойте Богу нашему, пойте!!! … Слава, о… Слава Ему!” А вот выскочил и пантомимный чертёнок со сверкающей спицей, и давай нахально вертеться прямо под носом у некоторых гостей-участников, кого-то смущая, а других – “развлекая”.

13.00

Наконец, появились “монахи”, несущие  п а л а н к и н, а внутри, под балдахином вместо “верховного” (правителя?) в короне поблескивала, примерно метровая в объёме, сложно-гранёная ЗЕРКАЛЬНАЯ шарообразная СТРУКТУРА.

Пока процессия медленно приближалась (метров 15-20) к догоравшему костру, мы увидели, что “верховный” (правитель), важно задрав голову в короне (она переливалась маленькими огоньками от малюсеньких свечек), торжественно, с видом победителя, шёл вплотную за паланкином, а за ним шествовала свита “монахов” в зеркальных масках. Хоровая музыка, нисходящая на нас из глубины гигантской кроны старого дуба, действовала благостно, успокаивая после  в з в и н ч и в а ю щ е й  энергии Пинк Флойдов, после всей этой судорожной сумятицы и неясности: “Что происходит-то?!”

Процессия остановилась, а  п а л а н к и н  с зеркально-разноцветной структурой поставили почти рядом с догоревшим костром, но всё же поближе к публике – чтоб все могли получше разглядеть скрытую под балдахином таинственную структуру? Вот четверо “монахов” из свиты “Верховного” подходят к обгоревшей корзиночной металлической конструкции на месте бывшего костра, поддевают её какими-то большими крюками и неуклюже бегут с ней за деревья, в кусты (в западном направлении).

В это время на Поляну выходит “монахиня” из свиты “Верховного правителя”, откидывает капюшон с зеркальной маской, и мы видим вместо лица треугольное зеркало, а над ним (на голове) роскошный венок из голубых и белых цветов – от нас даже не разобраться: цветы живые или искусственные, из бумаги? Девушка воздевает руки и пытается поймать своим треугольным зеркалом, т.е., “солнечным зайчиком”, структуру, смонтированную из нескольких крупных зеркал и укреплённую стационарно на стволе, на высооте метра в четыре (левее от дуба, и метрах в пятнадцати от бывшего костра и стоящего рядом паланкина). Она изгибает тело, двигает медленно головой… Наконец, её солнечный луч-зайчик, отражённый от зеркальной конструкции на дереве,  бьёт прямо в … “мистифицированную” зеркально-кристаллическую шарообразную  с т р у к т у р у …  Вот она вспыхнула, ожила, засветилась, бриллиантово затрепетала!

И опять на Поляне: восторженные возгласы, хлопки … и гости потянулись к паланкину.

После этого четверо “монахов”, подойдя к кострищу на земле – трава-то там вся выжжена и всё основательно засыпано ещё горячей золой, –  опустились на колени, квадратом, и начали быстро раскорчёвывать, раскапывать короткими лопатками или совками прогоревший дёрн. А прямо над их головами бьёт луч света! Несмотря на жару вокруг них тут же собираются люди. Под тонким слоем прогоревшего дёрна оказалась большая, беловатая плита. (Эту асбестовую плиту раздобыл и приволок Паша Паханов…). Вдруг рядом с ними появился молодой блондин – лицом и фигурой, ну, просто экземпляр, чтобы в фильме сыграть Ивана-царевича! – затянутый целиком в белое трико-костюм.

Все четверо “монахов”, в своих длиннющих балахонах-рясах, с зеркальными масками вместо лиц, сомкнулись и наклонились, чтоб поднять, по-видимому, тяжеленную плиту, а красавец-”царевич” (его играл Сергей Ицко) как-то ловко оказался внутри… между ними… В этот момент исчез солнечный луч (девица просто отвернулась налево). Стихла музыка. Все замерли…. Только как-то непонятно шевелились холмики из холщёвых туш-фигур… Потянулись томительные одна-две минуты… И вдруг все резко выпрямились, вскинули руки-крылья вверх (широченные рукава балахонов-ряс съехали вниз), и отклонились назад, а в середине медленно  п о я в л я л с я  “Иван-царевич”, держа в белых руках огромного  ж и в о г о  ПЕТУХА (гамбургской породы)!

Фото №7.

И в этот момент у всех над головами очень громко заголосило:

“Куу-ка-а-а-ре-ку-у-у!”

Пантомимный Ивн-царевич сильно и высоко подбросил своего огромного белого красавца, а тот … не растерялся, и, шумно хлопая могучими крыльями, полетел, как гусь или лебедь, низко над Поляной…

Сделав треть круга (по западному краю Поляны), петух сел на толстенную ветвь дальнего дуба, на краю березняка, встряхнулся несколько раз (хм, ещё бы! – часа 2-3 просидел в клетке, в тёмной яме…). Попереступал по толстой ветке, приходя в себя, да как вдруг … закукарекал!!!

Народ на Поляне сорвался, как стрела из лука, все заорали в восторге, засвистели, женщины зааплодировали… кто-то побежал через жаркую душистую Поляну в сторону петуха – героя дня. Гости-участники крайне возбудились, многие смеялись, … громко разговаривали.

13.40

Во время этого ажиотажа “монахи” из свиты “Верховного властителя” разбрелись, смешавшись с гостями-участниками, но, со скрытыми за зеркальными масками лицами… они, по-прежнему, безмолствовали и на вопросы, обращённые теперь гостями к ним, не отвечали.

Постепенно гости рассыпались по краю (северному) Поляны: поскорее в тень, под сень могучего дуба – уж больно пекло на открытом месте. Многие снова прикладывались к холодному морсу. На опустевшей Поляне остался  п а л а н к и н  с зеркально-кристаллической  з а г а д о ч н о й  структурой, переливающейся и поблескивающей отдельными своими гранёностями – если начинаешь двигаться, глядя на неё.

Да огромный белый петух, сидевший на том же суку, и деловито чистивший перья. Понятно, что племенной красавец не мог знать, что он, “явившийся из недр Земли”, был экспрессивным символом, обозначавшим ещё подспудное, скрытое для всех непосвящённых, но … р е а л ь н о е  начало неведомых ситуаций или даже событий, предвещающих некие радикальные  и з м е н е н и я  в Будущем.

                                          * * *

Во время этого возбуждения и сумятицы, незаметно, но всё усиливаясь, послышались звуки и ритмы pink floyd’ов (из их альбома 1969 года UMMAGUMMA, третья вещь на диске: “Контролировать сердце Солнца”, гения Roger Waters’a).

13.55

Неожиданно на солнцепёк торжественно вышел, скорее ... явился, в ослепительно сверкающей на солнце тоге … (целиком из зеркальной плёнки) … “Верховный властитель” и медленно, с горделивой осанкой, развернулся к нам. Овальное зеркало (помнится, его укрепляли «телохранители»… ещё тогда, в березняке…) вместо лица – сделалось изумрудно-черноватым, отразив тёмную листву над нами. Он расставил ноги и воздел руки. Тут и я, выйдя, обратился громко – пинкфлойдовская музыка не была ещё слишком орущей – к собравшимся, предложив всем желающим: «Тот, кто захочет близко рассмотреть «Верховного Правителя» и поговорить с ним, может, не откладывая, подойти теперь». Сразу же к нему направилось с десяток гостей, невзирая на пекло на открытом месте. Один за другим, подходившие видели в его «лице» (овальном зеркале) только собственное, отражённое лицо… А на все вопросы ОН отвечал густым, приглушенным, баритоном: «Тайные знания… Получили тайные знания!»… Расспрашивать дальше Его было некогда, т.к. образовавшаяся на солнцепёке очередь из желающих «приобщиться» нетерпеливо подгоняла, изнывая на солнце.

Через некоторое время 5-6 «монахов» приблизились к горячему паланкину, и осторожно, пожалуй, даже трепетно, взяли зеркально-кристаллическую структуру, и, подняв её над их капюшонами, медленно, переступая маленькими шажками, стали двигаться к «Верховному Правителю»!…

А ОН изрёк низким, грудным голосом: «ДАР ТАЙНЫХ ЗНАНИЙ… ПРИЛЕТЕВШИМИ!… СОКРОВИЩЕ ЗНАНИЙ!»…

Затем ОН стал медленно отступать… И продолжал, не торопясь, ровно, роботообразно, идти спиной, пятясь, через всю Поляну, на другой её конец, южный. Кстати, ОН приближался почти к тому месту, где на дереве примостился роскошный петух.

14.10

Рядом с «Верховным» и чуть позади него появилось несколько «монахов», двигавшихся так же, как и ОН, т.е., спиной вперёд… Тут мы заметили, что на их рясах-балахонах появились ярко-красные, почти во всю грудь, знаки … червовой – или сердечной! – масти. И те четверо «монахов», осторожно несущих «сокровищницу знаний и разума», вероятно полученную от … ПРИЛЕТЕВШИХ, начали медленно двигаться в том же направлении. А она, качаясь от ходьбы, засверкала гигантским бриллиантом, оказавшись теперь целиком на солнце! И это зрелище неожиданно высекло общий восторг и бурную реакцию присутствующих.

Вскоре сверкающая и красочная процессия, торжественно, но и забавно, почти скоморошно, пройдя распалённо-душистую Поляну, скрылась в тенистом березняке. Посмотрев на часы – было 14.14 – мне стало ясно, что дольше «мучить» интеллигентную публику нашими абсурдными «чудесами», жарой, а, главное, голодом – нельзя… Необходим большой перерыв, хороший обед и отдых-переключение, наконец, эмоциональное … успокоение.

14.15

Часть II – «ПРИШЕЛЬЦЫ В ЛЕСУ» (пикник)

Дождавшись, пока полностью исчезнет среди деревьев на другом, южном, краю Поляны сверкающая, двигающаяся вперёд задом, и поэтому слегка цирковая, процессия с «Верховным властителем» и, конечно, с «сокровищницей тайных знаний», я, высокопарно, но и смеясь, объявил: «Друзья-приятели и драгоценные женщины, соучастники в чехарде наших  и г р о в ы х, порой … нелепых или абсурдных, действий, Высшие силы предлагают всем нам перевести слегка дух, и, наконец-то, утолить голод и жажду, причём, не в каком-то кинетическо-игровом виде, а в самом живом, эмоционально-плотском!… Дымок будущего шашлычного пожара уже манит Вас!»

Трудно было заранее представить какое – опять! – возбуждение, да просто переполох, вызвало у собравшихся моё заявление.

Жара, как ни крути, всё же разморила публику. Почти вся молодёжь была уже полураздета: парни – по пояс (кто-то и в плавках), а девушки – в расстёгнутых кофточках, блузках. Те же, кто был в купальных лифчиках – остались просто в них (а утром, когда собирались на конечной трамвайной остановке, на Чертановской улице, многие из них выглядели строго, с некоторой снобской прохладцей, а критикэссы и вовсе – чуть ли не чопорно…). Люди же посолиднее, сидевшие или лежавшие в тени, начали подниматься, собирая свои вещички и, обмениваясь репликами, пробираться сквозь жиденький перелесочек на соседнюю, уютную, почти полностью в тени, полянку, откуда и тянуло обнадёживающим дымком.

14.30

Там дремал в знойном мареве ещё один старый, может быть даже мощнее, чем на Поляне, дуб, тень от которого покрывала почти всю прелестную полянку – будто кто-то создал её специально для нас! На дальнем её краю, за дубом, стояло козлоногое металлическое сооружение-корыто, из которого валил синеватый едкий дымок (уже потом обнаружилось, что это – самодельная огромная … жаровня, длиной, может быть, аж метра полтора, грубо сваренная из толстых стальных листов, а сверху приварены решётки для шашлычных шампуров, как минимум на несколько … десятков, за одну жарку). Около жаровни возились два мускулистых, раздетых по-пояс парня кавказского типа: наш Аввка Бениаминов, быший мастер спорта по борьбе и его кореш-армянин, Алик; а, кстати, это именно они привезли музыкальную, фирменную технику, и вот эту, самодельную, но такую полезную жаровню.

А под дубом были расстелены толстые холщовые покрывала, пёстрые одеяла, пледы и даже циновки… Как-никак, а народу подсобралось, в общем, человек 40, если не больше – только «монахов» в свите «Верховного», включая и шестерых гостей-участников, было человек 15-16! А при наших-то очень скудных возможностях, да и с финансами чрезвычайно туго было – в основном, многое из того, что нам удалось сделать в последние 3-4 месяца для подготовки многоступенчатой ИГРЫ «Лесные пришельцы», делалось на … дружбе (активной помощи друзей) и нашем оголтелом энтузиазме – мы выдюжили и провели ИГРУ по полной программе.

Повторяю, что подготовить, организовать и, главное,  т в о р ч е с к и  провести такое сложное кинетическо-мистериальное действо-игру стало возможным не только благодаря дружбе, но из-за того, что нас (членов «Движения») психологически, эстетически и духовно сплачивало, сплавляло воедино глубинное ощущение, пламенная вера в то, что совместное, коллективное и одновременное  т в о р ч е с т в о  индивидуумов является самым ценным состоянием (или поведением-действием-отношением и т.д.), какого может достичь разумное существо нашего типа интеллекта (Homo sapiens)!

И духовное озарение, и религиозный экстаз, и потрясение в связи с научным открытием и т.д. – стоят в этом же ряду. Взять хотя бы импровизации джазового квартета… Это, как любовь-секс: когда человек ради того, чтобы испытать  с у м а с ш е с т в и е … иррациональное… абстрактное (бесполезное, антифункциональное, антипрагматичное и т.д.) состояние – не только готов, но и отдаёт – духовно сжигает ради слепого НИЧЕГО (понятно, что я имею в виду под ЧТО: выгоду, рациональный расчёт-пользу, материальное приобретательство, особенно … власть, и т.д.), жертвует всем, что имеет, и даже – собственной жизнью! Временами мы, находясь в сверхнапряжённом, заряженным неизвестными нам частицами-флюидами, духовном поле, испытывали друг к другу истинную, абсолютно бескорыстную, глубоко человеческую, эстетически очищенную ЛЮБОВЬ! И как следствие – тотальное доверие друг к другу и, естественно, полнейшее взаимопонимание и согласованность в процессе коллективного творческого создания кинетических ансамблей или игровых ситуаций.

Нечто похожее происходило и в коллективе «Движение» весной-летом 1971 года.

                                          * * *

Итак, вернёмся на полянку… Несколько девиц расставляли на траве – в середине, между покрывало-одеялами-циновками, образовался зелёный островок – плоские подносы, лихо расписанные большими яркими цветами на синем или чёрном фоне, со свежей зеленью: помидоры, огурцы, зелёный лук, редиска, кинза и т.д. На других – бутерброды… Двое ребят притащили ещё пару “огуречных” 3-х литровых банок с домашним морсом и ведро льда. Им тут же поручили малоприятное дело: переворачивать … как бы структурировать на дне жаровни раскалённые угли, а два “кавказца” со знанием дела уже насаживали на шампуры из 2-х огромных вёдер, ещё с вечера замаринованные куски великолепной … коровятины вперемешку с баранятиной. Под кустами, сразу за дубом, в большом ящике, обитым-обтянутым пластиковыми мешками, наполненном доверху льдом (и это – тоже ответственное дельце трёх кавказцев; хотя Авраам Бениаминов был чистокровным персом, и даже – в паспорте; из приграничных районов с Ираном…), во все стороны торчали горлышками несколько десятков бутылок с грузинскими винами да “нарзаном”.

15.00

Наши гости-участники Большой Игры расположились, кто где хотел или смог: на покрывалах, на циновках, на траве – в общем, повсюду, где была тень. Все громко говорили, обсуждая происходящее, шутили, то тут, то там слышался смех. Ни к кому не обращаясь, выкрикивали: “А шашлычки-то скоро будут?!… А то сейчас, тут вот и помрём от кинетического голода, так и не вкусив обещанной пищи богов!”… И опять всплеск смеха.

Несколько человек сгрудились около пышущей жаром жаровни… Кто-то принёс “кавказцам” попить нарзанчика… И вот – первая партия, м.б., шампуров сорок, улеглась в объятия оранжевого марева, созданного тесно сгрудившимися раскалёнными углями. И сразу из вулканического пекла язычки пламени начали пушисто облизывать большие красные куски мяса, разделённые белыми луковыми кольцами… От жаровни повеял такой знакомый и нестерпимо желанный, вкуснющий аромат древнего ШАШЛЫКА… Мясо искрилось, дымясь, шипело, жир капал на угли и тут же вырывались новые языки пламени.

А с большой Поляны, ставшей как бы уже нашей … “родной”, вдруг послышались, сперва не совсем ясно … приглушенно, но постепенно отчётливее и всё громче, цыганские песни … гитары. Кто-то начал подпевать, мурлыча себе какие-то слова.

Роскошный пикник и отдых продолжался часа два, а может, и дольше. Первая партия дымящихся, сочных и пьяняще пахнувших шампуров досталась – как и положено в культурной среде – преимущественно прекрасной половине человечества, ну и, уж так принято в России … иностранцам.

“Охи” да “ахи”, женские восклицания слышались с разных сторон. А густая, низко начинавшаяся крона могучего дуба удерживала, как под зонтом, дым и аппетитные запахи. Хотя в разгар зноя из глубокого оврага – полянка-то выходила прямо к оврагу – временами и тянуло, ну, если уж не ветерком, то прохладой точно, разнося по всей полянке свербящую в носу “вкусноту”.

Сильная же половина человечества успела уже распробовать прохладные, но затем распаляющие огонь в крови – саперави, цинандали да киндзмараули (целых 2 ящика – щедрый, но и типичный, дар нашего нового друга-цветомузыканта из Тбилиси, Вахтанга Надарейшвили, находившегося всё это время в состоянии детской эйфории от всего происходящего в лесу). Тут и вторая партия – о! наконец-то, боже правый, неужели … дожили! – шашлыков подоспела. Какое оживление, какая суета! Да ещё на этот раз большая их часть была поджарена “по-карски”, т.е., не только сами куски баранины были крупными – чтоб придать большую им сочность … “с кровью”, – но на каждом куске сохранялась солидная часть жира … для джигитов: “А, дарагой, … настоящи мужчин и есть джигитт!” При поедании и смаковании “мужских” шашлыков винопитие пошло полным ходом, и, конечно же, громкие, самые нелепые, в хорошем смысле, дурацкие, тосты (к сожалению, сжатость данного “Описания” игры “Лесные пришельцы” не позволяет привести здесь некоторые, наиболее остроумные или, скажем, парадоксальные из них – как-никак, но присутствовало десятка полтора … “не последних людей”, известных деятелей полуподпольной, т.е.,  д р у г о й  культуры: сюрреалист БРУСИЛОВСКИЙ, художник ГРОБМАН, последователь Магритта – КАБАКОВ, коллекционер авангарда Г.Д.КАСТАКИ, композитор Коля КАРЕТНИКОВ, художник и интеллектуал КРОПИВНИЦКИЙ (Лев), режиссёр Савва КУЛИШ, архитектор и сюрреалист эстонец Август ЛААНИН (сюрреалист) и театральный постановщик, колоритный Борис ПОНИЗОВСКИЙ (оба из Питера приехали), поэт САПГИР, известный архивариус Леонид ТАЛОЧКИН, поэт-абсурдист Игорь ХОЛИН, режиссёр А.Шейн и старый зубр Сергей ЮТКЕВИЧ (мы тогда работали с ним над фильмом “КЛОП” по Маяковскому).

[Да, ещё вспоминаю, что я специально не позвал: Неизвестного, Рабина – позвал Кропивницкого, Сапгира и, конечно, Холина, а бригадира Оскара – нет; – Янкилевского, Булатова, Яковлева, Глезера-насекомого, алкаша Плавинского, Штейнберга с его писклявой карлицей, ну и ещё 5-7 известных “леваков”, хоть и знал их неплохо с 1957-58 г.г. – уж больно потягивало от них эпигонской тухлятиной да крепким настоем необразованности, социальной зашоренностью…

А Риммка Заневская (бывш. “мадам Сапгир”) и сама не явилась, узнав, что будет вместе с Игорем (Холиным) и Генрих (Сапгир).]

* Кое-что слышала, зная хорошо лично многих присутствовавших, запомнила и даже записала Людмила (“Бэби”) ОРЛОВА, что впоследствии очень пригодилось.

После второй партии шашлыков, спустя какое-то время, некоторые из гостей-участников стали тихо исчезать, … “по-английски”, не прощаясь (кажется, это – Кулиш, Юткевич … Кабаков, Гробман, по-моему, Брусиловский, кто-то ещё.)

16.30

Уж не помню, кто, но их, естественно, проводили до почти заросшей, заброшенной лесной дороги, по которой минут за 30-40 можно было, не торопясь и не заплутавшись, дойти до крайних домов в конце Чертаново.

А трое иностранных гостей, да двое наших “подсоветских”, отведя меня в сторону, витиевато извиняясь и наперебой выражая свои восторги по поводу происходящего, упросили поскорее доставить их из этой лесной глуши на ближайшую стоянку такси (которая находилась, кстати, не так-то и далеко от нашего 13-ти-подъездного, новостроечного дома-флейты – на улице Чертановская… Алик-армянин, друг Аввки, и его племянник, тоже “кавказец”, по тихому отвезли моих приятелей и иностранцев к стоянке такси).

Народ рассортировался, образовались в разных местах группки, кружки мирно воркующих, полураздетых сотрапезников, кто сидя, кто полулёжа… на греко-римский манер; другие лежали, беззаботно глядя сквозь ветви ввысь, попивали винцо и не принимали участия в беседах; человек 5-6, кого жара и вино разморили, сладко спали… Кажется, уж никто более ничего не ожидал, да и вряд ли хотел.

16.50

Успев отснять пару плёнок, я перезарядил свою MAMYA RB-67, и, наконец-то, подсел, изрядно проголодавшись, к Аввке и его симпатично-радушному, но всё же с мафиозно-гангстерскими повадками, Алику, который увлечённо доводил до кавказской кондиции третью партию шашлыков (рядом с жаровней в опустевших, наконец-то, эмалированных вёдрах в остатках маринада плавали кружки лука да куски жира). Кто-то принёс нам, наверное одну из последних бутылочек “Саперави”, сказав, что оставшиеся ещё в ящике бутылки, в основном, с “боржоми”… и что они плавают, как рыбки в аквариуме, т.к. лёд растаял.

Пока Алик в последний раз вертел шампуры, мне свистнули “наши” из-за дерева – я вскочил, и … туда. А там: Саня и “Заяц” (Галя Битт), взволнованные, даже взбудораженные, заявили: “Что они и ребята страшно голодные – это раз; а потом: “сколько ещё ждать?!… Чтоб все перепились и заснули, да?…” Мы договорились, что как только они и ребята-девчата перекусят по шашлычку, так и начнём – будет звуковой, специально для них, сигнал, т.е., минут через 15.

Аввка (Бениаминов) пошёл к дубу, взял большой поднос, остатки зелени, уже, естественно, подвядшей, бутылки с минералкой… Мы уложили на поднос шампуров 15, с сочными, потрескивающими и ароматными шашлыками, и Аввка отнёс полный поднос ребятам за кусты.

А мы с Аликом (он почему-то явно мне симпатизировал, несмотря на его речь, пересыпанную жаргонными словечками и гангстерские замашки; и при том, что наша затея была абсолютно непонятной ему экзотикой; он делал “приличные бабки” на поставках фирменной, западной, радиоаппаратуры на Кавказ…) выпили, коротко, без пафосных слюней, пожелав друг другу успехов … в деле! Аввка же, будучи непьющим, попил с нами минералки. И, наконец-то, я вкусил желанного – не менее, чем молодуху! – шашлыка…

ЧАСТЬ III – “ПРИШЕЛЬЦЫ В ЛЕСУ” (пришельцы)

17.10

Было уже около пяти часов пополудни – жара начала спадать, лучи солнца слегка закосели … тени удлиннились, зачернились. “Кавказцы” отправились на соседнюю Поляну, к аппаратуре. Я обошёл вокруг развалившихся, разморённых на покрывалах, одеялах, да просто на траве, гостей, и как бы на границе между пикниковой, уютной и пропахшей дымком и жаревом, полянкой и “сценической”  Поляной, дал Аввке сигнал.

И вдруг … воздух – да и не только воздух, а и землю, стволы и все предметы – … трижды сотрясло, будто подземное уханье, на очень тяжёлых, низких звуковых частотах!!! На полянке все сразу встрепенулись, многие вскочили, растерянно оглядываясь; а две рафинированные литературные дамы заохали: “Ну, господи, что ж это такое?!… Уж не землетрясение ли, а?!! – Одна, кажется, даже перекрестилась. – Или опять эту их бомбу под землёй взорвали?” А затем … Минуты через 2-3, пронзительно громко, до ломоты в ушах, на самых высоких частотах, засвистело-запищало-зазвенело, да так мерзко, что многие инстинктивно зажали уши… Тут уж и глубоко спящие приподнялись… сели, непонимающе и ошалело озираясь по сторонам… А женщина, так и не раздевшаяся, – из группки солидных гостей, расположившейся ближе остальных к оврагу, – как завопит… И побежала к людям, под самый дуб … прижалась спиной к могучему стволу.

Ух-х-х! А это что?.. Правее от того места, где полянка начинала спускаться в овраг, в проёме между кустами возникло … НЕЧТО. Присутствующие просто онемели… И никто, абсолютно никто не двинулся, не рванулся в сторону этого странного…

См. фото №9

Было видно, что ОНО – живое… Едва заметно шевелилось. ОНО состояло как бы из трёх основных частей или элементов: вверху – слегка покачивалось что-то, напоминающее жуткий “глаз”, от пронзительного взгляда которого аж передёргивало; в середине – сооружение, отдалённо напомнавшее … человека, а внизу, в густой траве – переливающаяся зеркально-кристаллическая конструкция, похожая на ту, которую так торжественно унесла утром в березняк странная процессия потешных “монахов”, – “хранительницу … тайных знаний”.

Шок, эмоциональный, нет, скорее, психологический, продолжался минуту-две… В полном молчании слышался только шелест листьев… Какой-то шорох, да робкие посвисты птичек после полдневного знойного затишья.

Затем, вдруг, из кустов, справа и слева, появились огромные ветви, постепенно начавшие качаться, сталкиваться, скрещиваясь одна с другой, очень активно, даже, пожалуй, агрессивно… И это НЕЧТО стало как-то нерешительно удаляться в глубину и вниз (в овраг?). После его исчезновения – не знаю, как и назвать-то?..  с у щ е с т в а ? … объекта? – затишье, пауза, лёгкая шоковая ситуация на полянке продлилась ещё какое-то время. А потом заговорили все сразу, вместе, каждый – своё. Громче и громче. Понять что-либо было невозможно. Но я радовался, что успел его щёлкнуть пару раз, своей “мамийей”.

17.30

Публика обсуждала происшедшее совершенно серьёзно – меня приятно удивило, что не было слышно ни смешков “остряков” (чем отличаются … киношники), ни иронично-саркастических шпилек умников; что, надо признаться, происходило ещё… утром. Можно сказать: ОБРАЗ ПРИШЕЛЬЦА достал всех. Люди бродили по полянке, собирались кучками, возбуждённо расспрашивая друг друга… делясь своим впечатлением… высказывая странные предположения, одно забавнее и нелепее другого… А я, как только начался ажиотаж, тут же незаметно исчез, за кустами, в перелеске между полянкой и Поляной – во избежание бесконечных расспросов и приставаний: публика-то, в основном, была своя – приятели, подружки, старые знакомые (как Лаанин, Кропивницкий, Холин, Понизовский, Г.Д.Кастаки, Ю.Айхенвальд и др.)

А задумано было именно так, чтоб ничего, никому не рассказывать заранее, и уж тем более – никаких объяснений… разжёвываний.

Вот вам – р е а л ь н а я , настоящая  д а н н о с т ь … Искусственная? – Да. Но реальность.

                                          * * *

ИГРЫ НАШИ (по инерции называемые … “кинетическими”, что, конечно, по сути не совсем верно, т.к. этот одномерный термин не вмещает всего того многослойного,  п о л и ф о н и ч е с к о г о  – и при этом часто остро-драматического, или, наоборот, абсурдного, иррационального –  н а п о л н е н и я , о каковом я писал ещё в 1963-65 г.г.) НЕ ЯВЛЯЮТСЯ НЕ ТОЛЬКО КИНО (т.е., киносъёмками), НЕ ПОХОЖИ ОНИ И НА ТЕАТР, А ЕЩЁ МЕНЕЕ ОНИ ИДЕНТИЧНЫ ВСЕМУ ТОМУ, ЧТО ВЫТВОРЯЛИ (с начала 60-х г.г.) – И ПРОДОЛЖАЮТ (в последнее десятилетие) УПОЁННО ПЕРЕЛИВАТЬ ИЗ ПУСТОГО В ПОРОЖНЕЕ – РАЗНОМАСТНЫЕ СОЗДАТЕЛИ ВСЕВОЗМОЖНЫХ ТЕЧЕНИЙ В КУЛЬТУРЕ, ТАК ИЛИ ИНАЧЕ ОКРАШЕННЫХ ГНИЛОЙ, ВЗЯТОЙ С ПОМОЙКИ, “ЭСТЕТИКОЙ” POP-ART’a: NEO-DADA, AKTIONISMUS, BODY-ART, PROZESSKUNST (FLUXUS), HAPPENING, PERFORMANS, CONCEPT-ART, наконец, AUTO-DESTRUCTIVE ART и др.

Ну, разумеется, что такое слишком уж радикальное моё размежевание с поп-артом и его отпрысками не следует рассмтаривать, как стремление “запретить” или даже “ликвидировать” их неотъемлемое (природное), как и у нас, право свободно выражать себя … в той форме или манере, в каковой они только могут. ОНИ (на Западе) – вот так делают, а МЫ (русские футурологи) – совсем иначе.

Но, с другой стороны, можно и нужно говорить, создавать-организовывать и критически-конструктивно … рассматривать, сопоставлять и анализировать не только принципиальные или фундаментальные различия в эстетике, новизне  ф о р м ы , особенно в стиле, но и в пафосе, т.е. в духовном, в философском, что ли, настрое к жизни и к культуре. А вот в этом абсолютно недопустимо … размывание границ, нивелирование принципиального,  к а ч е с т в е н н о г о  различия при оценке любой “художественной продукции” (понятно, что в концептуальном искусстве, в лучших его образцах или примерах, частенько происходит столкновение всевозможных, порой взаимоисключающих ощущений-идей-концепций, но изредка, как исключение, встречаются примеры и осмысленного, овеянного талантом, эстетического явления…) западных перформансов, хэппенингов, постдадаистских артэфактов и т.д. И … моих сценарно-игровых намерений, и наших, колл. “Движение”, творческих  д е й с т в и й – и г р , а также наши проектные разработки по созданию в будущем эстетизированных и игровых искусственных сред-миров.*

Будучи от природы человеком жизнелюбивым и весёлым, т.е. неисправимым оптимистом, поэтому в искусстве, да и шире – в культуре, я, воплощая свой внутренний духовный мир, всегда воспевал радость жизни, красоту Женщины, не только новизну  ф о р м ы , как таковой, но и её гармоничность, а особенно свободу творчества!

И молодые люди, попадавшие в наше духовное поле особого напряжения, невольно и с энтузиазмом … постепенно, не сразу, начинали – разумеется, только наиболее целеустремлённые, открытые  н о в о м у  и внутренне собранные, волевые – резонировать, “вибрировать”, т.е. проявлять себя в жизни как бы в унисон с нашим – колл. “Движение”, – жизнеутверждающим и свободолюбивым пафосом! Становились членами нашего сплочённого братства, практикующего не только индивидуальную, личную свободу, но и  к о л л е к т и в н о е   т в о р ч е с т в о ! Именно этим, нашим особенным отношением к жизни и к культуре, к прошлому – иерархия ценностей – и к Будущему, мы и отличаемся от деятелей современной культуры на Западе, не говоря уже о нашем уникальном, абсолютно ни на кого в искусстве не похожем,  С Т И Л Е  – поистине, т.е., в целом и в частностях, действительно  а в а н г а р д н о м.

* Наш творческий и эстетический (отлитый в законченные формы) стиль – не из сегодняшнего мира 1960-х годов, он – из Будущего!

Примечания:

* Западными историками и критиками искусства неоднократно отмечалось, что Нуссберг и его коллеги-последователи не хотят и не творят в  п р о з а п а д н ы х  тенденциях или в прозападном русле. Смотрите, например, популярные книги:

1. “L’ART RUSSE”, Louis Reau; ed. Marabout Univercite, Paris, 1968 – p.p. 281-284, 290-292.

2. “BIS HEUT: stilgeschichte der bildenden Kunst im 20 jahrhundert”, Karin Thomas; Du Mont Verlag, Koln, 1971 – p.p. 168, 201, 355.

3. “Environment and Happenings”, Adrian Henri; Thames and Hudson, London, 1974, p.p. 103, 130-132.

4. “ART-ACTION and PARTICIPATION”, Frank Popper; Studio Vista, McMillan Publ. Limited, London, 1975 – p.p. 158-162, 198, 209, 273, 286.

                                          * * *

Итак, после этого, на мой взгляд, необходимого, пояснительного отступления – хотя, конечно, допускаю, что читателю могло показаться скучноватым, или даже выспренним, отвлекающим от основного “сюжета” – давайте вернёмся на “наши”, почти обжитые за 6-7 часов, поляны.

Теперь, в противоположной стороне (той, где явилось нам это … ОНО), то-есть, в узеньком перелесочке, состоящем из молодых берёзок, кустов, да 2-3-х деревьев, замелькало, засветилось разными яркими цветами и оттенками совсем уж непонятно … ЧТО!

Фото №10

Оно медленно, как бы осторожничая … чтоб не зацепиться? … двигалось прямо сквозь куст… А рядом, из-за могучего старого дерева выезжало (выползало?…) вокруг толстенного ствола нечто, отдалённо напоминавшее гигантское, раскрашенное во все цвета, … лекало…

Влево, метрах в десяти от этих … “ЯВИВШИХСЯ” – а как же их, вообще-то, прикажете называть? – одиноко стояла, щедро отработавшая сегодня, жаровня. Дальше, рядом с “дубом-зонтом” продолжали толпиться гости-участники, хотя кто-то снова уселся на цветные одеяла, другие – просто на хорошо утоптанную траву. В это время один из “мужиков” довольно решительно направился прямо в овраг (видимо, выпитое подгоняло его), и вдруг он встал, как вкопанный… Только и смог выдохнуть: “Ети-и-и-ит твою… Это ж что за такое?”… От этих самых НЕПОНЯТНО-ЧТО до него было не менее 15 метров. Затем он медленно попятился. Нет, не испугался, совсем нет – наоборот. Парень просто обалдел! Отойдя ещё шагов на десять, он, обернувшись к народу, начал энергично махать кому-то из своей компашки. Но никто не обращал на него внимания. Тогда он коротко свистнул. Тут же многие обернулись, недоуменно таращась на него, и не понимая… Что такое? Парень подзывал жестами к себе, но … молча. Боялся, что ли, вспугнуть этих… “явленцев”? Или что?! Несколько человек направились к нему, почему-то на цыпочках, широко и медленно вышагивая, задирая высоко колени – они сразу включились в игровую ситуацию: подкрасться … не вспугнув. За ними потянулись ещё, при этом шикая друг на друга, чтоб не шумели. Раньше других рядом с ним оказались 2 девушки. Он стал им объяснять, оборачиваясь и указывая рукой в сторону … этих. Вот несколько человек, почти бегом, обгоняя их, громким шопотом (до чего же наивно и смешно) вопрошали: “Ну, где?.. Где же ОНИ?!”…

А в это время “явившиеся”, или “пришлые”, едва касаясь друг друга, потирались осторожно Одно о Другое, вибрировали или дрожали, всё больше сближаясь и соединяясь… Одновременно оба этих “не-знаю-что” склонялись вправо (от нас) и вниз, медленно покачиваясь, как богомолы, и осторожно скрываясь за зеленью куста… Вдруг одна из обогнавших нас девиц вскликнула, что она их только что видела. Другие тоже радостно подтвердили, что они также успели заметить, как ТЕ исчезали сквозь кусты … странно вибрируя и ритмично покачиваясь…

В этот момент с другого конца полянки, из той её части, где был уже протоптанный за день проход на “сценическую” Поляну, а может быть даже с самой Поляны, донеслись до нас специфические звуки: громкое хлопанье крыльев, когда лебеди или гуси садятся на воду. Основная масса народа, толпившаяся ещё около дуба, у цветных одеял-покрывал, устремилась туда. И я побежал к тому же месту, по левому (восточному) краю полянки, недалеко от оврага, с болтающимся фотоаппаратом на шее.

Фото №11, “Б а б о ч к и”

Сквозь жиденький перелесочек мы увидели как на левый край большой Поляны, будто рождаясь из низко-косых солнечных лучей, с южной её стороны, из-за крайних, зеленовато-золотых, с розовыми стволами, берёзок – приземлялись фигурки, похожие на людей, но только с огромадными, в 3-4 метра длины, крыльями, которые бликовали в лучах предзакатного солнца, переливаясь зеленоватым перламутром… Напоминали эти “прилетенцы-пришелки” то ли гигантских стрекоз, то ли – фантастических бабочек с полупрозрачными крыльями!

Зрелище было, конечно, абсолютно захватывающее.

Затем прилетевшие быстренько убегали мелкими шажками по левому краю Поляны и исчезали за берёзками; кстати, почти сразу за этой берёзовой грядой проходил, т.е., продолжался в южном направлении знакомый нам уже овраг.

Большинство гостей-участников, рванувшихся было поглядеть поближе на этих необычайных … фантастических – но ведь, реальных! – существ, так и не поспели: уж больно всё произошло стремительно и непредсказуемо… Многие, разморённые жарой, “застряли” в изученном, в смысле, исхоженном за весь день, перелеске между полянами.

Но вскоре в том же, восточном уголке Поляны – куда недавно так стремительно приземлялись эти летуньи – появились, освещённые ласковым, и уставшим солнышком, в разноцветных костюмах-трико в обтяжку, некие фигурины-персонажи… Их фигуры напоминали тела молодых девушек и парней, но вот вместо голов у них были какие-то странные, вовсе не человеческие сооружения или объекты-конструкции.

Фото №12 и №13 – начало ИГР пришельцев.

И поведение – если б их движения и действия мы могли бы назвать человеческими, т.е., осмысленными – этих существ … с молодыми, симпатичными и упругими телами, носило совершенно нелепый, бессмысленный, скажем … “абстрактный”, характер.

Вот четверо из них, двигаясь гуськом один за другим, вдруг, приостановившись, одновременно и резко задирают согнутую в колене левую “ногу” до самой “груди”, поворачивая на нас то, что у них вместо головы, при этом резко отбрасывая назад “руки”, … а затем, одновременно шагая вперёд, вскидывают вперёд же сложенные вместе “руки”, прижимая их к своим (будем совершенно условно называть эти их громоздкие сооружения … “куполами”) “головам-куполам”. Сделав несколько марширующих шагов, конечно, одновременно и чётко, они резко разворачиваются на 180 градусов, и, маршируя назад, повторяют те же комбинации движений, но делают всё наоборот… И это своё “вперёд-назад” они повторили 5 или 7 раз: строго, быстро и чётко, будто это андроиды какие-то…

Почти весь народ застыл, онемевший, на месте: кажется, многие ожидали, что … ЭТИ вот-вот выкинут ещё какой-нибудь фокус-покус, или случится нечто … неприятное (?) … непременно … что-то нехорошее, агрессивно-злое, если речь идёт о внеземных формах жизни или Цивилизациях – так уж повелось с лёгкой (скорее: обывательско-сальной, тяжёлой и грязной “руки” голливудских гешефтмейхеров, да прислуживающих им киношников и сценаристов). Что же это такое – любительская шутка? Или это – неуместные здесь некие упражнения на уровне школьной физкультуры?! Но, может быть, всё же, за этим кроется какой-то, пока неясный, смысл?…

После этого они, неожиданно расставив широко полусогнутые “ноги”, как бы “присели” на невидимые стулья, разведя в стороны полусогнутые вверх “руки”. И застыли в этой позе … на минуту, м.б., на две… А затем, вскочив, встали одна за другой – их правым боком к нам – и, взявшись своей левой рукой за левую же, согнутую назад, ногу впереди стоявшего, начали вот такой, сцеплённый из тел, забавной структурой, одновременно подпрыгивая на своих правых ногах, двигаться рывками вперёд, т.е., от нас – вправо. И вскоре живая, но совершенно нелепая, конструкция из тел скрылась за кустами.

Но этот уютный уголок большой Поляны не пустовал. Там остался пятый член абсурдной команды, тоже участвовавший в наивных и, кажется, совершенно бессмысленных демаршах. Этот человеко-мим-”андроид” был строен и высок, в красно-сером трико в обтяжку, но вместо необходимой и логически ожидаемой, человеческой головы, над “плечами” у него сверкал гранёный конус, высотой не менее метра. Спереди и сзади от его основания (где у нас – лицо и затылок) спускалось по удлинённому зеркальному  т р е у г о л ь н и к у , который острым концом упирался спереди в грудь “андроида”, а сзади – чуть ниже “лопаток”.

А что же делало это существо – само по себе удлинённо-острое и элегантное – одновременно с членами слаженной команды? Когда их четвёрка двигалась в одном направлении, Он (… “Конус”), несколько карикатурно повторял их движения, перемещался параллельно с ними, но в противоположную сторону. Когда же Они резко поворачивались, Он в этот момент очень высоко подпрыгивал, вертикально и с вытянутыми “ногами”.

Теперь же, стоя неподвижно, словно оловянный солдатик, Он снял свой гранёный и узкий конус-колпак, взял его наперевес и наставил гранёным основанием на публику, а в его основании оказалось … зеркало, из которого мгновенно ударил оранжеватый солнечный зайчик, слепящий того, кто вовремя не успел отвернуться. Низкие лучи, заливающие открытую Поляну, отражаясь от зеркала, ослепляюще и неприятно, били по глазам. Публика недовольно отворачивалась, закрывалась руками, будучи неожиданно и агрессивно атакованной этим … а кто-то нервически и беспричинно заливался смехом. И вряд ли кто заметил: когда и как? … что слева, в самом углу Поляны, чуть-чуть выступая из-за кустов, стояли три разноцветных, и таких же необычных, персонажа-”пришельца”. Мы отметили, что у них человекообразные … ладони, да упругие, похожие на женские, бёдра.

См. фото №14

Средний персонаж едва заметно продвигалась вперёд, как будто плыла по траве или катилась на чём-то невидимом. Боковые персонажи также едва приметно двигались, но … спиной и назад … И когда их фигуры (фигурины?) оказались как бы на концах воображаемого, в плане правильного  т р е у г о л ь н и к а ), они начали такими же маленькими шажками строчить, следуя по невидимым в траве линиям-катетам в направлении против часовой стрелки, причём довольно быстро.

Впечатляла роботоподобная скорость, чуть ли не мельтешение, их совместных, очень слаженных, вовсе не человеческих движений, да красочная пестрота цветных форм.

Неожиданно в центре этого, может быть, скорее, воображаемого, чем реального, треугольника, прямо в траве заискрило, … вспыхнул огонёк, сразу же покрытый густейшими сероватыми клубами дыма, широким цилиндром уходящего вверх – уж не армейские ли дымовые шашки? Вскоре сквозь густой, но быстро рассеивающийся и улетающий ввысь, дым стал проявляться, как при фотопечати, высоченный персонаж: с виду – мим в трико, но вместо должной – судя по его почти человеческому телу (био-андроид?) – головы и шеи, развевалась пирамидальная копна трепещущих и сверкающих ленточек…

Руки его были воздеты над “головой” (т.е., над тем, что было вместо неё), и нам казалось, на расстоянии не менее метров 20-ти, что он выпускает, высыпает из “пальцев” вьющиеся вниз, сверкающие на солнце ленточки или бахрому. При этом он медленно поворачивался на одном месте, а ленточки-тесёмочки, бликуя, струясь и переливаясь, образовывали два странных, пушистых, но и живых конуса-потока.

В это время, то ли показалось, то ли на самом деле … где-то отдалённо послышалась цыганская музыка: разговор двух надрывных гитар, и страдания – грудным, низким голосом – музыка безответной любви. Душевная грусть-печаль, постепенно становясь всё громче, доносилась до нас откуда-то сзади, кажется, с той стороны, где утром извлекли из-под костра … огромного петуха.

Другие персонажи-фигуранты, особенно  ж е н о п о д о б н ы е , вращаясь, покачиваясь – похоже на движение восходящей, ввинчивающейся в пространство  с п и р а л и , – изгибались в разные стороны, затем вдруг делали откровенные, пожалуй даже … натуралистические, эротические (естественно, если судить по нашим, человеческим стандартам и представлениям) движения: бёдрами … снизу вперёд-вверх сильные, “чувственные” толчки, как бы подмахивали… А затем: бешено вращали “грудью”, плечами, “руками” – как же не отламывались, не отлетали от них эти непонятные, огромные и красочные сооружения-конструкции вместо голов (тела-то их мало отличались от наших, homo sapiens)?!

Постепенно всё вылилось в дикие, с шаманскими ужимками и прыжками, невообразимые пляски… Когда “Струящийся” (ленточками) перестал вращаться, персонажи (я чуть не сказал … “обе”), прекратив свои неистовства, приблизились к нему мягкими, кошачьими движениями.

Они его гладили с разных сторон, осторожно – “нежно” – прижимались к нему, а сильно прижавшись, начинали его слегка покачивать, подталкивая бёдрами то в одну сторону, то в другую. А когда он расставил длинные ноги, каждая из них, раздвинув упругие “бёдра-ляжки” и навалившись, или как бы присев, своим промежножьем на его жёсткое бедро, начала тереться и елозить вверх-вниз… Всё это походило теперь на нашу, человеческую, ласку и секс-любовь…

Гости-участники, присмиревшие в последние 10-15 минут, опять оживились. Ещё бы: наконец-то, пошли осмысленные – эротические – движения, действия, или секс-танцы… Публика повеселела, послышались то тут, то там шуточки, остроты, а кто-то начал даже давать советы “что надо дальше-то делать…”

Стараясь по-прежнему не появляться среди гостей-участников, я держался в тени перелесочка между Поляной и полянкой, посередине 2-3-х кустов, наблюдая оттуда за общим поведением и за реакциями приглашённых… С десяток из них так и не добрались до Поляны – в левом углу которой только что разыгрывалась, разумеется, в ироническом смысле,  к о с м и ч е с к а я   э р о т и к а , – застряв в тенистом перелеске. Ещё столько же гостей живо обсуждали на краю Поляны всё ими увиденное, а подальше сидели 5-6 человек на одеялах-покрывалах, мирно о чём-то беседуя.

В этот момент я вижу, что с противоположной стороны полянки, правда, гораздо правее того места, где одиноко стоит жаровня, быстро идёт Люда (“Бэби”) Орлова с нашей общей интимной подружкой… Подойдя к группке сидящих на одеялах, Люда возбуждённо спрашивает их … “Где Лев?” Кто-то показывает рукой в сторону перелеска и Поляны. Другие, видя её взволнованность, интересуются у неё: “А что, что-то случилось? Он, что, срочно нужен тебе?”… Она, присев на корточки, что-то живо им объясняет, активно жестикулируя и оборачиваясь налево, туда, откуда обе только что стремительно явились… Затем Люда приближается к толпящимся около перелеска и громко расспрашивает кого-то обо мне, объясняя, что нужен срочно не столько, собственно, Нуссберг, сколько … фотоаппарат! Несколько человек, окружив её, живо интересуются: “А в чём дело-то?” Она что-то объясняет им – но так как она ко мне спиной, то я не могу разобрать, что именно, – опять показывая рукой туда, откуда она явилась, т.е. в сторону оврага … за полянкой.

Наконец, несколько человек, в основном мужского роду-племени, идут за ней к оврагу. Когда же они проходят мимо сидящих под дубом, мимо подносов с остатками недоеденного, пустых бутылок, то к ним присоединяются ещё несколько человек – оставшаяся с ними наша с Людой обоюдная подружка успела рассказать им о чём-то важном – из старшего поколения, как Игорь Холин, Лев Кропивницкий или “моложавый старик” Лёнька Талочкин.

Дойдя до начала оврага, первая группка сворачивает круто вправо и скрывается за кустами. В этот же момент я срываюсь с места из своей “засады” и бегу прямо через юго-восточный край полянки, забирая правее, то есть отклоняясь к югу, … почти параллельно оврагу. Вскоре оказываюсь на лужайке, у края оврага, и вдруг вижу впереди Люду Орлову (“Бэби”) с окружившими её кавалерами. Я замираю на месте – как хорошо-то, что я не столкнулся с ними нос к носу… Они как раз остановились у тех двух толстенных стволов, поваленных когда-то ураганом и лежавших теперь поперёк оврага… Они засели за этими стволами с вывороченными наружу огромными корнями, указывая или объясняя жестами что-то друг другу. Слева, подальше, за кустами, послышался приглушенный говор и треск веточек под ногами идущих – это другая группка “стариков” с нашей ненасытной подружкой… Я тут же на цыпочках, осторожно ретировался в кусты и присел, чтоб не засекли. После того, как они прошли, я аккуратно, за кустами, метрах в тридцати, пробрался туда, вперёд – немного ближе к вывороченным с корнями деревьям.

Фото №16-17,  условно: “ С о н   и л и  г р ё з ы  п р и ш е л ь ц е в ”

Глазам предстала потрясающая картина! Впереди, метрах в 20-25, на самом краю оврага – надо отметить, что вдоль всего, уходящего далеко вперёд, склона оврага росли тоненькие берёзки –  ш е в е л и л а с ь  группа этих самых персонажей-явленцев-пришельцев, не менее 5-6-ти… Двигались они очень медленно, как в кинокадре замедленного, сонно-замороженного действия. А один, может быть, и двое из них повисли (спали?… заболели?) меж двойных берёз… Некоторые касались своими конечностями – имитирующими наши, homo sapiens,  руки и ноги – друг друга… Кто-то среди них, со скоростью ленивца, едва заметно, спускался, как по воздуху, в овраг … а потом … так же медленно, будто опасаясь чего-то, появлялся через минуту-другую. Что они делают? … Чем занимаются? – понять было абсолютно невозможно. По всей видимости, они не замечали нас, или просто не хотели замечать… Может быть, им не до нас?…

Вся группа была такая живописная и смачно-завлекательная, что сразу хотелось их щёлкать и щёлкать моим телевиком, а осталось в моей “MAMYA RB-67” всего-то 2 или 3 кадра. Как только я отснял последние кадры, тут же стал осторожно, опять на цыпочках, аккуратно обходя кусты, удаляться отсюда прочь, чтоб поскорее перезарядить плёнку и, может быть, ещё успеть поснимать, … вернувшись бегом назад. Случай-то, что называется, … сказочный! Руки, ноги, да и шею пекло от налетевшей орды огромных комаров из сырого оврага, их укусы нестерпимо чесались… Но, конечно, всё это было ерундой, в сравнении с тем, ЧТО предстало перед глазами!

Тут я вспомнил о времени (хм, “Мгновенье, остановись! … Ты – прекрасно!”) – часы показывали: 18.15.

Вернувшись к оставшимся на полянке гостям-участникам, я отметил с приятным чувством, что они, пребывая здесь, в лесной глухомани – правда, перемежаемой временами странными, порой совершенно необъяснимыми, игровыми ситуациями – уже более семи часов, не только не разъехались по домам, но, как бы обретя “второе дыхание интереса”, толпились, разбившись снова на кучки-группки, курили, шутили, живо обсуждая последние  с ю р н ы е  сценки с этими персонажами или  “ я в л е н ц а м и – п р и ш е л ь ц а м и “.

И хотя оба ящика вин из Тбилиси уже осушили, домашнего морса – оставалась ещё целая трёхлитровая банка, да целый поднос закуски (ясное дело, закусон подвялился основательно, но всё же пожевать ещё можно, и было, чего).

В птичьем царстве полным ходом шёл вечерний певческий концерт. И хотя жара сдалась, отступила – воздух оставался густым, рыхло-пушистым, ласкающим тело и душу. А отсутствие на обжитой, шашлычной, полянке маленьких вампиров-кровопийц объяснялось тем, что над ней часами держался чад … дым, полностью разогнавший комаров.

Влево от могучего дуба-зонта – а правее от него, точнее, между ним и оврагом, одиноко торчала жаровня, напоминавшая состарившуюся, померкшую … любовницу, в которой когда-то горели опаляющим огнём страсти! – на большом, цветастом одеяле крепко спала, сладко обнявшись, полураздетая  п а р о ч к а !

Так вот, почти рядом со спящими, ну, где-то метрах в 8-9-ти, между кустами, прямо за которыми начинался стеной густой лес, возникла … п а р о ч к а  женоподобных разноцветных персонажей – “ п р и ш е л о к “. Впечатление такое, будто они просто просочились сквозь густой кустарник и замерли явно в ритуальной позе… Тела их походили на молодых и упитанных, как принято говорить: батонистых, т.е. сексапильно привлекательных девушек из … народа. От этих фигур (тел) веяло здоровьем и силой! Но из какой земной Культуры они явились, из какой Цивилизации?… Что означали их симметричные, но абстрактные, почти ничего не выражавшие, движения?… Почему их фигуры (андроиды, на биологической основе?) обвиты какими-то яркими конструкциями, состоящими из кругов и различных  и з г и б а ю щ и х с я  и кривых форм? И отчего почти у всех, каких удалось сегодня увидеть, вместо голов – странные сооружения?

В смысле  с т и л я  не вспоминался ни один из великих стилей: не было переклички ни со стилем Древнего Египта, ни с пластическим языком культуры Крита, ни с культурой Индии, ни с Китаем… Да и традиционной русской символикой не пахло… Не говоря уж о греко-европейской. Ну, а что же это такое? Из каких корней, всё же, “выросли” эти ПЕРСОНАЖИ (фигурины или … даже БИО-АНДРОИДЫ?)?…

                                             *

Вдруг слева от этих двух “фигурин”, так убедительно рядящихся под нас, под homo sapiens, появляется высокий парень в малиново-сером трико мима и близко проходит перед самыми  п е р с о н а ж а м и , не замечая их, к дубу-зонту… Похоже, что он что-то ищет: идёт от дуба налево, раздвигает там кусты, затем проходит мимо жаровни прямо к оврагу… Ищет там, наклоняется, чуть спускается в овраг… Нет… опять возвращается к дубу-патриарху с пустыми руками, снова проходя так близко от двух персонажей-фигурин, чуть ли не задевая их, … но, по-прежнему, не замечая… Идёт налево и неожиданно, резко наклонившись, залезает в небольшой густой куст. А затем, стремительно выпрямляясь, достаёт из его недр кристаллический, сверкающий множеством своих зеркальных граней, объект!

В этот же момент, как будто по чьей-то команде, обе фигурины-персонажки начинают делать резкие, дискретные движения: их, полусогнутые и прижатые одна к другой, “руки” (левая фигурины справа к правой “руке” персонажки … слева) то поднимаются вместе вверх, то стремительно опускаются, а их “внешние руки” – правая “рука” фигурины в белом и левая “рука” фигурины в жёлто-зелёном, каковые были согнуты в локте и вверх в течение всего времени, пока они стояли замерши на месте, теперь разгибались в локте, навытяжку, в строго горизонтальное положение, а затем опять сгибались в локте вертикально. И вот эти простенькие движения они делали так точно и быстро, как био-андроиды, что рябило в глазах. Всё вместе походило на живую, почти биологическую систему, но всё же более на  б и о м а ш и н у – люди-то не могут так точно, да ещё с такой бешеной скоростью, делать даже самые простенькие движения. Можно было интерпретировать необыкновенно дискретные, угловатые, острые движения, как проявление сильного волнения фигурин в с связи с тем, что этот парень, выхвативший из куста кристаллическо-сверкающую структуру, пробежав с ней мимо них в сторону оврага, но … налево, за густые большие кусты, начинавшиеся сразу за дубом-зонтом, помчался дальше в густой лес с большими деревьями, откуда доносились человеческие голоса и смех.

Несколько приятелей, девицы (и я вместе с ними) отправились с полянки быстрым шагом за ним – сперва налево, а потом в ту сторону, откуда доносились голоса…

Мы ходко шли по краю оврага, в северном направлении, куда и уходил овраг, постепенно суживаясь. Через несколько десятков метров, а может быть и больше, мы – трое или четверо, точно уж не помню – выскочили прямо на них. Первое – стильно одетый худощавый мужик (это – мой старый знакомый, архитектор; в студенческие годы был заядлым участником КВН’ов) и 2 молодые женщины: его подружка-пышка и невероятно голубоглазая, начинающая актриска… Дамы отправились подальше от всех по своим гигиеническим делам и, возвращаясь окольным путём, наткнулись на разбросанные на кустах и беспорядочно развешанные на нижних ветвях деревьев странный реквизит или детали необыкновенных “костюмов”…

А парень, нашедший кристаллическо-зеркальную структуру (интересно: кто же ему подсказал?), оказался младшим братом актрэссы. Актрэсса же сходу … профессионально … стала наряжаться то в одну декоративно-игровую, ярко расцвеченную констуркцию-структуру, то – в другую. Вскоре и остальные, оживлённо советуя или помогая друг другу, и, конечно, пересыпая шуточками, устроили весёлую маскарадную забаву-игру с переодеванием. Естественно, что и я начал “наряжаться” – ещё бы, такой момент! А брат актрисин, увлекающийся, как тут же выяснилось,  ф о т о г р а ф и е й , и поснимал сходу всех моими камерами.

                                          * * *

Увлёкшись абсурдным дурачеством и костюмированными переодеваниями, мы не сразу обратили внимание – да и призвал-то нас прислушаться застенчивый, но известный умом, литератор и театрал Ю.Айхенвальд (а кстати, именно он, ещё года четыре назад, написал в журнале “ТЕАТР”, №1, 1967, сочувственную статью о наших кинетическо-театрализованных – причём, платных! – представлениях “Метаморфозы”, каковые мы показали 6 раз в течение 3-х дней, в июне 1966, во Дворце Культуры “курчатовского” Института ядерных исследований), который со слегка грустной улыбкой наблюдал за нашим бесшабашным дуракавалянием – внимание на нарастающий  п р о н з и т е л ь-

н о – с в и с т я щ е – д р о ж а щ и й  звук.

А как только мы, прислушавшись, осознали … то наш шальной игровой задор начал улетучиваться… Противное это свисто-завывание в октавном регистре в пределах “Си”, доносилось издалека, с южной стороны леса, т.е. спереди – из глубины – и слева от нас. Играть-костюмироваться как-то уже никому не хотелось. Надев рубашку, я повесил фотоаппарат на шею… Другие одевались, каждый в своё, чертыхаясь теперь на беспощадных комариков. В воздухе как бы повисла незримая, а некоторыми может быть и не осознаваемая, досада. Кто-то сказал, что, пожалуй, вернуться-то самое время… И как только мы начали пробираться сквозь лесную чащу назад, в сторону оврага, чтобы по его краю попасть прямиком к нашей “ресторанной” полянке, вдруг – сзади нас страшно ярко засветилось – так бывает, когда вспыхивает молния, или при электросварке, если, скажем, вечером варят трубы, и вдруг деревья, и дома, и всё вокруг высвечивается холодным, неестественно ярким белым светом. Остановившись, мы дёрнулись назад. Но вдруг противный, раздражающий свистозвук смолк. Полное затишье – в глухом месте, со старыми деревьями, и птиц, естественно, не слышно. Вскоре необыкновенный, скорее всего, искусственный, свет или точнее свечение, стало слабеть … исчезло совсем. Мы стояли в растерянности… Кажется, многих одолевало двойственное чувство: с одной стороны … взрослые, образованные, даже, пожалуй, интеллигентные люди ясно осознавали, что всё происходящее, в конце концов, – лишь ИГРА, забава, устроенная людьми, их приятелями-друзьями…  к и н е т и с т – ф у т у –

р о л о г а м и .

Но одновременно, на психо-эмоциональном, инстинктивном, т.е. подсознательном уровне, многие из них сегодня оказывались – как, например, вот сейчас – полностью во власти (понятно, что лишь в течение каких-то минут или даже только секунд … мгновений) неординарных, странных или необыкновенных, но чрезвычайно  у б е д и т е л ь н ы х ,  р е а л ь н ы х , чуть ли не на тактильном уровне ощутимых, эстетическо-игровых ситуаций и состояний, выходящих за пределы причинно-следственных связей. Психологическое раздвоение.

В такие моменты глубинного и истинного  к о н т а к т а , т.е. общения с захватывающим человека до глубины души тем или иным НЕЧТО, созданным не по закономерностям каузальных связей, а совсем наоборот: по а-логичным, абсурдным “законам” фантазии-воображения, т.е. вытекающего из абсолютно творческой свободы.

Человек, повторяю, в эти … сакральные мгновения своей духовной … сутью, антиживотной частью как бы переходит-оказывается-попадает в очищенные – от полезного, материально-функционального и утилитарного – сферы или области отвлечённых, точнее,  а б с т р а к т н ы х  ощущений, чувствований, чисто интеллектуальных наслаждений, которые можно назвать ещё и  т р а н с ц е н д е н т-

н ы м и .

И кажется, что именно музыка – чисто абстрактное искусство – и поэзия (ритмичный карнавал, игра-полёт ассоциаций и метафор…) как раз и являются теми областями-сферами человеческой деятельности, в которых субъект, сталкиваясь с этим необъяснимым (логикой, рацио-разумом), таинственным, трудноуловимым НЕЧТО – в кинетическо-мистериальной ИГРЕ “Пришельцы в лесу”, это не только отдельные неожиданные появления … персонажей-фигурин-пришельцев, но и всё психо-эстетическое ИГРОВОЕ ПРОСТРАНСТВО, в течение всего дня, – человек на время как бы выходит, выпадает из жизни любого общества, а тем более, из регламентированного, советского, – выпадает из нашего обычно-привычного мира причинно-следственных связей, из мира, повторюсь, функциональной пользы, оказываясь, хотя бы на секунды, на мгновения, в очищенной сфере истинной  с в о б о д ы ,  к р а с о т ы  и  д у х о в-

н о й  г а р м о н и и !

А это, как давно известно, и является высшей ценностью у нашего типа разума (homo sapiens) на планете Земля, и м.б., вообще, в нашей галактической Цивилизации!

                                          * * *

Неизвестно, сколько времени мы, находясь в прострации, никуда не двигались… Но вывело нас из оцепенения, донёсшееся из глубины леса лёгкое потрескивание сухих веточек, слабый шелест листьев, шорох шагов. Метрах в 40-50-ти, в просветах между стволами мощных деревьев, мелькнуло нечто, очень высокое, наверху – зеркально-бликующий высокий конус, а вся фигура персонажа – красная… ОНО двигалось медленно и прямо в нашу сторону. Вначале показалось, что ОНО приближается к нам, но с каждым шагом это … нечто … отклонялось правее и правее, а от нас, следовательно, левее и левее. И вот на таком же, примерно, расстоянии от нас, но гораздо левее от, медленно и неумолимо продвигающегося сквозь всё, трёхметрового, если не выше, Вершителя или Руководителя, в разных местах, из-за стволов, стали появляться персонажи-”пришельцы”, обычного, нет, даже маленького роста, из того же, странноватого, м.б., космического племени.

Фото №24

Приближаясь к нему, они приветствовали ЕГО на свой манер – во всяком случае казалось, что выказывали Ему своё “почтение”. И когда ОНО – осанка и его походка отличались горделивостью, торжественностью – проходило-проплывало мимо … “поклоняющихся”, каждый из персонажей почти сразу начинал идти за ним, но на определённом расстоянии… Мы же, сами того не замечая, тоже следовали за ними, но, всё-таки, на приличной дистанции… Они нас не замечали, как и раньше, или делали вид, что не замечают. Этого нам не узнать.

Минут через 8-10, вдалеке, сквозь густые кроны вдруг замелькали просветы … золотисто-зелёного пространства, залитого косыми горячими лучами предзакатного солнца… И вскоре мы оказались на опушке – перед нами лежала … “наша” Поляна: в оранжево-розовом освещении, с мириадами полевых цветов и убегающими от нас, очень длинными резкими фиолетовыми тенями (солнце оказалось теперь у нас за спиной, т.к. мы вышли из густого, тёмного леса на её западную сторону…). В своём северо-восточном “уголке” она была заполнена публикой, аляповато окрашенной прощающимся солнышком в нежно-оранжевые, с акварельно-сиреневыми тенями, густые, жёлтые и пунцовые, лилово-коричневые с ультрамариновыми мазками, как у немецких экспрессионистов, графически обрисовывающими каждую фигуру, а изумрудные вкрапления завершали общую красочную картину – уж не Кандинский ли, его мюнхенского периода, благословил эту оргию красок своим Гением! А справа от нас, на южном краю, уже почти целиком отошедшим в тень, резко выделялось белое пятно – это наш герой-петух, сидевший всё там же.

Слева от нас, почти в самом “углу” Поляны, недалеко от дуба, около того же места, где утром пылал, зажжённый методом телекинеза, костёр и стоял паланкин … где Верховный правитель вполне земных, но театральных “монахов”, объявил о получении от  п р и л е т е в ш и х  “Хранилища тайных знаний” (зеркально-кристаллической структуры), уже собралась целая компания разноцветных и светлых, но всё же наивно-забавных персонажей или фигурин-пришельцев. Надо отметить, что в ближайший от нас угол солнечные лучи из-за дуба не попадали, и вся компания диковинных персонажей, уж очень смахивающих на био-андроидов, выглядела воздушной, как бы дематериализованной, ласково выписанной каким-нибудь Борисовым-Мусатовым или импрессионистом Грабарём в нежных, сумеречных тонах…

Из нашей группки одна пошла было медленно к … НИМ, чтобы поближе рассмотреть, а может быть, каким-то образом и поучаствовать – поучаствовать в чём?! – но другие зашикали на неё и довольно резко остановили (конечно, это оказалась слегка эксцентричная – актрэсса!).

Я же, опять воспользовавшись некоторым замешательством, тихонько ретировался назад в лес, и осторожно ступая, чуть ли не на цыпочках, за деревьями, по самой опушке подобрался к ним немножко ближе.

                                          * * *

Фото №25-26

У них царило оживление… Слышались невразумительные звуки: серия посвистов прерывалась вдруг 2-3-мя громкими пощёлкиваниями, а затем ритмичный скрежет или начиналось нарастающее постукивание, будто деревянными палочками, лёгкое и сухое… А какой-то персонаж-пришелец-”андроид”, как бы отвечая, сильно растягивал похожие на некоторые наши слова и вещал в баритональной тональности – это напоминало “речь” роботов, когда они подражают человеческой речи, но искажённой разночастотными фильтрами, – и одно сочетание звуков ОНО (он? она? оно?) повторяло 5-6 раз подряд…

Общались … “разговаривали” ОНИ довольно громко, но, конечно, понять что-либо вразумительное было нельзя. Хотя, честно говоря, мне эта абстрактная звуковая белиберда даже понравилась: где-то отдалённо, но их “речь” ассоциировалась не только с некоторыми экспериментами наших, человеческих, авангардистов как John Cage, Pierre Henri или … “Молоток без хозяина” P.Boulez’a, но и кое-что из музыкальных проб PINK FLOYD’ов 1969-70 гг.

О чём ОНИ обменивались информацией? По общему характеру их движений, действий можно было предположить, что ОНИ, кажется, к чему-то готовятся... Или это было проведение специального и, вполне допускаю, важного для них ... ритуала? Но если ...  р и т у а л , то во имя чего или … кого? Только теперь я обратил внимание на то, что из глубины кроны дуба, под которым ОНИ к чему-то подготавливались, слышалась грустная, почти прощальная (с жизнью?…) музыка: это звучал “Реквием” Моцарта… А, вот ОНИ начали выстраиваться в две шеренги, во главе которых появился почти 3-х-метровый… КТО?! Вершитель их судьбы?… А есть ли у них …  с у д ь б а ? Может, они – бессмертны? … Или это командир всей их  к о м а н д ы ?! … ИХ Учитель-гуру? … – Ничего не известно… Вот, резко усилились звуки и – грянула “La CRIMOSA” из Реквиема!!

Постепенно выстроившись в направлении цветасто раскрашенной публики, но всё-таки чуть южнее, в сторону юных берёзок – именно туда прилетали фигурины – стрекозиные большекрылые “бабочки”, – ИХ театральная шпалера заканчивалась 2-3-мя известными уже нам “монахами”. А у ИХ … высоченного “Верховного” (или всё же – командира команды?) сверху и сзади развевался целый шлейф из очень длинных и широких зеркальных лент. И вдруг под ним, в траве, ярко засверкало и повалил, окутывая ЕГО, серовато-прозрачный дым…

В этот момент Верховный или Вершитель сорвался с места… Несколько стремительных шажищ в белеющих клоках дыма или газа – и он помчался к березнячку, а динамично развевающиеся ленты создавали впечатление, что ОН (оно?) как бы отрывается от земли… И вдогонку ЕМУ, как только ОН рванулся, кто-то из “монахов” (это был Валерий Глинчиков, привёзший из Питера с десяток морских сигнально-световых ракет и … пистолет-ракетницу…) запустил световую, дымящуюся ракету, которая пролетела огнём над … Улетающим, чуть его не задев… Вскоре Вершитель-пришелец растворился в березняке.

Фото №27

Всё произошло неожиданно и так стремительно, что я, понятно, не успел отснять. Но вот, между двумя рядами выстроившихся “персонажей-пришельцев” появился следующий из ИХ команды… И всё повторилось, почти так же. На этот раз я был готов, разумеется, и отснял пару кадров. А затем нечто похожее проделала одна из ИХ команды (“племени?)…

“La Crimosa” неслась над Поляной на полную мощь… Сердце или душу защемило: уж не прощание ли с нашим – homo sapiens – миром на планете Земля?!…

* Описание большой кинетическо-мистериальной ИГРЫ колл. “Движение” – “Лесные Пришельцы” – составил (по сценарным фрагментам, по записям Галины Битт, Людмилы Орловой и по эскизам-почеркушкам, своим) Лев НУССБЕРГ, Чертаново, Москва, 1971

P.S. от наборщика-полу-“редактора” ККК:

по прозьбе херра нуссберга 4 года назад набирал/макетировал этот текст…

за это лев подкинул мне на принтер (копия чека где-то на компе)

послана была ему распечатка и дискета

дискету он за малограмотностью выкинул или отдал детям играть, а распечатку, искалякав очередными правками-вставками – отправил в москву … в набор

ляпов они там понаделали изрядно

брошюрка хоть и с цветными фотами получилась аляповатая

полагаю лежит в материалах (ежели не утопла)

оригинал с которого набирал тож полагаю лежит

всё это ждёт специалистов по “2-му авангарду” 60-х…

(16 февраля 2007)

pi-si:

изображения чека найдено – от 13 мая 2003, на 165 долларов 00 центов…

4 доллара 42 цента заказной поштой

и тоже обратно же афтограф…

а принтер пашет и по сю!